25 августа 2023 года исполнилось 55 лет выходу восьми человек на Красную площадь с безнадежным, казалось бы, протестом против оккупации Чехословакии. Про эту историю не знает только тот, кто не хочет знать, а так всё известно в деталях. И новые материалы появляются: только что, например, «Новая газета Европа» опубликовала рассказ одного из участников тех событий Павла Литвинова. Он дал интервью Ирине Халип. Прочтите, кто еще не читал. Посмотрите, какая человечность от него исходит, как далек он от захлестывающего сегодня оппозицию желания судить всех, кто ведет себя не так, как следует — не протестует или протестует не так, не по тому скорбит, не участвует в общей травле или даже осмеливается заступаться за тех, кого травят.

только что на пикет вышла незрячая (!) девушка — ее, конечно, взяли, а война продолжается.

Но демонстрация «семерых смелых» — их было восемь, почему сохранилось именно такое название, известно, не буду повторяться, — как и сотни подобных акций, про другое. Они меняли самосознание тех, кто в них не участвовал. Мое, например.

Вы скажете, что про них тогда почти никто не знал. Верно. А при Пушкине большинство населения было неграмотно. Его читатели тогда составляли ничтожный процент жителей империи. Но он изменил русский язык, русскую культуру и самосознание страны, а сейчас его читает весь мир. И ту безумной смелости акцию 1968 года сейчас помнят все.

Мы всегда жили с чувством стыда за страну — за лагеря, за лицемерие, за нищету и абсолютное бесправие. Конечно, Чехословакия, Афганистан, Брежнев с его «сиськами-масиськами» и «чувством законной гордости» добавляли к этому стыду всё новые грани, но вектор отношения к родному государству был сформирован уже очень давно.

Да, была Победа, воспринимавшаяся однозначно положительно, причем даже теми, кто всё понимал про ту войну — и про заградотряды, и про безумную жестокость сталинских маршалов, и про многое другое. Но этот однозначный позитив сохранялся, лишь пока государство, превращающее, как некий пародийный вариант царя Мидаса, в дерьмо всё, к чему оно прикасается, не стало на Победе паразитировать. Был космос, начавшийся с первого спутника и с триумфального полета Гагарина, но затем первенство перехватили американцы, позже включились другие, мы отставали всё больше, а уж потом Рогозин добил всё окончательно. «Луна-25» — лишь последний штрих.

И вот на этом депрессивном фоне неожиданно появляются Люди. Например, Виктор Леонидович Шейнис, который в 1956-м — всего три года, как Сталин умер! — выступил против подавления восстания в Венгрии. (Кстати, об этом факте его биографии мало кто знает, как и не помнят о том, что именно он, блестящий интеллектуал и кристально честный человек, живший после всех своих постов в той же хрущевской малогабаритке, что и до депутатства, был одним из авторов столь проклинаемой сейчас Конституции. Может, хоть из уважения к его памяти стоит ее сначала внимательно прочесть, прежде чем огульно отрицать?) А раз есть Виктор Леонидович, значит, не весь народ такой, ибо «вся страна без одного уже не вся страна!»

Но про подвиг Шейниса я узнал много позже, а вот в 1968-м мне было восемнадцать и уже были «голоса», поэтому про протест на Красной площади знал сразу. И восхищение этими людьми и благодарность им тоже возникли сразу же и остались на всю жизнь.

Через 50 лет после той демонстрации мне повезло символически соприкоснуться с этой восьмеркой. Сергей Шаров-Делоне, родственник одного из участников, Вадима Делоне, неожиданно предложил мне в годовщину демонстрации развернуть вместе с ним точную копию того знаменитого плаката «За вашу и нашу свободу» на том же месте на Красной площади. До сих пор не понимаю, почему он решил оказать такую честь именно мне, — уже не спросишь! — но, конечно, немедленно согласился. По-видимому, наш с ним разговор был перехвачен: нас ждали, мы простояли на площади не более трех секунд. Потом, конечно, судили. Но, как сейчас понятно, это была белая полоса — нас только оштрафовали. И тогда же мне довелось познакомиться с Павлом Литвиновым. Он ждал у отделения полиции, пока оттуда выпустят его внучку Нюсю Красовицкую, задержанную вскоре после нас с плакатом «Свободу Сенцову», и нас с Сергеем. Вдумайтесь в эту «эстафету поколений»: дед, боровшийся с советской властью, ждет, когда выпустят из полиции внучку, борющуюся с Путиным!

Тогда, в 1968-м, было сказано, что эти восемь человек спасли честь страны. Но честь — это то, что про тебя думают другие, значимые для тебя люди. Те восемь человек, их предшественники и последователи, диссиденты советского периода и сегодняшние протестующие сделали много больше. Они спасали и спасают нас самих.

Сегодня нам отовсюду говорят, что военные преступления режима являются выражением злобной, рабской сущности нашего народа и нашей культуры. Нам говорят, что наше место — в бараке для прокаженных, что мы все — даже те, кого режим арестовывал и сажал в тюрьмы за антивоенные протесты, — виновны в этой войне, что сама наша страна и всё с ней связанное должны быть уничтожены и забыты, как страшный сон. Нам говорят, что страна наша проклята, что советская, как и сейчас путинская, власть вполне отвечает чаяниям народа, который ничего другого и не достоин, что Россию надо окружить «рвом с крокодилами». А каждый из нас должен лишь покорно нести груз собственной вины. Или сказать, что он-то всегда всё в России ненавидел, проклинает свою бывшую Родину и желает ей — ей, а не только путинскому режиму — погибели. И глядя на ежедневные убийства, совершаемые в Украине от нашего имени, на мерзость сегодняшней жизни, многие соглашаются: да, рабы, да, прокаженные, да, не поднимать глаз.

Во-первых, ничего хорошего такое самосознание породить не может.

А во-вторых, я, например, просто не хочу соглашаться с этим приговором моей стране. Я ненавижу режим — и этот, и коммунистический, я лучше и подробнее большинства разоблачителей России могу рассказать о совершавшихся ею преступлениях против своего народа и против соседей на протяжении столетий ее истории. Но я — вот такой я наивный человек! — разделяю страну и ее правителей, я вижу во многих соотечественниках, даже пребывающих сейчас в жалком и унизительном состоянии, искру Божью. Для меня эта страна, кровавая и отвратительная, остается моей страной, и я верю в ее будущее. И эту веру мне дают и те восемь человек, и и Анатолий Марченко, и Пётр Григоренко,, и сотни тех, кто сегодня сознательно пошел в тюрьму за право говорить правду, не становясь молчаливым пособником бандитов при власти.

Для вас народ России — это Путин и его прислужники, это мундиры голубые и покорный им народ, это насильники в Буче и подонки, уничтожающие украинские города? Это ваш выбор. А для меня народ России, тот народ, частью которого я хочу быть, — это декабристы и князь Голицын, написавший «кондиции» для Анны Иоанновны (умер в крепости, естественно), это Андрей Сахаров и Егор Гайдар, это те, оставшиеся в большинстве своем неизвестными наши соотечественники, кто столетиями противостоял тиранам и боролся за свободу России, веря и зная, что она ее заслуживает.

Те восемь смельчаков, которые 55 лет назад вышли на Красную площадь, были для меня и, думаю, для многих первыми живыми людьми, а не персонажами из книг, которые продемонстрировали, что наши сограждане могут быть — бывают! — и такими. А значит, и ты можешь хоть чем-то на них походить.

Вечная им благодарность!