Отрицание. Гнев. Поиск компромисса. Отчаяние. Принятие

«Отворот» от Запада и стремительно выросший за последний год список недружественных стран трансформирует российский финансовый сектор как идеологически, так и с точки зрения практической работы.

Отключение крупнейших российских банков от SWIFT и усиливающееся санкционное давление полностью меняет картину мира участников финансовой отрасли: окончательно исчезла мысль о том, что завтра всё закончится как дурной сон, а санкции исчезнут. Не так сложно принять конкретные операционные решения, как осознать факт того, что, как раньше, уже не будет. Китайские партнеры, которые многим в российском финансовом секторе казались ненадежными и крайне непрозрачными (что абсолютная правда), теперь стали реальностью. Ее больше невозможно игнорировать, и теперь с ней придется взаимодействовать. Операционная переорганизация системы часто порождает инфоповоды, которые подчас противоречат друг другу.

Эмоциональные качели информационного поля объясняются многоуровневой перестройкой в первую очередь банковского сектора, которая включает в себя трудозатратный технический процесс (включая изменение программного обеспечения) и согласование необходимых юридических аспектов, которые могут тянуться бесконечно долго.

При этом финальное решение во всех вопросах всё равно остается за Китаем.

Китайская сторона вновь в позиции силы, ведь это российские банки интегрируются в китайскую систему. Российские банки и финансовые организации не участвуют в процессе изменения или утверждения правил — всем этим занимается китайская сторона, которая и будет определять роль и место России внутри «юаневого мира». В то же время над китайскими финансовыми институтами и компаниями повис риск вторичных санкций, которые могут быть наложены за сотрудничество с Россией. Что будет делать Китай?

Базовые принципы экономической модели Китая

В попытке описать экономику Китая мы часто совершаем одну и ту же ошибку, пытаясь найти аналогии в современной России, США и странах Европы. Эти аналогии бессмысленны хотя бы потому, что в Китае — не рыночная экономика. В китайской экономике задействованы рыночные механизмы, частные компании соперничают на глобальном рынке по правилам рыночной экономики, но по сути своей Китай — это брат-близнец СССР, на стероидах и после пластической хирургии.

Наиболее полно недостатки и преимущества китайской экономической модели, а также невозможность эволюционного перехода плановой экономики Китая к рыночной описана в книге российского китаеведа Михаила Карпова «Замкнутый круг «китайского чуда». Рыночные преобразования и проблема реформируемости партийного государства ленинского типа в КНР» (см. цитату выше). Но есть три важных момента, на которые стоит обратить внимание для понимания того, куда идет Китай и каким образом в этот процесс может быть встроена Россия.

1. С конца 80-х годов китайская экономическая модель сочетает внеплановое и плановое ценообразование. Это означает, что внутри рынка идут постоянные переговоры о том, какое количество товаров и услуг будут производить по плановым ценам, а какое — по договорным. Если я собственник, то я могу вести переговоры и принимать решения о том, кому, сколько и по каким ценам продавать. Проблема в том, что о цене и объемах договариваются сразу все экономические акторы, включая производителей, государственные регуляторы и так далее. Появляется запутанная сеть договоренностей, в которой изнутри ничего не понятно. Таким образом, я — производитель, и я должен купить заранее оговоренный объем товаров и услуг у государственной компании по утвержденной стоимости. Если мне понадобится что-то еще, то я могу купить дополнительные ресурсы у этой же госкомпании уже по рыночной стоимости, а могу у любой другой — даже иностранной — тоже по рыночной стоимости. Часть продукции я должен реализовать по заранее утвержденной стоимости, а часть — по рыночной стоимости. Количество договоренностей потенциально бесконечно.
2. Вторая особенность — отсутствие четких правил и институтов контроля над этой системой. Все цены, условия и объемы производства и поставок являются продуктом многочисленных договоренностей, личных связей, взяток и тому подобное. В то же время главным связующим звеном этой машины является Коммунистическая партия Китая (КПК), которая в любой момент может вмешаться в бесконечную цепочку сделок и договоренностей и изменить ее на своих условиях. Почему КПК обязует тебя купить нефть по такой цене и в таком объеме? Потому что КПК так сказала. Почему у нас сегодня такой курс юаня? Потому что КПК считает данный курс оптимальным.
3. В этом главное противоречие системы: она может быть бесконечно гибкой, а может рухнуть в течение пары минут, потому что один из акторов объявил себя банкротом. Одновременно переход к рыночному ценообразованию в таких условиях просто невозможен, и китайские политики, изучив опыт шоковой терапии в России, это прекрасно понимают. Дракона плановой экономики можно откормить и нарядить в черно-белую шубку, но он не станет рыночной пандой.

Как принимаются решения внутри экономики Китая?

Китайскую экономику сложно описать в нескольких предложениях, но мы можем выделить ее ключевые понятия и показать основные тенденции, которые будут играть важную роль в развитии взаимоотношений с Россией.

11 января 2021 года Председатель КНР Си Цзиньпин отметил, что Китай вступил в этап «нового развития» (新发展), и изложил свое видение по управлению экономикой страны. Это не программная статья, но в ней видны контуры того, что режим ждет трансформация от уже знакомого всем государственного капитализма к более современному партийно-государственному капитализму. Качественного перехода не произошло: система осталась прежней, но свернула с рельсов относительно либеральных реформ в сторону усиления централизованного руководства. Партийно-государственный капитализм ориентирован на стабильность и контроль над внутренней ареной, а не только на рыночную эффективность.

Цель экономического развития в Китае была и остается политической — легитимация КПК. «Вы, китайцы, вышли из бедности и теперь живете так хорошо, потому что во главе государства стоит КПК. Если вы хотите и дальше жить в безопасной комфортной среде со стабильно растущей экономикой, то вы должны и дальше безоговорочно принимать руководящую и безальтернативную роль КПК».

Баланс частного и государственного

Государственные предприятия имеют решающее значение для социально-экономической структуры Китая. Их вклад в валовый внутренний продукт (ВВП) составляет 20–25%, и эта цифра остается неизменной на протяжении многих лет. Фактически 71% китайских компаний, входящих в список Fortune 500, принадлежат государству. Государственная собственность наиболее распространена в стратегических секторах Китая — таких как энергетика, телекоммуникации и банковское дело.

На этом месте приличный российский коммунист должен вскинуть руки к небу с возгласами об уникальных возможностях государственного управления. Но государственные компании в Китае большие, а не эффективные. Согласно исследованиям, в 2020 году средняя норма прибыли и рентабельность активов китайских компаний составляли 4,5% и 1,9%, соответственно. В результате в 2022 году среди всех стран, имеющих более десяти компаний в списке Fortune 500, Китай имел самую низкую среднюю маржу прибыли и рентабельность активов. Кроме того, китайские государственные предприятия имеют высокий уровень заемных средств. Эти компании генерируют только 15% прибыли, но на них приходится 45% валового долга, что указывает на их неэффективность.

Список 15 крупнейших китайских государственных компаний, по данным рейтинга Fortune 500 Global 2022, в порядке убывания их годового дохода за 2021 год

Каким мог быть потенциальный расчет российского политического руководства при углублении взаимоотношений с КНР? Важные китайские компании подчиняются напрямую КПК. Следовательно, после волевого решения КПК эти компании должны начать активно сотрудничать как с российскими госкорпорациями, так и с российским частным бизнесом.

И вновь мы возвращаемся к тезису о главной цели экономического развития в Китае — легитимации КПК. Пока существует риск попадания под вторичные санкции, китайские компании будут вести дела с Россией максимально осторожно и моментально откажутся от работы в России перед угрозой закрытия глобального рынка.

Еще один важный вопрос — инвестиции. Партийно-государственный контроль над капиталом госкомпаний позволяет осуществлять целевые инвестиции самыми разными способами. Упрощая: захотел развить отрасль по производству полупроводников — создал целевой фонд, направил туда средства, инвестировал в производство полупроводников. Поэтому инвестиции из Китая в Россию — и здесь мы говорим о крупных проектах — также возможны только после волевого решения КПК. Окупятся ли инвестиции в российскую экономику и не повлечет ли это вторичные санкции — открытый вопрос.

Когда мы переходим к крупному частному бизнесу, стоит отметить, что любая компания с тремя и более членами КПК должна создать партийную группу внутри компании. Небольшие частные компании долгое время считали это бессмысленной формальностью, но при Си институционализация и использование партийных групп для политической мобилизации растет. По данным КПК, более 70% частных компаний создали партийные группы. Подчеркнем, что такие группы не обладают официальными полномочиями по принятию решений в частных компаниях, но фактически они создают базу для интеграции партии и бизнеса. И если внутри партии появится четкий запрет на работу с компаниями из России, эта информация будет оперативно доведена до руководства компании. Бесшовная коммуникация и сращивание партии и бизнеса должны привести к созданию идеального государства-корпорации под мудрым руководством лидеров КПК, где все акторы преследуют общие цели. В Китае политика определяет экономику, и никак иначе.

Дружба дружбой, денежки врозь

Ограничение для российских банков денежных валютных переводов в банки Евросоюза, США, Великобритании и Швейцарии по решению китайского Bank of China напрямую подтверждает роль КПК в контроле над экономикой страны.

В августе 2022 года в российские СМИ отметили третье место России по использованию юаня в международных расчетах. В июле доля России в общем объеме международных расчетов в юанях составила 3,9% при 1,42% в июне, когда страна занимала лишь седьмую позицию. С апреля объем операций в юанях в России вырос в 6,3 раза.

Каковы риски Китая? И снова мы возвращаемся к тезису о цели экономического роста в Китае — политической стабильности. Россия может покупать товары и услуги в Китае и расплачиваться в юанях — это всячески поощряется. Россия встраивается в банковскую и финансовую систему Китая, потенциально это крупный рынок сбыта китайских товаров и услуг, — и это выгодно Китаю.

Юань не является валютой международного обращения, не является свободно конвертируемой валютой. Что бы ни происходило с юанем, в каких бы операциях он ни использовался, он в конечном итоге вернется в Китай. Bank of China ограничил переводы, потому что российские банки использовали юань не только для оплаты товаров и услуг, но и для последующей конвертации юаня в евро и доллары. В стройную иерархическую банковскую структуру Китая ворвался шумный северный сосед и начал нарушать негласные правила, о которых он мог и не знать.

В 2023 году использование юаня в международных расчетах и доля России на этом рынке, по данным «Ежемесячных отчетов и статистических данных о продвижения юаня (RMB) на пути превращения в международную валюту», выглядят следующим образом:

Продвижение юаня (RMB) на пути превращения в международную валюту

Доля России нестабильна и менялась за прошедший год на процентные пункты. Первые выводы о доле России в международных расчетах в юанях и ее роли мы сможем сделать в конце 2023 года. Очевидно, что в результате внутренних договоренностей Китай ограничит долю России в проведении расчетов в юанях таким образом, чтобы Россия не была фактором дестабилизации системы. Российским компаниям лишь предстоит погрузиться в тонкости экономической системы Китая и поиски лазеек, которые позволят наладить торговлю со странами, готовыми принять юани. И Россия либо примет правила игры и продолжит интеграцию в китайскую финансовую инфраструктуру, либо Китай принудит ее это сделать силами собственных регуляторов.

С глобальных рельсов SWIFT, где правила просты и понятны, Россия переходит на совершенно иную китайскую колею. Рельсы принадлежат Китаю, вагоны принадлежат Китаю, ширину колеи устанавливает Китай. Если Китай захочет реализовать какие-либо валютные изменения, то Россия никоим образом не сможет их предугадать или перестраховаться. Это рельсы, которые едут для легитимации КПК внутри Китая, а не для его союзников и их экономического благополучия.