11 декабря 1994 года считается днем начала первой чеченской войны. Именно в этот день сводная группировка вооруженных сил Минобороны РФ, внутренних войск МВД РФ и ФСК (предтеча ФСБ РФ) вошла на территорию Чеченской республики. Однако официально чеченская война началась 30 ноября, когда президент России Борис Ельцин издал секретный Указ № 2137с «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики». Уже на следующий день, 1 декабря, российская авиация нанесла удары по чеченским аэропортам Калиновская и Ханкала и вывела из строя все находившиеся на территории Чечни самолеты.

Когда в 88 регионах страны россияне готовились встречать новый 1995-й год, в Чечне уже месяц шла война. Но новогоднее поздравление президента Бориса Ельцина ничем не отличалось от аналогичных поздравлений годом или двумя ранее. Слово «война» в нём не прозвучало. И не только потому, что это слово плохо сочеталось с новогодними шариками на елке.

Правительство Ельцина и его администрация ломали голову, решая правовую головоломку: как не назвать войну войной, и как ввести чрезвычайное положение на территории одного из регионов Российской Федерации, официально не объявляя при этом ЧП. Таким образом они хотели обойти Конституцию России и не допустить, чтобы решение Ельцина о начале военной операции в Чечне попало на голосование в Совет Федерации (а именно так и должно было быть, если бы российское правительство официально объявило о вводе ЧП и использовании армии, тем более на территории страны).

В 1994 году Совет Федерации, как тремя годами ранее Верховный совет РСФСР, совершенно точно не проголосовал бы за войну и не позволил бы российской исполнительной власти совершить эту страшную ошибку.

В 1990 году на волне подъема национального движения в Чечне был создан Общенациональный конгресс чеченского народа (ОКЧН). Его возглавил ушедший в отставку и вернувшийся из Эстонии в Чечню генерал Джохар Дудаев. Летом 1991 года ОКЧН объявил о взятии власти в республике в свои руки и о провозглашении независимого от РСФСР и СССР государства Нохчи-чо (так звучит слово «Чечня» на чеченском). Российские власти, занятые собственным противостоянием с президентом СССР Михаилом Горбачёвым, никак не отреагировали на первую декларацию Чечни о своей независимости. И даже больше того.

6 сентября 1991 года Дудаев объявил нелегитимным первого секретаря Чечено-Ингушского республиканского комитета КПСС, председателя Верховного совета ЧИАССР Доку Завгаева и заявил о роспуске прежних республиканских государственных структур. Сторонники Дудаева штурмом захватили здание Верховного Совета ЧИАССР, телецентр и Дом радио, избили депутатов и выбросили из окна председателя грозненского городского совета Виталия Куценко. В ответ на эти действия мятежников из Москвы пришли… поздравительные телеграммы. Борис Ельцин, Александр Руцкой (тогда вице-президент РСФСР), Галина Старовойтова, Геннадий Бурбулис, Михаил Полторанин (автор знаменитой речи Ельцина против привилегий коммунистической верхушки и один из руководителей избирательной кампании Ельцина на выборах в депутаты Моссовета) — в общем, многие известные политики того времени приветствовали такой ход событий в Чечне.

хотя сам Завгаев это отрицал и утверждал, что всего лишь, как и многие другие руководители российских регионов, занял выжидательную позицию.

Российское руководство опомнилось, когда 27 октября в Чечне прошли президентские и парламентские выборы, на которых Джохар Дудаев был избран президентом независимой Ичкерии (так в итоге стали называть Чечню сами чеченцы; Ичкерия — это историческое название юго-восточной части Чечни, на чеченском это слово звучит как «нохчи-мохк», что означает «чеченская земля»).

Верховный совет РСФСР эти выборы не признал. 9 ноября Ельцин своим указом №178 объявил чрезвычайное положение в Чечено-Ингушетии и хотел послать туда внутренние войска. Но проблема была в том, что они на тот момент всё еще подчинялись министру МВД СССР Баранникову, который оказался выполнять указ Ельцина, пояснив, что только президент СССР Михаил Горбачёв может отдавать ему приказы. Горбачёв же выступил категорически против применения силы. Тогда вице-президент РСФСР Александр Руцкой как генерал-лейтенант авиации и Герой Советского Союза «тряхнул» своим авторитетом и послал в Чечню имевшиеся в распоряжении части внутренних войск МВД РСФСР общей численностью 1200 человек, без боевой техники, для переброски которой просто не нашлось военно-транспортных самолетов. В ответ Дудаев ввел в республике военное положение, блокировал административные границы, железнодорожные и авиаперевозки, призвал чеченцев в Чечне вооружаться, кто чем может, и защищать свою независимость, а чеченцев в Москве — «превратить столицу России в зону бедствия». Легковооруженные спецназовцы были окружены по прилете в аэропорт «Ханкала» первыми тогда еще стихийно вооруженными отрядами дудаевцев. Покинуть территорию аэропорта они так и не смогли. В тот же день в аэропорту Минеральные воды трое чеченцев во главе с Шамилем Басаевым захватили и угнали в Турцию пассажирский самолет. По прилете в Анкару Басаев дал интервью, пояснив, что таким образом хотел привлечь внимание мировой общественности к событиям в Чечне. Сразу после пресс-конференции Басаева захваченный самолет вместе с пассажирами-заложниками вылетел в Грозный.

В конце концов Москва дала отбой спецназовцам, а в Чечню прилетел разруливать ситуацию первый заместитель министра обороны СССР Павел Грачёв. Именно тогда Грачёв и Дудаев пришли к соглашению о разделе военного имущества, в первую очередь оружия, находившегося на территории Чечни. Дудаевцам достались склады с огромным количеством стрелкового вооружения, а Грачёв до последнего гордился тем, что ему удалось «увести из-под носа у чеченцев все шифры, наиболее сложную технику», а «у оставшихся танков, тяжелых орудий поснимать клинья затворов». «Дудаев — вспоминал Грачёв, — не хотел отдавать самолеты. Так мы их в начале <первой чеченской> войны всё равно уничтожили…»

11 ноября Верховный совет РСФСР вернулся после выходных на работу (9 ноября было субботой) и разнес в пух и прах президента Ельцина за его самоуправство и ввод ЧП на территории Чечено-Ингушетии в обход законодательной ветви власти. Депутаты постановили провести парламентское расследование и наказать виновных (то есть, по сути, президента Ельцина). Это был один из первых эпизодов противостояния Ельцина и Верховного совета РСФСР, которое в октябре 1993 года закончилось совершенно «по-дудаевски» — танками, расстрелявшими Белый дом и его защитников.

…8 декабря 1994 года сенаторы приняли постановление № 291-I СФ «О положении в Чеченской Республике», в котором осудили действия по силовому разрешению конфликта и предложили Ельцину «принять конституционные меры по нормализации обстановки в Чеченской Республике и вокруг нее», в том числе «незамедлительно прекратить вооруженное противостояние и начать переговоры по восстановлению конституционного порядка в республике». Но 9 декабря Ельцин выпустил новый указ № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта». Этот указ отменял предыдущий, секретный, и в его названии уже не было слов «наведение конституционного порядка».

В тот же день, 9 декабря 1994 года, правительство РФ приняло постановление № 1360 «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности РФ, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа». Это постановление позволило Ельцину обойти Совет Федерации и установить в Чеченской республике не предусмотренный Конституцией России особый режим, очень схожий по своей сути с ЧП, — но без официального объявления чрезвычайного или военного положения.

Операция без названия

В своем новогоднем поздравлении Ельцин всё-таки упомянул Чечню. Однако в сочетании со словом «мир».

«Для меня нет более важной задачи, чтобы восстановить мир и нормальную жизнь в Чеченской республике, Северной Осетии и Ингушетии, и тогда беженцы смогут вернуться к своим погасшим очагам», — сказал Ельцин и перешел к поздравлению «россиян, проживающим в странах СНГ и Прибалтики».

В тот самый момент, когда федеральные каналы показывали новогоднее поздравление российского президента, столицу Чечни город Грозный штурмовала российская армия. По данным «Российского статистического ежедневника», на 1993 год в городе проживало 364 000 человек.

Но о гуманитарных коридорах для жителей Грозного военные не то чтобы забыли — их вообще не планировали. Потому что гуманитарные коридоры противоречили главной идее «праздничного штурма» — внезапности, этой «гениальной» военной хитрости то ли самого главы минобороны Павла Грачёва, то ли его окружения, которое хотело подарить министру ко дню рождения — 1 января — ключи от Грозного.

Буквально накануне, 29 декабря, в полном соответствии с избранной тактикой, министр Грачёв категорически отрицал саму возможность штурма Грозного. Хотя, как свидетельствует в своих мемуарах один из главных генералов обеих чеченских воин Геннадий Трошев, с 11 декабря, когда в Чечню вошла российская сводная группировка, именно Грачёв руководил оперативной группой по подготовке штурма.

Руководство МО РФ, как пишет Трошев, прекрасно осознавало, что другого варианта, кроме штурма, нет, так как город был хорошо укреплен отрядами, сражающимися на стороне Джохара Дудаева.

Но хотя теоретически генералы вполне себе осознавали всю сложность штурма Грозного, готовился он, как вспоминает в своих мемуарах Геннадий Трошев, «наспех, без реальной оценки сил и средств противника, даже название операции придумать не успели».

Еще один непосредственный участник штурма Грозного генерал Лев Рохлин дал куда менее дипломатическую оценку происходившей подготовке: «План операции, разработанный Грачёвым и Квашниным, стал фактически планом гибели войск. Сегодня я могу с полной уверенностью утверждать, что он не был обоснован никакими оперативно-тактическими расчетами. Такой план имеет вполне определенное название — авантюра. А учитывая, что в результате его осуществления погибли сотни людей, — преступная авантюра».

С точки зрения военных потерь, эта операция считается самой кровопролитной операцией российской (советской) армии со времен Великой Отечественной войны. По крайней мере, так было до начала вторжения российских войск в Украину в феврале 2022-го.

В ходе военных действий в Грозном, по данным правозащитного центра «Мемориал», погибли не менее 29 000 мирных жителей. Точного количества и поименного списка погибших нет и, видимо, никогда уже не будет. Одно не вызывает сомнений. На начало войны Грозный продолжал оставаться многонациональным городом, в котором, кроме чеченцев, всё еще жили русские, украинцы, татары, армяне, ингуши, аварцы, ногайцы… Но чеченцы, живущие в Грозном, имели возможность уехать в свои родовые сёла. Многие мужчины воспользовались этой возможностью, отправив свои семьи к родственникам, сами же они остались защищать свой город. У оставшегося русского населения Грозного такой возможности не было. Большинство мирных жителей погибли в результате применения российской армией тяжелого вооружения, в первую очередь от ковровых бомбардировок Грозного, продолжавшихся два месяца.

Два бескомпромиссных президента

Правовые ухищрения президента России, его администрации и правительства, позволившие, с одной стороны, начать войну в Чечне, а с другой — уйти от ответственности за развязывание военных действий на территории России, стали заключительной частью долго готовившегося плана. Решение в пользу силового решения конфликта было принято российским руководством в 1993 году, а к вооруженным действиям в Чечне министерство обороны стало активно готовиться летом 1994 года (это прямо следует из мемуаров того же генерала Трошева).

В 1995 году по обращению Совета Федерации все «военные» указы Ельцина и постановления правительства о начале чеченской войны Конституционный суд России большинством голосов признал не подлежащими рассмотрению в КС и, таким образом, по сути отказался дать им правовую оценку. Но всё-таки восемь судей Конституционного суда, включая и нынешнего председателя КС Валерия Зорькина, посчитали необходимым выступить с особым мнением, в которых абсолютно четко обосновали неконституционность действий как президента, так и правительства.

Был ли у России и Чечни шанс избежать этой войны?

Подавляющее большинство исследователей, которые занимаются этой темой, приходят к одному и тому же выводу. Шансы на мир были только в одном случае: если бы два президента, Джохар Дудаев и Борис Ельцин, усмирили бы свою гордыню и попытались бы поговорить друг с другом.

Эти два человека были очень схожи по своим личностным лидерским качествам. Не случайно и их политическая карьера складывалась очень похоже. Оба пошли против тех, кому были обязаны своим политическим взлетом: Ельцин против Горбачёва, Дудаев — против Ельцина. Оба президента обладали невероятно сильной политической харизмой. Оба, по причине авторитарного понимания доставшейся им власти, очень быстро вошли в клинч со своими парламентами и решили эти кризисы одинаково — силовым путем. Оба были не склонны к компромиссам и считали переговоры проявлением слабости.

…После подписания в декабре 1991 года «Беловежских соглашений», положивших конец попыткам Михаила Горбачёва сохранить Советский Союз, последовал распад советского государства — и был запущен симметричный политический кризис внутри самой России.

Требования эти подогревались резко активизировавшимися националистическими движениями, в первую очередь в Татарстане, Якутии и Башкортостане.

Аналогичный процесс переживал и Северный Кавказ, где этнонационалистическое возрождение проходило особенно бурно и не всегда мирно. Даже предоставление республиканской субъектности ингушскому народу не смогло предотвратить вооруженный осетино-ингушский конфликт. А в Чечне дело дошло до объявления независимости от России.

Одним из самых сильных драйверов чеченской независимости была всё еще очень острая память о сталинской депортации чеченского и ингушского народов. Если бы, считает Григория Явлинский (и с ним крайне сложно в этом не согласиться), Борис Ельцин сыграл на опережение и последовал уже имевшемуся историческому прецеденту, который создал Никита Хрущёв, отмежевавшись в начале своего правления от преступлений сталинского режима, то был бы запущен процесс пересмотра и переосмысления советской истории. И тогда новую российскую власть не считали бы преемницей палачей, а русский народ мог бы с полным правом заявить о себе как о жертве, и требовать исторической сатисфакции наравне с другими народами России. В этом случае карта национальных обид перестала бы быть козырной в руках националистов, в том числе и в Чечне. К сожалению, Ельцин на ревизию нашей общей страшной истории так никогда и не решился.

Советский генерал Джохар Дудаев, который стал символом и главной фигурой чеченской независимости, родился 15 февраля 1944 года. Через семь дней после его рождения НКВД и советская армия начали операцию «Чечевица», и Джохар Дудаев вместе с остальными чеченцами и ингушами был депортирован в Казахстан. И почти всю свою жизнь он прожил за пределами Чечни. Когда Дудаев вернулся в республику, чтобы возглавить национально-освободительное движение и стать первым президентом независимой Ичкерии, он даже не знал родного языка. Вплоть до начала чеченской войны Дудаев занимался с репетитором, однако большую часть своих зажигательных речей (а он был прекрасным оратором) первый президент независимой Ичкерии произносил на русском. Этот факт собственной биографии (как и брак с русской женщиной, и наполовину русские дети) сильно давил на Дудаева, влиял на его решения и поступки, подчас крайне нелепые. Дудаев, например, запретил мультфильм «Ну, погоди!», так как, по его мнению, он дискредитировал волка, являющегося тотемным символом Ичкерии.

В том числе и по этой причине — из-за желания казаться бо́льшим чеченцем, чем все, — первому президенту Ичкерии было крайне нелегко решиться на переговоры с Москвой по такому вопросу, как степень независимости Чеченской республики от России. И совсем не близок был ему путь, по которому, например, пошел лидер Татарстана Минтимер Шаймиев. Однако возможность мирного решения российско-чеченского политического и правового кризиса через подписание с Москвой федеративного договора, предполагающего особый статус и права для Чечни / Ичкерии, всё-таки была. Именно этого активно пытались добиться парламентарии двух сторон.

К сожалению, эти попытки оказались неудачными. На протяжении 1993 и 1994 годов Джохар Дудаев не поощрял, а затем и вовсе дезавуировал статус чеченских парламентеров-переговорщиков. И только когда война в Чечне была окончательно оформлена голосованием в Совбезе РФ и секретным указом Ельцина, Дудаев высказал согласие подписать федеративный договор с Москвой по «татарстанскому» варианту. Это произошло 6 декабря 1994 года, во время личной встречи Дудаева с министром юстиции России, черкесом по национальности Юрием Хамзатовичем Калмыковым. Калмыков стал единственным членом Совбеза России, кто отказался голосовать за войну в Чечне и пророчески предсказал в своем выступлении на Совбезе 29 ноября 1994 года все последствия этой войны для России.

Опоздал ли Дудаев со своим решением? Нет.

Но других вариантов для Чечни у России не было, и только этим можно объяснить удивительный факт: категорическое нежелание Ельцина поговорить с Дудаевым лично. Что важно понимать: таков был выбор самого Ельцина, которому здоровье на тот момент еще позволяло самостоятельно принимать судьбоносные для страны решения.

Много позже, уже в мемуарах, Ельцин признает чеченскую войну своей самой большой ошибкой. Дудаев до своих мемуаров не доживет. В апреле 1996 года его ликвидируют в ходе спецоперации в Чечне.