— Не страшно ли тебе сейчас давать интервью? После разговора с «Дождем» на тебя составили протокол о «дискредитации» армии.
— Нет. Мне кажется, что цель этого административного наказания в том, чтобы я заткнулась и вообще не разговаривала. Но я не хочу бояться.
Я рассказывала корреспондентке «Дождя» про свою татуировку, почему я ее сделала и что она для меня означает, и это легло в основу аргументации дела о «дискредитации». Это было совершенно неожиданно, потому что я думала изначально, что меня привлекают за журналистскую деятельность — я работала на «Проект», на The Bell, писала для «Медузы», анонимно работаю для еще одного издания.
— Как ты сообщила беженцам о приостановке своей волонтерской деятельности?
— Я должна была приехать к ним 18 февраля, меня ждали. Начала постепенно рассказывать им, что сейчас приостановила помощь из-за того, что на меня завели дело… Реакция беженцев оказалась очень трогательной.