26 апреля 1986 года я с новорожденным сыном сидела дома у моих родителей в городке Гайсине Винницкой области. В том самом Гайсине, военную часть которого недавно «сжег ракетами» пропагандист Соловьев. В действительности ракеты средь бела дня ударили по центру Винницы, убив гражданских: двадцать четыре человека, в том числе три ребенка.

Официальное сообщение — на Чернобыльской АЭС случилась авария — передали по телику спустя шестьдесят восемь часов после взрыва энергоблока. Из сообщения нельзя было понять ровным счетом ничего, включая степень опасности, хотя в СССР к тому моменту уже начинались перестройка с гласностью, демократизацией и новым мышлением. Я просто похвалила себя, что случайно решила провести декретный отпуск не в Киеве, а за его пределами, и всё. «Поврежден один из атомных реакторов. Проводятся мероприятия по ликвидации последствий. Пострадавшим оказывают помощь. Создана правительственная комиссия», — читали «тассовку» дикторы.

Правда, накануне позвонил муж. Он работал в государственной структуре, имеющей прямое отношение к сфере экологии, что тогда называлась «охраной природы». Связь рвалась поминутно, пропадал звук. Потому слышала урывками: «Окна плотно закройте! Мокрые тряпки на подоконники, у двери! Обувь, в которой ходили, одежду — в пластиковые пакеты, а лучше выбросить! И никаких прогулок с малым, слышишь?» В конце концов трубку настольного телефона взял мой отец и учительским тоном потребовал от зятя прекратить панику: программа «Время» таких рекомендаций не давала.

В Киеве цвели каштаны, по-летнему припекало солнце. На Крещатике репетировали первомайский парад. В парках над Днепром молодые мамы ели мороженое «Каштан» и катили коляски: ультрафиолет в разумных дозах полезен для здоровья. Уровень радиации превышал допустимые нормы в несколько десятков раз. Те, кто ловил по приемнику советы «вражьих голосов», погоды в обществе не делали.

Сразу эвакуировали только жителей Припяти и десятикилометровой зоны вокруг ЧАЭС. Многие, особенно жители сел, отказывались: как бросить огороды, сады, хозяйство? К переселенцам, названным «чернобыльцами», направили, по указанию Москвы, пул иностранных журналистов. Пусть убедятся: люди не паникуют, полны сил и здоровья, хотят быстрее вернуться домой, а не бежать на край света.

Термин «доза» станет звучать всё чаще. 3 мая, то есть спустя неделю после ядерной катастрофы, из украинской столицы начнут эвакуацию детей: в Крым, в Карпаты, в летние лагеря, санатории, а по улицам круглосуточно, днем и ночью, пойдут поливальные машины. Всех детей централизованно не вывезут. Родители, сходящие с ума от страха, бросятся штурмовать вокзалы. Родителей с работы никто не отпускал, троюродная тетушка не слишком рада племянникам, десятка проводнику переполненного вагона, чтобы присмотрел, записка с адресом, бутылка воды, бутерброд…

К началу учебного года всех возвратят назад: радиацию по умолчанию признают «рассосавшейся». Но именно Чернобыль взорвет в Украине опоры советской КГБ-истсткой империи, основанной на лжи. Карта радиационного загрязнения территории (экологи составят ее с помощью западных коллег) подтвердит: безопасных мест в республике практически нет. Радиационное «пятно» Гайсина окажется заштриховано так же густо, как Киев.

В 1986-м президенту Владимиру Зеленскому исполнилось восемь лет. Его родной Кривой Рог не попадал под безусловное, обязательное или временное отселение по причине катастрофы на АЭС. Он всегда был зоной бедствия из-за предприятий, добывающих и перерабатывающих железную руду.

Можно ли было избежать чернобыльской трагедии, предвидеть ее? Ученые утверждали: да. Предупреждали ли о приближении беды? Да.

В 1985-м году редактор газеты «Трибуна энергетика» Любовь Ковалевская опубликовала материал с выводом: катастрофа — лишь вопрос времени. В основу публикации лег секретный отчет 6-го управления КГБ в Киеве и Киевской области, который вскрывал проблемы, связанные со строительством атомной станции, и возможные последствия. Журналистка сумела раздобыть документ, а гласность — сделать информацию доступной для читателя, но с риском для автора: Ковалевскую продолжали вызывать «на беседы в органы» до самого урочного дня.

И это еще не все. 26 марта, ровно за месяц до того, как Чернобыль стал именем нарицательным, статью перепечатала «Литературная Украина». Любовь Александровна получила статус «невыездной», а после обретения Украиной государственной независимости — награду «За мужество в журналистике» и мировую славу, которая, как известно, быстро проходит.

Зачем я так подробно и не к дате вспоминаю о катастрофе на ЧАЭС сейчас, когда тема войны для Украины заслонила остальные? Не самая новая внутриукраинская дискуссия «Можно ли было предвидеть полномасштабное вторжение России именно в феврале 2022 года?» вспыхнула с новой силой, особенно если судить по соцсетям. Только вопросительный знак в конце теперь отсутствовал.

Сокрытие общественно значимой информации, телесеансы оптимизма вместо мобилизации сил и средств для отпора врагу, рытья окопов вокруг столицы, а то и эвакуация мирного населения, прежде всего детей и стариков как можно дальше от Киева — далеко не полный перечень их претензий к власти. «Преступное пренебрежение обязанностями гаранта Конституции и Верховного Главнокомандующего» звучит как приговор с отсрочкой, который грозят привести в исполнение после войны и победы. «Да, виновен агрессор Путин. Но вина Зеленского и Офиса в том, что они, зная о нападении, молчали. Паники боялись больше».

С красной строки идет утверждение: многие персоны, чьи связи с руководством Украины достаточно тесны, не слушали телевизор, где просили не паниковать, а задолго до названной даты вывезли свои семьи на запад страны, в Европу или еще дальше. Персоны получили доступ к реальному положению вещей? И еще дополнительное обвинение: мол, окружение президента после 24 февраля твердило: «Да, мы имели сведения, но до последнего не верили, что в XXI веке в центре Европы такое возможно». Это ли не косвенное признание, что политическое руководство страны не верило партнерам, в первую очередь, американцам, не доверяло им? — задаются риторическим вопросом критики Зеленского.

Формальным поводом для дискуссии стал дуплет от Washington Post. Развернутое расследование, как президент Украины и его ближний круг получали секретную информацию о неотвратимости большой войны от высокопоставленных официальных лиц США, НАТО, ЕС, вплоть до очередности военных операций со стороны России, и интервью Владимира Зеленского WP, где он объяснял причины, почему поступил так, как поступил: «Если мы посеем хаос среди людей перед вторжением, россияне нас сожрут». И напоминал, что «сигналам от Запада» лучше всего помогли бы поставки оружия.

Последнее дело — фантазии о прошлом, как выглядело бы вторжение РФ, если б «сигнал тревоги» насчет точной даты и характера наступления прозвучал для граждан вовремя, но рискну.

Под аккомпанемент кричалок кремлевских пропагандистов «Клоуны пугаются — Путин не вторгается!» в Украине объявляют эвакуацию населения из регионов, которые попадут под бой первыми, с Киевом включительно. Паники нет. Есть скепсис: войне-то уже восемь лет. Значительная часть предупреждение игнорирует, в дорогу не собирается. (Нынешняя эвакуация из подконтрольной части Донецкой области как пример, чернобыльские практики уже не вспоминаем.) Отдельные группы возмущенно требуют от власти не маяться дурью, не разводить их, как котят, а заниматься экономикой — жить на что? Заставить насильно нельзя: права и свободы. Другие воспринимают предупреждение всерьез, хватают в охапку детей-котов, садятся в эвакуационные автобусы.

Дальше много тумана. Все перемещаются в западные области страны? Европа открывает границы, оказывает гуманитарную помощь еще не беженцам, но тем, кто только ждет атаку? Что или кто мешает армии РФ, сосредоточенной на границах, отложить, перенести «спецоперацию», наблюдая за великим переселением, испытывая терпение международного сообщества? Продают ли Киеву в достаточном количестве необходимое вооружение лишь на том основании, что вторжение на носу? Что происходит с курсом валют?

Впрочем, способ подготовиться к широкомасштабной войне с Россией был. Привести в порядок бомбоубежища, построить новые, заранее сформировать отряды территориальной обороны, открыть курсы тактической медицины, принять закон о свободном владении огнестрельным оружием и так далее. Но самое главное — перевести на военные рельсы экономику страны. И не сейчас, а еще в 2015 году, после аннексии Россией Крыма и оккупации части Донецкой и Луганской областей. Ведь иллюзий уже тогда не существовало.

Все альтернативные варианты похожи на героическую ликвидацию последствий чернобыльской катастрофы.

Киев