Прежде чем поделиться опытом перемещения любимых гаджетов (шире — вещей) в пространстве, настоятельно рекомендую читателям, которых заявленная тема затрагивает напрямую, потратить несколько минут на изучение психологической (вернее, психиатрической) подоплеки наших сложных отношений с неодушевленными предметами, которые мы накапливаем по жизни.

Читателей творческого склада сходу отправляю к стендапу Джорджа Карлина под названием “A place for my stuff” (1984): за четыре минуты этого шедевра вы узнаете о себе больше, чем когда-либо догадывались в самых откровенных своих подозрениях.

Остальных (особенно тех, кто родился под знаками Девы, Тельца и Рака) приглашаю в краткий научный экскурс на тему «компульсивного хординга» (compulsive hoarding).

Потребность в накопительстве у птичек и грызунов носила сугубо прагматичный характер: не запихнешь заблаговременно за щеку зерна — помрешь с голоду в нехлебный месяц. У Homo sapiens, однако, коллекционирование полезных вещей по мере роста общественного благосостояния переродилось из насущной потребности в тяжкий психический недуг под названием compulsive hoarding, также официально известный под названием «заболевание Плюшкина», Plyushkin's disorder (а еще говорят, что русская культура никак не отражается в эволюции англосаксонской науки!).

Пока нам только нравится наполнять дом нужными и не очень вещами, можно не волноваться — это лишь пикантная слабина консюмеризма. Стоит, однако, нам испытать мучительное переживание от необходимости со своими вещами расстаться, как — бац! — и мы можем себя поздравить с неожиданно развившимся полноценным психическим расстройством. Тем самым компульсивным хордингом.

В пятом издании Диагностического и статистического справочника по психическим заболеваниям (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, Fifth Edition, 2013) беспристрастно описаны бронебойные признаки тяжкого недуга:

• неодолимое затруднение даже при частичном избавлении от вещей безотносительно к их реальной пользе;
• накопление вещей в доме и невозможность их использования по прямому назначению. Единственный путь расчистить помещение — это прибегнуть к вмешательству третьих лиц (членов семьи, уборщиц, властных структур);
• клинически значимые расстройства и деградация в плане социальной и профессиональной активности, в частности неспособность поддерживать окружающую среду в безопасном состоянии.

Медикаментозного лечения симптомов компульсивного хординга не выработано. Врачи могут окказионально прописывать избирательные ингибиторы обратного захвата серотонина (SNRIs), но в основном интенсивно применяется индивидуальная психотерапия.

Эссе, посвященное «гаджетам релоканта», я и предлагаю подверженным описанному недугу читателям в качестве сессии упрощенной психотерапии. Лиха беда начало: приступите на страницах «Новой-Европа», а понравится, так продолжите в кабинете у эскулапа. Со своей стороны могу обещать, что опишу проблему с полным знанием дела, потому как сам, похоже, страдаю хордингом давно и безнадежно.

Релокация — термин, интуитивно предложенный для темы этой статьи Кириллом Мартыновым, — представляется мне типичной сублимацией с седативно-анальгетическим эффектом. Главред, видимо, не хотел травмировать автора и аудиторию болезненным, хотя и более точным словом «эмиграция». Релокация создает иллюзию временности ситуации, возможности дождаться желанных общественно-политических перемен и вернуться обратно. Релокация — как бы понарошку, несерьезно, соответственно гаджеты релоканта призваны убрать тревогу от ощущения необратимости случившегося. Что-то вроде затяжного отпуска. Напротив, фраза «гаджеты эмигранта» сама по себе звучит как приговор.

К сожалению, в годы университетской юности я излишне серьезно воспринимал тексты Кастанеды, посему накрепко усвоил важность жизни и борьбы без надежды на успех.

Тем более что эмиграция более точно передает мое личное переживание происходящего: отныне я живу в совершенно другой локации и — страшно сказать — необыкновенно тому рад, хотя и понимаю всю субъективность такой оценки.

Ну да ладно: назовись хоть груздем, только полезай в кузов! Пусть каждый сам для себя решит, релоцируется он или эмигрирует, проблема при этом в контексте нашей темы остается одна и та же: какие гаджеты (и, опять-таки, шире — вещи) следует брать с собой в анабасис.

Тут, конечно, можно было пристегнуть медицинский диагноз из завязки эссе и сказать, что не хрен вообще что-то с собой брать в дорогу, потому как привязанность к вещам — это психическая патология. Если что-то будет нужно, купите в новом месте.

Такой подход мне кажется глупым не только потому, что не учитывает столь важный аспект нашей жизни, как финансы (зачем покупать снова то, что и так уже есть?!), но и в силу явной бесчеловечности подобной рекомендации. Скажу крамольное: рекомендация не брать с собой в релокацию ничего, данная человеку, склонному к религиозности в любой ее форме, является чистым садизмом.

К сожалению, медицинская наука западного толка исторически приучена игнорировать все нематериальные аспекты мирского бытия, поэтому термин «компульсивный хординг» заслоняет собой явление гораздо более важное и значительное, а именно: объекты материальной культуры (от компьютерных гаджетов до автомобиля и красивой дамской сумочки) — это не просто вещи, а полноценные обереги и талисманы. В самом что ни на есть религиозном смысле слова: предметы, защищающие нас. Защищающие от чего? От ужаса осознания бессмысленности человеческого бытия!

Любимая книга, любимый транзисторный радиоприемник, любимые наушники, планшет, часы, перьевая ручка — это костыли, которые онтологически никак не отличаются ни от религиозных аксессуаров и ритуалов, ни от культа трудоголизма, ни от речитатива мантр, ни от асан, ни от пранаямы, ни от дхьяны, ни от дхараны, ни от чтения молитв, ни от круглосуточного штудирования умных фолиантов в библиотеке.

В подобной ситуации фраза «Оставьте все свои вещи в прошлой жизни!» травмирует душу похлеще любого jeux des mots с релокацией-эмиграцией.

Сразу хочу сказать, что среди нашего брата встречаются редкие особи, которым посчастливилось не только получить удовольствие от чтения «Нравственных писем к Луцилию», но и воплотить великую идею Стои в органичный принцип собственной жизни. Только таким счастливцам доступен высший пилотаж вроде ухода в туман бессрочной релокации с одним рюкзачком на спине (chapeau, дорогой наш главред!).

Но даже такие герои, затмевающие рекорды Гиннесса минимализмом скарба, взятого в неизвестность будущего, вынуждены подчиняться универсальному закону космоса и украдкой от самого себя прихватывать хоть малюсенький, но всё же костылёк. Да хоть бы игровую приставочку Sony, которую, впрочем, суровые стоики предпочитают именовать лукавым словом «хобби», а не оберегом (и снова chapeau, дорогой наш главред!).

Обширная метафизика шозизма, приведенная выше, понадобилась мне для того, чтобы избавить читателя от скучного перечисления гаджетов, которые правильно прихватывать с собой в релокацию. Теперь вы понимаете, что у каждого человека есть собственный набор оберегов, который с максимальной эффективностью спасает от душевной тревоги. И никакие страшилки в виде компульсивного хординга его не остановят.

Позволю себе, тем не менее, дать несколько сугубо практических рекомендаций, подкрепленных личным опытом.

Мы, надеюсь, достигли понимания, что кроме вещей и гаджетов, используемых непосредственно в работе (ноутбук, планшет, смартфон), необходимо для спокойствия души релоцировать в новый мир еще и джентльменский набор маленьких радостей материальной жизни, бесполезность которых мы осознаем, но за то их и любим.

С работой всё понятно: к примеру, оказалось, что мне лично совершенно не нужен роскошный планшет Samsung S7+, который я, естественно, прихватил в будущее, однако в прямом смысле слова ни разу не использовал. Вся моя работа — это смартфон + ноутбук.

Очевидно, однако, что художник-иллюстратор или, скажем, дизайнер (вполне себе релокантские профессии) без планшета не проживут и дня, хотя запросто при этом могут обойтись без ноутбука.

Специалист, работающий со звуком, корреспондент или новостник, действующий «на местах», ни дня не проживет без профессионального рекордера. Я вот записываю каждую неделю по три подкаста, поэтому очевидно, что Tascam DR-44WL занимает почетное место в багаже (джинсую, пользуясь оказией, хотя, конечно, любой топовый Zoom ничуть не хуже).

Единственный гаджет из рабочего списка релоканта, который вызывает великие сомнения и преумножает скорби, — это автомобиль. Тут смело могу дать искреннюю рекомендацию: если только возможно, ни в коем случае не тащите с собой это чудовище с адскими номерами!

Боже упаси: вашу машину никто не будет гнобить, царапать и поджигать. Все рассказы на этот счет — редчайшие аномалии (в любой семье не без урода), выполняющие функцию городских легенд про Кэндимена. В этом году я проехал на plates from hell по восьми европейским странам (не заглядывать по пути в Германию бог дал разума), и из «русских там гнобят» словил только одну «репрессию»: в Румынии меня обсигналили два украинских бензовоза, но не столько за стигматы, сколько за то, что честно плелся 30 км в час по предписанию знаков.

Главная причина, почему автомобиль нужно продать в старой жизни, а в релокации купить новый, заключается в том, что нет более мучительного в ЕС процесса, чем натурализация железного коня на российских номерах. По большому счету сегодня это вообще нереально без полноценного ВНЖ — требование, плохо сочетающееся по срокам с ограничением на пребывание незарегистрированного транспорта не более шести месяцев.

В странах, где существует возможность зарегистрировать машину через процедуру растаможивания, размер пошлин обессмысливает любое телодвижение.

Так что однозначно: если есть возможность, продайте машину в РФ, обменяйте рубли на стейблкоины (USDC/USDT/DAI) и наслаждайтесь децентрализованной криптоэкономикой будущего.

Полной однозначности выбора гаджетов рабочего применения соответствует суровая неоднозначность вещей из категории оберегов-талисманов-хобби. Тех самых, без которых жизнь не мила.

Незадача в том, что диагноз компульсивного хординга — это для врачей. А пациентам от него ни горячо ни холодно. Тем более что всё равно это не лечится (не мордовать же себя селективными ингибиторами, for Christ’s sake!). Нам, нездоровым хордерам, нужна какая-то более прагматичная зацепка. Мне кажется, я такую обнаружил, поэтому спешу поделиться с читателем.

После того как я переместил в новый мир невероятное количество бесполезных оберегов, на меня снизошло божественное откровение.

Ключевой атрибут всякой вещи, не имеющей практического применения, — это ее локация, то есть географическая привязка. Может, кто-то из читателей об этом и раньше ведал, но я точно не догадывался.

Нам кажется, что можно взять вещь с собой и она комфортно переместится в пространстве вместе с хозяином. Увы, так не получается. Оказывается, у вещей нет души, нет глаз, нет разума, им невозможно объяснить, что так надо, что волею судьбы необходимо находиться в другом месте. Вещи так не умеют и потому, практически сразу после перемещения, они в прямом смысле слова умирают.

Вы смотрите на эти мертвые вещи и не понимаете, зачем вы их с собой взяли. Вместе с релокацией вещи, оторванные от привычной географии, утрачивают смысл своего существования, теряют магию оберега и превращаются в тупой предмет. Мертвые после перемещения вещи больше не заслоняют собой зияющую пустоту и космическую бессмысленность нашей жизни и прямо-таки подталкивают к сеансам интенсивной психотерапии.

По-любому они обречены на вымирание вне родной среды обитания. Надежное правило отбора: не тащите за собой ничего, что не брали в руки последний месяц (даже если это ноутбук или планшет). Прихватите две-три милых бессмысленности-бесполезности и угомонитесь!

Под занавес бочка меда: в релокации вы, как профессиональный хордер, быстро обрастете новыми оберегами-талисманами! В отличие от старых, новый иллюзион осмысленности бытия будет полон жизни и красок. Как минимум до следующей релокации.