Ольга

31-летний лейтенант Евгений Ануфриев — подтянутый кареглазый мужчина — вернулся из Украины ровно в свой день рождения, 11 июня 2022 года. Гроб с его телом привезли в маленький городок Кяхта в Бурятии, где он жил с семьей. По местным обычаям он должен был провести ночь перед погребением в своем доме. Да только сослуживцы Ануфриева гроб его жене не отдали и даже не позволили в него заглянуть: «Тело уже слишком поплыло и испортилось». «Черви, жара, июнь», — объясняет 44-летняя вдова Ануфриева Ольга. На следующий день закрытый гроб выставили на территории Кяхтинского военного гарнизона. Там родные и сослуживцы простились с Евгением. «Не могу передать словами, как мне тогда было плохо. Я не могла поверить, что его больше нет», — вспоминает Ольга.

В далеком 2017 году после тщетных попыток завести детей они с мужем решились на экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО). Через год у них родилась дочь София. Оставшиеся два эмбриона (врачи назвали их «Троечником» и «Отличником» по их качеству) супруги решили сохранить замороженными в клинике. Это обходилось им в три тысячи рублей в месяц. В 2021 году Ануфриевы почувствовали, что готовы к появлению еще одного ребенка, и встали в очередь на ЭКО, чтобы сделать его бесплатно по полису ОМС.

В июне 2022 года, через несколько дней после похорон мужа, вдова Ануфриева решила, что не намерена дожидаться, пока подойдет очередь делать подсадку эмбриона по страховке, — она сделает ее на «гробовые», полученные после гибели мужа. И сделает как можно скорее. Тогда же она поехала за советом в дацан (буддистский бурятский монастырь). Лама сказал ей: «Делай подсадку в середине сентября — и твой муж переродится в ребенке».

Ольга начала готовиться к подсадке эмбриона, и в сентябре 2022 года беременность наступила. Узнав об этом, вдова поспешила на кладбище, чтобы сообщить радостную новость мужу.

Врачи сообщили Ольге предполагаемую дату родов: 4 июня — в этот день ровно год назад ее мужа не стало. Утром она провела поминки, потом съездила с родными к нему на кладбище, а после собралась и поехала на своей машине в роддом. Сама она всё же хотела родить непременно 11 июня — в день рождения мужа: «Но малышка выбрала середину — между днем гибели своего папы и днем его рождения — и родилась 7 июня».

Ольга назвала дочь Женей в честь погибшего отца ребенка.

Те же карие глаза, как у него, те же вьющиеся волосы. Она кушает то же самое, что он. Не любит то же, что и он. Он рис любил, гречку — это же всё она ест. Каши молочные он терпеть не мог — и она не ест».

Говорят, что беременным вредно волноваться. «Но я и расстраивалась, и грустила, — вспоминает Ольга. Будучи беременной, она ходила на могилу к мужу каждый день, «разговаривала с ним, как с живым, и становилось легче». — Это всё, конечно, отражается сейчас на дочке. Наша с Женей старшая дочь София — очень общительная и заводная. А Женечка у меня получилась очень серьезная девушка. Сказать кому-то «привет» или улыбнуться — нет. Она никогда не улыбнется лишний раз».

Пока смерть не разлучит

Ольга и Евгений познакомились, когда ей было 28, а ему — всего 17. В то время она была замужем и растила двух дочерей. Работала уборщицей, мыла подъезды в многоэтажках. Однажды она пришла в гости к своей коллеге, матери Евгения, — «а там он».

Брак Ольги в то время уже распадался, но строить отношения с юношей она, конечно, не собиралась. «Он же был мальчишка для меня!» — вспоминает она. Но Евгений стал присылать ей «смс, романтические стишки и картинки из интернета». «За мной так никто не ухаживал», — признается женщина. Иногда он часами сидел у ее подъезда и даже залезал на дерево, чтобы подглядывать за ней через окно ее квартиры на третьем этаже. Ольга говорила ему, что у нее с мужем всё идет к разводу, но он «всё равно сходил с ума от ревности».

Вскоре Ольга действительно развелась, Евгений отслужил в армии, и они поженились. Она устроилась продавщицей в магазин, Евгений пришел туда же кочегаром и грузчиком. Денег не хватало. Тогда Ануфриев стал вахтовым методом работать в золотодобывающей компании «Бурятзолото», которая находилась за десятки километров от Кяхты. Два месяца там — месяц дома. В 2013 году у Ольги случилась внематочная беременность и выкидыш. Муж всё бросил, приехал к ней в больницу и больше не уезжал. «Иначе это не семья, когда его постоянно нет дома», — заключает Ольга.

В сентябре 2014 года Ануфриев устроился на контрактную службу в военную часть в Кяхте, а уже в октябре его отправили в Украину. «Они были там нелегально, поэтому даже мне Женя говорил, что они стоят на границе, рядом с Ростовом-на-Дону», — рассказывает Ольга.

Домой Евгений вернулся через полгода с медалью Суворова. Впоследствии, по словам Ольги, он сказал ей, что был в Украине, но ни о том, что именно там делал, ни о том, за что получил медаль, не говорил. Эту медаль в российской армии дают «за личное мужество и отвагу, проявленные при защите Отечества и государственных интересов Российской Федерации».

Но психика, конечно, у него нарушилась. Он нет-нет да начинал срываться на меня. Я проглатывала это — потому что знала же, где он был».

После неудачной беременности в 2013 году врачи сказали Ануфриевым, что естественным путем они зачать ребенка больше не смогут. Тем не менее в течение следующих трех лет супруги делали всё, чтобы это произошло. Ездили к Янжиме — буддийской святыне, которая находится в Бурятии и, по поверьям, помогает парам завести детей. «Мы и по дацанам, и по бабкам ходили, и лекарства пили, какие только можно и какие нельзя, — рассказывает Ольга. — Два года лечились у одного известного тибетолога, который приезжал в наши края. Он нам шарики давал из трав — мужские и женские. Мы их грызли два месяца, но всё равно ничего не получилось. И потом кяхтинский гинеколог уже отправил нас на ЭКО».

С 2014 года Евгений был в пехотных войсках, а позже перевелся в ремроту (подразделение по ремонту) и служил в военной части в своем же городе, «там была должность попроще, и он мог проводить больше времени с семьей».

В 2018 году у Ануфриевых родилась дочь, София. «Женя моих-то детей [от первого брака] любил, а свою — вообще обожал, — вспоминает Ольга. — Первый раз, когда он взял ее на руки в роддоме, это надо было видеть — такое состояние у него было… Он наглядеться на нее не мог. Я почему-то не предполагала, что он настолько полюбит нашего ребенка. Когда София стала подрастать, стало понятно, что они вообще друг без друга не могут. Порой соберутся и уходят на день в торгово-развлекательный центр. Суши там, кино, мультики посмотреть».

В январе 2022 года Евгения отправили «в обычную командировку» в Беларусь. «До 23 февраля они там простояли, а 24-го зашли в Украину, — рассказывает Ольга. — Я вообще не думала не гадала, что он может там погибнуть: ремрота же отвечает за технику, — а вот четырехлетняя София, по словам Ольги, «как чувствовала»: — Когда папа уезжал в Беларусь, она так волновалась — весь день обнимала его, а на прощание его всего поцеловала и в губки, и в носик, и в лобик».

По словам Ольги, ее муж «мог и не заходить за линию фронта». Но накануне своей гибели вызвался в отряд «Шторм» — и подорвался на мине в Изюме. Позже его сослуживцы рассказали Ольге, что «он поехал туда, потому что там были ребята, с которыми он в 2014 году вместе воевал, — им нужна была помощь».

«Я когда узнала, что он на передке, поехала в часть, попросила, чтобы его вытащили оттуда, — рассказывает Ольга.

5 июня мне жена его сослуживца позвонила и сказала, что Жени больше нет. Я не помню, что я в тот момент почувствовала. Я даже не поняла, как это всё вообще получилось».

Везучий месяц сентябрь

Вскоре после рождения младшей дочери Ольге пришлось идти в суд, чтобы там доказывать, что отец девочки — это именно погибший больше года назад Евгений Ануфриев. «Суд в этом случае — стандартная процедура. Ведь я же не могу просто так умершего до наступления беременности мужчину записать отцом ребенка», — поясняет Ольга. На заседании присутствовали трое: она, ее свекровь и собственно судья. «Свекровь сказала, что видит по Женечке, что она — это именно дочь Жени, — рассказывает Ольга. — Думали, что судья попросит подтвердить ДНК, но она просто посмотрела документы и спросила, когда была подсадка [эмбриона]. Покрутила бумажки и призналась, что в ее практике это первый раз, когда кто-то рожает от погибшего. Сказала: «Оль, если честно, я не понимаю в этом»». И признала отцовство Ануфриева.

Вскоре после этого Ольгу пригласили на НТВ, в передачу «За гранью». На сайте проекта говорится, что это «остросоциальное ток-шоу о людях, для которых жизнь однажды разделилась на «до» и «после» и теперь находится за гранью общепринятого понимания». Там она рассказала свою историю, а когда вернулась из Москвы — узнала, что вызвала жуткую зависть у своих соседей. «Они обсуждали меня в местных группах во «Вконтакте». Соседи почему-то думали, что я получу за Женю (дочь. — Прим. авт.) миллионы. Хотя, кроме пенсии 20 тысяч по потере кормильца, мне за нее ничего не дают», — говорит Ольга.

«Гробовые» она получила сразу после гибели мужа: только на себя и старшую их с Евгением дочь Софию. Им «досталось» почти восемь с половиной миллионов рублей. На эти деньги Ольга сделала ЭКО, купила младшим дочерям две квартиры в Улан-Удэ, «и еще маленько осталось».

По словам Ольги, рассказав о своей истории на телевидении, она привлекла внимание не только завистливых соседей, но и «десятков вдов из разных уголков России». «Женщины, у которых мужья тоже погибли на фронте, писали мне «Вконтакте» и спрашивали, как я решилась на роды, как я доказывала отцовство, — рассказывает Ольга. — Одна девочка писала, что у нее тоже есть замороженный эмбрион, но всего один, и она боится, что из-за своего тяжелого эмоционального состояния сможет его не выносить». Ануфриева их «мотивирует» и «никого не отговаривает».

Она и сама планирует родить еще одного ребенка через год. Так, чтобы забеременеть в сентябре и родить снова в июне — месяце, когда у ее погибшего мужа день рождения. «Сентябрь у меня, видимо, везучий месяц», — подмечает она.

«Я хочу сохранить память о муже, — говорит Ольга. — Женины друзья смотрят на наших дочерей и говорят:

По словам Ольги, когда она сообщила своим дочерям от первого брака, что в следующем году собирается сделать еще одно ЭКО, ее старшая дочь, которой уже 25, спросила: «Мам, а почему ты со мной не посоветовалась?» «Я говорю: «А почему я должна спрашивать? Я же вожусь с ними одна», — говорит Ольга. — Она переживает, что я не вывезу. Но средняя, 19-летняя, дочь — за, она спрашивает: «Мам, а когда ты уже забеременеешь?» Я думаю, что я должна это сделать. Если бы пять эмбрионов осталось, я бы еще подумала. А тут он один. Как моя двоюродная сестра сказала: «Живое должно жить»».

Сейчас Ольга ездит на могилу к мужу уже не каждый день, а только пару раз в месяц — времени не хватает. Первое время после гибели мужа она просто не знала, как сказать об этом Софии (старшей дочери Евгения). Как только звонил телефон, девочка бежала к матери: «Папа звонит!» Потом Ольга сказала, что папа больше не позвонит: у него телефон сломался. Тогда дочь стала говорить: «Папе нужно новый телефон отправить». «Потом я уже сводила ее на кладбище и показала «папин новый домик», — рассказывает Ольга. — Я тогда взяла с собой на могилу и Софию, и Женю. Женя, представляете, сразу подошла и поцеловала памятник, а ей еще года не было, я была в шоке». София, по словам Ольги, «любит ездить к папе». «Но она не единственный ребенок, который теперь у нас в Кяхте любит ездить на могилку к своему папе, — подмечает Ольга. — У нас столько военных погибло сейчас… Тут же военная часть».

Софии было четыре года, когда погиб отец, но она «каждую мелочь помнит, как они с ним что вместе делали». Ольга говорит, что ее дети знают: их папа — герой. София всем так с гордостью и сообщает: «Мой папа — герой». «Украинцев вся семья у нас… Мы вообще их ненавидим, — признается Ануфриева. — Хотя я сама с детьми этот разговор не завожу. Но София уже знает их флаг. Дети же лазиют в телефоне, они это всё понимают. В основном Соня первая спрашивает: "Мама, это наши враги?" Я отвечаю: "Да, это наши враги". Она спрашивает: "Мама, это они убили папу?" Я говорю: "Да, это они убили папу"».

Анна

27-летняя учительница истории Анна и 29-летний автомеханик Дмитрий Сериковы из Сургута поженились летом 2021 года. В сентябре 2023 года Дмитрия вызвали в военкомат и на следующий же день мобилизовали. «У нас с его мамой лились слезы в три ручья, пока провожали. Он тоже был напуган — белый как бумага. Но он еще и старался нас подбадривать. Правда, мне от его смеха только еще более тошно становилось», — вспоминает Анна.

В феврале 2024 года Дмитрий был ранен. «Его подлечили в госпитале», а после, по словам Анны, он дал взятку командиру, и его отпустили домой в двухнедельный отпуск. Как раз в марте, когда Дмитрий приехал домой, в разных регионах России чиновники активно стали выступать с инициативой предоставить «бойцам СВО» возможность бесплатно замораживать сперму. «Это был очень сложный в моральном плане период. Естественно, когда Дима вернулся, нам было, мягко говоря, не до мыслей о том, чтобы завести сейчас детей, — рассказывает Анна. — Но до меня долетали новости о том, что военным предлагают бесплатно замораживать сперму. Поэтому день на пятый его пребывания дома я Диме предложила сдать материал — на всякий случай». Страха, что муж может погибнуть, у Анны тогда не было: «Я боялась даже подпускать эти мысли».

Мы все взрослые люди, и поэтому я, не стесняясь, говорю прямо как есть. Я подумала, что если государство хоть что-то нам предлагает и вообще думает о нас, то как-то глупо не воспользоваться».

Доводы жены, по всей видимости, показались Дмитрию резонными, поэтому он сделал то, о чем она его попросила. «Дима вообще всегда со мной соглашался, — говорит Анна. — Я даже не припомню такого, чтобы я или его мама о чем-то попросили, а он отказал». Через неделю Сериков снова уехал на фронт. В июне Анне сообщили, что муж погиб — подорвался на мине.

Вскоре после похорон Анна и Елена, мать Дмитрия, перебирали дома его вещи: «Что-то выбросить, что-то продать, что-то его мать хотела забрать себе на память». «На этом разборе вещей нас с ней размазало, — вспоминает Анна. — Мы потом сели пить чай, и свекровь говорит, мол, жалко, что Бог его забрал таким молодым, даже внука от него не осталось. И я вдруг вспомнила, что, вообще-то, ведь он заморозил свой [био] материал. Рассказала ей. Мы с ней так друг на друга посмотрели и чуть ли не хором произнесли: «Надо рожать!» Это решение было таким очевидным. Когда реально понимаешь, что всё, что делал до этого, было не просто так».

Через неделю Анна со свекровью поехали в клинику, где хранился биоматериал Дмитрия, и начали подготовку к ЭКО. В сентябре 2024 года девушке провели эту процедуру, и она забеременела. «Подруги меня не поняли, — говорит Анна. — Они все мне говорили, что, мол, ты еще молодая, выйдешь замуж, родишь. Зачем рожать от того, кто уже умер? А меня это обижало. Люди ведь не взаимозаменяемые. Я люблю именно своего мужа. Я именно от него хочу детей. Я думаю, что моя беременность — это его лебединая песня, венец его жизни. И я рада, что Бог меня вразумил и я отправила его на заморозку спермы тогда, в марте».

Впрочем, в октябре, через месяц после наступления беременности, Анна завязала отношения с новым мужчиной: «Случайно познакомились через общих друзей». «К беременности он отнесся нормально, — говорит девушка. — Даже восхищается моей преданностью мужу. Он говорит: «Я понимаю: твой муж героически погиб, ты хочешь ребенка от него»». Сам мужчина от участия в войне уклонился: «Еще в начале войны дал взятку, и его признали негодным к военной службе».

Галина

21 января 2024 года 39-летняя Галина Дорохова переписывалась с мужем, который уехал воевать в Украину. Она прислала ему фотографию, где она с четырехлетним сыном дурачится на диване, без макияжа и растрепанная. Сергей ответил: «Ты красивая». Галина засмущалась: «Какая же я тут красивая?» И прислала фотографии с новогодней фотосессии, на которых она действительно хорошо выглядела. Сергей ответил: «Ты всегда заебатая. Все бабы как бабы, а моя — богиня». «И у меня всё загорелось, — вспоминает Галина. — Как будто что-то плохое случится. Потому что обычно мужчинам на фронте не до таких слов, и мой тоже всегда более сдержанно писал. Я ему ответила: «Мы тебя любим и ждем домой, приезжай скорее»».

Сергей обещал жене приехать в отпуск ближе к концу января, но на следующий день после их переписки, 22 января, в домофон ее квартиры позвонили: «Это майор такой-то, воинская часть такая-то». Военный поднялся в квартиру. Галина открыла дверь и спросила: «Он живой?» «Нет», — ответил собеседник. «Когда я услышала это, меня как будто ударили по башке: онемела, впала в ступор и не могла ничего сказать», — вспоминает женщина.

Как и Ольга Ануфриева, Галина Дорохова родила первого ребенка с помощью ЭКО еще до войны. Второй эмбрион они с мужем также все эти годы сохраняли в клинике. На фронт 33-летний лейтенант Сергей Дорохов уехал в феврале 2022 года. В сентябре того же года он приехал домой «по здоровью» и занимался подготовкой мобилизованных.

— считает Галина. — Ты тут ничего не сделаешь, хоть ноги ему сломай — он всё равно поедет. Он улетел, и больше мы папу живым не видели».

Всё время, что Сергей был на фронте, они с женой планировали: как только он вырвется домой в отпуск, она сделает «подсадку», чтобы вновь родить. В отпуск он обещал приехать в январе 2024, поэтому на это время они с женой и планировали ЭКО.

Вскоре после гибели мужа Галине приснился сон, в котором по какой-то причине врачи на позволяли ей сделать ЭКО и «дать жизнь малышу». Она в ужасе проснулась с мыслями: «Что же делать? Как мне дать жизнь этому ребенку?!» Галина позвонила подруге и попросила вместе с ней съездить в перинатальный центр, где хранится эмбрион: «Я же тогда была неуравновешенная, я даже не смогла бы объяснить, зачем я туда пришла и какие у меня обстоятельства». Та согласилась. Галина пошла искать договор с клиникой, «а он был завернут в файлике, именно на странице, где было написано: «в случае смерти одного супруга эмбрионом распоряжается другой»». Это обстоятельство показалось Галине знаковым.

В клинике Галину «сначала практически послали: мол, раз мужа больше нет, вы не можете без его согласия распоряжаться эмбрионом». Галина вспоминает, что ее после этих слов «аж прошибло от ужаса». Она начала спорить: в договоре прописано, что в случае смерти одного супруга биоматериалом может распоряжаться другой. «В итоге юристы перинатального центра дали мне добро на проведение ЭКО, — рассказывает Галина. — Но врачи сказали: “Мы ждем вас не раньше чем через год. Чтобы гормоны пришли в норму, нервная система успокоилась».

«Так что переноса я еще не делала, — говорит мне Галина в ноябре 2024 года. — У меня на фоне горя очень полетело здоровье. Как и у всех женщин, кто с этим столкнулся. Но этого ребенка я рожу. Я этого хочу, и я это сделаю, когда приду в себя. Мне нужно быть в форме, чтобы выносить, потому что — этого — ребенка я потерять не могу. Я должна быть готова физически и морально. У меня такая цель в жизни стоит, и я ее обязательно выполню».

Галина говорит, что ей важно родить этого ребенка, потому что «это ее малыш: это не просто клеточка, это эмбрион». На вопрос о том, не страшно ли ей рожать ребенка одной и какой смысл она в этом видит, Галина отвечает: «После того, как сталкиваешься с горем, когда теряешь близких людей, тебе в жизни уже больше ничего не страшно — просто берешь и делаешь. Один растет, и второй вырастет. Не то чтобы гибель мужа увеличила желание родить этого ребенка. Просто я люблю детей, и мой муж тоже. Как минимум два ребенка в нашей семье планировалось. Тем более я видела семьи, где один ребенок… Ну, представьте, я умру, и мой сын останется на этом свете один. А так у него будет брат или сестра».

— говорит сквозь слезы Галина.

Сергей Дорохов служил в армии, «отдавал долг Родине», как говорит его вдова, 16 лет. Они с Галиной познакомились в «Мейл.ру агенте» в 2011 году. Она тогда жила в Амурской области, а он служил в Хабаровске. В 2012 году они поженились, в 2017-м — купили квартиру и сделали в ней ремонт, в 2020-м — у них родился сын (методом ЭКО). «Я до сих пор наши с мужем переписки перечитываю, картинки пересматриваю, — рассказывает Галина. — Мы собирались дом строить, участок купили. Пока он был на фронте, мы друг другу картинки будущего ремонта кидали, мечтали, как всё обустроим. Как у нас родится второй малыш».

Через полгода после гибели мужа Галина уволилась из банка, где работала менеджером. «Я всегда очень хотела служить в армии, но уже возраст, плюс ребенок на руках. Поэтому с сентября я ушла работать помощником социального координатора в фонд «Защитники Отечества», который открыт при президенте России. Здесь оказывают психологическую, юридическую помощь, консультирование военным, которые стали инвалидами, и членам семей погибших. Я хочу на благо стране помогать другим людям, которые оказались в такой же ситуации, как я. Надеюсь, это поможет мне подняться».

Галина решила, что, чем больше будет занята работой, тем меньше сын будет видеть, как она плачет. «Хотя всё равно дома часто накатывает… — говорит Дорохова. — Когда сын замечает, я говорю, что «это слезы радости». Он иногда ко мне подходит и спрашивает: «Мама, ты опять чему-то радуешься?» Я отвечаю: «Конечно, сына. Мы же с тобой самые счастливые»». Иногда Галина садится за кухонный стол или на диван и разговаривает с мужем, которого представляет в пустоте: «Ой, Серега, сегодня то-то, то-то произошло, представляешь». «Честно говоря, из живых мне бывает поговорить особенно и не с кем. — признается Дорохова. — Многие друзья отвернулись от меня. Да и от других жен военных, как я знаю. Не хотят видеть наши кислые рожи».

Галина с сыном до сих пор «ждут папу домой». «У меня не хватает сил сказать ему, что папа погиб, — говорит она. — Пока он маленький, как ему объяснишь, почему папы больше нет? Сказать, что «папа на облачке сидит»? Я говорю, будто папа на работе и у него просто пока нет связи”».

Но ее сын «знает, что папа сейчас на войне, что папа — герой». Когда он подрастет, мать скажет ему: «Папа геройски погиб на фронте». «Я объясню ему, что есть мирные люди, а есть враги. И на этом фоне возникает война, — говорит Галина. — Наш папа погиб от дрона. Основной удар принял на себя, закрыл пацанов, они живые остались. Это было в Новомихайловке. Пока сын знает о войне только то, что там бегают с пистолетами. Играет на площадке с детьми в войнушку».

Часто мальчик спрашивает:

— говорит Галина.

После всего пережитого Галина очень хочет, чтобы «всевышние силы помогли и в наших учреждениях всё больше говорили о патриотизме». «Чтобы будущее поколение не винило наше государство за то, что папа оказался на войне. Ведь военнослужащий осознанно идет служить, — рассуждает она. — Ну вот война. Как ты не пойдешь на войну? Ты же военный. Нужно правильно объяснить, что и как случилось. Объяснять, что мы живем в большой, могучей стране, у всех свой долг, обязанности, возможности. Я больше чем уверена, мой ребенок пойдет по стопам папы. Я не могу этого хотеть, но если это так случится, то я его поддержу. У меня нет права отговаривать или запретить».

Автор: Ирина Кравцова