Принцесса под обстрелом

— Как я отмечала Новый год? Спала. Под утро, еще в темноте — сирена, и сразу стало греметь за окнами. Ничего удивительного. Погремит, и засыпаю опять. А тут первый «бах» очень сильно, второй «бах» еще сильней и ближе. И прямо на меня, на кровать, летит мое красивое витринное окно, сыплются стекла, а по квартире пошли завихрения…

— Ударная волна.

— Да-да.

— А вы что?

— А что я? Завернулась с головой в одеяло и лежу как принцесса. Не выглядываю. Думаю: куда вставать, какой смысл? Ноги босые, вокруг осколки. И может что-то сверху свалиться.

— Спасатели скоро пришли?

— Через полчаса, наверное. Меня ж еще в квартире попробуй найди! «Есть кто живой?» Они вот так, за уголки, надо мной одеяло приподняли, там стекла полно, звенит, и со всего размаха — за оконный проем. Тапки нашли, вытряхнули, я обулась, одежду дали, сверху солдатский плед, и повели из дома в бомбоубежище. Больше ничего не помню.

…Людмила Ивановна, как условились, забирает меня от блокпоста рядом с «верхним» выходом метро «Крещатик». Это правительственный квартал, историческая местность с очень киевским названием Липки, во время большой войны — режимная зона. Те, кто здесь живет, предъявляют паспорта с адресом регистрации. Гостей надо встречать лично.

Я издали замечаю почти бестелесную фигурку в бирюзовом шарфе, любимый ее, скульптора-керамиста, цвет. Она медленно, с передышками, движется по стылой улице. Останавливается возле военных. Боец отвечает на вопросы: наклонился, кивает, старается говорить погромче. «Детка, спасибо, поняла. И не кричи так. Я только вижу плохо, а слышу как раз хорошо!» — комментирует Людмила Ивановна, придерживая парня за форменный бушлат.

Людмиле Ивановне Мешковой восемьдесят шесть. За последние два года она очень сдала физически. Остался только дух, который был крепок всегда, и работы: портреты и монументальные панно — от Киева до Парижа и дальше.

Культурные люди

Рассвет нового 2025-го начался с атаки российских «шахедов». Один из ударных беспилотников долетел до правительственного квартала. Его удалось сбить над архитектурным памятником местного значения, доныне статусным «Домом совнаркома»: два цокольных этажа одеты в гранит, эркеры, башенка со шпилем…

Вместо башенки теперь зияет провал. Окна забиты OSB-плитами, бело-красная лента затягивает периметр с кусками кирпича на асфальте. Старое ветвистое дерево у парадного срезали до середины ствола, чтобы не мешало оперативной ликвидации последствий. А птичья хатка, скворечник, уцелела, ее подняли и закрепили на обрубке. Рядом, на проезжей части, искореженный до неузнаваемости остов автомобиля. Прохаживается полицейский наряд.

Людмилу Ивановну приятельницы утешали: «Люся, вам еще повезло!» Шахедная атака унесла жизни 67-летнего ученого-нейробиолога Игоря Зимы и его жены, доктора биологических наук Олеси Сокур. Они погибли в своей постели, в завалах квартиры на шестом этаже. Семеро жильцов получили травмы разной степени тяжести. Дом населяли, в основном, пожилые, заслуженные, это мне Анатолий Корж, первый замглавы администрации Печерского района, объяснил:

— Квартир чуть больше пятидесяти, и не в каждой, к счастью, кто-то находился. Многие сдавались в аренду: желающих попасть на Банковую во все времена хватало, хотя здесь и дорого, вы же понимаете… С двадцать второго года район режимный, потому квартиры, чьи владельцы эвакуировались от войны за границу, стояли пустыми. После атаки два подъезда стали аварийными. Но фактически речь шла об отселении лишь нескольких десятков человек. Их сразу разобрали дети-внуки-родственники. Тех, кто нуждается в точечной помощи, по пальцам одной руки перечесть.

Корж продолжил:

— Мы подготовили письма в Киевтеплоэнерго, Киевводоканал и так дальше, чтобы людям прекратили насчитывать плату за коммунальные услуги. После 1 января отключили тепло, свет, воду. Но пока нет соответствующего обращения, актов, коммуналку продолжают насчитывать. А с перспективами восстановления вообще сложно. Как, когда оно произойдет — вне сферы наших полномочий. Это к департаменту культурного наследия Киевской госадминистрации.

Проторенного пути не существует, да и тот, что есть, забюрократизирован, — признал Анатолий Степанович. И подытожил: ни протокола, ни средств, чтобы оплачивать пострадавшим съемное жилье, у районных властей нет. Но социальные работники должны взять на карандаш «неустроенных бабушек» и заботиться посильно.

Людмилу Ивановну никто из родни не забрал. У художницы ни семьи, ни детей, а племянница, не стесненная в смысле квадратных метров неподалеку, инициативы не проявила. Мешковой, как мне сообщили доверительно, предложили на выбор два варианта: перекантоваться где-нибудь у друзей или почитателей таланта или получить путевку в дом престарелых.

Флюиды жизни и расцвета

Сколько раз о ней писала украинская, а до того советская пресса? Сосчитать не берусь. Ряд искусствоведческих публикаций, суть которых: Людмила Мешкова и ее творчество — национальное достояние, а процесс создания произведений — настоящая магия. Из интервью украинско-американскому журналу Ukrainian People, 2019 год:

«…Представьте себе плоскую керамическую основу, на которой художница пишет сероватыми солями металлов, дополняя фактуру полудрагоценными камнями. Изображение создается практически «вслепую». Потом, в специальной печи, под влиянием высоких температур соли металлов приобретают цвета, а камни вплавляются в керамику. Уникальная живописная техника во всех каталогах и реестрах мира называется «техникой Мешковой». Это вечная живопись. Она никогда не утратит цвета».

Что было в ее жизни? Первая персональная выставка в 1978-м, в Москве, затем в Вильнюсе, Лейпциге, Брюсселе, Париже, Тбилиси. Ее работы есть в частных коллекциях Франсуа Миттерана и Рональда Рейгана. Настенные композиции ее авторства в киевских храмах Андрея Первозванного и Рождества Христова признаны полностью каноническими. Монументальные керамические панно Людмилы Мешковой — неотъемлемая часть интерьера Дома кино, Дома архитектора, столичных гостиниц «Киев» и «Русь». (Я должна была бы тут указать еще известную большинству киевлян картину Людмилы Ивановны у входа в операционный зал столичного Главпочтамта. Но в августе прошлого года обнаружилось, что верхнюю часть изображения давно сняли якобы на реставрацию и на место не вернули. Кто-то из новых ценителей поживился?)

Портреты Мстислава Ростроповича, Гии Канчели, Католикоса — Патриарха Грузии Илии Второго, японского архитектора Кензо Танге, Нани Брегвадзе, Пабло Пикассо, Марка Шагала, Жерара Филипа, Эдит Пиаф, Святослава Рериха, Франсуа Миттерана, Николая Амосова, Отара Иоселиани, Сергея Параджанова, Ролана Быкова, список выглядит неисчерпаемым.

Пришла в мастерскую выпускницей факультета интерьера строительного института, в 1962-м. Почувствовала: рисовать свое хочет больше, чем зависеть от вкуса заказчика. Практически круглосуточное бдение, когда ничего кроме глины, красок и огня в мире не существует, да и не нужно ей. И так пятьдесят семь лет кряду.

Ответ на анкету всеукраинской газеты «Факты», 2016 год:

«Мои работы — это мои дети. Для меня важно знать, что после моего ухода их никто не тронет. Не хочу, чтобы их распродали и разрознили. Они должны быть вместе, тогда там особая энергия. Хотелось бы сделать галерею, куда люди бы смогли приходить и видеть их».

Самая известное, знаковое произведение — монументальное 55-метровое панно «Земля, флюиды жизни и расцвета мирам Вселенной посылай…», что с 1987 года украшает штаб-квартиру ЮНЕСКО в Париже. Рядом надпись: «Дар от Украины ЮНЕСКО». Людмила Мешкова выиграла международный конкурс на право «оживить» сложную, дважды изогнутую стену. Среди конкурентов — Глазунов, Церетели, француз Бонэ, итальянские мастера. Панно делала в Киеве два года. Добивалась, чтобы керамика, в зависимости от времени суток, бликовала, меняла цвет, смотрелась по-разному. Потом три месяца монтировала в Париже. Зная лишь десяток французских глаголов, лихо общалась с журналистами и дипломатами. Они были без ума от мадам: вдохновенная красотка, легкая, смелая, как будто вообще не из Советского Союза!

В Париже встретилась с давним своим знакомым, режиссером Отаром Иоселиани. Из интервью украинскому изданию «Бульвар Гордона», 2008 год:

«…Он жил у Алекс, французской графини, милой, обаятельной женщины, снявшейся в главной роли в его «Фаворитах Луны»… Как-то он привел меня в парижский кинотеатр, где шли его «Фавориты Луны». Я попросила: «Давай посмотрим вместе!» — «Ты что? А если кто-нибудь увидит, что я сижу и смотрю свой фильм?»

Никогда не забуду, как он меня выручил. Фура с керамикой моего панно для ЮНЕСКО приехала в Париж в выходной день, что для французских рабочих — святое дело, и никто, естественно, не работает. А машине надо уезжать назад. Я в отчаянии, не зная, что делать, позвонила Отару. Он пришел с графиней Алекс: «Ну, давай таскать», — сказал. И засучил рукава. При этом Отар успевал ругаться: «Сам Отар Иоселиани таскает твою керамику!»

— А как отреагировала графиня?

— Таскала ящики безропотно».

Иоселиани буквально умолял Людмилу: проси политического убежища! Да просто не возвращайся в Киев из заграничной командировки, как многие творческие люди, — реализуешься здесь! Не согласилась: «Мне же доверяют. И как жить, если больше не увижу своих сестер?» КГБ жестко обращался с родными невозвращенцев.

Знать бы, какие флюиды ждут впереди.

Война. Париж

В 2016-м Людмилу Ивановну выселили из сарайчика с печью для обжига. Цены на аренду, на оплату электроэнергии росли космическими темпами. Нет денег, чтобы платить? Можно продать часть работ и рассчитаться, чего проще. Министерство культуры не реагировало. Хотя окружение Мешковой понимало, что дело, скорее, в политическом решении. Мастерская в Национальном заповеднике «София Киевская» располагалась недалеко от исторического митрополичьего дома, место превратилось в святая святых — режимную зону. Тут стали проводить государственные мероприятия с участием президента Украины и иностранных гостей. Посторонним вход запрещен.

Она и подруга-помощница, надев строительные перчатки, стали потихоньку выносить на свет божий работы. Панно размером двадцать пять метров самостоятельно разрезали на фрагменты, чтобы упаковать, как будто запеленать. Все сделала и загремела в больницу: сердце.

На улице Мешкову, народную художницу Украины, не оставили. Выделили под мастерскую помещение на престижных Липках, недалеко от дома. Правда, без договора аренды. Через некоторое время мастерскую залила горячая вода: прорвало трубу. И пришлось устроить очередное переселение картин: в свою квартиру, в «Дом совнаркома». Ее Людмила Ивановна, мечтавшая о галерее, кропотливо оборудовала с надеждой преобразовать в квартиру-музей: «Пусть бы осталось после меня! Чтобы приходили люди, говорили об энергии добра и красоты». Видовые окна, сделанные по личному проекту, кабинетный рояль, керамические эллипсы-светильники будто в воздухе повисли…

А получилась в итоге квартира-склад. Конечно, пожилая хозяйка не от мира сего: такими квадратными метрами да распорядиться бы с умом! За затопленной мастерской вдруг обнаружился долг, 130 тысяч гривен. Теперь ей звонят строгие голоса, пугают: мол, суд, если не погасите, будет вынужден принять решение об отторжении имущества в счет уплаты.

С панно Мешковой в ЮНЕСКО тоже произошло, казалось, невозможное. К 80-летнему юбилею художницы всеукраинская общественная организация «Лига культуры» задумала снять документальный фильм о Людмиле Ивановне. Связались с «Союзом украинок» во Франции, отправили в штаб-квартиру оператора.

Те, кто должен защищать искусство, надругались над ним?

Из ЮНЕСКО «Лиге» приходили послания-отписки. Ситуация тем временем окончательно достигла абсурда: сверху на панно стала литься вода. В 2020-м к Генеральной директорке ЮНЕСКО Одри Азуле официально обратился постпред Украины при этой организации Олег Шамшур. Парадоксально (или нет?), но лишь начало широкомасштабной российской агрессии подействовало: безобразия устранили.

В июне 2022-го Людмила Ивановна — приложили усилия посольство Украины во Франции и посольство Франции в Украине — отправилась в сопровождении врача на неделю в Париж как почетная гостья: праздновать 35-летие панно и собственный очередной день рождения. А в Киеве, Харькове, Одессе, Днепре, Чернигове российские ракеты и дроны продолжали уничтожать культурное наследие, российская армия жгла и грабила на оккупированных территориях музеи, убивала литераторов, историков, художников: нет такой страны и не было никогда!

На фото рядом с помощником Гендиректора ЮНЕСКО Эрнесто Отоне и другими официальными лицами Людмила Мешкова вдохновенна, легка и как будто отменила возраст. Ей бы задержаться в Париже, в безопасности, в обстановке всеобщего обожания, раз уж судьба снова привела туда. Но она называет картины своими детьми. Детей посреди войны не бросают.

Слушали Людмилу Ивановну функционеры ЮНЕСКО и крайне сочувствовали.

Таланты и поклонники

С первой попытки попасть в квартиру Людмилы Ивановны, чтобы оценить обстановку после обстрела, не удалось. Пропали ключи.

— Кажется, я их строителю отдала. Помогал забивать окна. Такой хороший мальчик с бородой, — развела руками. Стресс делал свое дело.

Пока Михаил, художница называет его своим помощником, искал контакты строителей, приехал «мальчик с бородой» — Павел Недашкивский, владелец дизайн-студии, сын старинной приятельницы, актрисы Раисы Недашкивской. Но уже сгустились сумерки, когда в холодном и темном доме вообще шею свернешь.

Переживает о близком будущем, похоже, только Михаил: скромная пенсия «шефини» уходит на дорогостоящий сердечный препарат. Чем платить? Он теребит чиновников. Заставляет Людмилу Ивановну поесть. Выслушивает не хуже биографа. Пересылает мне скан-копии «корочек» как бы в подтверждение заслуг Мешковой перед страной: Людмила Ивановна — член Национального союза художников Украины, член Национального союза кинематографистов Украины, награждена орденом княгини Ольги второй степени, медалью «За творческие достижения». Водит в свободное от службы время под ручку гулять, свежий воздух — тоже лекарство: «Нас все вороны на Липках узнают, Людмила Ивановна прикормила!» Ни тени снисходительной, покровительственной или корыстной доброты сорокалетнего к «уходящей натуре». И это произошло не после российского удара с воздуха. Так длится два с половиной года.

История их встречи летом 2022-го достойна отдельной новеллы. Михаил Бадика (военный, но, было дело, думал о художественной студии) дежурил на блокпосте, когда подошла Людмила Ивановна и попросила починить телефон.

— Значит, можно знакомиться с мужчинами на улице? — выпытываю, пытаясь разогреть в кипятке паровую котлету. Людмила Ивановна смеется. Но знаю, что и обижается часто, даже называет Михаила «предателем», когда помощник должен ехать на полигон или объявляет, что хочет немного побыть с семьей. «Предатель» тем временем хозяйничает на балконе (холодильника нет), перебирая припасы и ворча: «Ну зачем нести продукты, которые по диете нельзя? Чтобы считалось?»

— Она верит людям, как ребенок. Готова сделать подарок за обещание «решить вопрос» — с квартирой-музеем, с оплатой долга за коммуналку, за любую бытовую ерунду, — говорит Михаил. — Многие пользовались: «Я на память о вас оставлю себе парочку работ. Хорошо, Людмила Ивановна?»

Хоть, повторюсь, район престижный и охраняемый, Бадика несколько раз отваживал от «Дома совнаркома» путающихся в объяснениях «искусствоведов» — хотим посмотреть, хотим купить, а в чем, собственно, дело? Правда, с военным особо не поспоришь. Инцидент с руководителем Либертарианской партии «5\10» Юрием Коновальчуком (офис либертарианцев расположен в правительственном квартале) приведу, чтобы показать механизм подобных операций.

— Начало июля 2023 года. Людмила Ивановна поделилась, что стал к ней захаживать Коновальчук. Лампочку ввернул взамен перегоревшей, собрался замок менять. А через несколько дней звонок:

Догнал я Коновальчука, довел до партийного офиса, остановил. Он сразу мокрый, потный стал. Вентилятор под мышкой, а в мешке несколько эскизов в рамках… Короче, возвращаемся к Людмиле Ивановне. Рядом бетонные блоки, которыми дорогу перекрывали в первые недели вторжения. Мешком по блоку со всего размаха хрясь! И поднимается в квартиру с объяснением: «Вот же поломано, видите? Я забрал починить, а вы просто забыли!»

— В полицию заявили?

— Конечно. Следователь в результате взял с Людмилы Ивановны «отсутствие претензий».

Война, столько беды вокруг, а тут с картинками пристают.

Как все склеить

Свет с улицы в помещение не проникает: на окнах щиты. Лучи фонариков выхватывают по сторонам громады упакованных и составленных друг за другом монументальных работ на пространстве от пола до потолка. Местами они нависают, как сталактиты. Посредине проложена тропа. Ровно для того, чтобы хозяйке протиснуться от кухни до спальни.

Магия взгляда Отара Иоселиани с портрета между коробов, отброшенных ударной волной. У изголовья кровати, откуда забрали Людмилу Ивановну недобрым утром 1 января, замечаю несколько икон в окладах. Ни одна не пошелохнулась, не сдвинулась со своего места. Даже спасатели обратили внимание. Можно не верить.

— Как же вы тут до сих пор… — осекается на полуслове Ольга.

Директор Национального центра «Украинский дом», самого современного и любимого киевлянами культурного пространства, Ольга Виеру хорошо и давно знает Людмилу Ивановну: организовывала в свое время выставку ее керамики.

— Что делать, моя дорогая. Так и жила. Думала о многом. Ты ведь поможешь?

О том, чтобы на месте провести новую каталогизацию произведений, не может быть и речи. Нереально и ущерб навскидку определить: в глубину не пробраться. Художница поднимает с пола фрагменты керамического блюда. Серебристо-бирюзовый узор сияет даже при скудном освещении. Обращается к осколкам, как к живым:

— Я вас склею…

Ольга трогает наугад несколько больших квадратов, обернутых в картон и пленку:

— Что здесь, Людмила Ивановна, не помните?

— Отчего же, — слегка огорченным тоном парирует хозяйка дома. Можно забыть разные бытовые вещи, а все, что касается творчества, — никогда. — Панно «Чернобыль — Хиросима».

Людмила Мешкова работала над ним двенадцать лет. Воодушевилась, когда керамическую картину увидел и по достоинству оценил президент Виктор Ющенко, не чуждый прекрасному политик. На высшем дипломатическом уровне «Чернобыль — Хиросиму» планировали передать в дар правительству Японии, где некогда бывала в творческой командировке и автор. Поблуждав по бюрократическим орбитам, идея испарилась — хорошо хоть, не вместе с панно.

Ответственных посетителей у Людмилы Ивановны прибывает. Подошел вместе с коллегами Владимир Басалыга, заместитель руководителя департамента культурного наследия Киевской городской госадминистрации. Ему, невзирая на спецпропуск, пришлось какое-то время ждать внизу, за ограждением. Последствия новогодней атаки беспилотником исторического центра Киева как раз показывали высокому гостю, Киру Стартеру, премьер-министру Великобритании, который прибыл в столицу с неанонсированным визитом.

Со своей стороны, Басалыга предложил вариант: работы Мешковой централизованно перевезти, например, в фонды музея истории Киева, разместить на хранение.

Тут, будто в подтверждение, завыла сирена воздушной тревоги. И, без паузы, стали греметь взрывы: работало ПВО. (Новостные ленты сообщат: российский ударный беспилотник вновь прорвался в центр. Канонаду слышали и в Мариинском дворце, где президент Зеленский и премьер Стартер как раз подписывали историческое соглашение о партнерстве на сто лет между Британией и Украиной.)

Состояние, когда оказываешься в очень тесном пространстве и над головой сбивают шахед, не из приятных: «Так, все, быстро выходим! Стоп, нельзя на улицу, под обломки попадем! А здесь что, лучше?» И спокойный голос Людмилы Ивановны:

— Деточки, не надо бояться. Сюда больше не прилетит.

Позже мы собрались на совет в «Украинском доме». Обсуждали предложения: первое — привлечь внимание к судьбе старейшей художницы и объявить сбор пожертвований, второе — обратиться к меценатам, третье — зарегистрировать общественную организацию, которая займется созданием квартиры-музея, четвертое…

— Какое у Людмилы Ивановны настроение? Да готова открывать свою выставку хоть завтра. Потому что людям нужна красота, а времени, говорит, у нее мало, — позвонил Михаил.

И не надо бояться.

Киев