Министр финансов Антон Силуанов. Фото: Юрий Кочетков / EPA-EFE
Российские чиновники всего год назад убеждали публику, что повышать налоги — всё равно что резать корову: сегодня будешь сыт, но через год умрешь от голода. Но в первый рабочий день июня правительство внесло в Госдуму пакет законопроектов, которые полностью противоречат этим обещаниям. «Новая газета Европа» поговорила с приглашенным исследователем Центра анализа европейской политики (CEPA) Александром Коляндром о причинах этого решения и о последствиях повышения налогов для бюджета и компаний.
Поправки в Налоговый кодекс вводят прогрессивную шкалу налога на зарплаты граждан, но самая главная часть того, что власти называют «донастройкой налоговой системы», — рост фискальной нагрузки на бизнес: увеличены налог на прибыль и налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ), и изменена система упрощенного налогообложения (УСН). Именно от крупного, среднего и малого бизнеса Минфин рассчитывает получить в 2025 году около 2 трлн рублей и еще чуть больше 0,5 трлн рублей — от повышения налогов для граждан.
Ровно год назад на Петербургском экономическом форуме финансисты-«технократы» из правительства и администрации президента называли повышение налогов контрпродуктивной мерой для экономики и взамен предлагали сокращать расходы бюджета. А через три месяца после этих заявлений Минфин разработал проект бюджета на 2024 год и фискальный план на 2025–2026 годы с резким увеличением государственных трат.
За три года Кремль планирует только на раздел «Национальная оборона» потратить 27,7 трлн рублей. Это больше, чем все расходы федеральной казны в 2021 году (24,8 трлн рублей).
Поэтому год спустя в правительстве уже не называют повышение налогов вредным для экономики и уж тем более не заикаются о том, что стоило бы порезать некоторые расходы.
— Зачем понадобился рост налогов, если в 2025 году по бюджетному плану военные расходы бюджета должны снизиться вместе с общими тратами казны?
— В законе о плановых показателях бюджета на 2025 год, действительно, предусмотрено сокращение военных расходов до 8,5 трлн рублей с нынешних 11 трлн рублей. Скорее всего, эти цифры — плод фантазии, они появились, потому что законодательство требует формального соблюдения правил предоставления трехлетнего проекта бюджета. А второе — перед президентскими выборами важно было пообещать тратить на войну меньше, а на социалку — больше. Никакого другого смысла публично заявлять о планах сокращения военных расходов больше нет. Хоббиты и эльфы более реальны, чем обещанное резкое сокращение военных расходов на фоне того, что саму войну Кремль заканчивать не собирается. Я в эти планы не верю ни на секунду. И не только потому, что никто не собирается завершать войну, но еще и потому, что резкое сокращение государственных вливаний в промышленность приведет к экономическому кризису. (О том, откуда берутся деньги для военных и ВПК и почему они не заканчиваются, «Новая Европа» подробно писала здесь)
Владимир Путин на пленарном заседании 27-го Петербургского международного экономического форума в Санкт-Петербурге, Россия, 7 июня 2024 года. Фото: Юрий Мальцев / EPA-EFE
В июне 2023 года на Петербургском экономическом форуме на завтраке Сбербанка, где традиционно обсуждаются экономические планы правительства, министр экономразвития Максим Решетников сказал, что рост налогового бремени «будет самое последнее и это самое неочевидное», так как это сократит экономический рост. Причина в том, заявил чиновник, что «бессмысленно пытаться с бизнеса или с экономики взять больше, чем она может себе позволить». А тогдашний помощник президента Максим Орешкин дал еще более радикальное объяснение: «Если корову зарезать сразу, конечно, сыт ты будешь, но через год голод тебя настигнет».
При этом год назад министр финансов Антон Силуанов сказал, что избежать повышения налогов можно только при одном условии — если сократить расходы казны, потому что с 2019 по 2022 годы бюджетные траты подскочили в полтора раза с 18 до 29 трлн рублей. «Куда дальше, это уже просто невозможно», — посетовал главный финансист страны. Что не помешало ему через три месяца разработать бюджет 2024 года с расходами уже в 36,7 трлн рублей для финансирования войны. А в мае 2024 года его ведомство предложило прогрессивную шкалу НДФЛ с верхней ставкой 22%, увеличением НДПИ для ряда плательщиков, ростом налога на прибыль компаний с 20 до 25%, а также введением НДС для дополнительных категорий плательщиков «упрощенки» УСН.
На Петербургском экономическом форуме 2024 года чиновники объяснили, что изъятые из бизнеса деньги будут потрачены отнюдь не на завоевание Украины. Орешкин (теперь он замглавы администрации президента) пообещал, что новые доходы бюджета «будут для того же бизнеса создавать инфраструктуру с внешними рынками, улучшать качество подготовки кадров и решать те проблемы, которые бизнеса касаются. Поэтому это не просто повышение, это более сложная конструкция, которая даст положительный результат». Решетников тоже заверил, что влияние реформы будет позитивным для бизнеса, потому что, «если мы правильно донастроим те механизмы, которые сейчас заложены… инвестиции пойдут в те отрасли, которые нам необходимы».
— Тогда почему из всех возможных вариантов финансирования бюджетных расходов выбрано именно повышение налогов? 2,6 трлн рублей в 2025 году, которые Минфин ожидает получить от этой меры, — вроде бы не та сумма, которую нельзя найти в других источниках?
— Это большая сумма. Правительство ожидает ВВП в 2025 году в 190 трлн рублей, поэтому 2,6 трлн — это почти 1,4% ВВП. Альтернативой налогам могло бы быть увеличение внутреннего долга, но в нынешних обстоятельствах брать с рынка такие суммы невыгодно, потому что будет расти стоимость обслуживания заимствований. Можно ли занять почти полтора процента ВВП, увеличивая госдолг? Можно, вопрос только, по какой цене и в какую сумму обслуживание такого долга обойдется бюджету.
В 2023 году государственные займы стали главным источником дополнительного пополнения бюджета. Темпы роста внутреннего долга (внешний долговой рынок для России закрыт после начала крупномасштабного вторжения) выросли в полтора раза: в 2023 году он увеличился на 4,4 трлн рублей после того, как в 2022-м подрос на лишь 2,3 трлн рублей.
В период с 2023 по 2026 годы правительство планирует нарастить внутренний долг в полтора раза — до 34,4 трлн рублей. Это будет всё еще немного — 17% от планируемого в 2026 году ВВП (сейчас — 15% ВВП). Но проблема в том, что чем больше правительство занимает, тем быстрее растет стоимость обслуживания долга. В 2023 году доходность облигаций федерального займа (ОФЗ) выросла с 10,2% до 12% годовых. В мае 2024 года доходность уже превысила 14% годовых. Что не удивительно при ключевой ставке ЦБ 16%.
— А кроме налогов и займов других опций нет?
— Тут как в личных финансах: чтоб сходился бюджет, надо либо тратить меньше, либо зарабатывать больше, либо занимать. Если выполнять все обещания, не обращая внимания на то, что денег на всё нет, то рано или поздно начнется инфляция. Это уже в России проходили, и Путин явно не хочет повторения.
— Не затормозит ли реформа рост ВВП, который в 2025–2026 годах и так ожидается на крайне скромном уровне — 1,7% и 1,6%?
— Во-первых, прогнозы роста в 2025 году мне кажутся слишком консервативными. При продолжении стимулирования экономики из бюджета, а на это в 2025 году денег хватит, рост вполне может быть выше.
Кроме того, налоговая реформа направлена не только на наполнение бюджета. Она еще призвана привлечь капитал в отечественное производство и развитие технологий.
Увеличение налога на прибыль повлечет за собой сокращение чистой прибыли предприятий. Но там есть важный пункт о налоговых вычетах тем компаниям, которые будут инвестировать в научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) и в покупку российского оборудования. Это приведет к тому, что производство любой российской техники, даже если это будет китайский товар с наклейкой Made in Russia, будет увеличиваться, параллельно будет расти его стоимость. Рост стоимости связан с тем, что есть крайне заинтересованные в таких товарах покупатели, включая государство, а также его контрагенты. И всё это происходит в полузакрытой экономике, которая защищена от конкуренции с импортом и где санкции снижают предложение.
Вывеска здания Министерства финансов, Москва, Россия, 30 марта 2021 года. Фото: Максим Шеметов / Reuters / Scanpix / LETA
И поэтому для тех, кто занимается производством российского оборудования и НИОКР, настанут золотые времена. Если у меня есть компания по доставке товаров и если я вместо найма трудовых мигрантов из Центральной Азии буду покупать русских роботов, мне, возможно, снизят налоги. Производители русских роботов будут зарабатывать деньги. Таким образом, налоговая реформа помимо задач наполнения бюджета выполняет задачу перераспределения инвестиций в условиях государственного капитализма. Цель — за счет роста налоговой нагрузки на потребительский сектор поддержать при помощи вычетов за инвестиции обрабатывающий и технологический сектора и производство. Пусть даже там частично и будут просто переклеивать наклейки с китайских на российские.
— Какие отрасли пострадают, а какие — выиграют?
— Увеличится налоговая нагрузка на потребление, торговлю и услуги, которые до этого росли очень быстро. Прибыль в сфере услуг и торговле будет сокращаться. Налоги вырастут, в том числе и для тех экспортеров, которые не включены в санкционные списки и зарабатывают на внешнем рынке. Белоусов и Минфин давно хотели прийти за экспортной выручкой производителей удобрений или алюминия, которые не под санкциями. И это будет заставлять их инвестировать в разработки или модернизацию, чтобы получать вычеты. Это значит, что если компания предъявит власти, что она финансировала исследовательские лаборатории или российские печи для производства металла, то она сэкономит на налоге на прибыль. А у потребительского сектора таких возможностей меньше. С другой стороны, у сельского хозяйства, легкой промышленности, части услуг есть важный дисциплинирующий фактор в виде импорта, так что переложить рост налогов целиком на потребителя через повышение цен они не смогут: китайский импорт не даст (за счет того, что потребитель сможет найти импортные товары дешевле российских. — Прим. «Новой-Европа»).
— Почему для властей так важно перераспределять деньги между разными секторами экономики?
— Задача перераспределения инвестиционных потоков для властей в принципе решается крайне сложно. В идеальном мире инвестиции идут туда, где больше прибыль. В идеальном советском обществе — куда прикажет партия. А в гибридном государстве, где и капитализм, и госрегулирование, их регулировать очень сложно, потому у тебя нет административно-командной экономики, но и на самотек ты всё пустить не можешь. Потому что, если пустить всё на самотек, практически все инвестиции немедленно улетят в потребление и услуги.
— Могут ли быть другие изменения налоговой системы?
— Я думаю, что какие-то изменения в Налоговый кодекс еще будут. Думаю, что стоит ждать изменений в части налога на недвижимость, причем как для компаний, так и для физических лиц. Кроме того, я считаю, что нынешняя мера принесет значительно больше денег, чем 2,6 трлн в год, которых ждет Минфин. 2,6 трлн — это консервативная оценка по нижней границе.