Мы будем исходить в этой статье из того, что некие «консультации» представителей властей США с Путиным в январе на предмет перемирия действительно были, как об этом писала ваша покорная слуга, а также Neue Zurcher Zeitung.

Одной из наблюдаемых невооруженным глазом примет этих «консультаций» была та, на которую указывает военный эксперт, летчик ВСУ и полковник запаса Роман Свитан, а именно: в ноябре-декабре пакеты американской помощи резко усохли, ее стало меньше, и пакеты включали в себя, как правило, в основном снаряды к уже имеющемуся оружию и легкую технику.

Путину, по слухам, предлагали сохранить его контроль над теми частями Донбасса и Луганска, которые он сейчас контролирует, в обмен на уход с Запорожья и Херсонщины, и решение судьбы Донбасса/Луганска в течение 5–6 лет, и Крыма — в течении 15-ти. То есть новый минский договор, «Минск-3».

Путин в ответ потребовал весь Донбасс и Луганск. Это было безумием. Дело в том, что те части Запорожья и Херсонщины, которые сейчас контролирует российская армия, — это т. н. «сухопутный коридор» до Крыма, который стратегически обречен. А те части Донбасса и Луганской области, которые Путин не контролирует, — это ровно те самые территории, которые защищены тремя мощными линиями обороны, выстроенными в течение восьми лет, и которые Путин безуспешно пытается штурмовать весь этот год. То есть Путин пытался обменять ничего на что-то: территории, которые он не сможет удержать, на территории, которые он уже год как не может захватить.

Вне зависимости от того, чем были эти «консультации», — хитрым ходом, призванным заманить Путина в ловушку, самодеятельностью главы ЦРУ Бернса и советника президента США Салливана (как считает Андрей Пионтковский), зондажем почвы, постепенной варкой лягушки и прочее, — они продемонстрировали полную неадекватность президента России.

Отказавшись от переговоров, Путин:

• сменил в качестве командующего Суровикина на Герасимова. Суровикин принадлежал к вменяемой фракции Генштаба, советовавшей встать в оборону. Герасимов принадлежит к фракции, которая считает, что любой приказ начальства надо выполнять, даже если он противоречит законам гравитации и здравого смысла;
• стал размещать ПВО в Москве и других российских городах для прикрытия Кремля и своих резиденций;
• бросил войска в наступление на Донбасс;
• назначил на 21 февраля свое давно откладывавшееся выступление перед Советом Федерации.

При этом можно назвать три цели наступления на Донбассе.

Первая. Заставить ВСУ перебросить на Донбасс резервы, которые сейчас Украина готовит в глубоком тылу для последующего наступления, и «сжечь» их там.

Вторая. Захватить Донбасс и Луганскую область целиком, и вернуться за стол переговоров с новых позиций: вот видите, мы смогли, а теперь давайте договариваться.

Третья. Иметь хоть что-то, что можно предъявить к выступлению 21 февраля, — кроме завываний телевизионных шаманов.

Судя по тому, как развивается наступление, эти цели, за исключением последней, невыполнимы. Российские войска по-прежнему наступают так, как Красная Армия в 1944 году. Сначала идет огненный вал, а за ним — пушечное мясо.

Именно это произошло под Угледаром, где российское командование бросило в наступление колонны бронетехники по дорогам, по которым давно пристрелялась артиллерия ВСУ. Колонны были сожжены, солдаты начали разбегаться, они бежали по полям, поля были заминированы. Российское командование продолжало посылать колонны еще и еще. Даже Z-каналы, не говоря о Стрелкове, взвыли. Это было, наверное, первый раз за этот год, когда наступление было организовано точно по сценарию фильма «Чистилище», — с полыхающими солдатами, выскакивающими из танков (дешевый российский ВКБО, всесезонный комплект базового обмундирования, хорошо горит), с БТРами, которые, разворачиваясь, давят своих.

Подчеркну еще раз, что это не тактические ошибки, это — modus operandi российской армии, где успех военачальника по-прежнему зависит не от одержанной победы, а от количества положенных на поле боя соединений. Еще важнее понимать, что для этого modus operandi у Путина просто нет ресурсов. В XXI веке нельзя воевать армией XX века — по той же причине, по которой в XIX веке нельзя было воевать с помощью римских легионов.

«Огненный вал» не действует при наличии «Хаймарсов», выбивающих все склады на 70 км от линии фронта. А обеспечить необходимую плотность войск и бронетехники Путину просто не удастся.

Напомню, что Путин сосредоточил для наступления на Украину в 2022 году около 200 тысяч солдат-контрактников, более или менее подготовленных, — против 60 тысяч имевшихся тогда у ВСУ. Это нормальное соотношение при наступлении: один к трем.

Мобилизация принесла ему около 250 тысяч, из которых часть была отправлена на убой немедленно и неподготовленными, а часть — прошла обучение и едет на фронт сейчас. Мобилизация остановилась на 250 тысяч не потому, что Путин пожалел россиян. А потому, что таковы перерабатывающие мощности российских полигонов. У Путина нет инструкторов, площадок, еды, формы для того, чтобы единовременно подготовить 1,5 млн, — уже сейчас на фронте выдают б/ушные броники. А если подготавливать по 250 тысяч, то никакого цунами из пушечного мяса не создашь. Создашь ровно то, что мы сейчас видим под Угледаром и Бахмутом.

Кроме того, чем больше людей будет мобилизовано, — тем для большего количества россиян война перестанет быть телевизионной картинкой. Начнется ее развиртуализация. А война, в которой генералы пачками посылают людей на смерть, предварительно обобрав их, раздев и не накормив, — это совсем не та «героическая оборона от НАТО с помощью вундервафель», которой промывает мозги телевизор. В борьбе телевизора и холодильника телевизор выигрывает запросто, но вот в борьбе телевизора и рефрижератора выигрывает рефрижератор.

Наступление Путина на Донбассе стратегически обречено. Он может продвинуться на 10–20 км ценой десятков тысяч жизней. Он может взять Бахмут, чтобы было о чём говорить 21 февраля. Он может наступать месяц, два, три, десять. Неважно.

Потому что параллельно путинскому наступлению происходит другой, абсолютно катастрофический для Путина процесс. Его даже нельзя назвать подготовкой к наступлению ВСУ. Его будет правильней назвать реструктуризацией ВСУ.

Убедившись в невменяемости Путина, Запад сменил тактику и начал заваливать Украину современным оружием. После путинского отказа на Украину пролился дождь из умного железа: от танков и ракет GLSDB до самолетов, поставки которых тоже не за горами.

И дело здесь снова не только в поставках техники. Дело в том, что вся эта техника, когда она будет поставлена и интегрирована в ВСУ, превратит украинскую армию в армию XXI века.

В середине XX века Красная Армия наступала с помощью огненного вала и пушечного мяса, и эта технология была не лучшей даже тогда. В конце XX века коалиция во главе с США воевала с Ираком прежде всего с воздуха. В течение 42 суток коалиция сделала 100000 вылетов, высыпав на иракскую военную и гражданскую инфраструктуру 88 тысяч тонн бомб.

Ничего похожего ВСУ не получат: у них не будет ни тысяч, ни сотен самолетов. Но у них, — напоминает военный эксперт Юрий Фёдоров, — будет более высокоточное оружие, которое в рамках современной сетецентрической войны будет бить точно по концентрациям войск и техники противника. Это позволит обходиться силами на порядок меньше тех, что были задействованы против Ирака в 1991 и 2003 году.

Не стоит думать, что это оружие заработает завтра. Для его интеграции могут потребоваться месяцы. Но когда это оружие будет полностью интегрировано, то окажется, что абсолютно неважно, где ВСУ решит в этот момент наступать, и на сколько километров при этом Путин ценой жизни десятков тысяч российских солдат продвинулся на Донбассе.

Эффект будет тот же, как от появления современного танкового батальона в битве при Гавгамелах, решающем сражении Александра Македонского в войне против персов. Куда бы такой батальон с соответствующей поддержкой ни наступал против македонской фаланги — результаты будут понятны.

Судя по поставкам оружия, — и по тому, что Нидерланды впрямую обвинили Путина в гибели MН17, — Запад решил дать возможность Украине победить. Российскому Генштабу и элите это лучше как можно быстрее осознать.