Загорелый пожилой мужчина с забранными в хвостик седыми волосами раздает у входа в метро флаеры Коммунистической партии Австрии (KPO). Одет он по-молодежному: кеды New Balance, свободная белая рубашка и фиолетовый худи. Буклеты с улыбающимися молодыми кандидатами Компартии у левого активиста Андрея Лозина берут охотно, хотя нехватка информации о выборах в Вене не чувствуется: партийной рекламой заклеены в городе все свободные поверхности.

Мы садимся в кафе, где Лозин сразу выдает листовки сидящим рядом девушкам и долго беседует с ними на немецком. Он говорит с заметным акцентом, но достаточно бегло: в Вену он эмигрировал из СССР еще в 70-х годах.

Он рассказывает, что до эмиграции дружил с покойным лидером Национал-большевистской партии Эдуардом Лимоновым, который даже жил в его квартире. В 80-х они встречались в Париже, и Лозин сказал писателю, что в названии партии обязательно должно быть слово «национал»: только это приведет туда людей. «Я просто болтал, а Лимонов усвоил», — усмехается Лозин.

— Это важные выборы — многое стоит на кону, — объясняет он свое агитационное рвение. — У Компартии есть хорошие шансы попасть в парламент, в котором она последний раз была в 1959 году. Потом началась десталинизация, и ее больше не выбирали.

Недавно Компартия вошла в городские советы в Зальцбурге и Граце, а Вена и вовсе всегда была «красным городом»: здесь исторически сильны левые, хотя в основном Социал-демократическая партия (SPO).

— Город принадлежит социалистам, — объясняет Лозин. — У них теперь новый председатель, который называет себя марксистом. Такого давно не было.

— Это хорошо? — уточняю я.

— Конечно, это позитивно, — говорит Лозин. — И, по-моему, это гораздо интереснее, чем обсуждать вонючие дырявые носки «синей партии».

Партии в Австрии различают не только по идеологии, но и по цветам. Коммунисты — конечно, красные, правящие консерваторы — черные, ультраправая Партия свободы — синяя, с «Зелеными» всё и так понятно, а либералы — розовые.

Лозин, как и любой уважающий себя левый, «синих» ненавидит.

— В 2017-м году, когда к власти пришла коалиция «синих» и «черных», мы каждую неделю ходили на демонстрацию через всю Вену, — вспоминает Лозин. Через несколько лет после тех протестов он присоединился к новой партии Links. Именно в ее фирменное фиолетовое худи одет Лозин. Партия — чисто венская, ее члены сходу вошли в районные советы города и готовятся в 2025 году к битве за места в городском парламенте Вены.

Активист обещает новые массовые демонстрации, если «синие» снова окажутся в правительстве после выборов 29 сентября.

— Какого такого? Мигрантов? — спрашиваю я.

— Никакого такого!

— Это как в России говорят про Сталина.

— Примерно, — соглашается Лозин.

Наш диалог прерывает девушка, которой Лозин до этого отдал рекламный буклет Компартии.

— Хорошего дня, — говорит она.

— Тут полно русских! — восклицает Лозин, когда девушка отходит подальше — Невозможно нигде укрыться, а ведь когда-то русский был тайным языком!

Третий заход

Партия Свободы была основана в 1955 году, ее первым лидером стал бывший министр сельского хозяйства нацистской Германии и офицер СС Антон Райнталлер. Бывшие нацисты сразу стали большинством в партии, которую воспринимали как средство интеграции в австрийское общество: страна только избавилась от оккупации войсками союзников.

В последующие десятилетия «синие» всё больше тяготели к либерализму и центризму, но первый большой успех к FPO пришел в 1999 году под руководством молодого и радикального (он любил хвалить Третий рейх за социальную политику) ультраправого Йорга Хайдера. Тогда партия получила на выборах в парламент 27% голосов и в феврале 2000 года вошла в правительство вместе с Австрийской народной партией (OVP). Правда, власть правые разменяли на токсичного Хайдера, который из партии ушел, а в 2008 году погиб в ДТП.

— Австрия стала первой демократической страной Западной Европы, которая включила в правительство ультраправых, — говорит специалист по европейским ультраправым, украинский политолог и приглашенный профессор венского Центрально Европейского университета Антон Шеховцов. — Так что здесь ультраправые исторически очень сильны.

Участие в коалиции с «черными» (OVP) привело к необходимости поддерживать их неолиберальные экономические реформы, популярность партии упала, и на следующих выборах ультраправые получили лишь 10%. Второе восхождение Партии Свободы на вершину австрийской политики началось в 2016 году, когда ее кандидат Норберт Хофер выиграл первый тур президентских выборов с 35,1% голосов (во втором туре он уступил с разницей в 0,6% нынешнему президенту Австрии Александру Ван дер Беллену).

Всё рухнуло в 2019 году, когда было опубликовано снятое скрытой камерой видео, на котором глава FPO Хайнц-Кристиан Штрахе просит денег у девушки, представившейся «племянницей Игоря Макарова, российского олигарха, близкого к Путину», а также высказывается в поддержку цензуры в СМИ в пользу своей партии. Коалиция распалась, поддержка партии снизилась. Казалось, это конец, но ультраправым повезло.

— Они очистили свои ряды от группы, которая была в центре того скандала, после чего партии помогла пандемия. Будущий председатель партии Герберт Кикль был радикально настроен против [антиковидных] мер правительства, и партия взяла лидерство в протестах против них, — рассказывает Шеховцов.

Второй причиной нового усиления ультраправых политолог называет российскую агрессию против Украины. «Они взяли уроки у [премьера Венгрии Виктора] Орбана, который не выступал в поддержку России и не оправдывал ее, а говорил, что он за мир, что его партия — единственная в Венгрии, которая защищает венгров от того, чтобы ЕС втянул страну в войну с Россией. Потом эту риторику использовал [премьер Словакии] Роберт Фицо, и в Партии Свободы поняли, что этот политтехнологический трюк успешно работает», — объясняет эксперт.

По мнению генерального секретаря венского пресс-клуба Concordia Даниэлы Краус, люди голосуют за Партию Свободы не по рациональным причинам, а чисто эмоционально.

— У «синих» есть три главные темы: миграция, ковид и медиа. С миграцией они набирают основные очки, но и «несправедливый» локдаун, что удивительно, до сих пор в повестке. Наконец, они совершают серьезные атаки на общественного вещателя ORF, параллельно строя свою медиа-вселенную, — рассказывает она.

По словам Краус, Партия Свободы активнее конкурентов использует интернет и соцсети, включая телеграм. «Они сильны своим ютуб-каналом, на котором играют в пинг-понг с альтернативными правыми медиа: вбрасывают тему, а потом все [сателлиты] ее по кругу цитируют. Эти медиа выглядят как обычные новостные сайты, но на самом деле это пропаганда. Если человек попал в эту альтернативную вселенную, то оттуда невозможно выбраться», — рассуждает Краус.

Народный канцлер

— Самый отвратительный памятник в Вене тут за углом. Он посвящен женщинам, которые после окончания Второй мировой убирали в Вене мусор и всё, что осталось после бомбежек, — говорит австрийский писатель, автор книги «Русские в Вене — освобождение Австрии» Эрих Кляйн, с которым мы встречаемся в кафе в 10 минутах ходьбы от императорского дворца Хофбург.

По словам писателя, вокруг этих женщин выстроили целый миф, но быстро выяснилось, что и среди них было полно членов нацистской партии, поэтому «образ этих фрау, восстановивших Вену», рухнул. «Но Партия Свободы, наши жириновцы, с большим шумом заявили, что спасают честь наших бабушек и матерей, которые восстановили Австрию, и лет десять назад поставили этот памятник», — рассказывает Кляйн.

Заигрывание FPO с наследием нацистов этой скульптурой не ограничивается. Нынешний лидер Партии Свободы Кикль в ходе кампании 2024 года часто называет себя Volkskanzler («народным канцлером»). Его противники напоминают, что так нацисты величали Адольфа Гитлера.

— Они не стесняются использовать нацистские термины и символы. Раньше это было гораздо туманнее, но сейчас звучит прямолинейно, — говорит Краус из пресс-клуба Concordia. — Было видео с молодыми членами Партии Свободы, в котором фигурировал балкон Хофбурга, откуда говорил Гитлер. Они потом сказали, что нельзя же снять здание без балкона, но на самом деле они просто любят провоцировать общество.

По словам Краус, избирателей, которые симпатизируют Гитлеру, в Австрии не больше 5%, но Кикль своими действиями хочет показать, что, в отличие от других партий, FPO работает для людей, а не для системы. Даниэла уверена: людям нравится, что Партия свободы нарушает табу на использование нацистской лексики.

Лидирующие позиции Кикля в партии не смогло поколебать даже то, что из-за его действий на посту главы МВД оказалась уничтожена австрийская служба безопасности (BVT). «Он хотел взять BVT под контроль, но из-за этого всё разрушилось, потому что были принципиальные люди во главе, которые не дали ему осуществить задуманное. Ее просто ликвидировали и создали новую, но я не думаю, что она по-прежнему хорошо работает. Например, все разоблачения по шпионам и по подготовке террористических актов — это данные разведок других стран», — говорит политолог Шеховцов.

— А почему это не стало концом его карьеры?

— Такие особенности у страны, — лаконично отвечает эксперт.

Среди чужих

В прошлом военный корреспондент, а ныне медиатренер Мирьяна Томич (в 2019 году она, например, читала семинар про новостную грамотность в «Дежурной рюмочной» на Новом Арбате) пригласила меня погулять по району Вены Бригиттенау, где она живет много лет.

— Когда я сюда приехала, это был обычный район, полный австрийцев, — рассказывает она, пока мы медленно идем по мосту через Дунайский канал. — Но потом приехали чеченцы, затем сирийцы и афганцы, и сейчас тут вообще никто не говорит на немецком!

Она заводит меня в чеченский магазин (ассортимент продуктов из России и СНГ впечатляет), показывает на женщин в хиджабах, рассказывает про уличные войны между сирийскими и чеченскими бандами. «Мне будет 70 лет в следующем году, и мне не страшно, но если бы мне было 20, то я бы уехала, чтобы не оказаться вечером на улице перед десятью парнями», — говорит она.

Томич приводит меня на небольшой крытый рынок Hanovermarkt, который больше похож на восточный базар. Повсюду вывески на восточных языках с надписью «халяль», звучит почти только арабская речь, названия кафе с шаурмой и магазинчиков соответствующие: Irak Haus Markt, Abu Elabed, Onur Kebab.

Мы подходим к палатке, где мясом и яйцами торгует 61-летний австриец Хайнц Шрайнер.

— Египтяне приехали первыми где-то в 1988 году, потом турки, потом югославы, но это нормально, а следом чеченцы и вот теперь сирийцы. Мне всё равно, православие или католичество, но ислам — это другое, — говорит он.

— Вы чувствует себя здесь иностранцем? — спрашивает продавца Томич. Тот отвечает по-немецки, они оба смеются.

— Я слишком самоуверен для этого, — переводит слова Шрайнера Томич. — Если бы мне было 40 лет, то я бы сменил профессию и уехал отсюда, и не потому что мне надоело, а потому что мои австрийские клиенты умирают, их всё меньше.

Я уточняю, будет ли Шрайнер голосовать за Партию свободы, и они с Томич снова смеются над ответом, а потом журналистка его благодарит.

— Он говорит, что нет особой разницы, за кого голосовать, но, возможно, выберет Партию свободы, хоть они и популисты, — переводит Томич. — Он надеется, что, может, хоть они что-то сделают, потому что остальные задницы никогда ничего не делают.

Позже Томич рассказывает мне, что Австрию нельзя назвать страной ксенофобов, ведь Венской оперой руководит директор из Белграда, а министр юстиции родилась в Боснии, но миграция — это проблема номер один для большинства живущих здесь людей.

— Не секрет, что беженцам из бюджета платят около 1200 евро на человека в месяц. Плюс деньги на содержание детей и субсидия на аренду жилья. Пару месяцев назад был большой скандал, когда выяснилось, что одна сирийская семья с семью детьми получает 4600 евро в месяц! Они никогда не заработают таких денег в Австрии, если только они не хирурги высшей категории или кто-то в этом роде, — рассуждает Томич.

Недовольны люди, по ее словам, и тем, что во многих школах детей мигрантов, которые не знают по-немецки ни слова, всё больше, а учителей не готовили к ситуации, когда они стоят перед классом, где их практически никто не понимает. «Моя знакомая из Болгарии рассказала, что ее 12-летняя дочь хочет покреститься, потому что устала от попыток одноклассниц обратить ее в ислам. Другой мой знакомый всю жизнь был левым и вот устроился преподавать в училище, где много детей из Афганистана и Сирии.

— И какое решение? — спрашиваю я ее.

— Нужно вводить четкие правила, что разрешено, а что нет. Нужны красные линии. Например, разрешено ли приходить в больницу и отказываться от лечения у врача-женщины? Можно ли говорить, что у девочек нет таких же прав, как у мальчиков? А утверждать, что ислам важнее конституции Австрии?

Большую часть нашей беседы мне кажется, что Томич чуть ли не сама собирается голосовать за Партию Свободы, но потом признается: она больше всего опасается, что Австрия перестанет быть демократической страной. По ее словам, далеко не все избиратели FPO — фашисты. «Просто люди видят, что государство ничего не делает. Моя знакомая, зубной врач, переехала в Вену из Албании. Недавно сказала мне, что будет голосовать за ультраправых, потому что ей надоело видеть в Вене покрытых женщин из Албании и Северной Македонии. Она говорит, что бежала именно от этого! Недовольна она и другой крайностью: одноклассник ее дочери сказал, что он — женщина, и попросил называть его Марией, а та ему ответила: “Сначала отрежь себе то, что у тебя между ног”. Был большой скандал», — рассказывает Томич.

Противостояние

Несмотря на то, что в австрийских выборах принимает участие множество партий, кажется, что из-за мигрантов все австрийцы делятся на две группы: правых и левых. Так, активист партии Links Лосин говорит, что ходит на акции с плакатом: «Границы убивают» и, естественно, поддерживает мигрантов и беженцев со всего мира.

По словам Шеховцова, это в Германии ультраправая партия AFD «монополизировала всю дискуссию по поводу беженцев, а остальные крупные партии боятся, что их обвинят в расизме». В Австрии всё иначе. «У меня есть знакомые, которые настроены против эксцессов выходцев из Африки и с Ближнего Востока, но они никогда не будут голосовать за FPO, потому что это неприлично для образованных людей. Они будут голосовать за либеральные партии», — говорит эксперт.

Представитель либеральной партии NEOS Маркус (он попросил об анонимности, поэтому его имя я изменил), молодой парень лет тридцати, хвалит Партию Свободы за ее взгляды на экономику (программу FPO в этой части он называет либеральной) и миграцию.

— В Австрии, безусловно, есть огромная проблема бесконтрольной массовой миграции. Очень далеко от реальности ожидать какую-то интеграцию иностранцев в контексте, если они сами — в большинстве. Австрии нужно снижать приток мигрантов из Африки и с Ближнего Востока, — утверждает Маркус.

Он недоволен не только числом нелегальных мигрантов, но и тем, что любой высококвалифированный иностранец «может песенку спеть о том, насколько сложно остаться в Австрии», а беженцам, которые даже и не думают работать, очень легко остаться навсегда.

Предложение Партии свободы о реэмиграции — принудительному возвращению людей на свою родину или даже на родину предков — он, впрочем, не поддерживает. «Это просто популизм какой-то. Это невозможно по Конституции и настолько глубоко нарушало бы права человека, что речь не идет о том, что это можно осуществить. Тем более нужно остановить нелегальную миграцию перед тем, чтобы заниматься такими большими фантазиями», — говорит представитель NEOS. Он предлагает вместо этого заимствовать шведскую идею щедро платить мигрантам, которые согласятся уехать домой.

Партию Свободы Маркус не поддерживает не потому, что они против мигрантов или являются нацистами, — такую критику он считает контрпродуктивной: «Большинство населения против использования термина “народного канцлера”, но 30% устали от того, что всё правое называют “нацизмом”. Из-за этого настоящий нацизм может процветать, потому что из-за постоянного повторения на него уже никто не отреагирует, ведь люди привыкли к тому, что везде нацисты».

Маркус жалуется, что левые и его бы назвали «нацистом» за то, что он сказал мне про мигрантов, хотя он «максимально далек от них и исповедует центристские либеральные взгляды».

На вопрос о том, кто больший враг NEOS — левые или «синие» — Маркус отвечает, что главная угроза для Австрии — это Партия Свободы.

— Когда они последний раз были в правительстве [экс-канцлера Себастьяна] Курца (в 2017–2019 годах. — Прим. авт.), мы видели атаки в сторону Конституционного суда и других партий. Качество принятия решений тоже было менее прозрачным и более низкокачественным. По сути, квалифицированных экспертов в министерствах заменили на маркетологов, — говорит Маркус.

Поймай путиниста

За полторы недели до выборов в Вене прошла крупная демонстрация Fridays for Future, на которой должна была выступать Леля Нордик, известная российская левая активистка, участница Феминистского антивоенного сопротивления (ФАС). Последнее время она живет в Вене, где учится в Академии изобразительных искусств и ведет активную политическую жизнь.

Леля рассказывает мне, что в Вене, конечно, есть группа антивоенных россиян (Russians against War), которые пишут здесь письма политзаключенным, собирают деньги для украинских беженцев и проводят разные акции у российского посольства. Леля участвует в этой деятельности, но куда больше ее интересует борьба с влиянием Кремля на австрийских политиков.

— К весне 2024 года 99% газа в Австрию шло из России, плюс здесь очень сильная инфильтрация пророссийских агентов, которые присутствуют как в парламенте, так и на высоких постах в спецслужбах. Моя задача — объединяться с местными активистами и продвигать более осознанное отношение к проблематичным отношениям с Россией, и рассказывать, что в ней реально происходит, — говорит мне Леля.

Она жалуется, что российская пропаганда, которая долгие годы била по западным левым, увы, оказалась достаточно эффективна. «Здесь есть активисты-пацифисты, которые говорят, что они против войны, и требуют мирных переговоров. В основном это люди 50+, у которых прослеживается нарратив, что НАТО — это главное зло, что Путина спровоцировали, что ради мира в Европе Украина должна поступиться своими территориями», — жалуется активистка.

Протестная молодежь, по словам Лели, в происходящем разбирается лучше. В 2023 году антифашисты и анархисты, с гордостью рассказывает Нордик, атаковали газовую конференцию в Вене, потому что они «против индустрии ископаемого топлива и против того, что все эти бизнесы собираются здесь решать свои вопросики и зарабатывать бабло». Леля рассказывает, что активисты пробрались в аэропорт и заблокировали терминал, куда прилетали частные самолеты участников конференции, и организовали сидячую забастовку рядом с отелем, куда они заселялись. Тогда задержали больше 100 человек, но в итоги газовую конференцию 2024 года, которая снова должна была состояться в Вене, отменили.

— Кто-то скажет: «Ну и что? Они встретятся в другом месте и не будут анонсировать встречу». Но мы задаем определенный тон, и компании, которые участвуют в конференции, видят, что люди очень активно настроены против этого. Мне кажется, это важно, — говорит активистка.

В этом году Леля выступила на организованном в пику Газовой конференции форуме, посвященном вреду от газового бизнеса для экологии и общества. «Мы с [лишенным российского гражданства активистом] Аршаком Макичяном провели паблик-ток о том, что поток европейских денег, который в обмен на газ до сих пор льется в карманы Путина, позволяет укреплять путинский режим и финансировать войну в Украине, — рассказывает Нордик — Мы говорили про преследования активистов в России и пытались показать людям, что борьба против правых в Европе — это одновременно и борьба против Путина, потому что правые силы взаимно усиливают друг друга.

Леля настаивает, что активных «фашиков» в Австрии мало, а их акции собирают немного людей. Успех Партии Свободы, на ее взгляд, связан исключительно с антимигрантской пропагандой. «Вена насыщена людьми прогрессивных демократичных взглядов, поэтому правые набирают свой электорат за счет людей из маленьких городов, которые питаются вот этими мифами о понаехавших в Вену мигрантах, которые разрушают Австрию», — говорит Леля.

По словам Лели, левые активисты на предстоящих выборах не планируют голосовать за какую-то конкретную партию, а пытаются сделать всё, чтобы не победила FPO. Сама Нордик, конечно, не может голосовать в Австрии, но тоже очень не хочет, чтобы победили ультраправые: «Если бы люди здесь больше знали о том, насколько грязны связи FPO с Россией и с преступным путинским режимом, то, может быть, не так много людей бы за них голосовали».

В отличие от многих российских активистов в других странах, Леля активно погружается в местную повестку:

— Нам нужно не замыкаться в своем кругу российских антивоенных активистов, а активно интегрироваться в местную оппозицию. Нужно вместе с ними работать, потому что правые и Кремль очень плотно друг с другом работают и не хотят, чтобы мы делали то же самое. Австрия просто абсолютно под каблуком России, и глубину инфильтрации не осознают сами австрийцы, — возмущается Леля. — Плюс если я могу как-то поднасрать путинскому режиму, то с радостью это сделаю. И раз уж я в Австрии, любимой стране Путина, то я хочу сделать всё, чтобы помешать этим прекрасным отношениям, чтобы вскрывать эти связи, которые они пытаются прятать. Мне кажется, это неплохой и довольно реалистичный план.

С Россией и газом навек

Партия Свободы действительно выступает за восстановление деловых отношений с Россией. «Они говорят о том, что мы не можем сейчас полностью заменить энергоресурсы из возобновляемых источников, поэтому нам нужно сотрудничать с Россией. И они фактически единственные, кто так прямо заявляет о том, что нужно продолжать делать бизнес с Россией», — говорит политолог Шеховцов.

Партию Свободы давно обвиняют в связях с Россией. Самый яркий пример — это договор о сотрудничестве, заключенный с «Единой Россией» в 2016 году.

— Он всё еще существует. Мы много раз спрашивали их в парламенте: «Когда вы его разорвали?», а они говорят, что не продлевали его, но контракт есть контракт. Самое удивительное в нём — это предложение о совместной тренировке молодежи в духе патриотизма, — рассказывает мне депутат Европарламента от либеральной партии NEOS Хельмут Брэндштеттер.

При этом Австрия и без FPO — один из лидеров Западной Европы по глубине отношений с Россией. Недаром канцлер Карл Нехаммер летал в Москву сразу после начала войны, чем вызвал критику всего континента, банк Raiffeisen всё еще работает в России, а Австрия продолжает покупать российский газ.

— На словах они будут говорить, что нужно сокращать зависимость от России. В принципе, это происходит.

Леля Нордик напоминает про дело бывшего сотрудника расформированного BVT Игисто Отта, которого обвиняют в том, что он передал ФСБ информацию, полученную в 2022 году из телефонов руководителя офиса главы МВД Австрии, директора Федеральной полиции и главы Федерального ведомства по делам иммиграции и предоставления убежища. Имя Отта всплывало и в расследовании об экс-директоре компании Wirecard Яне Марсалеке, который, по данным СМИ, на протяжении многих лет работал на российские спецслужбы.

— Отт был связан с Марсалеком и несколько лет продавал данные о оппозиционных россиянах в эмиграции Кремлю. Он шпионил за [журналистом-расследователем Христо] Грозевым, продал информацию о том, где тот живет, России (Грозеву после этого пришлось покинуть Вену. — Прим. авт.). Плюс этот человек передавал российской стороне информацию о том, как лучше и эффективнее атаковать врагов российского режима за рубежом, — рассказывает Нордик, особенно возмущаясь, что этим летом Отта выпустили на свободу. — Что будет, если FPO придет к власти, можно только догадываться.

Нейтралитет и Украина

Хотя выступление Лели на митинге отменилось, она всё равно пришла на него с плакатом, на котором на английском языке написала: «Австрия платит Путину за газ! Эти деньги идут на войну в Украине. Это не нейтралитет». Именно нейтралитетом FPO, да и власти Австрии объясняют свои особые отношения с Россией.

— Советский Союз согласился деоккупировать Австрию в 1955 году, но поставил условие, что Австрия пропишет в своей Конституции положение о постоянном военном нейтралитете, что и произошло. Австрия впитала идею нейтралитета, которая была навязанной, и они даже говорят теперь, что всегда этого хотели. Но на самом деле они просто прогнулись под совок, — рассказывает Шеховцов.

По его мнению, многие в Австрии понимаю нейтралитет шире, чем это записано в Конституции. «Многие считают, что нейтралитет дает право дружить даже с теми странами, которые не являются нейтральными в отношении тех союзов, в которые входит Австрия, то есть и с Россией, которая считает Европейский Союз недружественным», — говорит эксперт.

Он напоминает, что в 60-х годах Австрия стала первой западной страной, которая начала импорт советского газа. «Советский Союз таким образом вошел в экономическую систему Запада, а Австрия стала газовым хабом. Кроме того, как нейтральная страна она стала и местом обмена шпионами», — говорит Шеховцов, объясняя, что в австрийцах «глубоко укоренено» ощущение своей страны как моста между Западом и Востоком.

Депутат Европарламента Брэндштеттер соглашается, что нейтралитет стал ценой ухода из Австрии русских. «Большинство австрийцев считают, что именно из-за нейтралитета мы с 1945 года не воевали. Это, конечно, миф, но его сложно победить. К тому же люди уверены, что своим богатством мы обязаны дешевому российскому газу, что не совсем так. К тому же по австрийскому закону в Вене можно иметь сколько угодно шпионов при условии, что ты не шпионишь за австрийцами, — говорит депутат. — Канцлер Юлиус Рабб еще в 50-х сказал, что не надо трогать русского медведя за хвост, поэтому в Австрии всегда считали, что русские нам нужны, и экономическое сотрудничество отлично работает». Он напоминает, что правительство Курца уже после аннексии Крыма заключило с Кремлем новое газовое соглашение сроком до 2040 года.

FPO нейтралитетом Австрии объясняют свое нежелание помогать Украине воевать с Россией. Когда в марте 2023 года президент Украины Владимир Зеленский выступал в парламенте Австрии, депутаты FPO демонстративно вышли из зала (многие социал-демократы тоже отсутствовали, но не стали делать из этого истории). Но если во время кампании в Европарламент у FPO был предвыборный плакат с целующимися Зеленским и главой Урсулой фон дер Ляйен с надписью «Остановим безумие ЕС», то на выборах в парламент Австрии ни Россия, ни Украина практически не обсуждаются.

— На этих выборах не говорят о войне или о зависимости Австрии от российского газа. Все партии предпочитают сторониться этих тем и сфокусированы на внутренних австрийских вопросах, — комментирует Даниэла Краус.

Вопрос об отказе от нейтралитета в Австрии сейчас не ставит никто, даже либералы из NEOS. Депутат Европарламента Брэндштеттер с гордостью говорит, что когда недавно в Европейском парламенте принимали резолюцию о праве Украины на использование западного оружия на территории России, из австрийских депутатов только представители NEOS проголосовали «за».

— Мы не знаем, что будет происходить в США, если президентом станет Трамп, [поэтому о НАТО речь не идет], но мы хотим создания европейской армии, что для Австрии уже как революция, — рассуждает депутат Европарламента.

Мудрая птица Гамаюн

Молодежь и интеллигенцию отвращает от Партии Свободы не только отношение ультраправых к мигрантам, изменению климата и войне России с Украиной. «У них абсолютно реакционная повестка по ЛГБТ. У того же [лидера ультраправой Партии Свободы в Нидерландах Герта] Вилдерса антимигрантская повестка была связана с защитой ЛГБТ. Он говорил, что исламисты не понимают наши европейские ценности, в том числе ЛГБТ и либерализм, и поэтому всё портят. “Синие” к такому не пришли и не придут», — утверждает политолог Шеховцов.

В Австрии действительно разрешены однополые браки, многие пешеходные переходы в Вене раскрашены в цвета радуги, а на улицах можно встретить не только женщин в хиджабе, но и накрашенных мужчин в юбках.

Несколько лет назад, после пандемии, в Вене открылся русскоязычный книжный магазин «Гамаюн», названный так в честь птицы из иранской мифологии.

— Она вошла в русскоязычную культуру как символ мудрости и свободы, а это, собственно, и есть наши ценности. Свою птицу мы сделали квирной феминисткой с крыльями, — говорит транс-персона, художник Лунио, который открыл книжный вместе со своей партнершей Александрой, писательницей и переводчицей.

Они уехали из России еще в 2014 году после аннексии Крыма. «Всё стало выглядеть довольно безнадежно, как в плане ЛГБТ-активизма, так и вообще любого активизма. Мы поняли, что лучше уехать сейчас, пока мы еще живы и здоровы. Мы не чувствовали сил продолжать», — объясняет Лунио.

— С ЛГБТ здесь проблем немного, и даже FPO будет сложно повернуть эту машину назад, ведь несколько лет назад сделали возможность ставить прочерк в графе гендера, а Австрия такая медленная, что отмена потребует годы, за которые эта партия уже потеряет власть, — рассуждает хозяин книжного.

По словам Лунио, в Австрии мало открытого физического насилия, но пассивной агрессии, расистских выкриков и мигрантофобных замечаний довольно много.

Уехав из России, Лунио и Александра почти не занимаются активизмом и в Вене. «После начала войны мы ходили на акции, но сейчас важнее не выходить на улицу, а делать что-то для украинского сообщества, помогать людям с жильем, едой, медициной и бюрократией», — говорит Лунио. У них дома с начала войны живут украинские беженцы, а Александра работает в украинском центре, который занимается социальной помощью.

Левый активист Лозин рассказывает, что его партия Links называет себя «квир-феминистской», и в ней есть группа, которая специально занимается помощью русским транс-персонам. На акции Russians against War (RAW) в Вене он тоже не ходит, потому что «дальше “Путин хуйло” и “Хуй войне” у них дело не пошло».

— Я их назвал «боярским собранием», а там либеральные подмосковные клуши сидят, для которых это оскорбление. Они сходили на круглый стол в парламент, где представляли там всю русскую общину, хотя если вы называете себя горизонтальными, то надо было обсудить со всеми, что там говорить, а не просто спускать всем сверху инструкции. Для меня это жуткая будущая Россия, которая через пару лет нового Путина породит, — рассуждает Лозин.

Левый активист говорит, что его задача — «привить любовь к демократии тем окружающим меня русским, кому сейчас около 30 лет».

— Удается?

— Например, около 40 человек вышли из RAW!

— И что делают?

— Ничего, — смеется Лозин. — Ну, было лето, но письма политзаключенным мы пишем.

Детские аргументы

Лозин предупреждал меня, что когда в партии FPO услышат, что я из «Новой газеты Европа», «которая против властей России», то сразу же «слиняют». Он оказался прав: ни один «синий» на мои письма и сообщения не ответил (как, впрочем, и представители правящей «черной» партии), а поговорить удалось лишь с одной из юристок партии, да и то на условиях анонимности.

Благодаря знанию одного из восточных языков Мария (имя изменено) когда-то устроилась на работу в центр для мигрантов, но это в итоге и привело ее в Партию Свободы. Мария говорит мне, что выбрала FPO, потому что это единственная патриотическая партия в Австрии. Впрочем, даже ее программу в отношении мигрантов она разделяет не полностью.

— Конечно, вы не можете выслать людей за один день, и многое из того, что преподносится [партией], слишком популистское или слишком экстремальное, — говорит Мария, отвечая на мой вопрос об осуществимости реэмиграции. — Даже если FPO говорит такое, это не значит, что все иностранцы должны уйти завтра. Но всё будет строже. Если люди не ведут себя подобающе, если совершают преступления, то не смогут оставаться здесь. Вот и всё.

По словам Марии, правительство ничего не делает для борьбы с преступлениями мигрантов, и даже в «красной Вене», в десятом и одиннадцатом районах, где много мигрантов, большинство людей голосуют за правые партии. По словам Марии, те русские, которых она знает, тоже будут голосовать за консерваторов.

— Левые, например, хотят сделать гендерно-нейтральные туалеты вместо мужских и женских. Если ты гей или лесбиянка, это нормально, никто не имеет ничего против, но мы не хотим, чтобы нас беспокоили парады трансгендеров и drug queens, читающие книги напротив детских садов, — объясняет Мария.

Еще она рассказывает, что за крайне правых собрались голосовать даже евреи, которые в последнее время всё больше страдают от нападений мусульманских мигрантов.

Услышав вопрос об австрийском нейтралитете, Мария долго пересказывает мне историю начала Первой мировой войны, в которую все ввязались из-за различных двусторонних союзов. «После Второй мировой войны австрийцы решили, что не хотят больше участвовать в чужих войнах. Из-за нейтралитета мы не вошли в НАТО и придерживаемся его, потому что считаем, что если мы начнем производить оружие и отправлять его в Украину, это может привести к еще большей эскалации конфликта, потому что у России есть свои союзы с Китаем и Ираном», — говорит она.

— А если Россия вдруг нападет на Европу, кто защитит Австрию?

— Австрия будет вынуждена сражаться сама по себе.

— Но у вас нет армии! — говорю я, вспоминая слова Антона Шеховцова о том, что австрийские солдаты занимаются только спасением альпинистов и охраной границ от мигрантов.

— Мы проиграем за несколько дней, конечно, — смеется Мария. — Но у нейтралитета есть как плюсы, так и минусы. Плюс в том, что мы не отправляем солдат на чужие войны, а минус в том, что не получим помощи от НАТО в случае нападения.

— А что насчет аргумента, что ваша партия выступает за мир из-за вашей дружбы с Россией?

— Политические оппоненты продолжают это утверждать, хотя мы потратили несколько лет, чтобы доказать, что это не так. Мы не друзья с Россией, Россия — военный преступник. Мы не поддерживаем Россию, нам она не нравится, — защищается Мария. — Был один момент, когда Партия Свободы заключила соглашение о дружбе с «Единой Россией», но это было до войны, и мы не знали, что война будет.

Мария делает вид, что не помнит: к моменту заключения договора с «Единой Россией» Москва уже аннексировала Крым и вела прокси-войну на Донбассе.

— А что вы думаете про деловые связи Австрии и России?

— Мы уже зависим от российского газа и покупать его у Индии или Китая, которые и так берут его в России, глупо. Это ошибки прошлого, что мы стали так зависимы от российского газа, но сейчас делать нечего.

Мы обсуждаем визит канцлера Нехаммера в Москву, и Мария предполагает, что лучше бы Путина вместе с Зеленским пригласили на переговоры в Вену, которая «всегда была городом, где заключались мирные соглашения». Отвечать на вопрос о том, не надо ли было арестовать Путина в Вене по ордеру Международного уголовного суда, Мария отказывается.

— Зачем Кикль называет себя народным канцлером? — спрашиваю я юристку FPO.

— Это не имеет никакого отношения к нацизму! Многие канцлеры так себя называли! Наши оппоненты постоянно пытаются сделать так, чтобы мы выглядели максимально нацистскими. Это просто значит, что Кикль будет совсем другим канцлером, который будет работать ради людей, — отвечает она.

Я напоминаю ей, что Хайдер и другие лидеры Партии Свободы не раз говорили что-то хорошее про бывших нацистов, и это кажется как минимум сознательной провокацией. В ответ Мария называет слова Хайдера ошибкой, которую может допустить каждый.

— Кикль говорил в интервью, что Гитлер — самый страшный военный преступник в истории, что он не хочет, чтобы его сравнивали с ним. Всё, что делает FPO, всегда называют нацизмом. Если нацисты дышали воздухом, то дышать воздухом — это нацизм? — Мария заметно раздражается. — Я уже не могу слышать эти аргументы, это просто оскорбление. Я же не называю всех левых коммунистами, хотя могу найти параллели между советским государством и этими партиями. Это детский и глупый аргумент, который не имеет ничего общего с реальностью. Мы просто пытаемся изменить нашу страну!

Угроза для Евросоюза

По всем опросам, Партия Свободы наберет на выборах 29 сентября не меньше 25% голосов, но даже в случае победы прийти к власти не сможет. Трети голосов недостаточно, чтобы сформировать свое правительство, а в коалицию с FPO никто идти не захочет.

Единственный вариант войти в правительство для FPO — это союз с «черными», но в OVP уже заявили, что это возможно только без Кикля (как произошло в 2000-м год с Хайдером). Мария уверяет меня, что больше FPO так не поступит и своего председателя партия сдавать не будет.

Впрочем, катастрофы для Австрии даже в случае маловероятного прихода «синих» к власти большинство моих собеседников не видит. «В прошлый раз, кроме уничтожения службы безопасности, ничего не произошло: Австрия не вышла из ЕС или из еврозоны, а у министра иностранных дел от FPO — Карин Кнайсль, которая сейчас лошадям занимается в России, — отобрали все европейские дела, которыми занимался исключительно канцлер и президент», — вспоминает Шеховцов.

Разве что депутат Европарламента Брэндштеттер уверен, что если коалиция «синих» и «черных» всё-таки случится, это будет очень опасно для Австрии и Европы. «Пусть это будет ненадолго, потому что все коалиции с FPO распадаются из-за хаоса, коррупции или и того, и другого. Но даже два-три года, которые ультраправые будут у власти, — это очень серьезно. Они будут как Орбан, а Путину этого и надо, ведь он хочет уничтожить Европейский союз», — говорит депутат.

В самом FPO сомневаются, что окажутся в правительстве из-за несговорчивости президента, но не видят в этом трагедии. «Когда ты в правительстве, приходится быть мягче. Например, в последнем правительстве с “черными” партия “зеленых” предала свои ценности и не смогла ничего сделать для животных, потому что OVP — партия фермеров, а те хотят извлекать прибыль», — говорит Мария.

— Никто не хочет сотрудничать с нами, потому что мы не готовы отступить от своих ценностей. Мы хотим сократить количество беженцев, побороть преступность, уменьшить налоги. Входить в коалицию без возможности реализовать нашу программу мы не будем. Пусть на данный момент у нас недостаточно поддержки [для формирования правительства в одиночку], но если в следующий раз на нашей стороне будет больше людей, мы точно сможем что-то изменить, — обещает юристка из FPO.