Где эта улица, где этот Рейх

В 2012 году, впервые после послевоенной волны переименований в 1945-1949 годах, в Германии началась масштабная ревизия названий улиц. В 1940-х, во время оккупации Западной Германии союзниками, были заменены тысячи названий в честь Гитлера, Геринга, Геббельса, а также военных, политиков и “героев” периода национал-социализма.

Спустя семьдесят семь лет оказалось, что тогда переименовали не все. Часть участников национал-социалистических организаций смогла утаить свое прошлое, сделать карьеру в демократической Германии и «получить» улицы в свою честь уже после войны. Взгляд на некоторых действующих лиц тридцатых-сороковых со временем изменился, благодаря масштабным исследованиям архивов и дневников. Кроме того, с годами менялись представления общества и о масштабе преступлений нацистов, и о том, что такое вина.

Есть миф, что немцы сразу после поражения отреклись от нацизма и стали демократами. Однако это не так. В начале 1950-х годов 40% респондентов заявляли, что 1933-1939 годы были лучшим временем в германской истории, а треть считала Гитлера выдающимся государственным деятелем. Вплоть до 1980-х можно было услышать от военного поколения: «Не всё было так плохо при Гитлере — если бы только он не начал войну!», ― писало агентство DPA.

Вид на центральный вокзал Штутгарта с Кёнигштрассе (апр. 1938 / май 2019)
© Bayerische Staatsbibliothek — Heinrich Hoffmann / Google Street View

Денацификация и осмысление трудного прошлого оказались крайне длительным и болезненным процессом для немецкого общества. Он занял десятилетия.

В 2000-х жители все чаще начали обращаться с инициативами переименовать ту или иную улицу. Пока в 2012 году город Фрайбург впервые не инициировал исследование сразу 1300 топонимов.

С этого момента многие муниципалитеты Германии начали проводить ревизии названий улиц. Инициатива исходила от местных властей или депутатов. И подходы оказались очень разными. 

Некоторые комиссии пересматривали только названия, имеющие отношение к периоду национал-социализма. Некоторые, — наоборот, трактовали свою задачу максимально широко: захватывали и пост-, и довоенный, колониальный период XIX — начала XX века. Критически оценивали, совершал ли человек преступления против человечности, военные преступления, был ли милитаристом, расистом, женоненавистником, гомофобом.

Вид на центральный вокзал Ганновера с Банхофштрассе (1936 / сент. 2016)
© HAZ-Hauschild-Archiv im Historischen Museum Hannover — Wilhelm Hauschild / Google Street View

— Мы живем в обществе, где базовые ценности имеют большое значение для нашего мирного сосуществования. И если, к примеру, в Мюнхене или любом другом месте в Германии, есть общественные пространства, названия которых противоречат этой системе ценностей, то мы должны, по крайней мере, провести дискуссию. Это не означает, что улицы обязательно необходимо переименовывать. Но мы должны поговорить о том, заслуживает ли тот, кто нарушил некоторые основные принципы человеческого сосуществования в прошлом, удостоиться «уличного имени» в настоящем, — объясняет Андреас Хойслер, историк из Института городской истории и культуры памяти Мюнхена.

«Коричневая дыра»

Комиссии не принимали решений о судьбе улиц. Они лишь выносили финальный перечень «неоднозначных имен» со своими рекомендациями на обсуждение общественности или городских властей.

В частности, комиссии могли рекомендовать:

— переименовать улицу,

— вернуть ей старое название, которое было до прихода к власти нацистов,

— «перепосвятить» улицу — тогда название улицы сохраняется, но предлагается считать ее названной в честь другого лица с тем же именем, тезки.

— контекстуализировать улицу — дополнительно к названию улицы вывесить табличку с объяснением противоречивого характера биографии данной персоны.

Иногда решение о судьбе улицы дается очень сложно. «Названия улиц говорят о том, как общество видит свою историю. Кого люди хотят помнить? Что делать с памятью о людях, чьи имена мы стираем с улиц? Следует ли переименовывать улицы или гораздо важнее помнить об этом наследии, потому что оно является частью истории общества? Можно ли помнить что-то, не относясь к этому с почитанием?» ― задается вопросами Андреас Хойслер из Мюнхена.

Дискуссии о спорных улицах в разных городах тоже проходили очень по-разному. В университетском городке Дармштадте решение о переименовании восьми улиц приняли власти и предложили жителям присылать идеи новых названий.

А в Ольденбурге, на севере страны, городские власти инициировали полноценную дискуссию о переименовании десяти улиц ― своеобразный суд истории, где просили жителей высказываться не столько о переименовании, сколько о самих исторических личностях. Дискуссия получилась горячей.

На первом же заседании в марте 2015 года из зала к администрации полетели вопросы: сколько стоило научное исследование названий улиц (33,5 тыс. евро, или 2,2 млн рублей по нынешнему курсу) и не лучше ли было потратить эти деньги на ремонт дорог?

Не было единства и в зрительном зале. Один из жителей поддерживал переименования, не желая жить в «коричневой дыре». Другой заявлял: это нормально, что человек был вовлечен в нацистскую эпоху, «поскольку система успешно работала до 1938 года». (В 1938 году произошел аншлюс Австрии.)

На дебатах жители говорили, что не понимают, по какому принципу был сформирован список на переименование, обвиняли историков в предвзятости. И спорили, что важнее ― близость к нацистскому режиму или последующие заслуги в восстановлении страны. Иногда речь шла об очень существенных заслугах, как в случае экс-канцлера и отца немецкого экономического чуда Людвига Эрхарда. При этом многие выступали против переименований и с чисто прагматических позиций, не желая менять водительские права, адрес и другие документы. 

В итоге жители шести улиц из десяти, которые обсуждались, коллективно выступили против переименований. А городской совет и вовсе изменил название только одной улицы.

Всего в семи городах пока переименовали только десять улиц из 126, предложенных комиссиями. Однако в таких крупных городах, как Мюнхен, Гамбург, Ганновер, процесс еще не завершен.

Кроме того, часто принимаются решения не о переименовании, а о контекстуализации таких улиц ― вывешивании информационных табличек под указателями.

Банальность зла

По спискам рекомендаций комиссий видно: улицы, названные в честь откровенных преступников и лидеров НСДАП, давно переименованы. Теперь немецкое общество дошло до оценки неочевидных случаев: конформистов, которые не выступали против массовых убийств, хотя занимали ответственные должности, и оппортунистов, которые делали бизнес на войне.

В восточной части Германии, бывшей ГДР, «скомпроментировавших» себя улиц заметно меньше. Это может быть связано с советизацией этой части Германии. В ней главные улицы и площади после войны переименовывали в честь Карла Маркса, Сталина, Ленина, Розы Люксембург, Карла Либкнехта и других советских и немецких коммунистических деятелей. И только после крушения Берлинской стены советские названия начали заменять на локальные топонимы.

Впрочем, в Германии хватает улиц с дискуссионными названиями и вне изученного нами списка. К примеру, в небольшом городке Эспелькампе на западе страны сохранилась улица, названная в честь доктора Макса Ильгнера. 

В годы правления Гитлера Ильгнер был одним из членов правления химического и фармацевтического концерна IG Farben и носил звание фюрера военной экономики. IG Farben финансировал НСДАП, использовал труд узников концлагерей, а ее дочерние компании проводили эксперименты над узниками и производили газ для лагерей смерти. 

После войны Макс Ильгнер, как и другие руководители конгломерата, был осужден на одном из нюрнбергских процессов в 1948 году. Его приговорили к трем годам заключения, однако он был отпущен на свободу в том же году. Улицу в Эспелькампе в его честь пытались переименовать несколько раз, однако попытки не увенчались успехом.

В Баварии находится небольшой город Гунценхаузен, в котором есть улица Отто Дитриха. Такое же имя носил пресс-секретарь и имперский шеф прессы НСДАП. Отто Дитриха арестовали в мае 1945 года британские войска, после войны он был осужден на одном из нюрнбергских процессов, на которых судили крупных госчиновников. В апреле 1949 года его приговорили к семи годам заключения, но уже в 1950 году освободили по решению Верховного оккупационного генерала в Германии. В 1952 году Отто Дитрих умер в Дюссельдорфе.

Подпись: Марш штурмовиков на съезде НСДАП в Нюрнберге, Хауптмаркт (сент. 1935 / март 2010)
Источник: Wikipedia / Google Street View

Николай Власов, историк:

― Немецкая политика «преодоления прошлого» получила в конце ХХ века статус «истории успеха», модели, на которую должны ориентироваться другие; однако эта модель часто носила мифологический характер. «Преодоление прошлого» в ФРГ ― это долгий и постепенный процесс, который достиг максимальной интенсивности только тогда, когда большинство непосредственных участников и современников событий 1933 — 1945 годов уже сошли в могилу.

Опыт ФРГ показывает, что процесс «преодоления прошлого» может быть долгим и продолжаться десятилетиями, особенно если речь идет о непосредственном соучастии в преступлениях режима миллионов людей. При этом он может быть успешен только в том случае, если новая государственная система оказывается стабильной и популярной у граждан. Очевидно, что большую роль в этом играет экономическое благополучие ― в случае ФРГ именно «экономическое чудо» 1950-х годов способствовало тому, что большинство граждан поддержали существующую систему, а ностальгия по Третьему рейху осталась в конечном счете маргинальным явлением.

Этот проект был создан в сотрудничестве с дата-журналистами издания Süddeutsche Zeitung.