— Нашу часть направили в Курскую область в середине сентября. Я тогда еще удивился, зачем там нужны мы, МЧС? Ведь в Курской области довольно мощное подразделение, да и в случае нехватки персонала соседние области, Брянская или Орловская, могли бы помочь. Но переместили почему-то нас, база которых располагается в паре тысяч километров. На месте выяснилось, что нас вызвали потому, что именно у нашей части больше всего опыта по разбору различных завалов из бетонных конструкций. А раз мы хорошо разбираем разные завалы, значит, можем подсказать, как эти самые завалы организовать.

До того, как прийти в МЧС, я работал инженером-строителем. А потому считаюсь специалистом в строительных сооружениях. Поэтому меня пару раз привлекали на расширенные заседания с военными. Там я понял, почему наступление, начавшееся 11 сентября, целью которого было выбить ВСУ с территории России, захлебнулось. Просто военные натолкнулись на ряд укрепрайонов, спешно возведенных украинцами. И эти бетонированные сооружения с лёту разгромить не получилось, а значит, сделаны они были довольно качественно.

Еще в конце 2022 года в Москве было принято решение об укреплении границы с Украиной в Курской области. Планировалось создать у границы фортификационные бетонированные сооружения для обороны на всей протяженности границы. И плюс оборудовать убежища для гражданского населения. Для чего были выделены миллиарды рублей (кто-то говорил, что не менее 20, кто-то — что около 10), да плюс к границе завезли несколько десятков тонн цемента, железную арматуру (она необходима для создания любых бетонных сооружений), спешно разрабатывались песочные карьеры, доставили несколько стационарных бетономешалок. Не те, что на машинах установлены, а более мощные, питающиеся от электросети или генераторов и выдающие до 1000 кубометров бетона за 4–5 часов. Насколько я знаю, даже гравий привозили, потому что в Курской области своего камня мало.

Что там было и как со строительством фортификационных сооружений, я толком так и не понял. Но то, что украинские войска прошли от границы до Суджи всего за пару дней, явно свидетельствует, что сооружения если и были, то только в мечтах да на бумаге. (О том, каким образом российские власти «строили» фортификационные сооружения в Курской области, читайте в материале «Новой-Европа» «Мы не ВСУ испугались, а своих»). А вот стройматериалы так и остались на складах, которые оказались на захваченных ВСУ территориях. И украинцы не замедлили таким подарком воспользоваться, пустив российские стройматериалы на оборудование собственных укрепленных районов.

Военные же нас и привлекли, чтобы уточнить, насколько «сырыми» могут быть эти сооружения. При этом назывались марки цемента, который использовали ВСУ, производительность бетономешалок, толщина и количество железной арматуры, обязанной «связать» бетон, чтобы он не рассыпался от первой встряски, тоннаж доставленного гравия, некоторые другие подробности, свидетельствующие о том, что военные прекрасно знали, из чего именно украинцы строят свои укрепления. Также спрашивали, успели ли новые конструкции дать осадку, полностью затвердеть, какой толщины могут быть стенки таких ДОТов (долговременная огневая точка), способны ли они выдержать попадание из танковой пушки (105–125 мм), насколько возможно оборудование не просто огневых точек, а мощных оборонительных сооружений. В которых могут быть размещены не только пулеметы и артиллерия малого и среднего калибра, но и более серьезные пушки калибром от 250 мм.

Помню, мой начальник тогда сильно удивился: а разведка у вас на что? Неужели вы даже не смогли укрепленные точки и оборонительные сооружения идентифицировать? На что военные помялись, но признались, что украинцы их перехитрили. Во-первых, в Суджанском районе, где и велось наиболее интенсивное строительство огневых точек и укрепрайонов, расположено как минимум три подразделения «охотников за дронами», которые качественно прореживают российские разведдроны, не давая им собирать информацию. В какой-то момент военные пошли на то, чтобы перенацелить на Курскую область два военных спутника, но и это не помогло. ВСУ стали накрывать масксетками и просто брезентом большое количество объектов.

Так что стреляли только по брезенту. Точные координаты всех точек до конца выяснить не удалось. А те, что определены, со 100-процентной вероятностью с наскоку не возьмешь.

В конце концов начальник моей части прямо заявил, что МЧС — не подразделение Минобороны и воевать вместо армии мы не собираемся. У нас другие задачи, а у военных имеются собственные инженерные части, вот пусть они и дают советы. Но прежде чем нам позволили вернуться на базу, мы еще пару недель под Курском проторчали. Войск нагнали довольно много, и хотя корейцев лично я не видел, вполне возможно, что они появились уже после нашего отъезда неделю назад. А вот по количеству войск, даже без корейцев, я слышал, что украинцев на российской территории раз в 10 меньше, чем россиян. Но военные все равно не торопятся наступать.

Как я уже говорил, во-первых, не все огневые укрепленные объекты и сооружения выявлены с точностью. Во-вторых, по некоторым оговоркам военных я понял, что украинцы строили свои укрепления не хаотично, а вполне грамотно. Проще всего назвать это треугольниками друг в друге. Когда одна из сторон самого большого треугольника развернута прямо за Суджей, а острие уходит в глубь территории, чуть ли не упираясь в границу. При таком расположении укрепточек их практически невозможно взять в окружение. Как только первая линия укрепленного треугольника будет прорвана или разрушена, следующий удар принимает на себя сторона меньшего треугольника. То же самое можно сказать и о боковых гранях.

Уже перед самым отъездом я слышал, что вроде как решили пригнать под Суджу частные военные подразделения и спецназ, сформированный из бывших зэков. Которых и постараются пустить на острие штурма, чтобы украинцы, отбивая их атаки, засветили свои огневые точки. Их потом и можно будет выбить дальнобойной артиллерией большого калибра и авиаударами.

Однако такой вариант некоторым командирам тоже представляется не очень выполнимым. Здесь, среди тех, кто давно участвует в СВО, прекрасно известна судьба командира Ленинградского полка Евгения Вашунина. Он попытался приказать отряду «Шторм» провести разведку боем, а те, не желая идти в самоубийственную атаку, просто пристрелили подполковника и никуда не пошли. Тогда ведь даже расследования не проводилось, официально заявили, что командир полка пошел выручать кого-то из окружения, присвоили посмертно Героя России и постарались поскорее забыть. Но те, кто давно воюет, ту историю прекрасно помнят.

Так что остается лишь вариант о массированной бомбежке по площадям. И опять остро встает вопрос о возможных потерях среди россиян, оставшихся на оккупированной территории. Таких, по оценкам военных, не менее 20 тысяч человек. Но последние настроения таковы, что, кажется, на судьбу гражданских всем уже наплевать. Мол, пропаганда потом все равно всё развернет в ту сторону, что это украинцы их убили. И коридор поэтому не открывают.