О чем это

Мягкий, пассивный и нерешительный Бо (грандиозная роль Хоакина Феникса) живет в неблагополучном районе одного из больших американских городов. Вернее, благополучных районов, кажется, на Земле просто не осталось: у подъезда пасутся сотни агрессивных бездомных, оружие на улицах продают с рук, дома заполонили насекомые, женщина стоит в одиночном пикете с объявлением «Я отрежу себе руки», а толпа зевак подбадривает самоубийцу на крыше поскорее прыгнуть вниз и снимает это на камеру.

Утро понедельника начинается для Бо с похода к психотерапевту. Очевидно, у Бо сейчас нет отношений, нет друзей, и на работе его никто не ждет. На приеме у врача Бо делится своими ипохондрическими подозрениями и планом поехать к матери на годовщину смерти своего биологического отца. По телефонным разговорам и общению с терапевтом становится понятно, что отношения между Бо и матерью напряженные, хоть и довольно близкие. Врач назначает Бо новый препарат зипнотикрил, который должен смягчить тревогу, и предупреждает, что лекарство надо обязательно запивать водой. Бо возвращается в свой запущенный подъезд и поднимается в бедную квартиру, но внезапно понимает, что воды дома не осталось — никакой. В панике выбравшись в магазин за бутылкой, он попадает в водоворот непредсказуемых, страшных и сюрреалистических событий, которые мешают ему вовремя приехать к матери. Страх и всепожирающее чувство вины — главные его спутники в этом соло-путешествии.

Сад расходящихся тропок

Пересказывать содержание «Все страхи Бо» — дело бессмысленное и совершенно ненужное. Автор «Реинкарнации» и «Солнцестояния» Ари Астер снял фильм, в котором каждый может разглядеть свое и увлечься любым ответвлением истории. Сам Астер в шутку называет свое детище ««Властелином колец» о том, как сын возвращается к матери». Для кого-то это будет «Внутренняя империя» или «Малхолланд-драйв» глазами стареющего тревожного мужчины. Для кого-то — психоз городского невротика, про которого десятилетиями снимал Вуди Аллен. Для почитателей Кафки это спираль вокруг «Метаморфоз». Для фанатов Джойса или Пруста — «Улисс» или «В поисках утраченного времени». Для любителей американского независимого кино фильм Астера — это новое «Шоу Трумана» и достойный наследник Чарли Кауфмана, придумавшего «Вечное сияние чистого разума» и «Думаю, как всё это закончить».

Проницательный Астер расслабленно цитирует и «Головокружение» Хичкока, и «Восемь с половиной» Феллини, но снимает совершенно уникальную в исполнении бесконечную шутку о панической атаке длиной в три часа. Самая большая ошибка — воспринимать «Все страхи Бо» буквально и всерьез и мучиться вопросом: «Что хотел сказать автор?» Автор каждую минуту на разные лады говорит одно и то же: «Мама, мы все тяжело больны». И главный подарок для зрителя стриминга — останавливать фильм едва ли не каждую минуту, чтобы разглядывать обстановку вокруг Бо, читать надписи на стенах и обращать внимание на пустяки. Что за война в Каракасе? Зачем травиться голубой краской? Может ли оторвать голову упавшей люстрой?

Антиутопия, в которой живет Бо, — до предела выкрученный псевдоцивилизованный мир с забастовками уборщиков и морем бездомных в богатейших мегаполисах. В секс-баре Erectus Ejectus на вывесках — меню из Pornhub: от «курящей киски» до «идеального нормального члена». В подъезде Бо написано «Слава Сатане!» и «Все сортиры засорены. Ссы где хочешь!», а на улице висит постер «Иисус видит твою мерзость» и реклама дешевых разводов. Монструозные подростки будто из «Эйфории» глотают пилюли и придумывают, как убить преподавателя фейковыми обвинениями в домогательствах. Несколько ролей играют замечательные комедийные актеры (например, человек, озвучивавший Пумбу в «Короле Льве», и незабываемая Холли из «Офиса»), а страшные сцены смешат куда больше, чем пугают. За фантастический продакшен отвечает Фиона Кромби, придумавшая альтернативные вселенные «Фаворитки» и «Круэллы», где насилие соседствует с торжественностью и карнавалом. «Все страхи Бо», скорее всего, с трудом может быть усвоен с первого раза, но будет раскрываться с каждым следующим просмотром.

Всё о его матери

Очевидная тема фильма — отношения с матерью, вернее, отношения еврейского сына с еврейской матерью (один из трагикомических тропов). Но зрители лишь выиграют, если увидят в этом сюжете не только многолетнюю историю психологического насилия и манипуляций, а внутренний конфликт каждого человека между долгом и мечтами: неважно, говорим ли мы о неоправдавшихся родительских надеждах или о целом мире, оставшемся нам от поколения родителей.

Бо — неслучайное имя для главного героя: на французском оно означает «хороший» и «красивый». Вассерман — дословно «человек воды», самой спокойной, сильной, питающей и ненасильственной стихии. Каждый человек рождается чистым листом, по умолчанию безгрешным и естественным. А потом вступает в мир, где дом стоит как миллион его зарплат, на каждом этапе его экзаменуют и награждают или наказывают, а еще балуют, пугают, внушают понятия и правила среды. Маму Бо зовут Мона — имя главной матери в западной культуре, загадочно улыбающейся Моны Лизы. И до поры до времени Мона действительно пытается дать сыну столько заботы, опеки, любви и тепла, сколько может дать земная женщина, выросшая неидеальной.

Но безусловная любовь — такая же несуществующая утопия, как рай на земле. Так что и родители, и дети обречены на постепенное обременение любви условиями и долгами, которые никогда не будут выплачены. Как поет Нина Симон в одной из последних сцен фильма, «мы все виноваты». Если отбросить христианское понимание греха, мы все всегда виноваты перед нашими родителями и детьми, потому что никогда не будем соответствовать идеалу. «Все страхи Бо» можно смотреть как драму о травмированном и трусливом маменькином сынке, трагедию о жертве родительских манипуляций или печальный некролог. Но мне он напоминает трехчасовой кошмар обычного человека в его не самый удачный день. Экзистенциальный ужас, передающийся телу, перед нелогичным, жестоким, глупым и очень несправедливым миром, где невозможно строить планы.

Поза ребенка

«Все страхи Бо» воспринимается как фильм о заброшенном и напуганном внутреннем ребенке. Ведь страшно не то, что мы взрослые, а что взрослые — это мы. Безопасность среди лозунгов «Убивать детей» и «Нахуй Папу Римского» необходимо искать самим. «Как ты думаешь, как мне поступить?» — спрашивает у матери Бо, растерянный, раздираемый противоречиями, желающий угодить и прокрастинирующий. Всё, что происходит вокруг Бо, идет по самому худшему сценарию, к которому его внутренний ребенок не готов.

Внимательный зритель увидит, что всё, что окружает Бо — от микроволновой печи и быстрого обеда до дома, где он живет, — принадлежит его матери. Самая лобовая трактовка — его влиятельная коррумпированная родительница подчинила себе мир и заточила его в декорациях. Но под поверхностью можно найти и второй слой: мы заброшены детьми в этот мир, придуманный не нами, где всё принадлежит кому-то и построено кем-то до нас.

Мы способны выбрать некоторые действия и обстоятельства, но не систему. И ужас хорошего и красивого Бо — в его фундаментальной беспомощности, которая так противоречит неолиберальному мифу об успехе с лайфхаками, аффирмациями и книгами самопомощи. Заблокирована карта, пропущен рейс, не хватает мелочи на бутылку воды — человек на миг погружается в стресс и полное бессилие. А многие живут в этом водовороте годами. Обжигающий стыд — обычное чувство человека в беде, который при регулярных неудачах и несоответствии эталону добровольно называет себя «худшим человеком на свете».

Важен и выбор Хоакина Феникса на эту выдающуюся роль. Его персонажи за последнее десятилетие — это запутавшиеся взрослые с детскими ожиданиями от мира, жаждущие любви, понимания, справедливости и тепла. Разбитый Джокер или депрессивный репортер из «Камон, камон», сентиментальный одиночка из «Она» или укуренный детектив из «Врожденного порока», спаситель из «Тебя никогда здесь не было» или напуганный войной ветеран в поисках отцовской фигуры в «Мастере». Бо — еще один недолюбленный и недопонятый герой, которого Феникс играет с растерянным лицом и вялыми движениями. «У тебя большие яйца», — принято говорить мужчине, когда он совершает сильный поступок. У Бо — огромные яйца (комичная деталь, которой посвятили даже специальное интервью), и он при этом трогательно и узнаваемо труслив.

Ложная тревога

Тревожное расстройство и депрессия — одни из самых популярных и недоисследованных болезней нашего времени, и Ари Астер постоянно возвращается к симптомам в сценарии. Его герои глотают таблетки пачками, живут в паническом новостном потоке, их выслеживают камеры и трекеры, они воюют и глазеют на насилие. Бо, как и все мы, воспитывается в мифе о гармоничной жизни и предназначении: найти свое место для жизни, построить семью и дом, посадить дерево и собрать плоды, научиться ремеслу и передать его детям. Вместо сказки на ночь мама рассказывает ему о том, как важно отдаться партнеру целиком: «Нет ничего важнее в жизни, чем выбрать подходящего спутника».

Нагруженный гиперответственностью за каждый свой выбор, Бо живет в обществе, где идеал выдается за стандарт. Именно поэтому прогулка по лесу с труппой сиротского театра его расслабляет. Вместо правил жизни на стволах висят успокаивающие надписи: «Ничего лишнего», «Познай самое себя» и «Следуй за каждой радугой, пока не найдешь свою мечту». Но это не то, что обычный мир ежедневно сообщает Бо: среда разговаривает с ним родительскими императивами и пугает ранней смертью и упущенными возможностями. Просто сделай это, добейся большего, нужно только захотеть! Если любовь, то детская и чистая. Если оргазм, то как маленькая смерть. Если работа, то по призванию. Если доход, то баснословный. Мама, мы все сошли с ума. Но это лечится — хотя бы смертью. Или пробуждением.