«В перевернутом с ног на голову мире этот зал представляет собой одно из самых странных зрелищ. Пандемия COVID-19 изменила наше ежегодное собрание до неузнаваемости», — такими словами генсек ООН Антониу Гутерриш открыл общеполитические дебаты 75-й Генассамблеи организации, прошедшие в сентябре 2020 года. Обращаясь к почти пустому залу — делегации и лидеры стран участвовали в заседании дистанционно

К тому моменту ежедневно в мире фиксировалось более 300 000 новых заражений, а число погибших перевалило за миллион. Всемирная организация здравоохранения заявила, что пандемия достигла критической точки, и призвала лидеров стран направить все доступные ресурсы на поддержку систем здравоохранения. Однако, несмотря на глобальный локдаун и десятки тысяч развернутых по всему миру госпиталей, кризис продолжал набирать обороты. Лишь в 2022 году, в результате массовой вакцинации, выработки естественного иммунитета и ослабления вирулентности новых штаммов вируса — его способности вызывать заболевание и гибель пациента, — пандемия ощутимо пошла на спад.

Хотя меры социального дистанцирования и иные связанные с ковидом ограничения были отменены в большинстве стран уже к началу 2023 года, новые случаи заражения фиксируются до сих пор. По данным ВОЗ, с 16 сентября по 13 октября прошлого года число вновь заболевших в мире превысило 330 000, более 4500 человек погибли. Последний показатель примерно в восемь раз ниже, чем осенью 2020 года.

Первые попытки оценить вероятные последствия пандемии и ее влияние на мировую экономику были предприняты уже весной 2020 года. В мае эксперты Всемирного экономического форума опросили 350 ведущих риск-менеджеров, чтобы «дать предварительную картину того, какие значимые риски могут усилиться в результате кризиса, а какие могут возникнуть впервые». Примерно две трети специалистов посчитали наиболее значимыми последствия для экономики, включая массовое банкротство и закрытие предприятий и сопутствующие этому социальные риски. Примерно в это же время первая заместитель директора Международного валютного фонда Гита Топинат спрогнозировала, что пандемия COVID-19 и вызванная ей «Великая изоляция» вызовет самый сильный экономический спад со времен Великой Депрессии.

Цифровизация: видеоконференции, онлайн-торговля, бум стартапов 

«Знаете, мы бы не хотели расти слишком быстро. Мы не гонимся за новыми клиентами, а стремимся, в первую очередь, сделать наших действующих клиентов счастливыми», — говорил основатель и гендиректор Zoom Эрик Юань в 2017 году. Уже тогда, вскоре после запуска, его компания чувствовала себя более чем уверенно, зарабатывая около $60 миллионов в год и постепенно наращивая прибыль и клиентскую базу. Начало пандемии и всеобщий переход на «удаленку» ускорил рост Zoom. За 2020 год выручка сервиса видеоконференций составила $2,65 миллиарда, а в 2021 выросла еще на 55%, достигнув $4,10 миллиарда. Сегодня у Zoom — лидера в своем сегменте и одного из главных бенефициаров пандемии — 300 миллионов ежедневных активных пользователей, в 30 раз больше, чем общее число пользователей сервиса через год после запуска. Видеоконференции, позволившие быстро перевести миллионы сотрудников на «удаленку», с тех пор являются неотъемлемой частью корпоративной культуры. И объектом многочисленных мемов.

Другой сферой, которую навсегда изменила пандемия, стала торговля. Заказывать вещи онлайн во время локдауна стало не просто модно, но жизненно необходимо. В результате Amazon — крупнейший в мире интернет-ритейлер — с марта 2020-го по март 2021 года заработал почти $27 миллиардов; больше, чем за три предыдущих года. Тысячи предприятий поменьше были вынуждены адаптироваться, внедряя онлайн-магазины и сервисы доставки. Огромные шоппинг-молы, куда до пандемии ходили толпы, напротив, вынуждены переизобретать себя. Один из примеров — престижная Галерея Лафайет в центре Берлина, проработавшая 27 лет, но не выдержавшая конкуренции с онлайн-ритейлерами. Власти немецкой столицы рассматривают возможность разместить в футуристичном здании из стекла и стали центральную городскую библиотеку. Глобальный опрос 899 руководителей бизнесов из разных отраслей экономики, проведенный Mckinsey осенью 2020 года, показал: компании за несколько месяцев ускорили внедрение цифровых технологий на 3–4 года, при этом доля цифровых продуктов выросла до показателей, которых при нормальном течение бизнеса она достигла бы за 7 лет.

В некоторых отраслях экономики возник бум стартапов. Так, в 2020 году в США было выдано 4,3 миллиона заявок на получение индивидуального номера предпринимателя — на 24% больше, чем годом ранее. Некоторые стали особенно успешны: например, сервис MD Ally — облачная платформа, интегрированная с системами диспетчерской службы 911 и упрощающая работу скорой помощи. MD Ally позволяет быстро отделять пациентов, действительно нуждающихся в выездной бригаде, от тех, которым достаточно будет видеоконсультации. Основанная в 2020 году компания сегодня сотрудничает с медицинскими службами десятков муниципалитетов по всей стране.

В России объем публичных сделок с участием отечественных стартапов вырос вдвое: с 11,6 до 21,9 миллиарда рублей. Стремительный рост российских технологических компаний в сфере образования — выручка некоторых из них выросла за 2020–2021 годы в 3–4 раза, — отразил глобальный тренд:

По данным Forbes, за первые два года с начала пандемии число «единорогов» (частных компаний, чья оценочная стоимость превышает $1 миллиард. — Прим. ред.) в сфере EdTech почти удвоилось, достигнув 36. Причем рост в этой сфере продолжился и после снятия коронавирусных ограничений. Эксперты ожидают, что объем рынка двенадцати крупнейших цифровых образовательных компаний вырастет к 2032 году в шесть раз: с нынешних $22,6 до $132,4 миллиардов.

Взрывной рост диджитализации и цифровых технологий нельзя назвать однозначным благом. Исследование, проведенное экспертами МВФ в 2023 году, показало, что даже в развитых экономиках цифровая трансформация негативно сказалась на производительности труда, причем чем выше уровень цифровизации в компании, тем меньше времени ее сотрудники проводят непосредственно за работой. К тому же в полной мере воспользоваться результатами цифрового бума смогли лишь наиболее продвинутые страны с хорошо развитой инфраструктурой.

Экономика: промышленная автономия, трансформация отраслей, рост неравенства 

За пределами дивного цифрового мира последствия распространения вируса, изъявшего из экономики миллионы рабочих рук, ощущались значительного острее. В начале пандемии эксперты ООН спрогнозировали сокращение мировой экономики на 3,2% в течение одного только 2020 года. В результате за чертой бедности оказались бы дополнительно 34 миллиона человек, главным образом в африканских странах. В реальности сокращение составило еще больше — 3,4%, но всё же оказалось не столь драматичным, как во время Великой депрессии 1929–1932 годов, когда, по оценке нобелевского лауреата по экономике Милтона Фридмана, мировой ВВП сократился на 15%, а американский — на треть.

Введенные по всему миру ограничения на передвижение спровоцировали разрыв в цепочках поставок и обрушили мировую торговлю товарами на 8%, а услугами — на 21%. Падение, впрочем, оказалось существенно ниже прогнозов и уже в следующем году сменилось ростом в 27%. Выправить ситуацию помог отложенный потребительский спрос на самые разные товары: от морозильных камер для заготовки продуктов впрок до гантелей для домашних спортзалов, а также усиленная поддержка бизнеса со стороны правительств.

Чтобы избежать проблем в будущем, компании, страны и межгосударственные объединения были вынуждены пересмотреть логистику, ориентируясь на географически близких или политически дружественных поставщиков. В феврале 2021 года президент США Джозеф Байден подписал указ, обязывающий администрацию пересмотреть важнейшие цепочки поставок для поддержки внутреннего американского производства полупроводников, фармацевтических препаратов, аккумуляторов большой емкости и других товаров. Анализируя документ, газета The New York Times назвала его первым шагом в экономической борьбе американской администрации с Китаем.

Одной из главных примет ковида стали опустевшие проспекты и площади городов, в том числе мировых столиц, где раньше было не протолкнуться от туристов. Репортажи из пустынной Венеции, в каналах которой впервые за много лет можно было увидеть целые косяки рыб и даже дельфинов, породили череду мемов о невероятно очистившейся природе. Однако туристическому бизнесу, сократившемуся до уровня 1990-х годов, было не до радости.

— сетовали во Всемирной туристической организации, уточняя, что кризис в туротрасли поставил под угрозу от 100 до 120 миллионов рабочих мест. Сопоставимые потери понесли смежные с туризмом индустрии развлечений, ресторанного бизнеса и пассажирских перевозок. К 2024 году они восстановились, и как ожидается, вскоре могут превзойти ключевые докороновирусные показатели, но восстанавливаясь, претерпели существенные изменения. Туроператоры, к примеру, стали больше внимания уделять внутреннему туризму и экотуризму.

Локдаун и снижение трафика людей и товаров дали экосистеме передышку: объем выбросов углекислого газа снизился в 2020 году на рекордные для всей индустриальной эпохи 7% или 2,4 миллиарда тонн. Но однозначно положительными для природы итоги пандемии не назовешь — на мусорные полигоны и мусороперерабатывающие заводы обрушились тысячи тонн пластика в виде медицинских масок и одноразовой упаковки. К тому же, как показали данные со спутников NASA, общий объем CO2 в атмосфере продолжил расти прежними темпами.

Осенью 2021 года ООН скорректировал свой прогноз о влиянии пандемии на беднейшие слои населения. Как отметил генсек организации Антониу Гутерриш, пандемия загнала в нищету более 100 миллионов человек, а более четырех миллиардов оставила без социальной поддержки и защиты доходов. В то же время, по данным Oxfam — международного объединения по борьбе с бедностью, — состояние 10 самых богатых людей на Земле за время пандемии удвоилось. Основные причины — рост стоимости акций в высокотехнологичных отраслях и политика центральных банков по поддержке финансовых рынков.

— утверждают авторы доклада World Inequality Report 2022, подготовленного при поддержке Еврокомиссии. На практике это выражается в том, что в среднем человек, относящийся к 10% самых богатых людей в мире, зарабатывает €87 200 в год, в то время как человек, относящийся к беднейшей половине населения, зарабатывает около €2800 — в 31 раз меньше.

Медиа: новые инфлюенсеры, TikTok, пессимизм 

Исследование, проведенное Reuters в 46 странах по итогам 2021 года, показало рост доверия к традиционным новостным СМИ на 6%. Но не везде — наиболее яркое исключение составило поляризованное американское общество: менее трети американцев во время пандемии черпали информацию из газет и телевидения, при общемировом показателе в 44%. Авторы исследования отметили, что главным источником распространения дезинформации на тот момент являлся Facebook, а также WhatsApp, особенно популярный в странах глобального Юга. Те, кто черпал информацию из соцсетей, чаще говорили, что подвергались дезинформации, однако популярность этих площадок оставалась стабильно высокой, особенно среди молодой и малообразованной аудитории. После многочисленных скандалов и разбирательств с участием Сената США корпорация Meta стала пессимизировать новости и политическую информацию в выдаче Facebook и Instagram. В результате в 2024 году очередное исследование Reuters зафиксировало падение значимости этих соцсетей как новостных источников.

Изрядно потрепав индустрию печатных СМИ, пандемия ускорила популяризацию видеоконтента. Это касается и больших форматов — многочасовых интервью и научно-популярных программ; но в первую очередь — коротких развлекательных роликов в формате TikTok. Аудитория китайской соцсети с 2020 по 2024 годы выросла вдвое, приблизившись к миллиарду человек. В результате сервис, к которому изначально обращались, чтобы отвлечься от статистики смертей и политики, стал одним из ключевых политических инструментов, способом достучаться до молодежной аудитории. Как отмечали обозреватели, успешное продвижение в TikTok стало одним из ключевых факторов успеха крайне правой «Альтернативы для Германии» на сентябрьских региональных выборах в Саксонии и Тюрингии, а годом ранее, на другом конце света, в Сомали, правительство запретило TikTok, чтобы сдержать распространение исламистских идей.

Наконец, другой важной тенденцией, усилившейся в пандемию и актуальной до сих пор, стало усиление общественной значимости так называемых инфлюенсеров — независимых авторов, транслирующих контент через соцсети. По данным Reuters, в 2021 году они затмили ведущие новостные бренды в TikTok и Instagram, а к 2024 году журналистика «лидеров мнений» стала теснить традиционную журналистику на пространстве YouTube. Один из ярких примеров — американец Джо Роган, стендапер, спортивный комментатор и автор самого популярного в мире подкаста имени себя. В разгар пандемии он покинул видеохостинг, обвинив руководство в цензуре, но в 2024 году триумфально вернулся на эту площадку. Самым популярным видео нового сезона стало интервью Дональда Трампа, набравшее в разгар его президентской кампании больше 50 миллионов просмотров.

Описывая постпандемийную медиареальность, старший научный сотрудник Института изучения журналистики Reuters Ник Ньюман подчеркнул, что в новостях, особенно тревожных, недостатка сегодня нет. А вот чего действительно не хватает, так это «разных точек зрения на проблемы и историй, вселяющих оптимизм».

Медицина: антипрививочники, возвращение Кашпировского, ковид навсегда

14 ноября 2024 года, через девять дней после своей победы на президентских выборах, Дональд Трамп объявил: главой Департамента здравоохранения и социальных служб в его правительстве станет Роберт Кеннеди-младший. «Мистер Кеннеди вернет эти агентства (ответственные за сферу здравоохранения. — Прим. ред.) к Золотому Стандарту Научных Исследований […], чтобы положить конец эпидемии хронических заболеваний и снова сделать Америку Великой и здоровой!», — написал Трамп в X. В феврале кандидатуру Кеннеди-младшего утвердил Сенат США.

Против назначения Кеннеди высказались более 75 Нобелевских лауреатов — уникальный случай в американской истории. Нобелиаты по медицине, химии, физике и экономике подчеркивают: у бывшего участника президентской гонки, в решающий момент призвавшего своих сторонников голосовать за Трампа, нет релевантного опыта в здравоохранении. Но это полбеды.

чтобы поражать определенные расы.

Выдвижение Трампом Кеннеди, за которого на пике президентской кампании готовы были проголосовать 15% избирателей, — симптом более широкого явления, получившего дополнительный импульс в условиях пандемии. Его суть — в скептическом отношении части общества к доказательной медицине и к вакцинации в частности. В XVIII веке оппоненты прививок от оспы утверждали, что подобное вмешательство противоречит божественному замыслу. Век спустя, когда Великобритания первой в мире ввела обязательную вакцинацию детей, кратно снизившую детскую смертность, в стране возникла лига противников этой процедуры. Ее участники настаивали: закон нарушает их права и свободы. Под такими же лозунгами — защиты прав и свобод — в январе 2022 года вышли на улицы сотни тысяч американцев. Они требовали отмены принятых правительством и, казалось бы, очевидных мер: обязательной вакцинации для ряда общественно значимых профессий и специальных пропусков для свободного передвижения по улицам, подтверждающих наличие прививки или актуального отрицательного теста на ковид.

Согласно исследованию ВОЗ, опубликованному в 2024 году, за последние полвека вакцинация спасла 154 миллиона жизней, в том числе 101 миллион детей младенческого возраста. В то же время около четверти европейцев не верят в эффективность вакцин. Средний показатель по США еще выше: 35% американцев отказывают в доверии вакцинам от COVID-19, многократно доказавшим свою эффективность.

«Пандемия только усугубила ситуацию, — пишут эксперты UNICEF.

В организации отмечают: за время пандемии число детей, не получивших положенных вакцин, значительно увеличилось, и это результат не только перегрузки системы здравоохранения, но и систематической дезинформации, в том числе распространения множества конспирологических теорий.

«Знаете, я не особо-то доверяю правительству… что-то у них там не сходится. Я имею ввиду, у нас есть несколько фармкомпаний, каждая создает свою вакцину. Это своего рода гонка за потребителем. Им важно, чтобы люди не думали самостоятельно», — откровенничает один из участников исследования отношения общества к вакцинации, проведенного в Великобритании.

В России, по данным сентябрьского опроса компании «Инвитро», резкими противниками вакцинации считают себя 22% граждан. Основные аргументы те же, что и во всём мире: боязнь осложнений и сомнения в качестве вакцин. Четверть опрошенных заявили, что после пандемии стали относиться к прививкам хуже. На этом фоне в 2023 году в России была зафиксирована резкая вспышка кори — число заболевших превысило показатель предыдущего года в 300 раз.

Производители лекарств прошли пандемию не без репутационных потерь. Британская фармкомпания AstraZeneca в мае 2024 года лишилась европейской лицензии на свою вакцину против ковида. Фоном послужили тяжелые обвинения от родственников пациентов, которые после прививки погибли от тромбоза. Под скептические реплики антиваксерских организаций компания спешно свернула продажи препарата по всему миру, хотя на десятки миллионов вакцин было зафиксировано семь трагических случаев.

Кейс AstraZeneca добавил очков критикам Всемирной организации здравоохранения, неоднократно утверждавшей, что британские вакцины «безопасны и эффективны для всех в возрасте от 18 лет и старше». ВОЗ находилась под шквалом обвинений с самого начала пандемии: в том числе за нерасторопность, противоречивые рекомендации и даже пособничество Китаю в борьбе с США. На последнем утверждении особенно настаивал Дональд Трамп, весной 2020 года назвавший ВОЗ «марионеткой Китая» и инициировавший процедуру выхода Соединенных Штатов из организации.

Пандемия ковида подстегнула интерес к альтернативной медицине и разнообразным псевдонаучным методам лечения. В США и Европе вернулись к делу пропагандисты MMS (Miracle Mineral Supplement — «Чудодейственная минеральная добавка». — Прим. ред.). Впервые «лекарство» с таким названием в середине 2000-х представил американский бизнесмен и сайентолог Джим Хамбл. Он утверждал, что лекарство способно излечить практически от чего угодно, включая рак, аутизм и ВИЧ, однако вскоре выяснилось, что MMS — не более чем сильный отбеливатель, раствор диоксида хлора, токсичный и опасный для здоровья.

уже в июле власти постановили закрыть все информационные ресурсы организации и изъять сырье для изготовления MMS, а в 2023 году организаторы схемы были приговорены к реальным тюремным срокам. Главная звезда российской псевдомедицины, Анатолий Кашпировский, тоже всплывший из небытия во время пандемии, продолжает свои сеансы коллективного исцеления до сих пор. На его канал на YouTube подписаны около полумиллиона человек.

Но самый важный медицинский итог пандемии заключается в том, что ковид в той или иной его версии, возможно, с нами навсегда, — как грипп.

«Всегда может появиться новый агрессивный вариант и спровоцировать пандемию, — говорил в интервью «Новой-Европа» профессор вирусологии Антверпенского университета Гвидо Ванхам. — Мы смотрим, какой из вариантов наиболее распространен сейчас, какой распространяется быстрее других, и делаем против них вакцины. Мы можем наблюдать, пытаться понять механизм, но не предсказывать. Пока наука не в силах предсказывать такие вещи».

Политика: кризис доверия, самоизоляция Америки, нападение России на Украину

Выявить корреляцию между типом политического режима и его успехами в борьбе с пандемией крайне сложно: демократические США по сути провалили этот экстремальный тест, показав один из худших результатов с точки зрения смертности, а авторитарный Китай, будучи источником пандемии, в итоге справился с угрозой успешнее. Однако по меньшей мере один фактор, явно повлиявший на результативность в борьбе с пандемией, назвать можно. Исследование, проведенное на данных из 177 стран и опубликованное в журнале Lancet, показало: чем выше уровень доверия граждан властям и друг другу, тем ниже заболеваемость. Так, в число наиболее достойно преодолевших кризис вошли страны с традиционно высоким уровнем социальной поддержки и доверия госинститутам: Дания, Германия и Новая Зеландия. Великобритания же, несмотря на многовековой опыт представительной демократии, справилась гораздо хуже — в том числе из-за странных действий правительства. Сперва Риши Сунак, будучи канцлером Казначейства, объявил в разгар пандемии о программе «Ешь вне дома, чтобы помочь»,

Всё это, в совокупности с не слишком убедительной экономической политикой и неспособностью решить миграционный кризис привело в 2024 году к первому за 14 лет провалу консерваторов на выборах. Для остального мира поведение Джонсона стало классическим примером лицемерия правящего класса и усилило антиэлитные настроения.

В Соединенных Штатах непоследовательная политика Дональда Трампа, с одной стороны, долго отрицавшего серьезность происходящего, с другой, всё же принявшего закон о прямой финансовой поддержке граждан и малого бизнеса, наложилась на межпартийное и идеологическое противостояние разделенной надвое страны. В обстановке всеобщего недоверия призывы властей к ношению масок и ограничению социальной активности воспринималось американцами как неправомерное вмешательство в частную жизнь. Возникли и обрели многомиллионную аудиторию конспирологические идеи: например, о связи технологии 5G и коронавируса или о том, что вакцинация — не более чем инструмент чипирования и порабощения населения. Новые теории заговора причудливым образом переплелись с циркулирующей уже некоторое время теорией QAnon. Ее адепты убеждены, что Соединенными Штатами, а возможно, и всем миром правит тайная и могущественная секта педофилов-сатанистов, состоящая из лидеров Демпартии, крупнейших бизнесменов и голливудских звезд, и что Дональд Трамп ведет с ней войну. Не поддерживая конспирологов напрямую, Трамп выстроил свою президентскую кампанию 2024 года вокруг борьбы с так называемым «глубинным государством» и добился успеха.

Проведенный под занавес пандемии в США опрос зафиксировал снижение доверия к полицейским и военным, а особенно к выборным госслужащим: лишь каждый четвертый опрошенный заявил, что доверяет этой категории. Аналогичные результаты показали исследования, проведенные в Европе под эгидой Европейского фонда улучшения условий жизни и труда (Eurofound).

Пример Китая в этом смысле примечателен и парадоксален одновременно. В начале 2020 года весь мир облетела история об уханьском офтальмологе Ли Вэнляне, первым сообщившем о появлении в городе нового чрезвычайно заразного вируса. Он был арестован полицией за распространение ложной информации и нарушение общественного порядка и, вероятно, избит в участке. В марте Государственный надзорный комитет КНР признал действия полиции ошибкой и оправдал врача, который к тому времени уже умер от коронавируса. А летом того же года Центр демократического управления и инноваций Ash при Гарвардском университете опубликовал результаты уникального исследования общественного мнения в стране.

«Граждане постоянно слышат о мерах центрального правительства, а если не видят результата, перекладывают ответственность на местные власти», — объясняет директор Центра Тони Сайч.

В международной политике пандемия, с одной стороны, показала тесную взаимосвязанность мира и неизбежную необходимость более широкого сотрудничества между странами, с другой — способствовала усилению международной напряженности. «Устойчивость международной системы во главе с США была поставлена под сомнение именно в свете пандемии», — отмечает профессор факультета глобальных процессов МГУ Владимир Кочетков. На его взгляд, Соединенные Штаты под руководством Трампа не только оказались не способны выдвинуть общие для мирового сообщества цели и координировать их достижение — они намеренно замкнулись на собственных проблемах, отказавшись от лидерской роли в борьбе пандемией. Китай, в свою очередь, начал трактовать успехи в борьбе с пандемией как признак превосходства своей экономической и политической модели развития.

Кризис в международных отношениях проявился не только в противостоянии США и Китая, но также внутри Евросоюза.

«COVID-19 в Европе — это история двух пандемий, и разница, возможно, будет ощущаться на протяжении многих лет», — пишут политологи Иван Крастев и Марк Леонард, опираясь на опрос, проведенный для Европейского совета по международным отношениям (ECFR). Исследование показало, что большая часть жителей Северной и Западной Европы пережили пандемию гораздо легче, в то время как в Восточной и Южной Европе пандемия унесла гораздо больше жизней, а экономические последствия оказались намного суровее.

Вероятно, пандемия сыграла значительную роль и в начале самого кровопролитного конфликта в Европе XXI века — войны в Украине. Журналисты «Важных историй» в 2022 году пришли к выводу:

По мнению Дэвида Ранкимана, профессора политологии Кембриджского университета, пандемия не привнесла в политику, как, впрочем, и в другие сферы жизни ничего принципиального нового. Она лишь ускорила существующие тенденции на несколько лет.

«Маловероятно, что будущие историки увидят в 2020–21 годах кардинальные изменения в мировых делах. США и Китай стали враждебнее относиться друг к другу, хотя эта напряженность росла и до 2020 года. Ближний Восток стал более нестабильным, чем был, электоральная политика стала более противоречивой, сторонники авторитаризма — более напористыми, на планете стало жарче, а неравенство — больше. Но ничего из этого не ново», — пишет Ранкиман.

Подобное мнение еще в самом начале пандемии высказал французский писатель Мишель Уэльбек. В мае 2020 года, отвечая на вопрос, каким станет мир после ковида, он ответил: «Всё будет так же, только хуже».