Пока одни в России с 24 февраля неистово делят граждан на нацпредателей и патриотов (причисляя себя, естественно, ко вторым), запрещают в любом виде изображение украинского флага и путают (иногда, кажется, весьма намеренно) родину с государством, остальным остается наследие. Тех, кто на протяжении многих десятилетий составлял и формировал костяк той самой русской культуры. Культуры, про которую одни справедливо замечают, что после 24 февраля ее больше не существует, а другие по-прежнему и тоже справедливо не лишают ее права на существование. Хотя бы потому, что культуру, как и родину, также не стоит путать с государством.
Эти слова, тексты, стихи, песни и просто воспоминания, где упоминается Украина и что-то с ней связанное, будут всегда. Их не стереть, не уничтожить, ни разделить, ни обесценить пропагандой, не заблокировать, не ликвидировать, лишив лицензии и чистоты, ни запикать, не признать экстремистскими, иноагентскими или нежелательными, как бы кто ни старался. Они уже навсегда. Зафиксированы лично. И изданы тысячами тиражей. В том числе когда-то в России…
Без Киева — жесткого, голодного, бездомного, проверяющего на прочность никому не нужного скитающегося по углам и подъездам сироту-гимназиста и хулигана — не было бы Александра Вертинского. Без Киева и дома на Андреевском спуске не было бы Булгакова. Киев подарил в том числе русской культуре Богдана Ступку.
Без Мариуполя и его природы не было бы Куинджи и его картин.
Одесса дала нам Бабеля, Утесова, Жванецкого и Карцева. Без Одессы не было бы у нас Петра Тодоровского и его фильмов.
Харьков дал русской культуре Дунаевского, Шульженко, Бернеса. Еще без Харькова не было бы Марка Гурченко, баяниста, сотрудника Харьковской филармонии, непревзойденного хохмача и рассказчика, влюбившего свою дочь в город, в музыку и с малых лет убедивший ее, что она станет актрисой. Без Харькова и без Марка Гурченко не было бы ее — Людмилы Гурченко, той, которую мы знаем. А еще не было бы ее воспоминаний. Про девочку и ее маму, пытавшихся выжить в оккупированном фашистами Харькове, пока отец на фронте. Видевшая ребенком голод, виселицы, машины-душегубки на главной площади города, она потом напишет книгу «Мое взрослое детство». Ее опубликует в 1980 году журнал «Наш современник». А спустя еще годы она напишет и исполнит песню «про самый лучший город на земле» — Харьков. После 24 февраля 2022 года кто-то неравнодушный положит эту песню в исполнении Гурченко на видеокадры Харькова сегодняшнего — времен российской «спецоперации».