2020 год. Эддингтон, округ Севилья, штат Нью-Мексико. Шериф Эддингтона Джо Кросс (Хоакин Феникс) крайне раздражен распоряжением штата носить защитную маску — да, в мире эпидемия коронавируса, но в Эддингтоне его нет. После очередной перепалки в супермаркете, где бдительный менеджер требует от шерифа надеть маску, а другого покупателя без маски под аплодисменты жителей вышвыривают вон, Джо записывает в фейсбуке эмоциональное видео: он положит конец этому ковидному беспределу — он баллотируется в мэры. Но в Эддингтоне уже есть мэр — Тэд Гарсия (Педро Паскаль), и на грядущих выборах он собирается сохранить свой пост. На его стороне большие деньги, кампанию Гарсии спонсирует концерн, который собирается построить в Эддингтоне современный дата-центр. И Гарсия носит защитную маску во всех местах, где это требуется. К тому же, шерифа и мэра связывает событие из прошлого — много лет назад Гарсия встречался с женой Джо (Эмма Стоун) и бросил ее.

На фоне разворачивающихся протестов Black Lives Matter начинается предвыборная дуэль между шерифом и мэром. Джо обвиняет Гарсию в том, что тот изнасиловал его жену, когда ей было шестнадцать, она сделала аборт, после чего ее ментальное здоровье уже не восстановилось. Гарсия утверждает, что она забеременела через шесть месяцев после того, как они расстались. Наконец, сама Луиз, жена Джо, занятая изготовлением войлочных кукол очень странного вида — розовых существ с широко раскрытыми ртами, — записывает в инстаграме ответное видео: да, она пережила сексуализированное насилие в юном возрасте, но не от Теда Гарсии, а от собственного отца. А муж и мать хотят свалить все на Гарсию… Дон, мать Луиз (Дирдри О’Коннел), после начала пандемии переехала к Кроссам, она активно следит за, кажется, всеми теориями заговоров и, зная, что Луиз игнорирует присылаемые ей ссылки, распечатывает для дочери статьи из интернета на принтере — иначе как та узнает, что гибель «Титаника» была подстроена.

Если от перечисленных событий и героев у вас уже начала пухнуть голова, то спешу сообщить, что это только малая доля того, что происходит в одноэтажном Эддингтоне посреди каменистых холмов Нью-Мексико. Увы, Астер не справляется с тем, чтобы какофония выбранных им тем выстроилась в законченное высказывание.

Что мы имеем: пандемия, конспирологические теории, протесты BLM, признания людей, переживших насилие, и постоянное документирование происходящего на телефон… У Ари Астера по поводу всего есть мнение. Но показать, как реальное событие (пьяный бездомный врывается в бар, чтобы опохмелиться, Джо пытается его скрутить, но сам получает от бездомного тумаков) после монтажа и загрузки в соцсети превращается в удобный для отправителя месседж (в данном случае о полицейском беспределе и насилии над угнетенными группами), у режиссера получается только в самом начале.

Но уже к середине фильма приходит понимание, что критический взгляд Астера — это просто очень густое и плохо скрываемое раздражение всем тем, что мы делаем в сети. Белых участников движения BLM он показывает истериками, которые заняты исключительно повторением правильных сентенций и шеймингом окружающих. Жертв секусуализированного насилия представляет как культ, члены которого придумали воспоминания о пережитой травме. Где-то на периферии фильма маячат корпорации — да, тот самый дата-центр, — ради увеличения капитала они готовы уничтожить все живое. Всё это шевелится и накаляется под солнцем Нью-Мексико, пока ближе к концу не превратится в кровавый аттракцион в духе Тарантино.

Хоакин Феникс играет гоголевского персонажа, жестокого и жалкого, эдакого хорошего парня, кто не задумается дважды, чтобы подставить подчиненного, когда ему это понадобится. Он создает обаятельный портрет мелкого провинциального консерватора, передвигающегося в своих поступках от мелкого зла к злу побольше, но удержать фильм от рассыпания на части он не может. Остальным актерам — Эмме Стоун, Педро Паскалю, Остину Батлеру, — к сожалению, вообще нечего играть, и после просмотра остается ощущение, что у них была в общей сложности всего пара минут экранного времени.

Он имеет смелость показать лицемерие белой Америки и то, как инструменты демократии — соцсети! интернет! — становятся идеальной средой для появления и размножения фейков, как всех интересует поза и жест, а не настоящие переживания и неудобная правда.

Но из-за того, что в кадре царит неразбериха, а актерам приходится как-то в ней существовать, шум от нее перекрывает высказывание, превращая его в бумерское брюзжание (Астер 1986 года рождения). В защиту Астера стоит отметить, что он не противопоставляет левых и правых. В фильме о проблемах, разделяющих Америку, люди, в этих проблемах увязшие, объединены общим неврозом. Только диагностировать его происхождение Ари Астер не берется. Зато он точно знает, что в Америке расстояние от кнопки «опубликовать» в сети до спуска автоматического ружья — минимальное из возможных.