Зловещая имитация

«Нельзя ли проявить большевистские темпы?» — спросил Сталин иерархов, вызванных им в сентябре 1943 года, чтобы вновь учредить — уже на кремлевско-лубянских условиях — Московскую патриархию. Вопрос прозвучал как приказ: на избрание патриарха и создание новой псевдоцерковной структуры тогда ушло четыре дня. РПЦ и сегодня проявляет большевистские темпы, когда речь заходит об исполнении ею карательно-политических функций в интересах режима. Всего несколько дней назад, 5 января, стало известно об увольнении с должности настоятеля московского храма Троицы в Хохлах и запрещении в служении протоиерея Алексея Уминского, занимавшего антивоенную позицию и имеющего репутацию пастыря интеллигенции. А уже 10 января он получил повестку на заседание церковного суда по делу о лишении его священного сана, причем заседание было назначено на утро 11 января в храме Христа Спасителя. Сегодня стало известно, что о. Алексей на суд не пришел, и по Положению о церковном суде РПЦ его теперь должны вызвать еще два раза, после чего суд получит право вынести свой вердикт заочно.

По сложившейся в РПЦ практике этот вердикт никак не зависит от явки обвиняемого — церковный суд, целиком послушный патриарху и зависимый от него, лишь канонически оформляет заранее принятое руководством решение. В Московской епархии члены церковного суда назначаются патриархом из числа прямо подчиненных ему клириков, а решения суда вступают в силу после их утверждения снова-таки патриархом. С точки зрения светского принципа разделения властей, такой орган и судом-то называть нельзя, потому что никакими самостоятельными полномочиями или властью он не обладает. Секретарь Московского епархиального суда протоиерей Александр Миронов служит настоятелем храма Софии Премудрости Божией, расположенного во дворе главного офиса ФСБ России на Лубянке. И в этом контексте особенно грозно звучит предупреждение руководителя аналитического отдела малофеевского канала «Царьград» Михаила Тюренкова о том, что дело Уминского «будет рассмотрено не только в церковном суде».

Как отмечала «Новая газета», судебная система в РПЦ чисто имитационная. Судопроизводства как такового, права на квалифицированную защиту, презумпции невиновности этот суд не предполагает. Более того, его существование входит в явное противоречие со ст. 4 федерального конституционного закона РФ «О судебной системе Российской Федерации», которая гласит: «Правосудие в Российской Федерации осуществляется только судами, учрежденными в соответствии с Конституцией Российской Федерации и настоящим Федеральным конституционным законом. Создание … судов, не предусмотренных настоящим Федеральным конституционным законом, не допускается». Можно сколько угодно говорить о незаконности церковных судов, а между тем они реально ломают жизни многим клирикам, и без того представителям одного из самых бесправных и юридически не защищенных слоев российского общества. Покойный псковский протоиерей Павел Адельгейм (убит в 2013 году), написавший яркую монографию «Догмат о Церкви» и наказанный за это церковным судом, отмечал, что отношения клириков с РПЦ находятся в серой зоне, не регулируются ни трудовым, ни пенсионным законодательствами. В буквальном смысле выживание священника зависит от его раболепия перед священноначалием — о какой-либо самостоятельной позиции тут говорить не приходится.

В последние годы церковные суды приобрели еще одну зловещую функцию — их вердикты стали означать отречение церковной корпорации от своего бывшего собрата, который, становясь «расстригой», передается в полное распоряжение государственной карательной машины. Яркий пример того, как работает эта система, — дело среднеуральского схиигумена Сергия (Романова), ныне отбывающего тюремное наказание за «разжигание ненависти». Его арестовали лишь после того, как патриарх утвердил решение церковного суда о лишении схиигумена сана: дескать, «теперь он не наш — берите и делайте с ним, что хотите». Примерно так прочитал свое «лишение сана» и опальный московский диакон Андрей Кураев, недавно покинувший РФ.

Глухота патриарха

10 января на официальном сайте Московской городской епархии РПЦ наконец появился указ об увольнении и запрещении о. Алексея Уминского. Этот документ, впрочем, не внес никакой ясности в вопрос о причинах внезапной расправы над ним. Чуть более информативна повестка в церковный суд, где обвинение против священника сформулировано так: «Отказ чтения установленной молитвы о Святой Руси». Речь идет о литургическом нововведении, совершенном патриархом Кириллом после начала «СВО». Молитву положено вставлять в самую сердцевину литургии, после чтения Евангелия и сугубой ектении, и произносить предстоящему клирику или епископу громко в алтаре. Еще в марте 2022 года Кирилл разослал по всем приходам в зоне своей досягаемости довольно обтекаемый текст, где шла речь о некоем иноземном вторжении на Святую Русь, которое надо бы поскорее отразить. После объявления частичной мобилизации в сентябре 2022 года патриарх утвердил новый текст этой молитвы, где уже не было околичностей. «Подаждь нам силою Твоею победу», — звучит ее центральное прошение. Не все священнослужители РПЦ по совести были готовы разрушать древний строй литургии столь воинственным возгласом, некоторые стали заменять слово «победа» словом «мир», которое и так десятки раз повторяется во время главного христианского богослужения. И тут выяснилось, что слово «мир» (кстати, первое слово, обращенное Иисусом Христом к ученикам после Воскресения, — Иоан., 20:19) бьет патриарха не в бровь, а в глаз. Священников, дерзнувших заменить единственное слово в тексте, который даже не входит в официальный богослужебный чин, РПЦ начала лишать сана.

Так, Московский церковный суд в том же составе, в котором он ныне судит о. Алексея Уминского, 11 мая прошлого года «лишил сана» за слово «мир» священника Иоанна Коваля. Вскоре его принял под свой омофор Константинопольский патриарх, признавший решение Московского церковного суда неканоническим и политически мотивированным. Теперь о. Иоанн служит в Турции. За чтение антивоенной проповеди «лишен сана» клирик Клинцовской епархии РПЦ в Брянской области священник Александр Домбровский. Его приняла под свой омофор Православная церковь Украины. Еще несколько священников и диаконов из разных епархий уволены в заштат и запрещены в служении еще в первые месяцы «СВО» за подписание крайне осторожного и обтекаемого обращения клириков РПЦ «о примирении».

Тревожные звоночки в адрес о. Алексея Уминского звучат уже не только из патриархии или из эфира воинственного «Царьграда». Елейно-благочестивое православное издательство «Никея», заработавшее не один миллион на продажах многочисленных книг о. Алексея, предупредило, что удалит их из своих каталогов (и физически уничтожит?) сразу после того, как издательский совет Московского патриархата отзовет с них свой гриф «одобрено». А в том, что он этот гриф отзовет, сомневаться не приходится. В совете сидят такие же безмолвные и бездушные солдаты патриарха, как в Московском церковном суде.

На фоне происходящего группа клириков и мирян РПЦ обратилась с открытым письмом к патриарху Кириллу. На момент написания этой статьи под ним стояло уже более 10 тысяч подписей, верифицировать которые сложно (например, архиепископ Зеленоградский Савва (Тутунов) гневно осудил появление под письмом его мирского имени). Расправу над о. Алексеем авторы письма называют «большой трагедией для многих верующих, для пациентов детского хосписа, для сотен заключенных и тысяч бездомных людей (которых опекал священник. — Прим. авт.)». «В наше непростое время важно сохранить для людей возможность духовной поддержки», — сказано в письме. По мнению другого репрессированного патриархийной системой священника, о. Александра Шрамко, вынужденного бежать из Беларуси в Литву, письмо не принесет пользы о. Алексею и вызовет лишь раздражение у патриарха. Воцерковленные православные люди, говорит о. Александр, «не нужны РПЦ ни в политическом плане, ни в экономическом — основной доход идет от спонсоров и потока случайных захожан». Патриарх Кирилл строит свою структуру только с опорой на власть, точнее — на персоналистскую диктатуру, что предопределяет его жесткий конфликт с остатками гражданского общества внутри РПЦ.