Температура выше 38-й параллели 

Конец эксперимента 

Северная Корея была полностью изолирована от внешнего мира ещё с весны 2020 года, то есть сразу же после того, как стало известно о появлении в Китае новой болезни.

Весной 2020 года было прекращено любое пассажирское сообщение — лишь время от времени организовывались эвакуационные рейсы для возвращающихся на родину иностранных дипломатов и сотрудников международных организаций. При этом въезд в страну был категорически запрещён: если гражданина КНДР введение полного карантина застало за границей, никакой возможности вернуться на родину не предусматривалось. Вслед за этим почти прекратилось и грузовое сообщение. С лета 2020 г. товары из-за границы, включая и китайскую гуманитарную помощь, поступали в страну исключительно морским путём. Перед заходом в корейский порт корабли проводили несколько недель в карантине на рейде.

В январе 2022 года железнодорожное сообщение с Китаем было ненадолго восстановлено (его вновь прекратили в апреле). При этом речь шла всего лишь об одном поезде в день. Грузы, которые поступали в Северную Корею по железной дороге, тоже отправлялись в специальные дезинфекционные центры, где выдерживались на протяжении нескольких месяцев.

Некоторые из принимавшихся тогда мер выглядели комично. Например, 

При всех перегибах, в действиях правительства КНДР была своя логика: северокорейское руководство поначалу рассчитывало пересидеть эпидемию. Скорее всего, в Пхеньяне надеялись, что страна сможет оставаться в полной изоляции на протяжении нескольких лет. Власти, видимо, ожидали, что за это время глобальная пандемия должна закончиться, после чего у КНДР появился бы доступ к большим мировым запасам вакцин, которые можно было бы получить бесплатно. Вероятнее всего, северокорейское правительство рассчитывало провести массовую вакцинацию уже после окончания пандемии. 

Вакцинации в период тотального карантина не проводилось. Ряд стран (включая Россию и Китай), а также некоторые международные организации, включая альянс GAVI, предлагали Северной Корее бесплатные вакцины — впрочем, в количествах, недостаточных для того, чтобы провести полную вакцинацию всего населения. Однако северокорейское руководство предпочло от этих вакцин отказаться — видимо, опасаясь того, что вакцинация поставит под угрозу режим тотальной самоизоляции.

Вирусное цунами

Ставка на тотальную изоляцию себя не оправдала. Не ясно, как коронавирусу удалось проникнуть в Северную Корею, но нет сомнений, что большую роль в его распространении сыграла расслабленность, которую стало в последние месяцы проявлять северокорейское руководство. 

На протяжении двух лет в Северной Корее проводилось мало массовых мероприятий, но вот весной 2022 года там с размахом отметили несколько праздников, сопроводив это торжественными собраниями, массовыми шествиями и военным парадом. Все эти мероприятия, разумеется, создавали условия для распространения инфекции.

Северокорейское руководство и лично Ким Чен Ын проявляют активную деятельность — собрания Политбюро проходят каждые два дня. 15 мая Ким Чен Ын лично прошёлся по столичным аптекам, оказался неприятно удивлён тем, что там увидел, и распорядился бросить на поддержку аптечной системы вооружённые силы страны. На следующий день на улицах северокорейской столицы появились машины военных медиков, которые, судя по всему, доставляют в Пхеньян лекарственные препараты из армейских резервов. Понятно, что распределение парацетамола и ибупрофена едва ли сможет повлиять на реальную ситуацию, но вот политические очки северокорейское руководство с такой активностью, бесспорно, набирает.

Парацетамол и ибупрофен упомянуты не случайно — именно их, вместе с интерфероном, антибиотиками и средствами традиционной медицины, рекомендуют сейчас официальные СМИ. Набор, скажем прямо, сомнительный, но ничего другого в стране нет — как нет, похоже, и приборов искусственной вентиляции лёгких в северокорейских больницах. 

 По официальным данным, с конца апреля и до вечера 17 мая «высокотемпературным синдромом» заразились 1,72 миллиона человек, из которых к 17 мая 1,02 миллиона выздоровели. Количество умерших официально оценивается в 62 человека.

Скорее всего, официальные данные о количестве заболевших в целом соответствуют действительности, а вот данные о смертности наверняка сильно занижены. По мировому опыту, смертность от штамма омикрон, который обнаружен в Северной Корее, составляет от 0,1 до 0,2%. Таким образом, появление почти двух миллионов больных ни при каких обстоятельствах не могло привести к гибели 62 человек. Наблюдатели считают, что число жертв разворачивающейся эпидемии составит от 35 до 80 тысяч человек (пессимисты говорят даже о 100 тысячах).

И что теперь делать?

Сразу после того, как появились первые сообщения о начале эпидемии, и Китай, и Южная Корея обратились к Северной Корее с предложением об оказании немедленной помощи. Первые самолёты с китайской помощью прибыли в Пхеньян 17 мая, а вопрос о том, принимать ли южнокорейскую помощь, сейчас обсуждается.

Скорее всего, скоро начнётся вакцинирование. Потеряно много времени, но специалисты говорят, что и в этом случае работает старый принцип «лучше поздно, чем никогда». Вероятно, вакцинацию начнут среди политически важных групп — номенклатуры, силовиков, ценных специалистов. Первыми также будут вакцинированы жители Пхеньяна, а потом очередь постепенно дойдёт и до простого, «нестоличного» народа. Доставка и хранение вакцин создаст немало проблем, но они, скорее всего, будут решены. 

Северокорейское руководство не может позволить себе бездействовать. Пассивность политически опасна, ведь на протяжении последних двух лет СМИ убеждали население в том, что ковид является страшной болезнью с исключительно высоким уровнем летальности. Если правительство ограничится вакцинацией, народ может его просто не понять.

В этой связи вероятным представляется введение массовых локдаунов. Связано это и с тем, что наибольшее влияние на северокорейскую политику сейчас оказывает Китай, в котором сделана ставка именно на локдауны. Ким Чен Ын в одном из своих недавних выступлений прямо заявил, что Северная Корея должна изучать «богатый опыт» Китая в деле борьбы с ковидом. Это заявление является весьма необычным: северокорейские руководители редко делают позитивные замечания об опыте других стран.

Тем не менее, жёсткий локдаун в «шанхайском стиле» в Северной Корее может создать немало проблем. Северная Корея куда беднее Китая и имеет серьёзные проблемы с логистикой. Если население северокорейских крупнейших городов будет заперто в собственных квартирах (как это произошло во многих городах Китая), будет невозможно организовать снабжение этого населения продовольствием даже по самым минимальным нормам. Курьерской службы доставки в Северной Корее практически не существует, а государство с большой вероятностью в ходе локдауна закроет рынки и частные магазины, из которых сейчас снабжается около 80 % населения. Если задача доставки продуктов в каждый дом окажется на плечах государства, с большой долей уверенности можно утверждать, что оно эту задачу провалит.

Впрочем, стратегия локдаунов имеет и другие проблемы. Май в Северной Корее — это месяц высадки рисовой рассады, иначе говоря, северокорейской посевной. Рассаду высаживают в основном мобилизованные на полевые работы студенты и горожане. В том случае, если эти люди не будут в достаточных количествах отправлены на село, посевная будет сорвана, что осложнит и без того непростую продовольственную ситуацию в стране. 

Так что руководство КНДР имеет все основания не перегибать палку с локдаунами. Возможно, локдауны приведут к некоторому снижению общего количества смертей от ковида, но это снижение смертности будет с лихвой компенсировано увеличением смертности от проблем, вызванных недоеданием. 

В любом случае, нет сомнений в том, что Северная Корея столкнулась с кризисом — одним из самых тяжёлых за свою историю. Ничего оригинально в этом заявлении, впрочем, нет: сам Ким Чен Ын недавно сказал именно это, назвав эпидемию ковида одним из катастрофических событий северокорейской истории.