Рудольф Хёсс (Кристиан Фридель) — карьерист, неутомимый оптимизатор и трудоголик, он днями пропадает на работе. Вот только на дворе 1940-е, а место его работы — лагерь Аушвиц, куда он был назначен по персональной протекции Генриха Гиммлера. К новой должности прилагаются и бытовые привилегии: большой дом с земельным участком прямо рядом с местом работы, несколько служанок из местных девушек и неограниченный доступ к «канаде» — вещам, конфискованным у заключенных Аушвица, — одежде, косметике, драгоценностям и бытовым предметам.

Хедвиге Хёсс, жена коменданта (Сандра Хюллер), по-настоящему увлечена хозяйством: обустраивает сад (вместе с несколькими садовниками), воспитывает четверых подросших детей и маленького новорожденного, распоряжается имуществом и, временами срываясь на ругань, гоняет прислугу. В доме Хёссов не обсуждают, что происходит на работе у Рудольфа, но из труб концлагеря по ночам валит дым, с территории слышен вой людей и лай собак, поезда с Востока и Запада останавливаются в польском Освенциме по несколько раз в день. Ближе к окончанию войны перед Хёссом ставят новые задачи: необходимо ускорить уничтожение заключенных, поэтому процессы в Аушвице нужно модифицировать. Так к Рудольфу начинают наведываться с рационализаторскими предложениями инженеры и политики.

Книгу Мартина Эмиса, по мотивам которой Джонатан Глейзер снял «Зону интересов», предваряет цитата из шекспировского «Макбета»:

Кость дракона, волчье ухо,
Труп колдуньи, зуб и брюхо
Злой акулы, взятой в море,
В мраке выкопанный корень,
Печень грешного жида,
Желчь козла кидай сюда,
Тис, что ночью надо красть,
Нос татарский, турка пасть,
Палец шлюхина отродья,
Что зарыто в огороде,
Пусть в котле кипит и бродит.
В колдовской бросай горшок
Груду тигровых кишок.

Это адское пламя и кипит в Аушвице, которым заведует в романе Эмиса Пауль Долль, чьим прототипом является Рудольф Хёсс. Фильм Глейзера отличается от насыщенной прозы Эмиса лаконичностью, даже сухостью: здесь мало диалогов, еще меньше действия, основное экранное время — сцены из супружеской жизни Рудольфа и Хедвиге Хёсс, которые, по заветам фюрера, делят обязанности строго по биологическому полу. Мужчине — работа и социальная жизнь, женщине — быт и домашний очаг. Оба в своих сферах максимально педантичны и эффективны: Рудольф поражает сослуживцев и начальство невероятными темпами механического истребления людей, Хедвиге создает безукоризненную обстановку дома, а на безликом участке за стенами Аушвица за пару лет высаживает образцово-показательный сад. После окончания войны оба собираются заняться фермерством и растить своих арийских детей где-то на свежем воздухе вдали от большого города. К происходящему в лагере они не просто относятся как к норме — для них это идеал. Сам Хёсс в своих мемуарах о работе в Аушвице писал: «Прежде всего, мы должны были слушать фюрера, а не философствовать».

«Зона интересов» выразительно дополняет картину «Сын Саула» Ласло Немеша, снятую десятилетием ранее и получившую «Оскар» за лучший иностранный фильм. В фильме венгерского режиссера мы смотрели на жизнь в Аушвице глазами одного из заключенных, участвовавшего в истреблении людей: лагеря были устроены таким образом, чтобы одни заключенные помогали надсмотрщикам расправляться с другими. Копоть, крики, пот, духота, спешка, морок — то, с чем как режиссер работал Немеш. Глейзер же выбрал другую сторону: порядок, дисциплина, аккуратность, зелень, солнечный свет, природа, комфорт, все учтенные человеческие потребности. По разные стороны забора — совершенно противоположная жизнь, и ненормальное и там, и там воспринимается как естественный порядок вещей. Только приехавшая в гости к внукам мать Хедвиге, услышав ночью крики из печей, соберет чемодан и наутро уедет без объяснений.

Сдержанный сценарий и режиссуру Глейзера дополняют два выдающихся участника съемочной группы — его «глаза» и его «уши». Польский оператор Лукас Зал, снявший до этого «Иду» и «Холодную войну» Павла Павликовского и «Думаю, как всё закончить» Чарли Кауфмана, соблюдает симметрию и выдает скупые детали жизни Хёссов. Он исследует глубину резкости этой безликой «нормальной» фашистской семьи (коридоры, углы комнат, края двора, работников вдалеке), иногда приближаясь к главным действующим лицам с неудобного ракурса. Порой ткань фильма разрывают кадры, снятые камерой ночного видения, на которых неизвестная девочка прячет еду в местах работы лагерных заключенных: яблоки, груши или хлеб. Иногда визуальный ряд замирает, заполняясь чернотой или темно-алым цветом, — и тогда вступает музыка. Композитор Мика Ливай («Побудь в моей шкуре», «Обезьяны», «Джеки», «Зола») создает тревожный звуковой ряд из пронзительной композиции и непредсказуемых шумов, передающий одновременно ужас и рутину смерти.

Несмотря на изъезженный штамп про «банальность зла», зло в «Зоне интересов» совсем не банально: оно требует колоссальной отрешенности и психопатической бесчувственности, чтобы ежедневные крики и запах горящей плоти перестали тревожить. Как супруги Хёсс дышат этой золой по ночам, прежде чем удобрить ей огород? Как научились не слышать? Как видят в печах, где горят люди, просто печи, где может гореть что угодно? Сандра Хюллер, знакомая зрителям по «Тони Эрдманну» и «Анатомии падения», выразительнейшим образом играет идеальную женщину режима — с промытыми мозгами, сосредоточившую все жизненные силы на обустройстве гнезда. Кристиан Фридель, уже сыгравший в другом важном фильме о фашизме («Белой ленте» Михаэля Ханеке) единственного праведника в селе, здесь преображается в сверхточного функционера: «сжигание — охлаждение — расчистка — загрузка».

Конечно, со своими маленькими слабостями, о которых тот же режим предпочитает умалчивать.

Безусловно, «Зона интересов» — антивоенный фильм, о чем откровенно говорят его авторы, упоминая, например, на награждении BAFTA мирных жертв Газы и Мариуполя (и «все те стены, которые мы строим в нашей жизни, выбирая никогда за них не смотреть»). Но что действительно выделяет новый фильм Глейзера среди всего снятого о Холокосте и массовых убийствах, это то, что его легко можно соотнести не только с войной, но и с выбором человека в мирное время. Мы знаем, как производится мясо. Мы понимаем, кто и в каких условиях шьет нашу одежду и собирает наши телефоны. Мы хоть и краем уха, но слышали о десятке гражданских войн, которые происходят в эту минуту. Мы смотрим видео природных катастроф в соцсетях. Мы проходим мимо бездомных людей и животных. Мы чаще молчим, когда кто-то обижает при нас слабых. Мы выкидываем еду в помойку, пока пятая часть мира живет впроголодь. Мы гоняем обессилевших курьеров, грузчиков и строителей по городам ради нашего комфорта. Мы сталкиваемся на улицах с рабами или полурабами, которые делают для нас самую грязную работу, чтобы мы в этот момент могли читать и писать такие тексты. Всё это вне нашей зоны интересов. И это, пожалуй, одна из причин живучести человечества.