— Половина офицеров [в армии] не хочет воевать, не понимают за что. В добровольческих отрядах народ более мотивированный, — говорит воевавший в отряде спецназначения «Троя» Александр Фёдоров (имя изменено. — Прим. ред.).

Мысль пойти защищать родину возникла у него, 38-летнего инженера, выпускника университета, сразу после начала спецоперации. Однако обратиться в военкомат и заключить контракт с Минобороны он не захотел. Когда в сентябре объявили мобилизацию, Александр сложил вещи и поехал в Тамбовскую область, на полигон 16-й бригады спецназа ГРУ возле поселка Тригуляй, — адрес с координатами места был указан в объявлении о наборе добровольцев, которое он нашел в телеграме.

На КПП Александр позвонил по указанным телефонам, и его встретили. После собеседования и проверки он подписал контракт на полгода. В отряде ему понравилось: многих, как и его, привело желание «остановить продвижение НАТО на восток». «Мы воюем не с украинцами, а с коллективным Западом», — говорили командиры. Это совпадало с его личным мотивом.

В начале ноября, после месяца подготовки, добровольцев отправили под Луганск. В конце декабря отряд расформировали, а в марте этого года Александр вступил в другой добровольческий батальон и снова ушел воевать против НАТО.

Почему люди идут в добровольцы, кому они подчиняются и как воюют — об этом Александр в перерыве между командировками рассказал «Новой-Европа».

«Мой дед не для того воевал»

— Контракт я подписывал не с «Троей», а с одной ЧВК, разглашать название не имею права, говорит Александр.

Его предупредили, что это секретная информация. По его словам, в контракт внесли данные его близких, которым выплатят деньги в случае его смерти. Других деталей он не помнит.

— Я туда ехал не деньги зарабатывать, — объясняет он.

Отряд он выбрал, по сути, случайно, наткнувшись на его телеграм-канал. Уже на месте Александр узнал, что «Троя» подчиняется ГРУ. Собственно, в объявлении о наборе упоминалось, что полигон Тригуляй, куда надлежало прибыть, находится в распоряжении 16-й бригады спецназа ГРУ. По данным «Медузы» и «Верстки», на полигоне Тригуляй в одноименном поселке Тамбовской области своих добровольцев тренирует ЧВК «Редут». Видимо, это и есть та таинственная ЧВК, с которой Александр подписывал контракт.

О «Трое» известно с середины 2014 года, когда в Донбассе из ополченцев Горловки и Кировского собрался отряд, вскоре он начал называться разведротой спецназа. Время от времени приходили новости о конфликтах разведроты с другими подразделениями ДНР, в которых считали «троянцев» ОПГ и «поддельными десантниками».

С тех пор «Троя» обзавелась своим логотипом, гимном и стала именоваться отдельной бригадой спецназа. «Своих не бросаем, пленных не берем», — гласит ее слоган на фоне эмблемы — белый парашют на синем фоне со стилизованной буквой «Т» в обрамлении веточек.

В отряде Александр встретил самых разных людей: у половины, как и у него, не было опыта военной службы, у других он имелся. Среди добровольцев были участники чеченской войны, три краповых берета, бывший десантник. В одной роте оказались только что отслуживший по призыву 19-летний парень и седой мужчина за 50.

В добровольцы Александр ушел с хорошей работы в частной фирме. Он объяснил шефу свое желание, и, по его словам, тот его понял. «Защищать родину!» — приводит он свой мотив. Тот факт, что на родину никто не нападал, его не смущает. В его глазах угрозу представляет не столько Украина, сколько НАТО, устраивающее учения в Крыму (учения «Си Бриз» проводились у берегов Крыма до 2014 года, после они проходили в Одессе и южных районах Украины. — Прим. ред.).

— Мой дед не для того воевал четыре года, чтобы потом натовские военные гуляли по Севастополю, — восклицает Александр.

Он рассказал о своем деде. После окончания военного училища его, свежеиспеченного лейтенанта, направили служить на границу, и вскоре началась война. Он и его бойцы приняли бой с вторгшимися фашистскими войсками, в первый же день половина его товарищей погибла, сам он попал в окружение, потом воевал в партизанах, награжден орденом. Александр явно гордится дедом.

— считает он.

По его словам, схожими соображениями руководствовались и некоторые из добровольцев, с кем он обсуждал эту тему. Фразу о продвижении НАТО и войне с «коллективным Западом» много раз можно было слышать от командира отряда с позывным «Алабай» и начштаба с позывным «Якут».

«Повоюем и всех убьем»

При первом разговоре Александр не назвал фамилии командиров — то ли сам не знал, то ли не хотел выдавать «секретную» информацию, устанавливаемую за пять минут поиска в интернете. Он почти ничего не знал об их профессиональном прошлом: кто они, действующие военные или вернувшиеся в строй ветераны, в каких войсках служили, в каком звании? На него, человека сугубо гражданского, никогда не державшего автомата даже во время обучения на военной кафедре, оба командира производили впечатление кадровых военных несмотря на то, что обычно носили форму без знаков различия. Хотя в 2015 году командир отряда приходил на телешоу в погонах полковника.

Сам Алабай прошлого не скрывает, в своем телеграм-канале он дает ссылку на украинский сайт «Миротворец»:

«Новиков Владимир Николаевич

Террорист, боевик НВФ <незаконного вооруженного формирования>. Позывной: «Алабай». Командир СпН «Троя». Дата рождения: 04.09.1974…

Гражданство: Украина.

Отличается особой жестокостью, получает удовольствие от пыток пленных, о чем неоднократно высказывался в своем близком окружении <…>.

В Запорожье был президентом байк-клуба «Славяне» (кличка «Барин»). Уголовник-рецидивист. Трижды судим, летом 2011 года задерживался милицией по обвинению в рэкете предпринимателей», —

говорится о нем в базе данных тех, кого авторы портала считают причастными к конфликту в Донбассе и «преступлениям против основ национальной безопасности Украины».

О начштабе с позывным «Якут» — Сергее Колмогорове — Александру ничего не известно.

— Ребята говорили, что Якут — полковник ГРУ, живая легенда, участвовал во всех локальных конфликтах, — передает он.

Он знает тех, кто вступил в отряд после просмотра выпусков на ютуб-канале «Улица правды» с участием Колмогорова. В передачах его представляют военным конфликтологом. На видеозаписи 2015 года, выложенной на ютуб-канале «Алабай+», этого конфликтолога называют полевым командиром, как и Новикова. Сергей Колмогоров — полный тезка сына бывшего генерального прокурора Якутии, заместителя Генпрокурора РФ Василия Колмогорова. У прокурорского сына — какое совпадение! — тоже была кличка «Якут». Его имя несколько раз всплывало в СМИ в связи с махинацией с векселями и рейдерским захватом.

В «Трое» все звали друг друга по позывным, зачастую не зная даже имени сослуживца.

— Так удобнее, к тому же не все хотят афишировать свое имя. Например, у нас был парень с Украины, он родом из Харькова, но жил в Белгороде. Когда город стали бомбить, он записался в отряд, — рассказывает Александр.

Каждый день в своем канале Новиков-Алабай размещал объявления о наборе в «Трою».

— рекламировал он. Или объявлял акцию, обещая ценный подарок каждому, кто прибудет в отряд до определенного срока. «Приезжайте в «Трою», повоюем и всех убьем!» — призывал он на видео, вскидывая пальцы в форме знака V. Добровольцев завлекали так, как будто получали бонус за каждую голову.

Люди прибывали каждый день. Среди них были и такие, кого в отряд привели материальные соображения: на территории РФ обычный боец получал 110 тысяч рублей, а в зоне СВО — 220. По наблюдениям Александра, для многих это были большие деньги. Новобранцы подписывали контракт, получали форму, экипировку и писали на ней свой позывной: Еж, Князь, Латыш…

Всем миром собирали на подсумки

— На самом полигоне я был два или три раза, мы стреляли из «калашникова» и пулемета, — говорит Александр.

По его словам, за месяц подготовки он успел лишь изучить матчасть, но метко стрелять так и не научился.

Лагерь отряда находился недалеко от полигона, сквозь верхушки деревьев были видны культовые сооружения: до революции здесь действовал мужской монастырь. При советской власти его закрыли, организовав на его месте сначала концлагерь, где одно время держали участников тамбовского восстания под руководством Антонова, а потом открыли колонию для малолетних преступников. В 40-е территорию отдали Министерству обороны под полигон.

С первого дня добровольцы занимались физподготовкой, которая сразу выявила разную степень готовности. У спортивного Александра, который много лет ходил в походы и бегал, проблем не возникало.

Огневой и тактической подготовкой руководил начштаба Колмогоров. По словам Александра, особенно много внимания уделялось тактической — передвижению в составе походной колонны, выставлению боевого охранения, работе группой. Во время занятий имитировались боевые условия: новобранцы двигались перебежками, а по бокам шли инструкторы и обстреливали пространство перед ними. Порой складывалось впечатление, что стреляли буквально в ноги. По требованию Якута во время подготовки все ходили в каске и бронежилете. «Это нужно, чтобы вжиться в свое снаряжение», — объяснял им начштаба.

Каску с бронежилетом добровольцам выдали в отряде, на них стояли номера — видимо, они были со складов Минобороны. По словам Александра, стальная каска выглядела вполне современно, но была тяжелой. Бронежилет со стальными бронепластинами весил 12 кг, а в полном снаряжении тянул под 20 кило. Поэтому все, кто мог себе позволить, купили бронежилеты «Ратник» с «натовскими» плитами: они весили всего три кг, а в сумме выходило около шести.

— «Ратник» с плитами я купил с рук, на барахолке в «ВКонтакте», уже в Луганске, за 40 тысяч, — рассказывает Александр.

Каску, хорошую, кевларовую, для него приобрел родственник за 30 тыс. Купил он и форму, хотя в отряде ее выдали. В зимней одежде было холодно. «Продувалась», — объяснил Александр. По его словам, командир, увидев, что зимняя одежда никуда не годится, заказал для роты новую централизованно — по 8 тысяч за комплект. Также он купил теплую верхнюю одежду и хорошие «буржуйские» берцы за 30 тысяч.

По подсчетам Александра, всё, что им выдали от Минобороны, стоило около 800 долларов. Остальное было «гуманитаркой». Ежедневно командир отряда Алабай публиковал в своем канале объявления о сборе денег и давал реквизиты трех своих банковских карт. «ВСЕМ МИРОМ», — писал он капслоком. Деньги собирали постоянно:

— 4 500 000 рублей на 250 кевларовых шлемов по 17 850 рублей за штуку;

— 350–400 тысяч на 250 подсумков под аптечки плюс деньги на закупку хотя бы 100–150 рюкзаков, которые закончились на складе;

— 2 700 000 рублей — необходимо оплатить заказ на 200 комплектов тактической экипировки…

— писал Новиков-Алабай.

Часто сочувствующие граждане пригоняли в дар отряду подержанные машины: внедорожники, «Патриоты» и «Соболи», праворульные «японки». В лагере их доводили до ума и перекрашивали в защитный цвет. Прямо с конвейера приходили новенькие КАМАЗы с логотипом отряда на кабине. На машинах были черные «минобороновские» номера, вместо привычных цифр — буквы «Троя» и номер региона — 77RUS.

Объявления о сборе денег публиковались в режиме нон-стоп, причем часто по несколько раз на дню. Деньги собирали и в роте Александра — на дрон. К тому времени все сослуживцы знали, что украинцы активно их используют и очень преуспели в этом деле. «Троянцы» тоже решили купить дрон. Выбрали модель DJI Mavic 3 за 260 тысяч и скинулись всей ротой.

— Наверху недооценили перспективы применения беспилотных летательных аппаратов (БПЛА). Чтобы внедрить что-то новое, в Минобороны уходят десятилетия, — объясняет Александр.

Неповоротливость ведомства он воспринимает как досадный, но неизбежный атрибут. Гораздо резче высказался по этому поводу начштаба Колмогоров, предложивший в каждый военкомат направить независимых от Минобороны аудиторов. «Всех военных комиссаров надо садить к чертям собачьим. Тотальное воровство! То-та-льное!» — сказал он в видеоролике от 14 декабря.

Иногда прямо на полигоне начштаба делился с новобранцами своим вИдением военно-политической обстановки: «Когда многие болтают, что мы отступаем, — мы не отступаем. Мы перестаем обслуживать политические интересы. Мы начинаем заниматься войной, а не политикой… вашу мать».

К политическим он относит и проект «Русский мир», который, по его мнению, находится в головах тех, кто его нарисовал, то есть администрации президента. В реальности же, считает он, его не существует. Поэтому все города в Украине должны быть взяты, как Мариуполь, делал вывод Якут.

О ситуации на фронте говорили и добровольцы.

— Все, с кем я общался, не понимали, почему мы не бомбим мосты, дороги, инфраструктуру, по которой на фронт доставляют боеприпасы? Не было понимания, почему война идет так долго и как она может закончиться, — говорит Александр.

По его словам, сослуживцы во всем винили тупых генералов и недоумевали, почему половину командующих не заменили на нормальных. Однако назвать фамилию хотя бы одного нормального генерала Александр не смог.

Война дронов

— Мобилизованные выглядели очень уныло. На что у нас были проблемы со снабжением, но у тех было еще хуже, — говорит Александр.

Мобилизованных он впервые увидел уже на фронте в Луганской области, под Новоселовским, примерно в 20 километрах от Сватово, куда добровольцы прибыли в начале ноября. О том, куда направят отряд, Новиков-Алабай намекнул в своем телеграм-канале 26 октября, сообщив, что «Троя» готова к встрече с перебрасываемой на Луганское направление польской бригадой спецназа. «Тут суки мы вас и зароем. Вы пшеки нам еще за Тараса Бульбу ответите», — пообещал он, не утруждая себя знаками препинания. К слову, за два месяца на фронте Александр не увидел ни «пшеков», ни солдат НАТО, живых или мертвых.

На территорию Украины отряд входил через военный коридор. Добровольцев разместили под Луганском, в двух часах езды от линии фронта. Отряд, 200–250 человек, рассредоточили по девяти объектам, чтобы в случае прилета пострадали не все. «Нас берегли», — говорит Александр, вспоминая мобилизованных, погибших в ночь на 1 января в Макеевке.

На передовую сначала отправили самых опытных «троянцев» из первого набора. Рота Александра приводила в порядок место своего расположения — автомастерскую, где после обстрела не было даже воды.

— На нашей базе находился склад с оружием, мы ходили в караул, обустраивали помещения, убирали мусор и продолжали тренироваться, как обычная воинская часть, — рассказывает он.

Дважды они ездили на стрельбы на полигон в ДНР.

Отделения и роты получали боевые задания и выезжали на передовую, сменяя друг друга. В декабре пришла очередь выдвигаться на Сватовское направление и Александру с сослуживцами. Линия фронта проходила по Южной железной дороге: с одной стороны были украинцы, с другой — метрах в 50, в небольшом лесном массиве — Поповом лесу, — находились позиции российских войск: добровольцев и мобилизованных. Пространство между позициями было густо усеяно воронками.

Пока отделение Александра находилось на задании, боевых столкновений не было. Вместо этого шла война дронов: стороны запускали устройства, те выявляли цели (технику, артиллерию, скопления живой силы) и передавали координаты в пункт управления. А потом эти цели накрывали минометы.

Как-то позиции отряда обстреляли из танка. Стоя в двух-пяти километрах, тот бил прямой наводкой. «Слышишь звук выстрела, и сразу прилетает», — объясняет Александр. В отряде потом часто вспоминали шутку кого-то из сослуживцев, что стрелять из танка по человеку — это бесчеловечно.

— Стреляли постоянно, всё время слышишь — то прилеты с той стороны, то с нашей работает артиллерия, — вспоминает Александр.

По его признанию, он понимал, что в любой момент может погибнуть.

— недоумевали в перерыве между прилетами добровольцы.

Однажды троянцы огнем из автоматов сбили ударный дрон ВСУ, который из-за сходства с распластавшимся на льду парнокопытным называли «коровой». Другие звали его «бабой-ягой», так как тот часто летал ночью, под самой кроной деревьев, и его было плохо видно.

— Он может нести гранату или два кумулятивных снаряда, которые сбрасывает на танк или БМП. Или может корректировать огонь, — отмечает Александр.

За сбитую «корову» добровольцам вскоре прилетела «ответка»: окопы обстреляли из вертолета.

— От «коровы» лучше всего спрятаться, а если она зависла — значит, заметила, и скоро прилетит, тогда нужно всем выскакивать из укрытия и палить из автоматов, чтобы ее сбить, — делится опытом Александр.

В его роте был расчет БПЛА, работавший с дронами — учебным и тем, что они купили на свои средства, их тоже запускали для разведки в реальном времени. Однажды Александр напросился посмотреть, как запускают коптер. Через монитор он наконец увидел «ту сторону» — так в разговоре он часто называл украинцев — их окопы и блиндажи.

Александр запомнил звук, издаваемый в полете работающим аккумулятором БПЛА, и стал прислушиваться.

— Как-то мы шли с напарником в темноте, услышали звук и сразу спрятались за дерево, — говорит он. В другой раз он наблюдал, как по лесной тропе шли мобилизованные, над их головами мигал красным огоньком дрон, а они его не слышали и не видели: — Он мог сбросить на них гранату, — говорит Александр, он явно невысокого мнения о подготовке и дисциплине среди мобилизованных.

В один из дней среди пустых ящиков из-под боеприпасов и «гуманитарки» Александр нашел РПГ-18 — одноразовый гранатомет «Муха». Пустая тара в большом количестве валялась на опушке леса, где обычно разгружали боеприпасы и другие грузы. Таская коробки, военные иногда забывали часть груза, и, по словам Александра, на свалке можно было найти много ценного, например, ящик с патронами. Полезные предметы были разбросаны по всему Попову лесу: чуть ли не под каждым кустом валялись упаковки из толстой фольги — армейские пайки. В разбомбленном КАМАЗе они нашли кумулятивные гранаты.

Однако больше всего Александра порадовало, когда они наткнулись на плотную пленку и спальник, которыми утеплили доставшийся им блиндаж с дырой при входе. В другой раз сослуживец Александра отыскал реактивный пехотный огнемет «Шмель» и предложил пострелять.

— С логистикой был бардак, но недостатка в боеприпасах мы не испытывали, — смеется Александр.

Марш-бросок из окопов 

— Через месяц пребывания за «ленточкой» Якут сказал, что погиб Машук, — рассказывает Александр.

Машук — это позывной добровольца, служившего гранатометчиком в разведроте. Фамилия погибшего ему неизвестна. Он знает только, что последние несколько лет тот жил в Подмосковье и работал в такси. Машук — Илья Строев — погиб в конце ноября в результате минометного обстрела. Это был первый «двухсотый» в «Трое».

В конце декабря погибли еще трое добровольцев с позывными Латыш, Родничок и Еж, один боец был тяжело ранен.

— Они приехали забрать военкоров, их, видимо, заметили с дрона и накрыли артиллерией, — Александр передает версию, которую вычитал в соцсетях.

Как было на самом деле, ему неизвестно. С погибшими они воевали в разных подразделениях.

Позже в своем телеграм-канале командир «Трои» Новиков-Алабай напишет, что группа под командованием Якута вынесла тела убитых с поля боя и доставила их в морг в Троицком. Но ничего этого Александр не знал, так как находился в окопах. Утром 30 декабря к ним приехал начштаба Колмогоров и сообщил, что должен их забрать, так как 28 декабря отряд официально расформирован.

Стараясь не попасть под камеры «коровы», бойцы добрались до машины, которую Якут оставил километров за семь от линии фронта. Через два часа с небольшим они были на базе. Можно было остаться там на Новый год или поехать домой. Александр с товарищем быстро собрали баулы, взяли такси до Луганска, оттуда — до границы, перешли ее пешком и направились в Ростов-на-Дону. В восемь вечера 31 декабря он позвонил в дверь родительской квартиры.

Александр вспомнил, как незадолго до отъезда, когда они еще думали встречать Новый год в окопах, он в шутку попросил у Попова леса, считавшегося волшебным, шампанского и красной икры.

— Дома с родителями мы пили шампанское с красной икрой — лес выполнил даже это желание, — говорит он.

Всенародная помощь

— Двое ребят ушли в «вагнеры», другой — в «Спарту», еще один — в «Тигр» — это тоже добровольческий отряд, как «Троя», — перечисляет Александр.

Все его звали с собой. «На гражданке не понимаешь, что делается», — сказал ему сослуживец, уезжая в третий в своей карьере добровольческий батальон. Александр присматривался к отрядам, но до последнего надеялся на возрождение «Трои».

— Мне нравилась ее атмосфера, — признается он.

Почему «Трою» расформировали, он не знает. Возможно, происходит укрупнение отрядов, предполагает он. От знакомых штабистов он слышал, что решение о расформировании принято в Минобороны. В Z-пабликах это расценили как попытку ведомства привести к единому знаменателю неподконтрольные подчас добровольческие отряды, созданные по образцу «махновской шайки».

Позднее в своих публичных выступлениях начштаба Сергей Колмогоров говорил, что отряд временно выведен и находится на переформатировании. По его словам, в Минобороны пытаются понять место добровольческих отрядов в своей структуре.

А Владимир «Алабай» Новиков продолжал собирать деньги на тепловизоры, квадрокоптеры и прочее.

— Ребята ржут: «Куда, б***, он собирает? В какой отряд, если его расформировали, — смеется Александр.

В марте Новиков зарегистрировал Благотворительный фонд «Троя» — «для легализации всенародной помощи» по принципу «всем миром».

Не дождавшись нового сбора «Трои», Александр в конце марта уехал в Луганскую область, где вступил в добровольческий отряд. В какой именно — он не сказал.