«Эта сделка напоминает то, чего можно было добиться год назад» 

— Какие ключевые факторы побудили обе стороны прийти, в конце концов, к соглашению? 

— С одной стороны, в этой истории очень много непонятного. Напрашивается вопрос: почему сделку в таком формате не заключили еще год назад? Ведь нынешние условия, хотя они официально еще не объявлены, уж очень сильно напоминают переговоры и в мае прошлого года, и в январе. 

Видимо, главной причиной подписания этого соглашения стал приход Дональда Трампа в Белый дом и невероятное давление, которое было оказано, прежде всего, на Израиль. Трамп очень хотел занять должность президента США при возвращении заложников, теперь его инаугурация будет проходить на фоне его большого стратегического успеха. Это следует, кстати, из его совсем не скромного заявления, опубликованного в Truth Social. Он пишет, что сегодняшнее соглашение между Израилем и ХАМАС о возвращении заложников стало прежде всего результатом его победы в ноябре («Мы достигли так многого, даже не находясь в Белом доме. Только представьте себе все те замечательные вещи, которые произойдут, когда я вернусь в Белый дом, а моя администрация будет полностью утверждена и сможет обеспечить больше побед для Соединенных Штатов!», — заявил Трамп. — Прим. ред.).

— Есть ли информация, как именно он мог надавить на Израиль? Говорил про вооружение или еще про что-то? 

— Есть слухи, которые говорят о том, что Трамп в абсолютно безапелляционной форме лично и через своего представителя по делам Ближнего Востока Стива Виткоффа поставил Нетаньяху перед фактом: до инаугурации это дело должно сдвинуться с мертвой точки (в субботу 11 января Виткофф встретился с Нетаньяху, который после этого направил в Катар делегацию высокого уровня, чтобы обсудить сделку. — Прим. ред.) 

Видимо, недавние слова Трампа о том, что если этой сделки не произойдет, будет плохо, касались не только ХАМАС, жителей сектора Газа, но и Нетаньяху (Трамп сказал в начале января, что если стороны в ближайшее время не заключат сделку, то «разразится настоящий ад». — Прим. ред.). Вне сомнения, кнутом в данном случае могли стать и обострение отношений между администрацией Трампа и Нетаньяху, и угроза военного эмбарго, да и много чего еще Америка может предпринять, чтобы продемонстрировать Израилю серьезность своих намерений. Если предположение верно, то не приходится сомневаться, что Нетаньяху очень быстро понял намек. Я лично на данном этапе не вижу другой веской причины, почему это дело сдвинулось с мертвой точки, в которой находилось последний год. 

— Почему сделка не могла состояться до этого? Кто ее срывал по большей части? 

— Я предполагаю, что это было, прежде всего, результатом политической ситуации в Израиле. Правая консервативная коалиция, в частности, министр финансов Бецалель Смотрич и министр нацбезопасности Бен-Гвир не позволяли премьер-министру, даже если у него были подобные намерения, пойти ни на какие уступки, требовали войны до победного конца, требовали продолжать боевые действия, потому что только они могут привести к освобождению заложников, ну и так далее (против сделки в Израиле последовательно выступали правые религиозные партии «Религиозный сионизм» и ««Сильный Израиль», которые возглавляют Смотрич и Бен-Гвир. — Прим. ред.)

То есть это прежде всего политическая ситуация и, к сожалению, тот факт, что правительство и коалиция стали заложниками продолжающихся военных действий, которые стали оправданием самих себя. Хотя все уже могли констатировать в течение последних месяцев, что продолжение боевых действий не приводит к выполнению поставленных целей: освобождению заложников и ликвидации ХАМАС. В ряды этой террористической организации записывается больше людей, чем их успевал уничтожать Израиль. Это всё еще единственная административная единица в секторе Газа, которая, например, продолжает распределять гуманитарную помощь. Да и вообще: то, что мы все последние дни ожидали, примет ли ХАМАС условия соглашения или у него будут дополнительные пояснения, — это говорит обо всём. 

Но причина такого статического положения последних месяцев — это, прежде всего, политическая ситуация, в том числе отказ Биньямина Нетаньяху и нынешнего правительства рассматривать властные альтернативы ХАМАСу (Израиль ищет таковые. Один из вариантов — формирование послевоенной администрации из палестинцев, не имеющих отношение к ХАМАСу, и бывших членов Организации освобождения Палестины. — Прим.ред.) в секторе Газа. Они, мне кажется, упустили момент и не сделали всё необходимое, чтобы в анклаве появилась альтернатива. 

— Какую позицию по отношению к сделке занимал ХАМАС?

— Я с самого начала был уверен, что ХАМАС не проявит никакого компромисса. Это фундаменталистская радикальная организация, у них культ смерти. Они действуют не в рамках нашей западной логики, которая говорит о том, что надо больше работать над обеспечением демократии или экономического развития. Это организация, которая смыслом своего существования видит уничтожение Израиля. Поэтому лично мне было понятно, что они не будут учитывать страшную гуманитарную ситуацию в секторе Газа и не будут готовы прекратить войну до того, как Израиль не примет их условия. А их основным условием всегда было полное прекращение боевых действий и вывод всех израильских войск из сектора Газа. Поэтому (при условии, что всё, что мы знаем сейчас о сделке, соответствует действительности) ХАМАС сможет позиционировать ее в качестве своей победы — он отстоял до конца свои принципы.

— Но при этом пока что военные действия замораживаются на 42 дня. Означает ли это окончание войны в секторе Газы или нет? 

— Это большой вопрос. Мы всё еще не знаем подробностей. По одним источникам, Израиль обязуется уже на первом этапе якобы вывести большую часть войск из сектора Газа, а на 16-й день уже начать переговоры о втором этапе сделки. Израильские министры пока что анонимно утверждают, что американская администрация согласилась на возобновление военных действий. Но лично я в этом сомневаюсь. Трамп в последней декларации говорит о большой перспективе мирного процесса на Ближнем Востоке, расширении «Соглашений Авраама» (в 2020–2021 в Вашингтоне была подписана серия договоров о нормализации отношений Израиля с арабскими государствами: ОАЭ, Бахрейном, Марокко и Суданом. — Прим. ред.). Это, мне кажется, противоречит возобновлению военных действий. 

Но у всей этой информации есть одна большая жирная звездочка: мы не можем пока никак ее подтвердить. Стоить обратить внимание, что всё, о чём мы с вами сейчас слышим, это слова президента Байдена, Трампа, премьера Катара. Премьер-министр Израиля перед нацией не выступил. Выступил президент Ицхак Герцог, но его заявление скорее было попыткой морального оправдания этой сделки и призывом к правительству одобрить завтра это соглашение. Но из уст израильских официальных лиц мы подробностей пока что не получали. 

— Почему Нетаньяху молчит? 

— Технически он может объяснить это отсутствием формального согласия Израиля, кабинет министров должен одобрить эту сделку. Во-вторых, он может сказать, что выступит только после того, как переговорит с представителями семей заложников. Также он может утверждать, что не все детали закрыты и предстоит еще обсуждение. Есть слухи, что сегодня ночью рабочие группы в Катаре будут пытаться ликвидировать политические разногласия. Но кроме технического объяснения, есть объяснение такое: Нетаньяху, скорее всего, боится, что эта сделка будет воспринята как проигрыш и ошибка. Может быть, он до сих пор не решил, как именно ее позиционировать, и хочет дождаться воскресенья, когда будет первое освобождение заложников и с эмоциональной точки зрения это будет выглядеть более приемлемо для многих израильтян. Кто-то скажет, что Нетаньяху стыдно, но лично я вряд ли в это поверю. Я думаю, он считает, что сейчас не самый лучший тайминг, чтобы выступать. 

— Можно ли уже увидеть реакцию внутри Израиля среди тех, кто рад сделке, и тех, кто выступает против?

— Рады очень многие. Но у многих вызвало огромное количество вопросов то, что по формату эта сделка очень напоминает то, чего можно было добиться еще год назад. Соответственно, сразу же напрашиваются страшные вопросы: если можно было сохранить сотни, если не тысячи человеческих жизней, почему это не было сделано раньше? 

Самый больной момент заключается в том, что в этой сделке нет никакого прорыва, никакого качественно нового для Израиля результата, которым бы можно было оправдать то, что ее не заключили в мае или в январе 2024 года. Как свидетельство этому можно привести слова Байдена, заявившего, что эта сделка произошла в формате, который он предложил в начале 2024 года. То есть он тоже подтвердил, что ничего нового здесь нет. Поэтому я предполагаю, что в ближайшие 42 дня, да и в принципе на каждом этапе сделки, когда будут освобождаться израильские заложники, реакции будут сдержанными по вполне понятным эмоциональным причинам. Но после этого возникнут тяжелые вопросы. Была ли возможность заключить сделку раньше? Зачем было воевать? Почему Нетаньяху отказался от своего обещания полностью ликвидировать ХАМАС и означает ли это, что он продолжит существовать в качестве властной единицы? 

Мы много предполагали, что эта коалиция может развалиться либо из-за вопроса о призыве, либо из-за вопроса о бюджете, либо из-за вопроса о так называемой судебной реформе. Но сегодня кажется, что правительство не сможет сохраниться в своем нынешнем виде, если информация о сделке верна. Условия этой сделки ни в коем случае, как мне кажется, не могут быть приемлемыми для той части коалиции, которая называет себя правой или, скажем так, религиозной. 

— То есть вы предполагаете, что может развалиться коалиция и будут перевыборы? 

— Да, мне кажется, что это очень вероятные последствия. Но, повторяю, это будет только в конце всех этапов сделки. При этом может быть, что у происходящего есть не только три этапа, но и четвертый: после освобождения заложников и вывода израильских войск из сектора Газа может быть объявление о мирном соглашении между Израилем и Саудовской Аравией. На фоне этого ошибки, вина или ответственность Нетаньяху могут политически выглядеть совсем иначе. Не исключено, что Нетаньяху как опытный политический шахматист именно к этому и ведет и считает, что это наиболее правильный тайминг, чтобы пойти на выборы. Пока что нам предстоят очень непростые несколько месяцев. Заложников будут освобождать каждые несколько дней: до сих пор непонятно, кто из них жив, кто мертв. И это эмоциональное напряжение сейчас будет действовать как общественный клей. В политическом смысле в ближайшие три-четыре месяца ничего не произойдет. Оппозиция гарантировала нынешнему премьер-министру свою поддержку на всё это время, в случае, если будет заключено соглашение об освобождении заложников, — они, я думаю, свое слово выполнят. Хоть я думаю, что в перспективе правительство и коалиция не удержатся, делать долгосрочные прогнозы сейчас сложно. В ближайшие месяцы нам предстоят эмоциональные американские горки. Есть много подводных камней, из-за которых сделка может сорваться или что-то может пойти не так.