Холодно так, как не бывает обычно в Украине в середине апреля.
В синий клеенчатый шатер с обозначениями «ДСНС» и «Пункт харчування» (ГСЧС, Госслужба Украины по чрезвычайным ситуациям и пункт питания — укр.) входит женщина. Бесцветные глаза, ссадина на руке, что сжимает ручки торбы. На краю стола короб с ломтями хлеба, рядом банка с помидорами домашней консервации, уже ополовиненная. Ложка по-хозяйски лежит на крышке. Женщина стоит, смотрит на хлеб.
Ее окликают:
— Чайку? Сахара сколько?
В торце шатра сотрудницы в форменных бушлатах обеспечивают быт: льют воду из бутыли (питьевая – привозная, цистерна рядом с полевой кухней), кипятят электрочайники (включен генератор), когда в удлинителях появляется свободное «гнездо», заряжают телефоны, вскрывают упаковки разнообразного печенья (волонтеры разгрузили очередную машину).
Женщина стоит, смотрит на хлеб. Потом достает из банки соленый помидор, надкусывает, всхлипывает и возвращается на площадь. Одна из сотрудниц показывает мне жестом: не надо догонять с расспросами. Просто не надо и все.
Вижу, как на кромке, где заканчивается теперь условная тротуарная плитка, перед грудами кирпича, камней, кусков перекрытий, оконных рам, арматуры ее обхватывает за плечи и прижимает к себе другая девушка. Стоят, покачиваясь, как мать и дочь. Ветер несет бетонную пыль. У девушки на куртке со светоотражающими полосами написано «Психолог».
Психолога из соответствующего подразделения ГСЧС в Киеве зовут Любовь.
— Сто процентов нельзя говорить: «Успокойтесь» или «Держитесь». Дать возможность прожить эмоции. Но когда человек в шоковом состоянии, можно только стараться вернуть его в реальность.