В начале 2024 года США и страны ЕС обозначали свое намерение поддерживать Украину в войне формулой «as long as it takes», то есть столько, сколько потребуется. Впервые эта фраза прозвучала из уст президента США Джо Байдена в июне 2023 года, но именно к началу 2024-го окончательно оформилась в политический лозунг: ее приняли министерство обороны США и крупнейшие европейские державы.
На этом фоне в первые месяцы уходящего года появлялись и другие формулы и обещания. С идеей «неугасающей поддержки» Украины выступил Госсекретарь США Энтони Блинкен, с инициативой прямого участия западных войск в войне («boots on the ground») — президент Франции Эмманюэль Макрон. Последнее заявление вызвало бурные обсуждения и, разумеется, ответные угрозы от Кремля. И хотя оно не получило массовой поддержки других европейских лидеров, казалось, что президент Франции твердо стоит на своей позиции: в последующие месяцы он несколько раз возвращался к этой идее.

К концу же 2024 года западные державы, хотя и говорят снова о возможном появлении европейских войск в Украине, но уже совсем в другом контексте. Теперь речь идет о миротворческих силах, призванных обеспечить поддержание потенциального и всё чаще упоминаемого в последние недели «перемирия». По данным МИД Украины, уже несколько стран проявили интерес к участию в подобной миротворческой миссии, хотя детали пока находятся на стадии переговоров. Президент Украины Владимир Зеленский также недавно призвал к созданию более широкой системы европейских и американских гарантий безопасности, включая миротворцев. А в середине декабря высокопоставленные лидеры стран ЕС и НАТО встретились с ним для обсуждения логистики развертывания миротворческих войск.

Результатом этого кардинального разворота в позиции союзников, судя по всему, уже стала смена публичной риторики самого Зеленского: он всё чаще говорит о необходимости закончить войну в 2025-м.

Но в реальности этой перспективы, даже несмотря на явное желание западных стран, приходится сомневаться.

Слово и дело

Такой перелом в настроениях связан, прежде всего, с тем, что заверения союзников в поддержке в начале 2024 года обернулись скорее символическими шагами и были малоосязаемыми, считает аналитик Стокгольмского центра изучения Восточной Европы Андреас Умланд. «Западная помощь оказалась медленной и недостаточной», — описывает он происходившее в комментарии для «Новой-Европа».

В конце 2023 года действительно было запущено немало важных процессов, вроде приглашения Украины в Евросоюз и передачи Киеву прибыли от замороженных российских активов. И в 2024-м обе эти инициативы продолжали медленно, но верно развиваться.

Так, в марте начались переговоры о вступлении Украины в ЕС, традиционно сосредоточенные на реформах, которые необходимо выполнить стране-кандидату. В апреле, после долгого рассмотрения европейскими лидерами этой возможности, председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен предложила Киеву процедуру ускоренного вступления Украины — что ранее казалось невозможным. На этом фоне Грузия также получила приглашение к более тесному сотрудничеству с ЕС, что свидетельствовало о стратегическом стремлении Брюсселя укреплять связи с Восточной Европой и идти на непростые шаги.

Еще одним важным шагом стало решение направить средства из замороженных российских активов на восстановление украинской экономики, пострадавшей в результате войны. Так, на саммите G7 в октябре 2024 года был одобрен займ объемом в 50 млрд долларов — как раз за счет замороженных российских активов. Это решение также было для Запада непростым: легальных механизмов, которые позволили бы это сделать, попросту не существовало. Так что потребовалось изменить ряд международных норм и законодательств стран — в основном стран ЕС, где находятся эти активы.

Но вместе с тем с конца 2023 года предоставление военной помощи Украине сталкивалось с колоссальными трудностями. Несмотря на громкие заявления политиков, на практике Европа испытывала нехватку координации и ресурсов. Мешала в том числе путаница между государствами и бесчисленными инициативами помощи — это часто приводило к «дублированию» обещаний, нескоординированным поставкам и недостаточному участию частного сектора.

а половина была достигнута только к маю. И лишь недавно, 1 декабря, то есть с задержкой в девять месяцев, Украина получила обещанный объем. Подобный разрыв между обещаниями и фактическими результатами касался и помощи в целом. Многие страны ЕС задерживали выполнение взятых на себя обязательств из-за нехватки производственных мощностей, финансирования или политической воли.

С такими же проблемами, только в еще большем масштабе, столкнулись и США, являющиеся крупнейшим донором Украины. Так, одобрение крупного и срочного пакета помощи в размере 60 млрд долларов, которое должно было произойти в декабре 2023 года, затянулось из-за политических разногласий в Конгрессе. В итоге пакет прошел — но лишь в апреле, и когда уже стало совсем очевидно, что задержки в поставках могут привести к серьезным последствиям на поле боя. Как результат, весь год Украина испытывала дефицит артиллерийских снарядов, который угрожал ее способности эффективно сопротивляться российским силам. В подводящей итоги года статье в Time военный аналитик Элиот Акерман даже объяснял, что нерасторопность администрации Байдена обрекла Украину на поражение.

Проблемы внутри

Основной причиной неспособности западных стран обеспечить достаточную поддержку Киеву стали их внутриполитические проблемы.

США оказались критически медленными и нерешительными из-за борьбы между собой республиканцев и демократов накануне предстоявших в ноябре выборов. В частности, 60-миллиардный пакет в Конгрессе тормозила республиканская партия, которая тем самым пыталась вынудить Байдена провести реформу иммиграционной политики. Этим же, надеясь выиграть голоса «мирного» электората на приближающихся выборах, пользовался Дональд Трамп. При этом нельзя сказать, что демократы были настроены более решительно.

В ЕС на протяжении всего года продолжался рост популярности правых партий. В таких странах, как Италия, Австрия, Франция и Португалия, они усиливали свои позиции, используя антиистеблишментские настроения и недовольство избирателей действующими властями. Например, успехи партии «Чега» в Португалии или «Альтернативы для Германии» (AfD) указывают на серьезное изменение общественных настроений. При этом многие из правых партий, хотя и не заявляют о прямой поддержке России, значительно менее склонны поддерживать Украину. Так что в преддверии выборов в Европарламент в 2024 году эксперты даже опасались, что усиление правых может привести к ослаблению общей позиции ЕС по Украине. Но в итоге этого и не случилось.

Отдельной проблемой для ЕС оставалась Венгрия и лично ее премьер-министр Виктор Орбан, который продолжал занимать откровенно пророссийскую позицию, неоднократно блокировал ключевые решения в Брюсселе и ставил под угрозу хоть какое-то единство ЕС.

Все эти процессы достигли кульминации в конце года, когда на выборах в США победил Дональд Трамп, а в правительствах главных лидеров ЕС — Франции и Германии — случился внутренний кризис.

После того как французское правительство премьер-министра Мишеля Барнье было отправлено в отставку, страна оказалась в шатком положении. Макрон назначил новым премьер-министром Франсуа Байру, но тот тут же столкнулся с трудностями при формировании кабинета в условиях раздробленного парламента. В результате Байру, как и Барнье до этого, был вынужден опереться на центристских союзников Макрона, оказавшись при этом в определенной зависимости от ультраправой партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен.

После падения коалиционного правительства Олафа Шольца Германия тоже находится в серьезном политическом кризисе. Разногласия по вопросам экономической политики привели к отставке министра финансов Кристиана Линднера и спровоцировали распад коалиции. В результате были объявлены досрочные парламентские выборы, которые состоятся 23 февраля 2025 года. Растущая популярность AfD в стране и неожиданная поддержка этой партии со стороны Илона Маска усиливают опасения относительно будущего политического курса Германии.

Эффект Трампа

Сыграла свою роль в перемене настроений и победа на выборах в США Дональда Трампа, выступавшего с рядом громких заявлений. Так, еще во время предвыборной кампании он выражал готовность поддержать Россию, а не ЕС, если члены НАТО не увеличат расходы на оборону, заявлял, что может закончить войну между Россией и Украиной за 24 часа, и обвинял в конфликте Владимира Зеленского, а не Владимира Путина.

Однако, как объясняет «Новой-Европа» бывший заместитель помощника генсекретаря НАТО по новым вызовам безопасности Джейми Ши, не стоит делать выводов об американской позиции лишь на основании заявлений Трампа. Он часто подает противоречивые сигналы о своем видении ситуации в Украине, и представления о том, какую позицию он займет, вступив в должность в январе этого года, пока ни у кого нет.

В частности, нет четкого понимания, в чём именно заключается план Трампа по прекращению войны за один день. Известно только то, что представители его команды сейчас работают над разными вариантами и ни один из них не подразумевает членства НАТО для Украины. Судя по всему, планы включают заморозку границ, создание демилитаризованной линии и так называемых «автономных зон» на востоке Украины. Трамп собирается назначить Кита Келлогга — отставного генерала и «ястреба», по меркам американской политики, — специальным послом в Киеве. Но как именно собирается вести себя Келлог и как его назначение вяжется с намерением добиться перемирия, ясно не до конца. Как и то, насколько Трамп собирается ограничить себя теми планами, которые изложили члены его команды в СМИ.

«Сейчас все ждут, что будет делать Трамп, в какую сторону повернет», — подтверждает Андреас Умланд.

Вместе с тем не все считают, что очередная эра Трампа обязательно будет означать прекращение американской поддержки Украины. Во-первых, многое зависит от роли отдельных советников в команде президента. Во-вторых, как говорит Андреас Умланд, важно, в каком именно свете США (и мир) будут видеть эту войну.

Так, сегодня мир в первую очередь говорит о войне в Украине с точки зрения международной солидарности и морали, в то время как Трамп гораздо лучше реагирует на более прагматичные стимулы realpolitik. Если сторонникам Украины удастся перевести дискуссию об условиях перемирия на рельсы национальных интересов США, это может многое изменить. Например, конфликт можно обсуждать с точки зрения вопроса нераспространения ядерного оружия, или неспособности ООН и Совета Безопасности эффективно отвечать на кризисы, в частности, из-за права вето, или беженцев из Украины в Европе, или антизападной российской политики и попытки Кремля выстроить авторитарную ось с Северной Кореей, Ираном и другими.

Умланд считает, что если в американской — и в целом западной — политике будет преобладать именно такой, realpolitik-дискурс, Трамп будет вынужден вести себя решительно по отношению к России. Здесь можно вспомнить высказанные ранее президентом взгляды, в которых ядерное оружие и вопрос нераспространения как раз играли ключевую роль.

вере в то, что что война в Украине — это проблема Восточной Европы, а Америки она никак не касается и не коснется, если США себя от нее отгородят.

«Главное, чтобы Трамп понял, к каким ужасным последствиям для США и их глобальной позиции приведет успех России в Украине. Тогда его отношение может измениться», — согласен Джейми Ши. Кроме того, он считает, что на Трампа можно повлиять экономическими стимулами, сыграв на его америкоцентричных взглядах. Так, США вполне могут найти экономическую выгоду в поддержке Украины, если дать американским компаниям роль в восстановлении Украины или увеличить для них число оборонных контрактов.

Тем не менее, вне зависимости от того, как поведет себя Трамп, давление на Украину в вопросе переговоров, скорее всего, не прекратится — и команда американского президента явно к этому готовится.

Плохой мир

Разговоров о возможном мире или остановке огня в последнее время действительно становится всё больше. По сообщениям Le Pais, ЕС активно готовит почву для потенциальных переговоров, стремясь укрепить в них позиции Украины. Под влиянием дипломатического давления постепенно сдвигается и ранее непримиримая позиция Владимира Зеленского насчет необходимости скорейшего военного освобождения оккупированных территорий: теперь он всё чаще говорит о трудностях в достижении этой цели и возможности от нее отступиться.

Однако проблема заключается в том, что любые потенциальные условия мира для Украины на сегодняшний день неблагоприятные. Глава европейской дипломатии Кайя Каллас считает, что «преждевременные» переговоры приведут к плохой сделке. В то же время президент Словакии Петер Пеллегрини убежден, что мир сейчас без территориальных потерь для Украины невозможен. И даже если сделать поправку на его пророссийские взгляды, с этой позицией всё чаще публично соглашаются и совсем не пророссийские эксперты и политики.

Не хватает и реалистичных гарантий безопасности в случае возможного мира или прекращения огня. Несмотря на давление со стороны Киева, консенсуса по вопросу членства Украины в НАТО на Западе нет. В таких условиях, как считает немецкий политолог, руководитель программы Восточной Европы и Центральной Азии в Немецком совете по международным отношениям (DGAP) Штефан Мейстер, любое соглашение будет не более чем «тактическим перемирием» перед новым нападением со стороны России.

Наконец, даже согласие Украины на любые условия вовсе не означает гарантии мира — тем более мира устойчивого. Ши и Мейстер оба считают, что Путин попросту не заинтересован в нём и сама обстановка на фронте не дает Кремлю никакого повода для прекращения огня. Даже относительно надежное соглашение с учетом относительной же решительности союзников означало бы, что Украина сможет свободно вступить в НАТО и ЕС и получить надежные и долговременные гарантии от будущей российской агрессии. А это, в свою очередь, значило бы, что Россия потеряет преимущество на восточных границах Украины, будет вынуждена возместить огромный ущерб, ответить за тысячи военных преступлений, вернуть перемещенных лиц и потерять влияние в регионе.

Поэтому идти на хоть сколько-то приемлемые условия мира или прекращения огня для Путина попросту не имеет смысла. К этому же мнению склоняются и украинские политики: пока у России есть ресурсы, смысла прекращать войну для Путина нет. Путин согласится на переговоры только тогда, когда будут выполнены его «максималистские» требования.

— считает Джейми Ши.

Впрочем, сами попытки добиться прекращения огня и вернуться в прежнее состояние «замороженного конфликта», по словам Ши, наверняка будут. Он также считает, что многое может зависеть от того, насколько Трамп сможет оказать давление на Путина, чтобы заставить того вести серьезные переговоры по Украине. «Если Путин не захочет идти на уступки, Трамп может начать поставлять Украине больше оружия и разрешить более масштабные атаки по российской территории. Он готов пойти на большие ставки ради лучшей сделки», — соглашается с этим же тезисом Штефан Мейстер.