«Иноагенты» со стажем 

В декабре 2011 года, накануне скандальных выборов в Госдуму, съемочная группа телеканала НТВ ворвалась в офис ассоциации «Голос». На пороге их встретил заместитель исполнительного директора Григорий Мельконьянц, который снимал всё происходящее на видео. Один из визитеров — хамоватый молодой человек — настойчиво предлагал Мельконьянцу дать очередное интервью телеканалу, но тот отказался, спокойно заявив: «НТВ — сурковская пропаганда». Представителю «Голоса» пришлось повторить эту фразу 87 раз. Уходя, разъяренный репортер гостелеканала сказал: «Ты станешь известным».

Так и получилось. Видео набрало сотни тысяч просмотров, а после выборов, на которых зафиксировали массовые фальсификации, «Голос» стал, пожалуй, одним из столпов наблюдения за выборами и злейшим врагом Кремля. К этому моменту «Голос» существовал уже более десяти лет и подготовил тысячи независимых наблюдателей. А еще запустил сервисы «Карта нарушений», «Энциклопедия кандидатов» и «SMS-ЦИК», которые позволяли отслеживать нарушения на участках, узнавать о кандидатах и вести независимый подсчет голосов. Всё это сильно осложняло процесс фальсификации выборов.

В 2012 году, на волне общественного движения за честные выборы, возникли и другие подобные проекты, например, «Союз наблюдателей России» («Сонар»). «В 2012 году, на выборах в Касимове Рязанской области я впервые своими глазами увидел попытку вброса. Это было первое и самое яркое впечатление», — вспоминает сооснователь «Сонар» Евгений Федин в разговоре с «Новой газетой Европа».

«"Голос" занимался подготовкой наблюдателей, аналитикой, а мне хотелось ловить за руку тех, кто вбрасывает бюллетени. Конечно, мы сотрудничали с голосом, у нас были общие проекты на «больших» выборах.

— говорит Федин.

В 2013 году, после «рокировки» Владимира Путина и Дмитрия Медведева и серии массовых протестов, власть решила наказать «Голос»: ассоциация стала первой в России, кто получил статус «иностранного агента», а затем была ликвидирована в 2016 году. В суде представитель Минюста Татьяна Вагина заявила, что «Голос» «занимается политической деятельностью и получает деньги из-за рубежа». В частности, в декабре 2012 года ассоциация получила 308 тысяч рублей «Сахаровской премии», присужденной ей Хельсинкским комитетом, затем отказалась от денег и вернула их отправителю. Но, заключил представитель Минюста, «это не имеет юридического значения».

После признания «иностранным агентом» «Голос» продолжал существовать как общественное движение, что позволяло правозащитникам и дальше обучать наблюдателей по всей стране. В 2021 году, накануне выборов в Госдуму, снова признали «иностранным агентом» «Голос», а также отдельных его активистов: всего около 20 человек, включая членов совета движения Аркадия Любарева, Виталия Ковина, Юрия Гурмана и Софию Иванову, региональных координаторов «Голоса» Екатерину Кильтау, Александра Грезева, Артёма Важенкова и Владимира Егорова из Москвы. Летом 2023 года сразу в десяти городах прошли обыски у активистов «Голоса», а сопредседатель движения Мельконьянц был арестован. Ему грозит шесть лет тюрьмы.

«[Раньше] массовые репрессии были нужны, чтобы запугать людей. Не было интернета, по телефону о таком разговаривать боялись. А сейчас другая реальность. Информация расходится очень быстро. Показательно большой и откровенно несправедливый срок одному человеку нужен власти, чтобы напугать многих других», — говорит Евгений Федин.

«Наблюдение практически вымерло»

Но дело не только в разгроме одной организации. В последние годы актуальность некоторых проектов «Голоса» стала снижаться, а движение наблюдателей пришло в упадок, говорит Игорь* (имя изменено), опытный наблюдатель и экс-кандидат в муниципальные депутаты в Москве. Во-первых, считает собеседник, произошло снижение политической активности граждан, в том числе под давлением власти. Во-вторых, появилось электронное голосование (ДЭГ) и массы фиктивных наблюдателей, которые обесценили работу «Голоса» и других проектов.

«"Карта нарушений", возможно, была актуальна, но как член участковой избирательной комиссии я отправлял туда сообщения о нарушениях, но это почти ни к чему не приводило. В 2024 году я, например, был наблюдателем на выборах в Мосгордуму, и когда избирательная комиссия повела себя неадекватно — подал жалобу. Реакция была следующая: [в избирательную комиссию] позвонили из администрации и сказали: «Молодцы, всё правильно делаете!» «Карта нарушений» превратилась фактически в инструмент подтверждения лояльности властям», — говорит собеседник.

В регионах ситуация ухудшилась еще раньше, рассказывает Игорь, ведь ранее эффективные «десанты наблюдателей» оказались под запретом, наблюдать теперь можно только в своем регионе. «Десанты отмерли чуть раньше, чем это запретили на законодательном уровне, потому что наблюдатели начали сталкиваться с физическими угрозами», говорит Игорь. Кроме того, власти резко ограничили возможности СМИ, потребовав от них регистрироваться в Центральной избирательной комиссии:

«В Москве еще где-то остались наблюдатели, но из 160 муниципалитетов только в двух или трех 100% участков покрыто живыми наблюдателями.

Всё остальное вытоптано конкретно», — рассказывает активист.

Проекты вроде «Голоса» показали, что противостоять фальсификациям возможно. Поэтому «власти были вынуждены бороться законодательно и технологически, с помощью ДЭГ, с теми, кто обеспечивает честность выборов», говорит собеседник «Новой-Европа».

Несмотря на войну, признание «иностранным агентом» и уничтожение института наблюдателей вообще, Мельконьянц остался в России:

«Он остался из принципа. Обыски у Гриши и других членов движения проходили еще прошлой осенью. Тогда же у него изъяли загранпаспорт. Но он даже не пытался заново сделать и уехать», — рассказал «Медузе» знакомый правозащитника, пожелавший остаться анонимным.

12 мая, находясь в суде, Мельконьянц выступил с последним словом, в котором он много говорил о радости, оптимизме, согласии, справедливости и честных выборах. «Конечно, я очень переживаю за судьбу движения «Голос», которому отдал 12 лет жизни, и не могу знать, что будет с ним после вынесения приговора. Но зато я знаю, что за эти годы наблюдателями стали сотни тысяч грамотных и честных людей», — сказал правозащитник.

Игорь, один из наших собеседников, в этот момент находился в зале суда:

«Он (Григорий Мельконьянц. — Прим. ред.) не обрушился с критикой, он не сыпал проклятиями. Он продолжал удивляться, почему его пытаются привлечь к уголовной ответственности за какие-то странные вещи. В течение всего дела и всего выступления он старался быть максимально позитивным. Он говорил, что нам надо бороться за честные выборы, но он при этом ни разу не сказал, что выборы в России нечестные. Его позиция была, может быть, на грани лоялизма. И несмотря на это, его всё равно преследуют. Вот это удивительно для меня», — рассказывает активист.