Корсиканское чудовище

Великая Французская революция. Казнь Марии Антуанетты на гильотине наблюдает безвестный военный с Корсики — Наполеон Бонапарт (Хоакин Феникс). Через несколько лет он станет одним из самых влиятельных людей в Европе, но никто об этом еще не догадывается — тем более он сам. После революции Франция теряет не только имперское влияние, но и какое-никакое уважение в Европе. Англичане высадились в Тулоне и захватили порт и гавань. На провальную миссию их освободить временщики из французского правительства отправляют Наполеона. В письме брату он пишет, что местное оружие — металлолом, который необходимо переплавлять; на будущем поле боя пасется скот, а нищие улицы занесены песком с берега. Внезапная победа французов при Тулоне — заслуга военной тактики Бонапарта: он сделал ставку на артиллерию, использовал в пушках каленые ядра, возглавил штурм, взорвал стены крепости и оттуда расстрелял все британские корабли. Счастливый случай спас полководца от смерти: вместо него при штурме подорвался его боевой конь.

Получив орден и повышение, Наполеон возвращается в лихорадочный послереволюционный Париж: на государственных советах происходят драки, в календарях путаются брюмеры и термидоры, соперников по очереди шлют на гильотину. В одном из салонов Наполеон знакомится с Жозефиной Богарне (Ванесса Кирби), только что вышедшей из тюрьмы коротко остриженной матерью двоих детей. Их союз — странная стратегия: Наполеон — один из военных без придворного влияния, Жозефина — женщина сильно старше него без богатств и с сомнительной репутацией. Но оба по жизни не то чтобы стратеги: в паре нарастает не только сильное притяжение, но и зарождается глубокая человеческая привязанность. На приватном рандеву Жозефина беззастенчиво раздвигает перед Наполеоном ноги: «Вас ждет там сюрприз, и вы никогда его не забудете»; Наполеон не особенно-то и воодушевлен «сюрпризом». В целом он вообще мало чем воодушевлен. Несмотря на публикации в прессе о любовных похождениях уже законной жены, Наполеон продолжает писать ей ласковые письма, пока завоевывает город за городом. 

Битва режиссера Ридли Скотта с критиками за «Наполеона» — вполне себе Аустерлиц, про который можно снять отдельный: стороны обмениваются ядовитыми комментариями и откровенно издеваются друг над другом. Фильм, очевидно, многих расстроил режиссерскими вольностями и психологической отмороженностью главного героя: тема роли личности в истории, по мнению многих, осталась не раскрыта.

Действительно, признаем: «Наполеон» снят не по лекалам «Жизни замечательных людей» и содержит с десяток комических преувеличений типа разрушенной верхушки египетской пирамиды или сцены, где Наполеон встает на табуретку, чтобы встать вровень с мумией фараона. Скотт — человек с еще каким характером и чувством юмора, и ему просто неинтересно иллюстрировать венценосный образ. Но и ниспровергать Бонапарта ему совершенно не хочется: он дает понаблюдать за постепенным восхождением человека дела среди толпы маловыразительных болтунов. Ридли смотрит туда, куда остальным смотреть не очень-то интересно. На хилые дипломатические навыки Наполеона и его совершенно не императорские манеры, которые он впитал еще на Корсике и, по-видимому, так от них и не избавился. На феноменальную архитектуру битв и тактических уловок, которыми он огорошивал войска противников. На неловкий захват власти: окруженные штыками, его оппоненты получают предложение, от которого невозможно отказаться: «Ну что, проголосуем?»

Главное отличие Наполеона от соперников: он умеет то, чего не умеют другие, — нормально воевать. В остальное время он или скучает, или спит (иногда сидя, прямо в середине разговора), или с аппетитом ест, или по-кроличьи совокупляется с любимой женщиной. Его отношения с Жозефиной — не великая история любви, а диалоги взаимной неловкости и пассивной агрессии. 

Сцена его первой встречи со второй женой, которая подарит ему долгожданного наследника, вообще похожа на анекдот про поручика Ржевского.

Главные черты Бонапарта авторства Ридли Скотта — титаническое упрямство и самоуверенность: «Я всегда первым признаю свои ошибки, но я никогда не ошибаюсь». Его социальная неуклюжесть и эмоциональная заторможенность стираются, когда Наполеон выходит на поле боя. Заметно, как Ридли Скотт упивается батальными сценами. В первую очередь, это, конечно, кони и всадники, существующие в кадре как единый организм: сцена ледового побоища при Аустерлице — одна из самых динамичных, сложных, продуманных и красивых батальных сцен, что вообще существуют в истории кино. Саспенс проигрыша французов при Ватерлоо — чистая магия режиссуры: мало кому по силам снять битву с общеизвестным результатом так, что ты полчаса ерзаешь на краешке кресла. И даже вызывающая улыбку CGI-графика белокаменной (скорее даже серокаменной) Москвы с голубями, воркующими у пустого трона, — гротескная, но очень точная аллегория временного триумфа. Возможно, так Наполеон, известный склонностью к сильным преувеличениям, сам бы и описал наступление на Россию.

Но энергия, ведущая к победе, не может быть вечной. Ридли Скотт и Хоакин Феникс отлично чувствуют меняющуюся органику героя, его возраст и утяжеление. Наполеон начинает потухать, еле заметно и постепенно. Его последние рывки — от самовольного выезда с Эльбы до организации военного переворота и битвы при Ватерлоо — уже не несут в себе импульса ранних побед, сделавших его легендой при жизни. Но Бонапарт не может не идти напролом: он просто не создан ни для чего, кроме войны. С мухами в вине на острове Святой Елены он просто умирает, прямо за столом, после очередного скучного разговора.

Скотт срывает обертку героизма, гасит пафос исторической легенды и иллюстрирует неординарную судьбу Бонапарта тремя ценностями, про которые он, вероятно, и думал всю сознательную жизнь: «Франция, армия, Жозефина». В общем-то, стандартный мужчина, которому при европейской распутице удалось навести шороху на всём континенте и, гоняя войска на тысячи километров, убить как минимум 3 миллиона человек.