Разорванное сознание
— Посмотрела соцопрос за март этого года от центра Левады. По-моему, они честные исследователи. А вы как думаете?
— Согласен. С интересом слушаю интервью господина Гудкова, не путать с политиком Гудковым, и господина Левинсона. По некоторым моментам хотел бы с ними подискутировать. Например, о методах работы. В будущем, надеюсь, удастся.
— Тогда оперирую данными этого исследования с достаточно оптимистичным выводом: «В России снизилась поддержка войны против Украины». 41 процент респондентов безусловно поддерживает действия российской армии в Украине. В феврале таких насчитали 48 процентов — на 7 единиц снижение. 31 процент скорее поддерживает — столько же, как в феврале. 41 плюс 31 — получаем 72 процента тех, кто в той или иной степени поддерживают войну спустя год после вторжения. В чем тут оптимизм, непонятно. Реже демонстрируют симпатию агрессии молодежь в возрасте от 18 до 24 лет — 58 процентов опрошенных, женщины — 68 процентов, и те, кто не доверяет никаким источникам информации, — 62 процента. Но всё равно в каждой из категорий существенно больше «ястребов». Так есть ли смысл в тоталитарном государстве, где за осуждение войны (даже в соцсетях) дают реальные тюремные сроки, вообще проводить любые замеры мнений?
— Если коротко, смысл в замерах есть всегда. Украине важно понимать, что там в головах. Вопрос, как проводить замеры. При общении с гражданами России мы, например, используем только аббревиатуру «СВО», ту, что присутствует в российском дискурсе. Слово «война», тем более с эпитетами «несправедливая», «захватническая», — не произносим. Да, говорим «на Украине», а не «в Украине», и так далее.
— Общаетесь на русском?
— Конечно.
— А звоните с украинского мобильного номера?
— Абоненты видят российский номер. Но давайте не вдаваться в подробности, чтобы осталась возможность работать дальше. Методологически существующие условия возлагают на нас определенные обязательства.