«Еще за несколько дней до задержания, которое произошло девятого ноября, за мной ездила полиция. Мне звонили и просили прийти в МВД, чтобы объясниться по поводу моих постов в фейсбуке с критикой президента. Я говорил, что если дело не заведено, то желания общаться у меня нет.

Когда меня задержали, я еще раз пояснил, что я думаю о президенте. Тогда они (полицейские — Прим. ред.) мне вдруг предложили пописать при них в баночку. Сказали, что это для экспертизы, чтобы понять, трезвый я или нет. Я отказался, но только по той причине, что это процедура унизительна и выходит за нормы моего воспитания. За отказ от сдачи анализа мне оформили 15 суток, потом Верховный суд пересмотрел это — и вышло постановление об освобождении.

Мне об этом не сообщили и продолжили незаконно удерживать в стенах МВД. После этого 11 ноября задержали еще и моих друзей, все состоят в оппозиции. Силовики атаковали их в масках, жестко положили лицом в пол и отвезли в ту же тюрьму, что и меня. По пути в камеру они крикнули, что меня удерживают незаконно. Я вызвал руководство МВД и сказал, что, если они меня не выпустят, я залью своей кровью всю камеру. После угроз они выпустили меня и следом начали отпускать моих друзей. Только после моего освобождения я узнал, что народ перекрыл магистральную трассу, Гумистинский и Кодорский мосты в знак протеста против нашего задержания.

Мы не знали о протестах, и, даже когда вышли, не понимали, как будут развиваться события. Но были готовы пойти до самого конца. Я понимал, что просто так тихо это всё, конечно, не пройдёт.

Штурм парламента в день заседания начался спонтанно. Я принял решение о сносе забора.

Но ни в моменте, ни сразу после у нас не было плана или сценария развития событий. Мы лишь были готовы двигаться до конца.

Бжания переступил все допустимые нормы для абхазского народа: решил говорить с народом с позиции силы, окружив себя силовиками, заборами и дубинками. Мы были оскорблены и готовы были ему показать, что с абхазским народом так нельзя себя вести. Драки с силовиками как таковой и не было, были лишь небольшие эпизоды стычек, поэтому как только ситуация на площади стала понятнее, они перешли на нашу сторону.

Сам совет создан исключительно на время переговоров. Мы его делали так, что он абсолютно ничего сиюминутно не решает. Озвученный координационный совет не уполномочен принимать решения даже от толпы, которая взяла правительство. Решать судьбу страны будем, когда Бжания уйдет в отставку, и тогда создадим реальный совет.

Передача власти должна быть в рамках Конституции: после отставки президента его место должен занять человек, который там прописан. И так будет до новых выборов, которые должны пройти уже через несколько месяцев.

Никто из нас с Бжанией напрямую не общается. Мы передаем условия в их лагерь в селе Тамыш, а там уже они обсуждают.

Я не думаю, что Россия вмешается в наше противостояние. Это внутреннее дело Абхазии. Эта власть уже закончилась, другого варианта, кроме как ее ухода, мы не представляем. Силовики отказались поддерживать Бжанию, а рядовые сотрудники и тем более армия на 95% процентов на нашей стороне.

Они (власти Абхазии — Прим. ред.) никогда даже не подумают пойти на такие шаги, как атака собственного населения.

Мы свободные люди, а не рабы, чтобы нам кто-то разрешал владеть оружием.

Бжания понимает, что его ждет наказание по закону, поэтому он будет, зубами вцепившись, предпринимать все, чтобы остаться у власти. До тех пор, пока он не подписал свою отставку, может случиться конфронтация [между чиновниками и оппозиционерами], но его это не волнует. В трудные времена Бжания никогда не был с народом, не будет и сейчас, когда его хотят прогнать с приносящего деньги кресла.

У меня лично настроение хорошее, но чувствуется усталость. Я вижу здесь (в здании парламента — Прим. ред.) много замечательной молодежи, образованной и порядочной. Им небезразлична судьба страны, и у меня крылья вырастают, когда я смотрю на них.

Хотя при этом видно, что люди, сидящие в парламенте уже несколько дней, устают: им толком ничего не объясняют, непонятно, сколько еще могут продлиться переговоры, неясно, чего ждать.

Ситуация сейчас такая, что много обычных протестующих находится в режиме «пришли и ушли», например, под различные выступления. Но часть людей сидит безвылазно с самого начала. Цифры разнятся в зависимости от конкретного дня: вчера было около трех тысяч человек, сегодня на ночь осталось около трехсот. Мы понимаем, что не можем держать людей в холоде и голоде бесконечно.

Поэтому мы все готовы к любым решительным действиям. Сегодня (разговор состоялся 18 ноября — Прим. ред.) пойдем блокировать трассу у села, где находится президент. Мы заставим его подписать отставку. Я думаю, ситуация завершится в ближайшие дни.