По данным Associated Press, в Украине набралось 200 тысяч дезертиров. При этом всего на фронте сражается 300 тысяч солдат. В некоторых подразделениях до трети военнослужащих отказываются участвовать в боях — в число дезертиров они не входят.

Но это еще не все. В январе на фронте тоже было около 300 тысяч человек. Общее количество солдат ВСУ президент Владимир Зеленский тогда оценивал в 880 тысяч. Вполне разумное соотношение, если предположить, что на 300 тыс. сражающихся приходилось 300 тыс. ротации и резерва, плюс 100 тыс. войск обеспечения, плюс около 100 тыс. на границах с Беларусью, Брянской и Курской областью, плюс штабы, плюс ТЦК (территориальные центры комплектования).

Однако с тех пор в Украине прошла мобилизация, и в ноябре списочный состав ВСУ доходил, по словам их бывшего пресс-секретаря, до 1,3 млн. Если верить этим цифрам, то получается, что ВСУ выросло на 400 тыс. человек, а количество войск на фронте почти не изменилось. Как 300 тыс. было, так и осталось.

Понятно, что эти цифры весьма приблизительны. Однако наиболее очевидное предположение заключается в том, что

Зеленскому элементарно не хватает людей, готовых участвовать в войне.

Кроме этого, списочный состав МВД Украины — 700 тыс. человек. По крайней мере половина из них должна обладать военным опытом или ВУС (военно-учетной специальностью). В Украине есть прокуратура, охрана тюрем, СБУ и МЧС. Каждое из этих ведомств — это 30–40 тыс. имеющих военный опыт или военную специальность людей. Всё вместе может дать свыше 500 тыс. человек, которые по случаю «экзистенциальной войны» должны быть готовы по первому призыву родины заткнуть дырки на фронте.

По какой-то причине Зеленский их не призывает.

Два миллиона военнообязанных уехали за пределы страны. До 25% процентов украинцев признают, что большинство их знакомых избегает мобилизации. На востоке эта цифра поднимается до 39%.

Серьезные укрепления за всю эту войну Зеленским практически не строились. Везде — в Авдеевке, Покровске, Часовом Яре, Торецке — российскую армию сдерживает старая третья линия укреплений, построенная при Порошенко. Только по официальным подсчетам на строительстве укреплений разворованы 20 млрд гривен.

По словам главы Минстрагпрома Германа Сметанина (его заявление передавал народный депутат Алексей Гончаренко), 150 тысяч мин пришлось отозвать с фронта как некачественные. Солдаты на фронте пересобирают их: вывинчивают взрыватели, ставят вместо этого самый обычный патрон, пересобирают кое-чего еще — и мина летит и работает. Вы можете себе представить, что такое пересобирать мину ночью в окопе.

Российские войска не быстро, но планомерно продвигаются, а украинский фронт, в точке приложения их усилий, не быстро, но потихоньку сыпется. ВСУ просто не хватает живой силы, чтобы противостоять раз за разом повторяющейся тактике. Российские войска натыкаются на укрепленный район, обходят его с флангов и перерезают линии снабжения. Даже если район обороняет боеспособная часть, фланговые соединения отступают, и боеспособные войска оказываются вынуждены отступить из «мешка».

Только что Россия заняла укрепления в Шевченко — там было единственное новое серьезное укрепление, действительно выстроенное с нуля. Дело в том, что

Однако оно было занято без боя, и вот почему. На защиту Шевченко и Песчаного — ввиду сложности ситуации — была направлена новая 155-я механизированная бригада, только что привезенная из Франции, где она прошла многомесячную подготовку и была укомплектована и снабжена по высшему разряду. 155-я бригада — одна из тех, что тренировали в Европе и на которых возлагались огромные надежды.

Однако более чем наполовину бригада состояла из недавно мобилизованных. В результате 1000 человек убежали раньше, чем она доехала до фронта. Укрепления она просто не заняла. После двух контратак значительная часть их участников тоже разбежалась. О ситуации в 155 бригаде ВСУ сообщал, в частности, украинский журналист Юрий Бутусов.

Избранный президент Дональд Трамп заявил, что хочет остановить эту войну и угрожает создать проблемы той стороне, которая не будет согласна на заморозку.

В таких условиях тактика обеих сторон обязана быть, казалось бы, понятна. Владимир Путин, имеющий стратегическое преимущество, может делать вид, что он согласен на заморозку, параллельно пытаясь переложить ответственность за продолжение войны на Зеленского. А президент Украины должен любой ценой стремиться к заморозке, потому что каждый последующий месяц для Киева хуже предыдущего.

Путин действительно ведет себя так, как описано выше, то есть предельно рационально, тогда как поведение президента Зеленского внушает изумление. Он постоянно под любыми предлогами пытается эскалировать ситуацию: то ATACMS по территории России, то убийством генерала Кириллова, то беспилотниками по высоткам в Казани. Он продолжает требовать «гарантий НАТО», а глава его офиса называет всех россиян «коллективным Сауроном».

Россия — это диктатура. В ней арестовывают диссидентов, наказывают за инакомыслие и в ней ужасно, бесчеловечно обращаются с украинскими военнопленными. Но Украина при Зеленском превратилась в failed state — несостоятельное государство. Не построить укрепления во время «экзистенциальной войны» — это failed state. Иметь дезертиров столько же, сколько войск, сражающихся на фронте, — это failed state.

Никто не будет вступать в ядерную войну ради failed state. Тем более президент Трамп, который рассматривает эту войну как результат деятельности коррумпированных глобалистов. По слухам, лица из его окружения недавно предложили Украине рассмотреть возможность оставить всю Донецкую область. Это было крайне невнятное предложение, наверняка отражавшее российские требования и представлявшее собой лишь инструмент давления. Но сам факт того, что оно было сделано (вопреки основному плану заморозки войны по линии боевого соприкосновения), показывает, как в окружении Трампа воспринимают президента Зеленского.