Страна без исходников 

После аннексии Крыма в 2014 году российские власти провозгласили курс на замещение всего импортного. Поставки из-за границы пытались заместить в разных отраслях, но результаты каждый раз оставляли желать лучшего. 

В лучшем случае, как в производстве лекарств и продовольствия, научились делать конечные продукты, чтобы с гордостью вешать в торговых сетях баннеры «Сделано в России». Но их производство тотально зависит от внешних поставок исходных материалов, без которых нельзя вырастить урожай или сделать таблетки. А в худшем случае, например, в производстве электроники, вопрос решили просто: заменили китайскую бирку на российскую. 

В производстве автомобилей или самолетов налицо «отрицательное импортозамещение»: китайские авто пришли на смену сделанным в России, а авиакомпании всеми силами пытаются отделаться от отечественных бортов. И всё это несмотря на то, что производителям российских товаров предоставляли различные преференции, включая кредитные и лизинговые, а также приоритет в госзакупках (примеры здесь и здесь).

Чтобы показать итоги этих десяти лет, мы рассчитали «средний балл» импортозамещения в 2024 году по пяти отраслям. Для фармы, продовольствия и электроники это показатель доли российской продукции на рынке в стоимостном выражении, а для автомобилей и самолетов — в количественном. 

Хуже всего обстоит дело с импортозамещением в производстве электроники и фармсубстанций — 22% и 25%, соответственно. Чуть лучше в сельском хозяйстве получается выращивать собственные семена — в среднем около 40%, но в некоторых важных культурах — 20% и меньше. Только 33% коммерческих перевозок выполняются на отечественных самолетах, да и то на них приходится всего 5% пассажирооборота, потому что в основном «покупают российское» для малой авиации. Что касается автопрома, то война полностью уничтожила созданное импортозамещение и отправила объемы импорта к показателям начала 2000-х годов: в России сейчас производят лишь 46% автомобилей — эта доля сократилась в 1,7 раза к показателям рынка 2021 года. 

«Новая-Европа» рассказывает, что получилось заместить за десять лет, а что — нет и на какие ухищрения идут власти, чтобы продемонстрировать успехи воображаемого «импортозамещения». Главный трюк — отказ от собственных грандиозных планов после того, как чиновники убеждались в их нереализуемости. По четырем из пяти рассматриваемых нами отраслей (автопром не в счет, потому что в нем уже в 2010-е годы было все хорошо, а плохо стало после февраля 2022 года) власти в начале 2020-х годов резко снизили цели импортозамещения. Иногда в несколько раз.

Продукты есть, семян нет

Продовольственный сектор — это то, что первым делом упоминают власти, когда хвалят успехи импортозамещения. Действительно, удалось не просто заместить на полках магазинов импортное продовольствие, но и стать его крупным поставщиком на мировой рынок. 

Россия стала нетто-экспортером мяса, а также полностью обеспечивает себя зерном (а оно необходимо в мясном животноводстве), растительным маслом, сахаром, рыбой. Более чем на 95% (как раз этот показатель записан в российской доктрине продовольственной безопасности) страна обеспечена картофелем, на 85% — молоком.

Но в основе всего этого всё равно лежит импорт. 

При этом в импортозамещении семян власти демонстрируют тот же паттерн, что и в других секторах: вначале ставят амбициозные цели, а потом про них «забывают». В правительстве в конце 2010-х годов сперва составили обширные планы вытеснения импорта, но сразу после начала войны снизили планку для самых проблемных культур: кукурузы, сахарной свеклы и картофеля. 

— К 2022 году было понятно, что ничего не сдвинулось с места, поэтому программу продлили до 2030 года и, естественно, понизили эти показатели, — сказал «Новой-Европа» эксперт этого рынка (он попросил не называть свое имя, так как работает в России).

Но продлевай программу или не продлевай — по его мнению, разницы нет:

— От зарождения идеи в голове селекционера до мешка с готовыми семенами на складе в среднем проходит 20 лет: сама селекция занимает 8–10 лет, потом еще столько же или даже больше нужно на испытания и маркетинг, — сказал он. 

Примерно о таких же сроках сказал ресурсу «Поле.РФ» глава вологодского кооператива «Устюженский картофель» Александр Кузнецов: 10–15 лет — на создание сорта и 4–5 — на маркетинг.

В итоге на фоне того, что Россия занимает второе место по поставкам на мировой рынок подсолнечного масла (и претендует на первое), она же почти на две трети зависит от внешних закупок семян для подсолнечника. С другими культурами еще хуже: для кукурузы, овощей «борщевого набора» и ячменя для пивоварения зависимость — около 80%, а для выращивания сахарной свеклы ввозят 97% семян.

При этом сами сельхозпроизводители крайне неохотно готовы распрощаться с импортными семенами, просто потому что работать с ними намного рентабельнее. Глава ООО «Агрокомплекс Лабинский» Алексей Скоробогатов сообщал РБК, что на «импортных всходах» аграрии получают урожай сахарной свеклы на 50 центнеров с гектара больше.

Крупные агропроизводители — очень сильные лоббисты (о том, как и почему они отстаивали запрет импорта продуктов питания в Россию, написано много, пример вот здесь), поэтому они до 2022 года успешно «отбивали» попытки властей сократить импорт семян, объяснил нам эксперт этого рынка. 

— сказал он. 

Поэтому пока получилось импортозаместить только семена пшеницы, и то по одной лишь причине: они очень дешевые, хотя и менее продуктивные. Российские сорта пшеницы дают 40–45 центнеров с гектара, а немецкие — 70. 

— Ничего, можно распахать вместо одного гектара два и всё равно заработать, пока есть недорогое топливо, удобрения и средства защиты растений, — говорит эксперт.

Сложные субстанции

Цели по импортозамещению лекарств, которые правительство ставило в прошлом десятилетии, оказались проваленными. Программа «Фарма 2020» требовала, чтобы отечественные препараты к 2020 году заняли половину рынка в денежном выражении (целей по импортозамещению лекарств в натуральном выражении в этой программе не было). Такой KPI оказался слишком велик и для 2020 года (около 40% импортозамещения в деньгах), и для 2023 года (43%), и для пяти первых месяцев 2024 года (45%). Это данные аналитических компаний DSM и AlphaRM, а чиновники оценивают это достижение еще скромнее: 35,9 % в деньгах и 62% в упаковках в 2022 году пришлось на российские препараты.

Прирост импортозамещения был достаточно скромным, учитывая, что в 2014 году на российские таблетки уже приходилось 28% от продаж на рынке. Вероятно, осознав, что «Фарма 2020» не выполняется, чиновники в 2023 году пересмотрели показатели импортозамещения «вниз» и утвердили программу «Фарма 2030». И вот по ней импортные лекарства уже заменяются отечественными с сильным опережением графика. Но даже с учетом «перерасчета» всё движется довольно медленно: за десять лет доля российских препаратов в натуральном выражении не очень выросла: с 55% в 2014 году до 69% в 2023–2024 годах.

Но гораздо хуже то, что провалены планы делать в России фармсубстанции — исходное сырье для производства готовых препаратов. Запустить такое производство сложнее, дольше и куда дороже. Власти еще десять лет назад в программе «Фарма 2020» ставили цель заместить в России производство фармсубстанций без указания KPI. Но в 2020 году их делали всего 20% от нужного рынку «тоннажа» такого сырья, сказал «Новой-Европа» эксперт одной из ведущих аналитических отраслевых компаний, попросивший не называть своего имени. К 2023 году импортозамещение субстанций подросло до 24,8%, добавил собеседник.

Любопытно, что, как рассказал нам фармэксперт, Россия в значительной степени зависит от импорта сырья для лекарств из «недружественных» стран: например, по его данным, в 2022 году (более свежих данных нет) Великобритания увеличила поставки в Россию более чем в 30 раз, а Польша — в 11 раз. Хотя основные поставщики — по-прежнему Индия и Китай. 

Представитель одной из отраслевых организаций считает, что зависимость России от поставок сырья может быть даже выше, чем 75–80%: 

Понять их можно: за это производители получают субсидии и льготные кредиты (и жалуются на недостаточную щедрость правительства).

При этом программа «Фарма 2030» требует, чтобы через шесть лет не менее 70% лекарств делалось из российского сырья. Но есть три проблемы, рассказал представитель отраслевой организации. Фармпроизводителям выгоднее покупать субстанции у традиционных поставщиков — в Индии и Китае: там сырье дешевле благодаря огромным объемам выпуска. Для российского рынка нужны сравнительно небольшие партии, а значит, и себестоимость будет выше. 

Вторая проблема — Россия из-за санкций не может покупать нужное оборудование. И третья: нехватка специалистов, «потому что отрасли очень нужны не только те, кто умеет таблетки в блистеры запихивать, но и те, кто способен разрабатывать новые лекарства», говорит собеседник в фарминдустрии. Эту проблему обострил отток работников за пределы России, добавляет он.

Замещение бирок

В электронике повторяется история с «подменой целей». В 2023 и 2024 годах доля отечественной электроники должна была достигнуть 57% — такой был план в принятой в 2020 году госпрограмме развития отрасли. В реальности в этом году, по оценкам Kept (ранее — KPMG в России), объемы импортозамещения в 2,5 раза меньше — 22%. В 2023 году власти пересмотрели свой план и поставили новую цель — 27% в 2024 году. Но и она будет достигнута в лучшем случае к концу этого десятилетия.

Импортозамещением в сфере электроники российские власти всерьез озаботились четыре года назад — как раз когда Кремль планировал полномасштабное вторжение в Украину. Тогда Минпромторг поставил цель достичь технологической самостоятельности в этой сфере к 2030 году, а для этого производить внутри страны 70% от потребности внутреннего рынка. Но достигнута она не будет: в России просто некому и негде делать электронику. 

Поэтому участники рынка электроники называют это по-другому: фейковое импортозамещение. А эксперты Kept дают куда более скромный прогноз: они ждут, что через девять лет доля отечественной электроники более чем удвоится и достигнет 45% после того, как в 2023 году на них пришлась лишь пятая часть рынка. Весь рынок РФ Kept по итогам прошлого года оценил в 289 млрд рублей, из которых на российских производителей пришлось около 59 млрд рублей.

И дело даже не в том, что за девять лет невозможно увеличить объем производства в 17 раз, а именно это обещает замглавы Минпромторга Василий Шпак. Дело в другом: судя по словам наших собеседников, 

«Новая-Европа» подробно писала о том, что производители «российской» электроники не просто ввозят комплектующие под видом произведенных в России. По данным компании C4ADS (некоммерческая организация, занимающаяся сбором и агрегированием данных из различных видов источников), они вовсю импортируют те же виды товаров, которые «производят» и вносят в Единый реестр российской радиоэлектронной продукции. 

А то, что включено туда, официально признано товаром, произведенным внутри страны. Это и военная, и гражданская зарубежная электроника: компьютеры, моноблоки, сканеры, банкоматы, дроны, мониторы, видеокамеры, зарядные устройства. На всё это «производители» клеят российскую бирку — просто фальсифицируют импортозамещение.

Как ранее рассказывал «Новой-Европа» эксперт в сфере производства электроники, два кита российской псевдонезависимости — поставки из Китая тех чипов, которые раньше ввозили из стран Запада, а также выдача китайских компонентов за отечественные при помощи перемаркировки. В абсолютном большинстве случаев, говорят наши собеседники, этим всё и ограничивается, и потому вместо собственной элементной базы в России делают «разве что крохи, ни на что не влияющие», говорил «Новой-Европа» инженер-технолог электронных производств Дмитрий Храмцов.

Чтобы в России производили не «крохи», а 70% необходимой электроники (в том числе 95% для госзакупок) или хотя бы 45%, как ожидает Kept, в стране не хватает того же, из-за чего не делают субстанции для лекарств. А именно — импортного оборудования, которое нельзя купить из-за санкций, а также нужных специалистов. Инвестиции тоже требуются огромные, и бизнес их делать не собирается, ему проще и дешевле купить в Китае и выдать импорт за отечественное.

Но, по мнению вице-премьера Дмитрия Чернышенко, производители вполне способны очень даже просто восполнить нехватку всего нужного: нужно «включить режим волшебной палочки, открыть сознание и попытаться добиться суверенитета в электронике через восемь лет».

Задний ход автопрома

Автомобильная отрасль стала одной из немногих, где в 2010-е годы получилось успешно заменить импорт машинами глобальных брендов, но российской сборки. То, что случилось после начала полномасштабной войны, нельзя назвать иначе, как «отрицательное импортозамещение». Похожий термин — «отрицательный рост» — во время пандемии короновируса использовала глава ЦБ Эльвира Набиуллина, характеризуя падение экономики.

В России в первом полугодии 2024 года смогли собрать лишь 330 тысяч легковых автомобилей и получили уровень локализации производства 46%. Остальные проданные на рынке около 389 тысяч штук, судя по статистике «Автостата», привезли из Китая. Это значит, что по масштабам импорта рынок откатился на 22 года назад и в 2024 году, судя по всему, будет побит рекорд 2002 года, когда в Россию завезли 0,5 млн автомобилей (правда, в основном подержанных). Но даже тогда собственный выпуск (и, соответственно, уровень локализации) был выше: около 1 млн штук в год.

Крупные производства, попавшие в топ-10 марок, остались лишь у «АвтоВАЗ» и китайской Haval (завод в Тульской области) — единственного на сегодня работающего в России зарубежного автопроизводителя. Правда, есть грандиозные планы по сборке в России десятков тысяч Chery на бывших заводах брендов из «недружественных» стран, но пока это только прожекты. Китайцы из-за санкций предпочитают ввозить в Россию продукцию, а не инвестировать здесь в сборку. Поставщики из КНР заняли место мировых автобрендов, которые покинули российский рынок после начала полномасштабной войны. 

При этом до войны дело обстояло прямо противоположным образом. По данным Минпромторга, в 2021 году в России производилось 80% автомобилей — 1,34 млн из 1,66 млн, проданных в последний мирный год на российском рынке. Еще в середине 2010-х годов автозаводы восьми иностранных компаний, а также альянсы «АвтоВАЗ» с Renault, Sollers — c Mazda и Toyota, «Автотора» — с Hyundai, Kia и BMW создали мощности по сборке более 3,5 млн автомобилей в год. Частично они работали на экспорт. А кроме того, в России постепенно локализовывали производство части автокомпонентов.

Теперь, после ухода иностранных собственников, их забрало себе государство или близкие к нему структуры — и они либо простаивают, либо только пытаются наладить сборку («Новая-Европа» подробно писала об этом здесь).

0 новых самолетов в год

В 2023 году российские авиакомпании, которые эксплуатируют около 1,1 тысячи самолетов, приобрели только два отечественных борта — «Азимут» пополнил парк одним SSJ100, и Red Wings получила один Ту-214 (и то не вновь построенный, а восстановленный до летной годности машин). А должны были получить 108 бортов по программе развития авиапрома до 2025 года в версии 2017 года. Но два самолета еще не самое плохое: в этом году перевозчики не получат ни одного импортозамещенного борта.

Как и в других секторах, здесь тоже чиновники быстро поняли, что цели программы развития отрасли нереалистичны, и в 2022 году снизили амбиции в десятки раз, приняв новую программу.

При этом у российских властей достаточно амбициозные планы по увеличению доли парка самолетов отечественного производства. Если в 2022 году это было около 33–36% (обе эти цифры зафиксированы в одной и той же программе, а более свежие данные не опубликованы), то в 2025 году это должна быть почти половина (47%), в 2028 году — уже две трети, а в 2030 году — превысить 80%. 

Что вытеснит с рынка «Боинги» и «Эйрбасы», непонятно, потому что спустя два года после утверждения этой программы цифры импортозамещения уже поставлены под большое сомнение. В этом году Россия вообще не построит ни одного самолета. Весной 2024 года Минпромторг и «Ростех» объявили, что в этом году российские перевозчики отечественных самолетов не получат: поставки Superjet, МС-21, Ту-214 и Ил-114-300 переносятся на 2025–2026 годы.

Причина срыва сроков в том, что самолеты получились хуже по сравнению с проектными характеристиками. Например, МС-21-310 оказался тяжелее, следовательно, не может летать так далеко и на такой высоте, как планировалось. Возможности самолета ухудшились, как писали СМИ, как раз из-за импортозамещения компонентов, а также потому, что сейчас некому делать гражданские самолеты: производственные мощности и специалисты работают на войну.

***

Путин в майском указе 2024 года распорядился снизить долю импорта товаров и услуг в ВВП до 17% к 2030 году. На этот показатель часто указывают как на столбовую дорогу импортозамещения. Но сама по себе эта цифра — лукавая и мало о чем говорящая.

Во-первых, производители, как мы рассказали выше, часто выдают импортную продукцию за сделанную в России. 

Во-вторых, в таких отраслях, как сельское хозяйство и фарма, объемы критически важного сырья невелики в стоимости. Например, импорт фармсубстанций не превышает 192 млрд рублей (данные за 2022 год, цифрой поделился с нами отраслевой эксперт) — это около 7% от рынка готовых препаратов, но без сырья нельзя сделать российские таблетки. 

В-третьих, это само по себе не такое уж и импортозамещение: в 2023 году Россия импортировала товаров и услуг на 19,1% от ВВП, а до войны — больше чем нам 20%.

Но самое важное вот что. Из слов Путина следует, что импорт, возможно, даже увеличится. Дело в том, что сам ВВП к 2030 году, по планам властей, вырастет на 20%, то есть до 206 трлн рублей, если сравнивать с 2023 годом. Путин велит снизить импорт до 17%, что соответствует примерно 35 трлн рублей. А в 2023 году в Россию ввезли товаров и услуг на 33 трлн рублей. 

Отраслевые эксперты и источники, с которыми поговорила «Новая-Европа», считают неверной саму концепцию противопоставления отечественного и импортного с вытеснением с российского рынка последнего. А правильная концепция — встраиваться в глобальное разделение труда и наращивать продажи продукции высокого передела и доли на мировых рынках. 

Кстати, именно так российские власти и представляли себе правильный путь еще десять лет назад, называя главным мерилом импортозамещения рост экспорта. Такой подход позволил России к концу 2010-х годов стать экспортером не только зерна, но и, например, автомобилей. Но с началом полномасштабного вторжения окончательно победил подход «опоры на собственные силы», хоть импортовытеснение пока и получается плохо.

От этого страдают потребители, которые получат худший товар по более высокой цене. 

«Новая-Европа» уже писала о том, что теперь россиянам нужно копить на китайские автомобили вдвое-втрое дольше, чем до войны — на бренды российской сборки. Еще один пример — мясо курицы, которое дорожает второй год (весной цены год к году выросли на 30-48%). Вначале власти вытеснили импортное инкубационное яйцо и вакцины отечественными, но они справились плохо — упала продуктивность производителей мяса, объясняет отраслевой эксперт. Снижение предложения товара привело к росту цен и внесло свой вклад в общее ускорение инфляции в России.