В середине апреля на здании Уральского государственного архитектурно-художественного университета (УрГАХУ) в Екатеринбурге появился огромный баннер с буквой «Z». Реакция студентов вуза оказалась неожиданной для руководства: первокурсницы Дарья Никулина и Ольга Якимова написали открытое письмо, чтобы баннер убрали или заменили «чем-то менее политизированным». И оказались не одиноки: петицию уже подписали более шестисот человек. Но пока единственным результатом молодежной инициативы стала активная деятельность силовиков и администрации вуза.
Любая свобода — экстремизм?
Пятого мая в Екатеринбурге состоялась встреча студентов УрГАХУ и сотрудника центра по борьбе с экстремизмом в одной из университетских аудиторий. Явка была обязательной, не придешь — жди проблем… Обещали рассказать, что силовики сочтут в действиях студентов экстремизмом. По окончании пространной лекции о вреде любых инициатив разрешили задавать вопросы.
— Почему антивоенные митинги считаются экстремизмом? — спросил один из студентов.
— Любой антивоенный митинг будет считаться несогласованным, — ответил силовик. — Любое несогласованное мероприятие будет расценено как экстремизм.
На этом, по словам студентов, диалог был окончен, вопросы задавать больше не разрешили.
С начала «спецоперации» в Украине силовики часто заглядывают к учащимся уральских вузов, но в архитектурный все же чаще. Причина в слишком свободных молодых людях, осмелившихся написать открытое письмо с требованием убрать с фасада здания университета огромный баннер с буквой «Z».
— Сначала повесили баннер на экономическом университете (УрГЭУ), мы над ними даже шутили, мол, теперь два цирка рядом (Екатеринбургский цирк и УрГЭУ находятся напротив друг друга — прим. авт.), — рассказывает Дарья Никулина, студентка первого курса архитектурно-художественного университета. — А 13 апреля повесили и у нас. Я была разочарована. До этого читала открытое письмо ректоров российских вузов в поддержку войны, но не увидела в нем подписи нашего ректора — это меня удивило, даже больше — вызвало чувство гордости нашим руководителем.
Студентка УрГАХУ Дарья Никулина. Фото: Светлана Лавренева
Про баннер студенты узнали вечером, а утром инициативная группа во главе с Ольгой Якименко и Дарьей Никулиной решила пойти к ректору Александру Долгову и попросить его снять этот баннер. Собралось около 15 человек, от первокурсников до выпускников. Все горячо обсуждали последнюю новость: неизвестный испортил баннер, облил его красной краской.
— Беседа с ректором была очень странной, — вспоминает Дарья. — В качестве аргумента, что рекламе «Z» здесь не место, я сказала, что баннер не провисел и суток, как его уже кто-то испортил. На что он на полном серьезе спросил: «Вы мне угрожаете?». Я даже растерялась. Если бы это был кто-то из нас, мы бы не стали сюда приходить и искать мирные пути решения вопроса.
Мы предлагали следующие варианты: открытое письмо, голосование или опрос. Ректор ответил, что он не собирается этим заниматься и нам не советует.
Одногруппник спросил: если мы не имеем права выражать свою позицию, развешивая плакаты и листовки в здании университета, можем ли мы тогда хотя бы ходить в футболках с какой-то агитационной символикой? Ректор стал говорить что-то типа, ну вот все эти ваши футболки, принты, татуировки… Уродуете свои красивые тела. И мы почти в один голос воскликнули: «А зачем тогда уродовать наше красивое здание таким баннером?»
Когда разговор зашел в тупик, Александр Долгов предложил студентам встретиться с участниками боевых действий, ветеранами спецоперации в Украине. Как признаются студенты, они наивно предположили, что встреча будет проходить в формате интервью и им позволят задать все интересующие вопросы. Позже на сайте вуза в новостном разделе появился анонс мероприятия. Рассказать о спецоперации в Украине студентам пригласили двух специалистов: кандидата политических наук Евгения Петрова и кандидата психологических наук Михаила Беспалова (Сегодня новость о встрече с сайта удалена).
Объявление о встрече студентов УрГАХУ и сотрудника центра по борьбе с экстремизмом
Встреча проходила в виде лекции, посещение которой стало добровольно-принудительным для всех студентов, особенно первокурсников.
— У одного из гостей были фотографии: он в военной форме стоит возле стелы украинского города, — продолжает первокурсница. — Но вначале нам показали ролик о том, какие злые украинцы. Там была подборка видеосюжетов 2014-2015 годов сразу после событий в Крыму и на Донбассе, где жители Украины негативно высказывались в адрес России. Этим роликом нам пытались продемонстрировать, что в соседней стране живут нацисты. Потом нам стали внушать, что страны НАТО — это мировое зло, сколько дней они бомбили Югославию. Я выкрикнула с места: «Сколько дней Россия будет бомбить Мариуполь?» В ответ получила эмоциональную реакцию: мол, как вы смеете, это совсем другое, то НАТО, а это Россия…
Мирного разговора не получилось. Молодежь выкрикивала провокационные вопросы, а заезженная история про притеснение русскоговорящих в Украине практически никого не убедила: у многих там есть родственники, которые рассказывают совсем другое о происходящем. Также ничего не было решено по поводу баннера, хотя один из приглашенных спикеров в запале сказал, что недовольные буквой «Z» будут отчислены.
Проводники патриотизма
Отдельно стоит сказать о гостях, приглашенных ректором Долговым для выступления перед студентами.
Кандидат политических наук Евгений Петров в конце 80-х служил в Афганистане. В начале 90-х он стал лидером свердловского отделения Российского Союза ветеранов Афганистана. Организация официально занималась защитой прав ветеранов. В 2000 году Петров включился в политику, активно поддерживая кандидата в президенты В. Путина. В этом же году Петрова арестовали по обвинению в похищении человека.
Предположительно, прокуратуре нужен был лишь повод, чтобы задержать его за более тяжкие преступления, которые доказать не смогли.
Согласно открытым данным, действовали осторожно, так как у Петрова было сильное политическое лобби. Уже через год все обвинения с лидера «афганцев» были сняты. В 2006 году ветеран защитил диссертацию на тему «Расширение Европейского союза и развитие политической системы единой Европы» и продолжил активную общественную деятельность. Возглавляемый им союз ветеранов Афганистана был ликвидирован. Сегодня Евгений Петров возглавляет общественное объединение «Народный совет», занимающийся активной пропагандой идей Путина и борьбой с «либеральной оппозицией».
Что касается фотографий Петрова рядом со стелой украинского города, которые продемонстрировали студентам, то они действительно были сделаны на въезде в Волноваху. С 4 по 14 апреля «ветеран спецоперации», как анонсировал его студентам ректор Долгов, действительно посетил территорию, контролируемую ДНРовцами, в качестве представителя общественного объединения. Об этой поездке даже был опубликован репортаж «Вставай страна огромная!» (авторская пунктуация сохранена), переполненный призывами к борьбе с геноцидом. Автор публикации — кандидат психологических наук, координатор «Общественного совета» Михаил Беспалов.
К сожалению, нам не удалось найти его научную диссертацию по психологии в Российской Национальной библиотеке. Не оказалось ее и в Российской государственной библиотеке. Единственное упоминание Беспалова как ученого, которое нам удалось найти, — это в программе Международного форума по когнитивным наукам 2018 года. В плане мероприятия он был обозначен как военный психолог и специалист по психотехнологиям в гибридных войнах. Может, у него какая-то секретная диссертация? Кроме того, Михаил Беспалов упоминается как ветеран боевых действий в Закавказье. Он является соучредителем фонда «Уральский союз патриотов» вместе с известным уральским десантником Евгением Тетериным. Последний был задержан менее полугода назад по подозрению в совершении уголовного преступления и находится в СИЗО.
Важно понимать, что и Михаил Беспалов, и Евгений Петров, и даже Евгений Тетерин (до водворения в СИЗО) уже несколько лет постоянно гастролируют по средним и высшим учебным заведениям Екатеринбурга, являясь официальными проводниками и лицами патриотизма для детей и молодежи.
Открытое письмо студентов, выпускников и работников УрГАХУ на имя ректора
Письмо
Даша Никулина вспоминает, что после беседы с ректором они сразу же отправились писать свое открытое письмо, все формулировки сверяли с юристом, чтобы по незнанию не преступить недавно введенные законы РФ. Каких-то репрессий в свой адрес не ожидали. Страха тоже не было — у первокурсницы уже была «административка» за участие в антивоенном митинге, так что опыт общения с силовиками был.
— 26 февраля от знакомых я узнала, что возле Оперного театра будет митинг, который согласован властями, — объясняет студентка. — Позже выяснилось, что никто его не согласовывал. Там меня задержала полиция. Двое экипированных «космонавта» меня вели, еще двое полицейских шли рядом, а один — отбирал плакат. На плакате я написала «Нет войне» и нарисовала голубя мира. Хуже самого задержания было пребывание в автозаке и райотделе. Нам запретили пользоваться телефонами. Как только кто-то доставал телефон, его у него отбирали. Мои друзья и родные понятия не имели, где я и что со мной происходит. «А что это вы девочек задерживаете? Парней слабо?» — спросила я в райотделе, на что полицейский мне ответил: «А что ваши парни не пытаются вас отбить?» Вот такая откровенная провокация от человека в погонах. Стоять с плакатом — административное правонарушение. Отбивать задержанного — уже уголовное преступление.
В отделе полиции в нарушение закона административных задержанных сфотографировали и дактилоскопировали. Позже был суд, где аргументы студентов никто не стал слушать, Дарье присудили 35 часов обязательных работ.
— После задержания на митинге меня прямым текстом в деканате назвали предательницей, сказали, что отчислят, — продолжает первокурсница. — В ректорате спокойно отреагировали, мол, понимаем, что все происходящее в Украине плохо, но нужно поддерживать наших ребят-военнослужащих, поэтому не делай больше ничего противозаконного. Но я не понимаю, что я сделала противозаконного? Открытое письмо? Но нигде нет запрета на открытые письма.
Ректор нам говорил, что если мы добьемся, чтобы баннер сняли, мы нарушим его гражданское право на самовыражение.
Какое самовыражение, когда столько людей, которые видят репрессии в отношении инициаторов открытого письма, все равно продолжают подписываться под нашим текстом?
Репрессии
25 апреля, когда подписей было чуть более четырехсот, в университет пришли полицейские. Девушек вызвали с пары. Дарью привели в кабинет директора Института изобразительных искусств (входит в состав университета). Там было двое мужчин в штатском, один из которых отказался представляться, а второй, по словам первокурсницы, настолько быстро открыл и закрыл свое удостоверение, что ничего невозможно было прочитать.
— На мою просьбу дать возможность прочитать хотя бы фамилию, он ответил, что я должна была успеть, — пожимает плечами Дарья. — Меня спрашивали, как я отношусь к баннеру и его порче. Составили опросный лист, который мне тоже не дали толком просмотреть и прочитать. Один из полицейский, записывая, что я 2002 года рождения, все вопрошал «Где вы были восемь лет назад? Почему ничего не делали?» (стандартный аргумент пропагандистов из российского телевидения в защиту российской «спецоперации» на территории Украины — прим. авт.).
В 2014 году мне было 12 лет, наверное, можно предположить, где я была… В результате, я отказалась от показаний по 51 статье и ничего не подписала.
Дарья Никулина на митинге 26 февраля. Фото из личного архива
— Одногруппники меня поддерживают, шутят, что будут носить мне передачи в колонию, — продолжает студентка. — Мама тоже на моей стороне. Когда началась шумиха с письмом, когда Соловьев, Прилепин и другие стали меня хейтить, мама позвонила и сказала, даже если тебя отчислят, не переживай, я не перестану тебя любить. После нашего похода к ректору руководство вуза запросило мои работы и в целом информацию, как я учусь. Мне сказали, что комиссия в ректорате будет определять, достойна ли я тут учиться (Никулина на отлично прошла вступительные испытания и учится за счет бюджета — прим. авт.). Как поучаствовала в написании открытого письма, сразу возникли сомнения в моих художественных способностях. Было бы понятно, если бы взяли еще работы моих одногруппников, чтобы сравнить уровень. Но нет, только мои. Я ходила в деканат, и сидящая там женщина (видимо, методист) будничным тоном мне сказала, что всех причастных к письму студентов отчислят, а преподавателей уволят.
Вечером, когда Даша шла домой после учебы, ее начали спамить в соцсети «ВКонтакте». Ее данные неизвестные слили в какой-то патриотический телеграм-канал. По словам Никулиной, у нее большой опыт буллинга в школе, поэтому сегодня она с юмором относится к нападкам в интернете.
— Я даже составила список слов, которыми меня называли, — смеется наша собеседница. — Пусть будут как титулы. Вот послушайте, как звучит: «Недобаба, что поливает грязью Великую Россию», «существо уродливо», «служит сатане», «полный фарш», «дурочка, которая сгорит в аду»… И вот мое любимое: «проказница тухлая». Ну, и многое другое, само собой, с большим количеством мата.
Даша артистично цитирует своих обидчиков, хохочет. А потом вдруг становится очень серьезной и говорит:
— Учеба — это очень важно, но нельзя оставаться в стороне, когда в стране происходят такие события. В 11-м классе я делала работу о роли авиации в Первой мировой войне, много времени проводила за чтением. Все, что я тогда изучила, дало мне возможность прочувствовать, что солдаты и летчики — это не какие-то абстрактные персонажи, это такие же молодые люди, как я. Если раньше мне казалось, что на войне умирают какие-то мужчины без возраста и лиц, то сегодня я понимаю, что на войне погибают мои сверстники. Среди них могут быть мои одноклассники, соседи по общежитию и другие. Поэтому я против войны или спецоперации, как бы ее не называли.
P.S.
Ректор УрГАХУ рассказал журналистам Е1.ru, что в университете любят и дорожат всеми студентами. Что касается спорного баннера, то это, по словам Александра Долгова, «федеральное имущество, на нем реклама вывешивается та, которую решают повесить имущественные органы с рекламными компаниями».
— Моя позиция в этом отношении не отличается, — сказал Долгов. — Сейчас проходят федеральные акции в поддержку бойцов, которые там жизнями своими рискуют, отдают свои жизни осознанно.
По поводу активных первокурсниц, ректор уверен, что «есть внешнее воздействие определенное… есть у меня подозрения определенные». Но что это за воздействие и что за подозрения, он так и не определил.
