Берлин, 4 ноября 1989 года, меньше недели до падения Берлинской стены. На Александерплац собралась полумиллионная демонстрация, впервые согласованная властями ГДР. Протестующие жители требуют соблюдения Конституции — гарантии свободы слова и собраний.

На крошечную трибуну, сооруженную на кузове грузовика, поднимается невысокий лысеющий мужчина в элегантном тренче и круглых очках. Это Грегор Гизи, известный адвокат и видный член правящей в ГДР Социалистической единой партии Германии (SED), который должен выступить перед протестующими от лица руководства страны.

Поначалу Гизи нервничает и мнется, в руках у него бумажка с текстом: «Дорогие друзья, обычно я говорю свободно (без бумажки). Но в этот раз записал свою речь, чтобы потом точно помнить, что именно сказал». Неловкая пауза. Собравшиеся смеются и аплодируют. Гизи смущенно улыбается: шутка удалась, и он продолжает. Говорит о том, что поддерживает требования протестующих, и считает, что социалистической республике нужно больше свободы и демократии.

«Слова «я бы предпочел не говорить об этом по телефону» должны остаться в прошлом», — шутит Гизи по поводу вездесущей прослушки. И эта шутка на центральной площади были бы немыслима еще несколько месяцев назад, но молодой политик и вся Восточная Германия в этот период переживают исторические события. Старая ГДР стремительно меняется под давлением протестующих, и никто не знает, чем всё это закончится.

Прежде чем сунуть бумажку в карман и сойти с трибуны, Гизи говорит: «Из русского языка мы взяли только слово Datscha. Я считаю, что стоит взять еще два слова, а именно: Perestrojka и Glasnost». Площадь отвечает овациями. С этого выступления и начался путь Гизи в большую политику.

Член партии, защитник диссидентов

В 1989 году Грегор Гизи точно не был «чистым листом» или человеком с улицы. Он родился в 1948 году в семье убежденного коммуниста, участника антифашистского сопротивления Клауса Гизи. Гизи-старший застал создание ГДР, был депутатом Народной палаты, затем министром культуры, а после работал государственным секретарем по делам церкви и дипломатом.

Мать Грегора — Ирен Лессиг — происходила из немецко-еврейской купеческой семьи, владевшей фабрикой в Российской империи. Она также была связана и с политикой, и с культурой, возглавляя Главное управление по международным отношениям в министерстве Клауса Гизи. Проще говоря, семья принадлежала к элите Восточной Германии.

Сестра Гизи Габриэле стала актрисой и режиссером, а сам Грегор в детстве некоторое время пробовал себя в качестве актера озвучивания, так что вполне мог бы стать актером, но вместо этого он решил быть адвокатом и оратором.

«Моими привилегиями были, во-первых, личности моих родителей, во-вторых, их образование, в-третьих, тысячи книг у нас дома и, самое главное, гости, которые к нам приходили», — говорил Гизи о своем детстве, имея в виду, что дом отца часто посещали иностранцы.

В 1966 году Гизи закончил школу и вступил в правящую тогда в ГДР партию SED, затем изучал право в Берлинском университете Гумбольдта, а в 1970-м вышел оттуда с дипломом юриста. Сразу после окончания учебы 23-летний Гизи начал работать помощником судьи в Берлине, а вскоре стал адвокатом, одним из немногих частных адвокатов в стране. Кроме того, еще и самым молодым.

Будучи членом партии и выходцем из уважаемой семьи, Гизи защищал в судах критиков режима и диссидентов, и это необычное решение сделало его известным в ГДР, ведь никаких должностей в партии Гизи не занимал. Среди его клиентов были профессор Роберт Хавеман, публично (в том числе в западной прессе) критиковавший курс партии и лично руководителей, философ Рудольф Баро, предлагавший «коммунистическую альтернативу», и многие другие.

По словам Гизи, его задача как адвоката состояла в посредничестве между государственным руководством и клиентами. «Поэтому я всегда ходил в Центральный комитет SED, в отдел по государственным и правовым вопросам», — говорит он, настаивая, что делал это как адвокат, в интересах и с ведома своих клиентов.

Обвинения в работе на силовиков будут преследовать Гизи всю жизнь: впервые их выдвинут в 1990-х, а повторно — в 2013 году.

По данным издания DW, после объединения Германии Центр по изучению архивов Штази пришел к выводу о наличии многолетних контактов между Гизи и спецслужбой. А журнал Der Spiegel сообщил об обнаружении «почетных грамот и памятных монет в честь 35-летия Штази», которые были вручены некоему внештатному сотруднику, скрывающемуся под именами «Нотариус» и «Грегор». Центр по изучению архивов Штази считает, что эти псевдонимы принадлежат Гизи.

Сам политик всё отрицает и утверждает, что никогда не сотрудничал со спецслужбой, а нападки считает происками конкурентов. По словам Гизи, он честно выполнял свою работу и добивался для клиентов лучших условий. Например, результатом стало то, что его подзащитный Роберт Хавеман был отпущен из-под домашнего ареста.

Окончательно доказать в суде связи Гизи со спецслужбами так и не удалось. Политик неоднократно судился с телеканалом ZDF, то выигрывая, то проигрывая. В 2016 году, после очередного всплеска интереса к прошлому политика, прокуратура Гамбурга подозревала его в даче ложных показаний, но в итоге закрыла расследование за неимением доказательств того, что адвокат работал на Штази и лгал под присягой.

Отставка с «бонусными милями»

Зимой 1989 года, на закате ГДР, Гизи неожиданно обнаружил себя в кресле председателя Социалистической партии. После крушения Берлинской стены «новое» партийное руководство окончительно утратило контроль над ситуацией в стране. Генеральный секретарь Эгон Кренц ушел в отставку, и в партии началась трансформация: новым председателем был избран Гизи, ранее не занимавший серьезных должностей, а сама SED реформирована в Партию демократического социализма (PDS).

В марте 1990 года в ГДР прошли первые свободные выборы в парламент, на которых победил западный консервативный блок, второе место заняли социал-демократы (SPD), а PDS оказались лишь третьей, набрав 16% голосов.

В том же году завершилось объединение Германии, и в декабре прошли новые выборы, теперь уже общие для всей Германии, и на них PDS получила всего 2,4%. Но, несмотря на разгромное поражение, демократические социалисты смогли пройти в парламент благодаря поблажке: Запад и Восток Германии считались отдельно. Чтобы восточная партия прошла в бундестаг, ей нужно было преодолеть барьер в 5% только в землях бывшей ГДР. PDS удалось это сделать: Гизи и шестнадцать его товарищей стали депутатами.

В 1993 году Гизи ушел с поста председателя партии, а в начале нулевых покинул бундестаг, где долгое время руководил фракцией PDS. После работы в федеральном парламенте политик пробовал себя в берлинской городской политике: в рамках «красно-красной коалиции» (социал-демократы + PDS) он стал сенатором по экономике в городском правительстве.

Однако триумф — социалисты снова правят Берлином — обернулся скандалом. Выяснилось, что Гизи использовал в личных целях «бонусные мили», накопленные в ходе служебных перелетов. Политик признал ошибку и заявил, что уходит в отставку. «[Я] дистанцировался от избирателей своим поведением и начал воспринимать привилегии как должное», — сообщил Гизи.

Впрочем, как рассказал «Новой-Европа» Артем Стасюк из Дрездена, член партии Die Linke, это событие не способно было погубить карьеру Гизи. На фоне прочих скандалов в немецкой политике конфуз с «милями» не самое страшное, что может случиться, считает собеседник. «Гизи понес наказание. Он ушел, но никто не запрещал ему вернуться. Он очень крутой оратор, и это перевешивает всё, он нужен партии. Люди его любят и готовы многое простить», — говорит он.

Спаситель партии

В 2004 году, находясь в отставке, Гизи перенес сердечный приступ, но уже в 2005 году вернулся в бундестаг. К этому моменту в его партии началась новая трансформация, и на грядущих выборах Гизи как ветеран мог помочь товарищам.

На тот момент PDS, активная в основном в Восточной Германии, начала сближаться с западными левыми и более радикальными социал-демократами, в частности с группой бывшего лидера SPD Оскара Лафонтена, нынешнего супруга Сары Вагенкнехт. В 2004 году Лафонтен вышел из SPD, разочаровавшись в партии и канцлере Герхарде Шредере. В свою очередь, PDS пересмотрела свою программу и провела кадровые перестановки и слияние с другими левыми. Так за несколько лет восточная PDS превратилась в общегерманскую Die Linke.

Грегор Гизи оказался полезен реформированным левым тем, что благодаря свой медийности легко мог выиграть одномандатный округ в Берлине. Такой тип депутатского мандата крайне важен, потому что любой немецкой партии необходимо набрать как минимум 5% голосов или иметь три прямых мандата, чтобы сформировать фракцию в федеральном парламенте. Победить в одномандатном округе дорого и сложно, поэтому даже одна такая победа — серьезный шаг вперед. Кроме того, это улучшает общую статистику и освобождает места в партийном списке.

Как рассказал «Новой-Европа» на условиях анонимности сотрудник аффилированного с «Левыми» фонда Розы Люксембург, Гизи — человек, который много общается с прессой и стремится завоевать симпатии не только убежденных левых, но и избирателей с другими политическими предпочтениями.

Например, Гизи ведет еженедельный подкаст Gysi gegen Guttenberg вместе с бывшим министром обороны Карлом Гутенбергом из правоконсервативного Христианского социального союза (CSU). Регулярно дает интервью, выступает на сцене и одинаково уместно смотрится и в суде, защищая климатических активистов «Последнего поколения», и на Ахенском карнавале, отпуская острые шутки в сторону респектабельной публики.

«Конечно, сейчас он уже постарел, но в последние двадцать лет он был лучшим оратором в бундестаге. Он делает шаги навстречу либеральной прессе. Говорит, что наш социализм будет с частной собственностью и предпринимательством», — рассказывает сотрудник фонда.

Всё это делает Грегора Гизи харизматичным политиком, не теряющим популярности. Именно поэтому, по словам Артема Стасюка, Гизи уже давно собирается уйти на покой, но у него это не получается.

— говорит активист.

Например, на парламентских выборах 2021 года партия «Левые» прошла в бундестаг и получила представительство только благодаря прямым мандатам. По мнению нашего собеседника из фонда Розы Люксембург, многим тогда казалось, что левая партия больше не нужна, ведь по ее главным темам успешно работают и социал-демократы, и «зеленые». К тому же многие избиратели разочаровались в Die Linke. «Было сложно найти общий язык по поводу коронавируса и внешней политики. Мы никогда не уходили от темы рабочего класса, но многим казалось, что мы удалились от насущных вопросов», — говорит представитель фонда.

Операция «Серебряный локон»

В 2018 году берлинское издание Tagesspiegel сравнивало Грегора Гизи с Форрестом Гампом, героем романа и одноименного фильма: везде, где он появляется, происходят решающие события. Но, в отличие от героя книг и фильмов, Гизи не случайно оказывается в центре событий: наоборот, он единственный, кто понимает, что происходит, пишет издание.

Зимой 2025 года Die Linke вновь оказалась на грани краха: опросы обещали ей всего 3%, партия пережила раскол и сокрушительное поражение в восточных землях. «Если мы вылетим из бундестага, самым левым там останется Олаф Шольц. Позвольте, но это уж слишком», — пошутил Гизи по этому поводу, намекая на то, что новый парламент будет с сильным перекосом вправо.

Понимая непростую ситуацию с успехом правых сил, спасать положение Гизи решил со своими двумя пожилыми коллегами: с нынешним руководителем парламентской фракции Дитмаром Барчем (66 лет), его протеже, и бывшим министром-президентом Тюрингии Бодо Рамеловым (69 лет).

«Мы вместе поужинаем, выпьем вина, посоветуемся. Если мы придем к положительному выводу, тогда запустим операцию «Серебряный локон». О результатах я вас проинформирую», — сообщил Гизи журналистам, намекая на то, что седовласые мэтры собираются спасти партию.

Операция прошла успешно. Вместо необходимых трех прямых мандатов «Левые» получили шесть и неожиданно преодолели пятипроцентный барьер, набрав 8,7% голосов.

Как объяснил сотрудник фонда Розы Люксембург, это сработало, потому что тройка Гизи — Барч — Рамелов и партийное руководство действовали слаженно, как одна команда. Пока более молодые кандидаты левых работали с молодежью и социальными сетями, трое политиков в почтенном возрасте смогли привлечь на свою сторону старшее поколение.

«Дело в том, что некоторых избирателей отпугивают наши молодые лидеры типа Хайди Райхиннек с ее татуировками. План «Серебряный локон» был противовесом: Гизи, Барч и Рамелов представлялись такими государственными мужами, которым пожилые избиратели могут доверить управление страной», — говорит собеседник.

Теперь будущее партии в надежных руках, считает представитель фонда:

Сейчас Die Linke больше, чем когда-либо. На выборах в Берлине мы можем бороться за первое место, так что возрождение партии свершилось».

Гизи — человек, который помог партии, но больше не политический лидер, рассказывает Артем Стасюк. В общественном восприятии да и фактически ведут за собой давно уже другие люди, полагает он. Активист говорит, что у него самого, как и у многих других однопартийцев, отношение к Гизи менялось со временем. Он то относился к нему с симпатией, то разочаровывался. Однако, отмечает Стасюк, Грегор Гизи обладает одним важным свойством: «В переломные моменты он всё-таки очень удачно понимает, какие изменения происходят в обществе и в мире в целом».