Одиннадцать лет спустя

Сирена воздушной тревоги над перроном похожа на долгий звонок будильника: не спать! Киевский поезд прибывает в Одессу рано утром.

— Что там, шахеды? А чтоб им в глотку, — с чувством произносит по-русски молодая мама с близняшками, свободной от сумки рукой покопавшись в телефоне. — Девочки, хватит ныть, мы дома.

Народ растекается по сторонам, мимо таксистов-«дикарей», что ловят добычу. В укрытие на вокзале не спускается никто. Я тоже решаю идти на площадь под названием Куликово поле. Тем более, тут совсем близко.

Когда-то приближение роковой даты, очередного 2 мая, чувствовалось уже на перроне. Разговоры с попутчиками неизменно «съезжали» к одной теме. Наряды полиции сканировали взглядом любого направлявшегося к Дому профсоюзов. Компании в сквере с жаром обсуждали, кто виноват и почему так получилось. Сейчас на зеленой траве под деревьями кучкуются только противотанковые ежи, а лица редких прохожих сосредоточены: еще не гремит?

Дом профсоюзов до сих пор необитаем, окружен по периметру оградой. Часть окон затянута пленкой. В бытность Михаила Саакашвили главой Одесской облгосадминистрации собирались (он сам об этом заявлял!) разместить в здании штаб ВМС. Существовали и другие планы, но не реализовалось ничего. У входа в Дом профсоюзов видна полоска объявления: «Аренда помещений, тел…» А на железе ограждения четко белеет «Нет войне».

Острота трагедии, как бы это ни звучало, тоже стерта большой войной — не для родственников погибших, конечно. Для них 2 мая 2014 года не закончится никогда.

На противоположной стороне Куликова поля развернули выставку под открытым небом. Таких сейчас в Украине много: шеренга раскуроченных танков и БТР-ов «освободителей». Ржавые дула направлены на Дом. И здесь можно усмотреть символизм. Россия убивает одинаково свирепо и украинскую Одессу, и пророссийскую. Ей всё равно, что рушить: отель «Бристоль», чудо ренессансной и барочной архитектуры ХIХ века, порт или жилые дома.

Рядом с трофейной техникой бронированный автомобиль национальной полиции с надписями «Дети» на борту и капоте кажется особенно маленьким, а дырка в простреленном стекле — большой. Вместо задней части кузова — рваная рана. В Одессу пытались эвакуировать из-под огня детей из Херсонской области… Лежат гвоздики, перевитые траурной лентой.

Слышно, как по шахедам начала работать ПВО.

«… и другие против Украины»

Я делала для «Новой» репортажи из Одессы несколько весен кряду: в 2015-м, 2016-м, 2017-м. То, что потрясло город в 2014-м, продолжало будоражить умы. Напомню контекст.

В Киеве уже победил Майдан, пророссийский президент Янукович бежал. В ответ «зеленые человечки» России аннексировали Крым, а Донецк и Луганск при поддержке Москвы — с техникой из «военторга» и живой силой — объявили о создании сепаратистских республик. Следующей по сценарию следовало взять «жемчужину у моря». Иначе проект Новороссии, альтернативный европейской Украине, не складывался.

Беспорядки вспыхнули в центре города, когда болельщики футбольных клубов «Черноморец» и «Металлист» вместе с горожанами решили перед матчем пройти маршем «За единую Украину». Сторонники Антимайдана, экипированные как для побоища (их палаточный лагерь продолжал стоять на Куликовом поле), двинулись параллельным курсом. Основные силы милиции находились на стадионе, готовились охранять общественный порядок именно там.

Столкновения политических антиподов избежать не удалось. Вслед за градом брусчатки, вывороченной из мостовой, полетели светошумовые гранаты, «коктейли Молотова». Появилось огнестрельное оружие, грохнули выстрелы.

«Куликовцы» забаррикадировались в Доме профсоюзов. «Коктейли» бросали с обеих сторон. Здание загорелось. Пожарные сорок минут игнорировали вызовы, не получали команды гасить. Люди, уже не разделяясь на «свой — чужой», старались сами помочь тем, кто выпрыгивал из огненных окон. Итог: 48 погибших за день (6 — в центре города, 42 — в Доме профсоюзов), около 250 раненых, обожженных, травмированных. И словосочетание «Одесская Хатынь», которое, как будто ждали момента, родили кремлевские медиа (ту же мантру накануне вторжения повторил Путин, обещая «найти виновных», — уже в захваченной Одессе, видимо).

Проваленное следствие. Суды, которые длятся до сих пор. Всего один обвинительный приговор, и тот заочный — бывшему зам начальника ГУ МВД Украины в Одесской области Дмитрию Фучеджи: фактически он обеспечил условия совершения массовых беспорядков.

13 марта 2025 года Европейский суд по правам человека принял решение по делу «Вячеславова и другие против Украины». ЕСПЧ объединил семь разных заявлений, поданных в 2016 и 2017 годах двадцатью восемью заявителями. В основном это родственники погибших «куликовцев». Впрочем, заявители «часто просили не вспоминать о политических взглядах», — сказано в решении ЕСПЧ. Из пострадавших, но оставшихся в живых антимайдановцев искали правду в Страсбурге трое. И две семьи активистов Евромайдана: убийство в центре Одессы Игоря Иванова и Дмитрия Бирюкова открыло счет потерь.

Цитирую пресс-релиз: «Суд пришел к выводу, что соответствующие власти не сделали всего, что могли, чтобы предотвратить насилие, остановить его после начала столкновений и обеспечить своевременные меры по спасению людей, оказавшихся в ловушке во время пожара в здании Дома профсоюзов». И дальше: «Суд счел, что дезинформация и пропаганда со стороны России сыграли свою роль в трагических событиях». ЕСПЧ констатировал, что государство-ответчик нарушило таким образом две статьи Европейской конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод и обязал выплатить истцам компенсации: от 12 до 17 тысяч евро.

Министерство юстиции Украины в ответном заявлении отметило: «Украина остается верной европейским ценностям и соблюдению прав человека», пообещало провести консультации и предоставить комплексный анализ решения ЕСПЧ и план действий по его выполнению. А издание «Зеркало недели» оперативно опубликовало комментарий уполномоченной от Украины в делах Европейского суда по правам человека Маргариты Сокоренко. Расстановка автором причин случившегося по степени важности очевидна уже из заголовка: российская агрессия, ее агенты влияния и небрежность должностных лиц.

«…В 2021-м году РФ подала межгосударственный иск «Россия против Украины», который я называю «российской версией событий в Украине с 2014 года», — писала Сокоренко.

(в 2023-м ЕСПЧ признал жалобу неприемлемой). К данному решению это не имеет никакого отношения, однако дополнительно дает возможность понять, как Россия использует трагедии в своей пропаганде».

России подобные упреки ничем не грозят. Как известно, страна вышла из состава Совета Европы и, соответственно, из Европейской конвенции еще в 2022 году.

Чистыми глазами

— Я вижу плюс в том, что я не из внутренних органов в адвокатуру пришел. И смотрю чистыми глазами. А они смотрят с позиции, как сами нарушали закон…

Валерий Судаков, в прошлом военный юрист, а еще раньше военный летчик, рассказывает мне, как попал в обойму адвокатов, которые вместе с нидерландской правозащитной негосударственной некоммерческой организацией «Правовая инициатива» (в то время Фонд «Правовая инициатива по России») собирали исходные материалы для подготовки иска в ЕСПЧ.

— По рекомендации журналиста Сергея Диброва («Группа 2 мая», независимые расследователи, чей серьезный вклад отмечен и в решении Европейского суда по правам человека. — Прим. авт.) вышел на заказчика работы, — уточняет Валерий. — Из Фонда приехали парень с девушкой, мы поговорили, подписали договор, получил грант. Адвокатов было много: и от «хороших русских», и из стран Балтии. Я представлял потерпевшую сторону, так называемых «сепаров». Стартовал активно. Мое присутствие блокировало нарушения, наезды на клиентов, чтобы не повесили на них всех собак. Да-да, я работаю за деньги, а свои политические взгляды не засвечиваю.

Сотрудничество, продолжает Валерий Судаков, длилось не особенно долго. Договор с адвокатом Фонд расторг — упрекнули, мол, был недостаточно эффективен, и дальше правозащитники опрашивали заявителей лично, собирали доверенности и другие документы:

Собеседник утверждает: то, что он узнал о событиях, дает основания считать: медийная «картинка» играла на руку и российской, и украинской власти.

— Российской — чтобы показать обществу, кто пришел на смену Януковичу: «Нацисты, людей живьем сжигают!» Украинской — для устрашения потенциальных сепаратистов, если хотите. Так выглядело противодействие созданию «ОНР», «Одесской народной республики», и плану захвата Россией южных областей Украины, — продолжает Валерий. — Политическую целесообразность я понимаю. Погибнет сотня, зато сотни тысяч останутся живы. Не то чтобы согласен с такой постановкой вопроса — наоборот, каждая жизнь дорога. Но это имело место.

План имитации?

Судаков вспоминает, как вместе с клиентом, одним из лидеров Антимайдана, Артёмом Давидченко, еще 30 апреля 2014 года, то есть накануне рокового дня, ходил на допрос в СБУ:

— Областная администрация просила Давидченко убрать с Куликова поля палаточный городок, чтобы провести там, на площади, репетицию парада к Дню победы. «А потом продолжайте себе акцию!» Чисто одесский подход, так всегда здесь решалось. Давидченко в ответ: «Но мы же сепары, не можем с властью соглашаться!» «Ладно, другой вариант, футбольный матч. Фанаты городок развалят, видео «Как мы победили сепаратистов» покажут, а ваши люди накануне уйдут в безопасное место». То есть совместный план имитации, — пересказывает Валерий услышанную историю.

— Возвращается Давидченко к соратникам в лагерь: «Ребята, есть проблема. Но чтобы мы сохранили статус борцов с режимом, нам предлагают вариант…» Не согласилось процентов двадцать, самых радикальных. Но когда в центре города пролилась кровь, фанаты помчались на Куликово не палатки пинать, а громить врага… Какой провокатор отдал команду в разы меньшей по численности тусовке «куликовцев» не разбегаться кто куда, а спрятаться в Доме профсоюзов, следствие не установило. И никогда не установит, — заключает он.

Артём Давидченко утверждал позже в интервью, что предлагал своим единомышленникам уйти с Куликова поля до большой драки, да и сам покинул площадь, потому не пострадал. На следующий допрос в СБУ, назначенный на 4 мая, он, конечно, не явился. Бежал из страны и его старший брат, Антон, «лицо» Антимайдана, выпущенный из СИЗО решением суда, и остальные фигуранты. Ждут, кто в России, кто в Приднестровье, кто в Беларуси, когда вступит в силу оправдательный приговор.

— подытоживает Валерий Судаков.

Я получила официальный ответ от Stichting Justice Initiative («Правовой инициативы»), подписанный председателем правления Эгбертом Весселинком. О практических аспектах работы, касающихся подготовки дела в ЕСПЧ, и взаимодействии с заявителями узнать удалось немного. «Мы с уважением воздержимся от раскрытия этой информации. Мы придерживаемся строгих стандартов профессиональной конфиденциальности и этики, особенно в делах, имеющих чувствительный и потенциально политизированный характер», — писали правозащитники.

Еще я спрашивала, почему, по мнению SJI, лишь половина семей, погибших в Одессе, обратилась в Европейский суд и теперь претендует, соответственно, на компенсации от государства Украина. «…Потерпевшие, пережившие психологически травмирующие события, связанные с нарушением прав человека, не всегда готовы обращаться с жалобами и бороться за справедливость, особенно путем длительных судебных разбирательств. Тут играет роль и психологическое состояние, и внутренние силы каждого отдельного человека, и его убежденность в возможности добиться справедливости через суд», — ответили мне. SJI напомнила: «Постановление [ЕСПЧ о выплатах компенсаций] вступит в силу через три месяца с момента вынесения, если не будет запрошено его пересмотра в Большой палате, то есть ориентировочно в июне 2025 года».

Адвокат родственников двух погибших одесских евромайдановцев Андрей Лещенко от разговора с «Новой-Европа» отказался.

Прецедентное право в правовой пустыне

Журналист Сергей Дибров — мой давний знакомый и герой нескольких материалов. Сразу после 2 мая лучшие в городе репортеры-расследователи объединились и поставили цель: восстановить события без купюр и беспристрастно. В «Группу 2 мая» попали люди как про-, так и антимайдановских взглядов. Позже, опираясь на собранные доказательства, «Группа» сняла еще и документальный фильм для всех, кто хотел понять, почему придуманный российской пропагандой миф об «Одесской Хатыни» не натягивается на Одессу. Сейчас Дибров, как многие украинские медийщики, на фронте. Мы беседуем по телефону.

— Правильно ли я поняла, Сергей, что вы приветствуете именно такое решение ЕСПЧ?

— Да.

— Можно спросить, почему?

— Оно отвечает существующим обстоятельствам, оно адекватно и с точки зрения компенсации родственникам погибших целиком сопоставимо с нанесенным вредом в смысле защиты прав человека.

— В выводах Европейского суда вина государства Украина определена тремя пунктами: одесская милиция допустила столкновения и не защитила граждан, пожарные медлили со спасением людей в горящем Доме профсоюзов, следствие шло долго и непродуктивно. Звучит так, будто действия провокаторов, которые хотели втолкнуть Одессу в «русский мир» вслед за Донецком и Луганском, вторичны, а ответственны лишь те, кто не справился с профилактикой, нет?

— ЕСПЧ рассматривает только жалобы по поводу нарушения государством основополагающих прав человека, закрепленных Европейской конвенцией. Это не криминальный суд, он не устанавливает виновность, не выясняет, кто убивал, — только нарушения со стороны государства. И тут всё сказано четко:

С 4 ноября 2015 года, со дня, когда международная консультативная группа сэра Николаса Братцы представила стостраничный отчет, я знал, что решение суд вынесет именно такое, как мы видим.

— Откуда уверенность?

— То, что иски по 2 мая рано или поздно дойдут до ЕСПЧ, было очевидно. Поэтому и была создана консультативная группа: чтобы вникнуть в суть дела, собрать факты, на основании который принимать решения, и дать рекомендации по исправлению ситуации

Как они работали

Дибров рассказал: международную консультативную группу (МКГ) во главе с Николасом Братцей, британским юристом, председателем ЕСПЧ в 2011–2012 годах, создали в 2014-м для расследований событий в Киеве, на Майдане, а после — полномочия расширились и на Одессу. В состав МКГ вошло всего три человека: сам Николас Братца, судья украинского Верховного суда Владимир Буткевич — доктор юридических наук, профессор, правозащитник, депутат Рады второго созыва, человек с абсолютно проукраинской позицией, и юрист Олег Анпилогов, откровенно пророссийски настроенный, экс-заместитель председателя Харьковской облгосадминистрации по правовым вопросам, депутат облсовета, много лет проведший на прокурорской работе в Харькове и области.

— По структуре и методам похоже на «Группу 2 мая», где тоже не было голосования, — только консенсус, — замечает мой собеседник.

Отчет МКГ не имел силы документа, обязательного к исполнению, лишь давал рекомендации. Например: расследование должно проходить максимально независимо от одесских правоохранителей.

— Сразу дело попало в Главное следственное управление МВД. Там его развалили, хоть занималось им целых сто пятьдесят человек, — вспоминает Дибров. — Когда дело окончательно рассыпалось, его решили перекинуть кому-то другому. В начале 2016 года Генпрокуратура повесила этот кирпич на шею следственного управления полиции в Одесской области.

— Прямо противоположно пожеланиям Братцы и коллег…

— И это тоже отражено в решении ЕСПЧ. Когда дело передали в Одессу, нашу «Группу» пригласили в следственное управление, посоветоваться. Я предложил для начала устроить скандал международного уровня — украинская власть начихала на рекомендации Совета Европы! Они в ответ: эммм, мы люди подневольные, но профессиональное желание выяснить правду у нас есть…

В итоге, вспоминал Дибров, докопаться до сути старался один-единственный следователь. Первым делом он обошел по периметру Дом профсоюзов и обнаружил на боковом фасаде, на входе в отделение банка, камеру наблюдения. Мало надеясь на чудо, нанес визит управляющему: вдруг остались записи 2 мая? «Наконец вы пришли! Я вас два года жду», — ответил тот и открыл сейф. В течение двух лет десятки следователей не удосужились даже толком осмотреть место происшествия…

Сергей продолжает:

— И это касалось не только Дома профсоюзов. Звонит как-то мне следователь: «Давай проведем осмотр Греческой площади, где четверых убили. В материалах дела нет и этого». Выехали на место с металлоискателем, с лазерными указками и транспортирами. Нашли пулю в дереве, определили возможные сектора обстрела и позиции стрелков. Короче, делали то, что два года назад надо было сделать. Осмотрели всё, как полагается, составили протокол следственного действия. «Распишись в графе "Другие участники"», — предлагает следователь. Спрашиваю: «Зачем? Я же не эксперт». — «Ты же помнишь, есть рекомендация Совета Европы — усилить взаимодействие с вашей «Группой 2 мая». Когда-нибудь придут ко мне и спросят: а ты, уважаемый, усилил взаимодействие? А я им: «Вот, пожалуйста!» — и протокол покажу». Пожалуй, он был единственным в следственной группе, кто думал стратегически на пять, на десять лет вперед, — заключает мой собеседник.

Но, по словам Диброва, такая активная и результативная фаза длилась недолго. Через месяц этот молодой, толковый, перспективный следователь просто уволился из полиции — несмотря на майорское звание, двенадцать лет стажа и пройденную переаттестацию.

От Одессы до Москвы

— Не случайно в решении ЕСПЧ упоминается об агентах ФСБ на разных уровнях власти, — замечаю.

— Европейский суд уточняет, что эти люди были «инкорпорированы в государственные органы и работали против украинского государства», — цитирует документ Сергей. — Владимир Боделан, начальник областного отделения ГСЧС, который отдал приказ не реагировать на вызовы и не выезжать на пожар в Доме профсоюзов, где сейчас? Удрал в Россию, делает карьеру представителя оккупационной администрации Херсонской области в федеральном правительстве. Главный одесский милиционер, полковник Дмитрий Фучеджи, идейный «ждун», подчеркнуто устранился от активного наведения порядка, что с ним? Прячется в России, получил гражданство. Начальник следственного управления областной милиции, на то время фигурант многих коррупционных скандалов, полковник Дмитрий Цветков, как у него дела? В Москве. Делится опытом, как умышленно загнал расследование в тупик, уничтожал доказательства и развалил уголовное дело.

Дибров, как и адвокат Судаков, повторяет: в Одессе стороны конфликтов всегда умели договариваться между собой, такой менталитет. Но ближе ко 2 мая «куликовцы» по его выражению, «остались без мозга». Идейные лидеры, имевшие авторитет, вес, ум, покинули город. Кто-то перебрался в аннексированный Крым в надежде на должность от россиян, кто-то — в захваченный Донецк. Людей, способных на переговоры, компромиссы, идеологическую борьбу, практически не осталось.

— И то, что произошло, — прямое следствие, —заключает Сергей.

Тогда командир «Правого сектора» сказал: «Я смогу удержать хлопцев, но недолго. У тебя есть два дня, чтобы уехать из города навсегда». Через два дня тот уехал. Чисто одесская история.

Обескураженно молчу.

Отцы и дети

Спустя восемь совсем не мирных лет и три года после широкомасштабного вторжения России разыскать участников тех событий или их близких не так просто.

— Многие наши сразу пошли в АТО. «Куликовцы» взялись за оружие на стороне русских, — объясняет Ирина, предпринимательница и волонтер. — Погибших хватает и там, и там. Беженство тоже разбросало одесситов по миру. По-разному судьбы сложились.

Ирина вспоминает о добровольце, украинском патриоте, которого недавно привезли с фронта «на щите» — хоронить. Он еще подростком примкнул к Евромайдану, 2 мая получил ранение на Дерибасовской.

— В Еврейской больнице отца напугали: «Огнестрел, милиция по допросам затаскает, еще и виноватым сделают. Оно вам надо?» И отец забрал сына лечить где-то в области. Никто парня как пострадавшего не учел. А сколько еще таких было?!

О решении ЕСПЧ Ирина отзывается скептически: раздражает ее стандартная формулировка «…против Украины». И то, что воюющему государству придется платить родственникам тех, кто выступал против Украины.

Кстати, о компенсациях. По горячим следам новоназначенный глава Одесской облгосадминистрации Игорь Палица, в анамнезе успешный бизнесмен, пообещал выплатить каждой семье погибшего земляка по 200 тысяч гривен. Источники, которым я доверяю, подтвердили: обещание Палица вскоре выполнил. И не за счет бюджета — из своего кармана. Сумма, по курсу евро в 2014-м, почти такая же, как сейчас «прописал» Киеву Европейский суд по правам человека…

Марк Гордиенко, один из лидеров одесского Майдана, координатор «Ради громадської безпеки» («Совета общественной безопасности»), назначает встречу в музее современного искусства, в холле, у кофеварки.

Марк — личность легендарная, бескомпромиссная, даже авантюрная. В пору гражданского противостояния в городе пережил несколько попыток ФСБ-шных покушений, о чём говорил в интервью. «Совет» выслеживал сепаратистов, предупреждая теракты, «загонял в подполье сволочей» и развеивал миф «Одесса — русский город». Гордиенко находился в гуще событий, а если о чём и жалел, так лишь о том, что в столкновениях погибло много случайных людей, которые слепо повелись на российскую пропаганду.

— Вы задаете вопросы уже не тому Гордиенко, что был прежде, — сразу предупреждает он.

Следует детальный рассказ о личной трансформации на почве практики «хора», направленной на перемещение на следующую эволюционную ступеньку развития:

— Мои черно-белые представления из цивилизации обезьян, которые постоянно воюют и ненавидят друг друга, — в прошлом. Каждый разрыв снаряда и выстрел наносит раны планете. Человеки сами всё устроили, им и отвечать. А за что страдают наши братья меньшие? Животным всё равно, откуда снаряд прилетел, от украинского патриота или русского зетовца…

Хотя Марк настаивает, что от себя в пору Майдана не отказался бы:

— Я всё время прокручивал в сознании, как могли «переиграть» 2 мая, гигантскую беду. Вывод ЕСПЧ я целиком поддерживаю — власть не справилась со своими обязанностями. Существовал единственный вариант: развести оппонентов. Я и к офицерам полиции, и к СБУшникам обращался: «Давайте остановим!» Мне отвечали: нет приказа. ФСБ нужна была большая кровь на Куликовом, ее добились. Нажали спусковой крючок. И после Одессы масса российских добровольцев рванула защищать Донбасс от Украины.

Наш разговор перемещается в другую плоскость: о неизбежности войны с Россией. Гордиенко крайне резко отзывается о президенте Зеленском и его окружении, называет их действия «системной катастрофой для государственности». С соратниками он тоже ссорится — из-за лозунга «Україна понад усе!» («Украина превыше всего!»):

После российского вторжения единственный сын Марка Гордиенко, Серафим, который в 2014-м был еще подростком, оставил учебу на втором курсе Украинского католического университета во Львове и влился в ряды ВСУ. Воюет на самых горячих участках фронта. Гордиенко-младший называет себя убежденным националистом и метаромантиком. Он написал книгу о видении этой войны и культурном фронте, который изменит украинскую историю.

«Ориентируйтесь на Малиновского»

Хожу кругами вокруг нужной мне точки, корпуса Одесского национального университета имени Мечникова, где находится факультет истории и философии, но не нахожу. Гугл-карта дает новое название улицы, таблички на домах «переименованы» частично. Те, кто хочет помочь, уточняют:

— А по-старому как, не знаете?

Выручает совет «ориентироваться на Малиновского». Постамент с бюстом советского маршала отмечен буквой «Z» и красной надписью на украинском: «Окупант». Здание факультета старинное, каждый российский удар с воздуха поблизости добавляет ему трещин. Ищу профессора Елену Александровну Радзиховскую.

О Елене Александровне я знаю взаимоисключающие вещи. Блестящий ученый-исследователь арагоно-каталонских отношений с Францией ХIII–ХIV веков, специалист по латинской палеографии, эпиграфике и истории картографирования Северного Причерноморья. Несколько семестров преподавала в Сорбонне. Интеллектуалка, чьи лекции завершались аплодисментами. Студенты не раз подписывали петиции в духе «Руки прочь от Радзиховской!», когда над ней сгущались тучи.

Человек крайне левых марксистских взглядов. Идейная вдохновительница организации «Боротьба» («Борьба»), декларировавшей борьбу с капитализмом и политический радикализм. Идейная вдохновительница «русского мира» в Одессе. Женщина на видео, которая кричит на митинге: «И вообще, научись говорить по-русски, отморозок! Одесса — русский город!» или плюет в лицо полицейскому, — тоже она. Участница слушаний по делу 2 мая в Европарламенте, инициатором которых выступала депутат от Латвии Татьяна Жданок, известная своей пророссийской позицией (в январе 2024-го «Инсайдер» опубликовал расследование: госпожа Жданок работает на ФСБ России минимум с 2005 года).

Сын Елены Александровны, Андрей Бражевский, был коммунистом, активным членом «Боротьбы» и «Одесской дружины». Он скончался в больнице от травм, когда выпрыгнул из окна горящего Дома профсоюзов. Елена Радзиховская среди тех, кто подал иск в ЕСПЧ к государству Украина и выиграл его.

— Эта преподавательница здесь не работает с 2019 года, — ответил мне ассистент кафедры. — Связей не поддерживаем, телефона не знаем.

По тональности поняла, что «расшифрована», поскольку собираюсь интересоваться не каталоно-арагонскими отношениями. Дождалась декана. Доктор наук, профессор Вячеслав Григорьевич Кушнир подтвердил, что уход Елены Александровны с факультета дался непросто:

— Она осталась совсем одна после гибели сына, понимаете… Радзиховскую предупредили: в учебном процессе ее пророссийские, просоветские настроения проявляться не должны. За убеждения преподавателя нельзя уволить, верно. Но тут тонкие материи: будущие историки, философы, молодые умы. Формирование взглядов, личностей. Всё остро. Как вспомню… — покачал головой Вячеслав Григорьевич.

Достаточно сказать, что значительную часть и лидеров одесского Майдана, и актива «куликовцев» составляли преподаватели, аспиранты, выпускники и студенты факультета. Кушнир продолжал:

— Каждый год у нас сокращения, до пяти ставок. В первую очередь коснулось тех, кто пенсионного возраста. В 2019-м под сокращение попала и Радзиховская. Я с ней никогда не полемизировал. Знал, что друг друга не переубедим.

С решением ЕСПЧ профессор Кушнир согласен, но считает:

— В Европе как не понимали, что произошло в Одессе, так и не понимают. Там в голову не придет, что кто-то может использовать язык, в данном случае русский против украинского, как оружие. А Россия именно так поступает! Одна из названных причин агрессии — защита русскоязычного населения. Культуру, всю гуманитарную сферу используют как оружие. Мы вынуждены защищаться.

В справке я узнала адрес Елены Александровны, поехала на Фонтанку, побродила под длинной девятиэтажной панелькой. Соседка сказала: «Давно не видела», но записку передать обещала.

Примерно через год после трагедии в городе пытались обсудить идею общего мемориала жертвам 2 мая. Ничего не получилось. Сейчас о такой идее даже не вспоминают.

Одесса