Начало конца света

10 марта руководство национального заповедника «Киево-Печерская лавра» уведомило мужской монастырь УПЦ (Украинской православной церкви) в том, что доступ к Ближним и Дальним пещерам (пещера по-украински печера) на время закроют. В подземелья вместо братии, паломников и экскурсантов спустится специальная комиссия — определять степень сохранности мощей. 21 марта этот момент настал.

«Мощи преподобных и другие святыни считаются культурными и историческими ценностями, — напомнило министерство культуры и информационной политики Украины. Молитва невозможна и в нескольких храмах вблизи пещер. Прекращается доступ к Крестовоздвиженскому храму, Аннозачатьевскому храму и храму в честь Собора всех преподобных Печерских (Теплый храм)». В лавре предсказуемо отреагировали на известие, как на начало конца света.

Заповедник находится на территории так называемой Верхней лавры (это примерно 15-20 процентов от общей площади), в Нижней расположен монастырь.

Сейчас ухоженное, цветущее, сияющее золотыми куполами, с крышами под цвет листвы пространство «низов», где нашлось место и трапезным, и бесчисленным киоскам-магазинам-складам, и монументам-новоделам, и мощеным площадкам у братских корпусов с преимущественно черными «Вольво» и «Тойотами», контрастирует с иными затрапезными уголками «верхов»…

Широкомасштабное вторжение России в Украину не могло не отразиться на судьбе монастыря. 29 апреля 2022 года на президентском сайте набрала необходимое количество голосов петиция, автор которой предлагал разорвать договор аренды с представителями агрессора, то есть, московской церкви, и передать лавру в пользование Православной церкви Украины (ПЦУ). Президент Зеленский петицию рассмотрел, вопрос изучили в правительстве. Власть искала варианты решения — такого, что исключит обвинения в притеснении верующих. Иерархи ПЦУ со своей стороны заявили о готовности приложить усилия, чтобы давно ожидаемый переход осуществился максимально цивилизованным способом, а не штурмом, как грозились горячие головы. В нынешнее Рождество, в Успенском соборе (он находится на «верхней», музейной части лавры) звучала молитва на украинском — впервые за несколько столетий. «В такое непростое время, время испытаний войной, ПЦУ входит в свои святыни, которые будут полностью украинскими», — выразил надежду глава ПЦУ митрополит Епифаний.

После указа главы государства «О решении Совета национальной безопасности и обороны «Об отдельных аспектах деятельности религиозных организаций в Украине и применении персональных специальных экономических и других ограничительных мер (санкций)». Кабинет министров создал межведомственную рабочую группу. Она выявила нарушения со стороны монастыря-арендатора. И национальный заповедник «Киево-Печерская лавра» предупредил «ответственных квартиросъемщиков» о расторжении соглашения с 29 марта 2023 года, а министр культуры и информационной политики Александр Ткаченко разместил в своем ТГ-канале соответствующий документ с комментариями.

Вряд ли нынешние насельники (двести монахов, около трехсот послушников и так называемых трудников, тех, кто работает при монастыре на добровольно-бескорыстной основе, плюс триста студентов духовной академии и семинарии) только тем и занимались, что портили казенное имущество — причиняли вред историческому и культурному наследию ХI-го и последующих веков. Коллизия куда круче.

Пещерная ячейка «русского мира»

С началом большой войны УПЦ открестилась от Московского патриархата в скобках — так украинские должностные лица и медийщики по-прежнему маркируют эту церковь. Ее представители при каждом удобном случае возражали: в устав изменения внесены, на богослужениях в храмах и монастырях имя патриарха Кирилла больше не поминают, какие ваши доказательства? Прошлой осенью Синод вообще принял решение самостоятельно варить миро — в Киево-Печерской лавре, известной своей предпринимательской деятельностью, где ж еще!

По следам революционных преобразований Государственная служба по вопросам этнополитики и свободы совести провела религиоведческую экспертизу. Опубликовала разъяснения: в православном каноническом праве не оперируют понятием «административно независимые и самостоятельные в управлении». Самостоятельность — значит, автокефалия. УПЦ ее не получала. Следовательно, остается структурным подразделением Российской православной церкви с центром управления за пределами Украины со всеми вытекающими последствиями, заключили эксперты.

Иметь во время войны, посреди Киева, ячейку «русского мира», окруженную крепостной стеной, да еще с подземной частью?

В ноябре прошлого года в лавру с очередным обыском пожаловала СБУ. Поводом стали песнопения в Храме всех преподобных святых Печерских «Звон плывет, плывет над Россиею, пробуждается матушка Русь», которые после службы завела группа прихожанок. Видео попало в Сеть и наделало шума.

Оперативно собрался Синод. Лишил должностей руководителей трех епархий, правда, постфактум: с началом большой войны те сразу перебрались на территорию России. Но наместник Киево-Печерской лавры, 61-летний Павел (Лебедь), известный скандалами и даже драками с журналистами, роскошной недвижимостью и элитным автопарком (прозвище «Паша-Мерседес» к владыке прилипло не на ровном месте) избежал порицания от коллег по цеху. Зато гражданина Лебедя, а также его и лавры земного покровителя, экс-депутата Рады от политической силы Януковича, православного олигарха Вадима Новинского и еще ряд клириков Совет Национальной Безопасности и обороны (СНБО) внес в санкционный список — за продвижение российских нарративов и оправдание агрессии России против Украины.

Не все было слава богу и непосредственно с Синодом УПЦ. В день, когда министерство культуры закрыло пещеры на проверку, члены Синода пришли к Офису президента, просить встречи с Зеленским. Им отказали. Не в последнюю очередь потому, полагает влиятельное «Зеркало недели», что, как минимум, трое из восьми членов Синода находились под санкциями, то есть пространство для переговоров и компромисса отсутствовало.

Пещеры проверили быстро, в течении рабочего дня. «Комиссия осталась довольна состоянием мощей! Сказали, что в восторге от увиденного и надеются на сотрудничество с нами дальше!» — делился впечатлениями помощник блюстителя Ближних пещер отец Стефан с ютьюб-каналом «Перший козацький», информационным рупором УПЦ. Сайт министерства сообщал совсем о другом: о фактах массовой самовольной перестройки и перепланирования объектов культурного наследия и «нецелевом использовании подвала 1914 года». С рефреном: «До 29 марта УПЦ (Московского патриархата) должна покинуть лавру».

И к мощам сразу ринулась масса растревоженного народа.

«На владыченьку гонят»

Платок на голову, подол подлиннее, помаду стереть влажной салфеткой, свечу в руку — готова. Из-под емкости для добровольных пожертвований (вход в пещеры бесплатный) выразительно торчит распечатка из Второзакония: «Не должно быть на женщине одежды, принадлежащей мужчине, и мужчина не должен надевать женскую одежду, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий, делающий так». Платки с юбками можно купить рядом, на раскладке, либо взять напрокат — плотная зеленая или черная ткань с завязками, наподобие парео, обхватит любой размер. Похоже, имеют место пропажи. У двери Аннозачатьевского храма — тут начало спуска в Дальние пещеры — установлена табличка: «Хто брав спідниці, поверніть, будь ласка».

Движемся по узкому лабиринту медленно, вереницей. Под ногами чугунные плиты. Темнота лишь изредка, на поворотах, размечена точками настенных фонарей. Подземные храмы — оазисы с живыми огнями. Цепочка то и дело останавливается. Кто-то впереди не только припал к очередной к раке, прозрачному гробу, где в парчовом одеянии лежат останки святого, но и начал молиться, всхлипывая: «Преподобный Афанасий, моли Бога за нас!», «Преподобный Феофил, моли Бога за нас!», «Господи, спаси и сохрани!» Первыми реагируют дети: плачут в голос. Они уже слышали такое — в бомбоубежищах, под обстрелами. Матери шикают. Мелькает несообразная месту мысль: а ведь здесь идеальное укрытие! Метров двадцать под землей, два выхода, как положено… Хотя стопроцентная влажность. И нехватка воздуха.

В конце маршрута, уже на поверхности, недогоревшие свечи несут к иконостасу, точнее, к трем фанерным щитам — все, что осталось в рамах-окладах. На стене галереи виднеются лишь крюки, на которых тоже больше нет икон. В соседнем помещении распахнуты окна, там заканчивают разбирать мебель: шкафы, стеллажи.

Подготовка к выселению еще заметней у жилых корпусов лавры. С тыльной стороны подкатил микроавтобус, грузят стиральную машину, большие упаковки туалетной бумаги. За аркой ворот транспорт досматривает полиция: стиралки с бойлерами, любое личное имущество — пожалуйста, то, что представляет историческую и культурную ценность — нет. Из храма Рождества пресвятой Богородицы молодые священники выносят на спинах облачение, упакованное в макси-чехлы для одежды. Монахиня с непреклонным лицом шагает по брусчатке, прижимая к груди несколько томов вишневого цвета «Жития святых» и упаковку свеч. У здания духовной академии уточняют детали переезда духовное лицо и двое мужчин вполне светского вида, наверное, помощники:

— Ну так решили, к отцу Лазарю? Его предупредить надо! Серый, набирай давай…

— Уже, — отмахивается Серый айфоном. — Недоступен.

На территории монастыря аншлаг. Такое ощущение, что все насельники и священники вышли и общаются с посетителями. Экскурсанты-зеваки в меньшинстве. В основном, здесь прихожане, хорошо знакомые и с контекстом предстоящего события, и с его участниками. Преобладают энергичные русскоязычные женщины возраста за пятьдесят. После импровизированных брифингов они покупают в трапезной постные ватрушки, в ларьках чай или воду и садятся перекусить на лавочки, продолжая обсуждать основы внешней и внутренней политики. Кто присел рядом, тот и попался.

— Красота, правда? — ловит мой взгляд, устремленный на клумбу с крокусами, дама в куртке молочного цвета. Киваю, поскольку невозможно не согласиться. — И это все хотят отобрать жидки, которые захватили власть в Украине, — продолжает дама. — Особенно мощи! А зачем? Вы над этим задумывались?

Резко встаю. Нет желания поддерживать такой разговор.

— Прогуляюсь за компанию, — не отстает дама. — У меня в России много друзей. Звонят: «Никто Киев не бомбит, не придумывай!» — «Дураки, — говорю, — еще как бомбят! И вас тоже будут бомбить.

У Крестовоздвиженской церкви, на Ближних пещерах, привлекает внимание кружок по интересам, в центре которого — седовласый монах. Экспрессивно жестикулирует, то и дело тычет в небо свободной рукой, в другой держит сумку с пожитками и пакет магазина мобильной связи.

— Да пусть он хоть сто домов имеет и сто самолетов с яхтами! Гонят на нашего владыченьку! Здесь всё его заботами и трудами, его ручками сделано за столько лет, — восклицает, очевидно, в развитие темы одна из собеседниц монаха.

Понимаю, что речь о лаврском наместнике Павле и выработке, так сказать, солидарной позиции. Приближаюсь, слушаю. Монах замечает, сворачивает разговор, спешит.

— Спаси, Господи, отче! На связи! — прощаются с ним.

— Спаси, Господи! Благодарю за поддержку!

Почти бегу следом, спрашиваю, чего ждать от 29 марта. Отвечает аккуратно:

— Молимся. Значит, Господь попускает. Хотят все наши храмы закрыть, все монастыри. Как — кто? Евреи встали на борьбу с православными. На Почаевскую лавру нападают, уже прислали бумагу и в Покровский, и в Горловский монастырь. Надо хотя бы показывать, что несогласны с беззаконием.

Кажется, антисемитизм здесь в тренде.

Себя монах не назвал («Вы не наша!»), но фотографированию не препятствовал.

Всех скорбящих радость

В тот же день, в храме преподобного Агапита Печерского, перед богослужением, заметила наместника лавры Павла. В белом клобуке с покрывалом, владыка вошел в распахнутые перед ним двери, дал для целования руку окружившим его прихожанам и ответил кому-то коротко:

— За грехи наши!

В начале двадцатого века, сразу за границей «верхней» территории, лавра построила братскую больницу, где лечились и прихожане — само собой, бесплатно. При больнице действовала церковь в честь иконы «Всех скорбящих Радость». С церковью советская власть разобралась сразу по приходу. Больница превратилась в военный госпиталь, затем, на долгие годы, помещение отдали НИИ эпидемиологии и инфекционных болезней имени Громашевского. Я застала последний этап трансформаций — борьбу руководства лавры за выселение прочь медучреждения, которое смущало их своим постыдным профилем.

30 января 2012 года в «Новой газете» был опубликован мой репортаж «ВИП вместо ВИЧ. Здание клиники для ВИЧ-инфицированных в Киеве оказалось в зоне интересов церкви». До того к бессменному владыке Павлу, одновременно депутату Киевсовета от партии регионов, члену комиссии по социальной защите населения и здравоохранения, приезжал патриарх Кирилл. Имел беседу с украинским премьером Николаем Азаровым. Глава правительства заверил Кирилла: «Основной нашей заботой является главная святыня — Киево-Печерская лавра». Заявление смутило многих. Ведь взять на себя заботы правительства церковь, по-прежнему отделенная от государства, в ответ не обещала.

Реакция Азарова стала понятна окончательно, когда капитально отремонтированную, оснащенную современным оборудованием клинику — за счет благотворительных фондов и зарубежной помощи! — начали в полном смысле слова выбрасывать на улицу, в недостроенное помещение. Вместе с врачами и пациентами, потерявшими право на спасение. О перспективах «освобождаемого от скверны» строения посвященные лица соглашались говорить с журналистом только off the record (не под запись): «Возможно, устроят тут резиденцию святейшего патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Павел — пылкий сторонник «русского мира», да и реальный кандидат в украинские митрополиты… Либо откроют гостиницу для ВИП-паломников из России и Беларуси. Исповедаться, мощам поклониться, и чтобы соответствующий колорит…»

Вскоре политические события в стране сделали тему ВИП-отеля, а вместе с ней и безграничного влияния наместника лавры на власть неактуальными.

Храм преподобного Агапита Печерского освятили в 2021 году. Агапит — один из самых известных и почитаемых святых за почти тысячелетнюю историю монастыря, лекарь и покровитель как врачей, так и больных.

Неподалеку, на улице, остался мемориальный знак — «ленточка» в память людей, погибших от СПИДа. Памятник до середины закрыт мешками с песком, чтобы не поранило осколками.

— Я в лавру хожу душой отдохнуть. Полюбоваться. Проповедь послушать. Поплакать. Пенсия по инвалидности маленькая, две тыщи восемьсот гривен. Не ропщу, всем тяжело…

У 63-летней киевлянки Надежды Савичны Пухно кроткая улыбка, небогатая одежда, грамотная речь — работала на телеграфе. Человек она одинокий, перенесла несколько операций. Перечисляет:

— Удалили щитовидку, удалили менингиому, а опухоль опять растет. Через время вскрывают череп и долбят.

Оправдывается, что устает, голова болит:

— Была послушницей во Флоровском женском монастыре, но не по силам. Матушка утешила: «Милостыню просить не грех!»

В Лавре, рассказывает, батюшки тоже добрые:

— Крупы раздают, олию (растительное масло. — Прим. ред.), лекарства. Эль-тироксин для щитовидки я в поликлинике бесплатно получаю, а тут отец Александр то кардиомагнилом, то цитрамоном помогал. Но месяца два назад говорит: «Финансирование закрылось!»

Хотя Надежду Савичну больше собственной волнует судьба монахов:

— Много стареньких, бесквартирных. Выгонят — куда им деваться?

Пересказываю близко к тексту обращение главы ПЦУ митрополита Епифания к братии лавры и к общественности: «Я свидетельствую братии, что все, кто последуют требованиям канонов и Томоса, отринут беззаконную власть Москвы, — продолжат свое служение в лавре. Все свои возможности и авторитет мы будем использовать для того, чтобы защитить вас от запугиваний со стороны нынешнего главы лавры. Руководить текущими делами обители будут те, кто знают традиции и жизнь монастыря, кто известен вам, поскольку относится к братии, кто имеет соответствующие способности и не запятнал себя преданностью «русскому миру». Старославянский вместе с современным украинским будут богослужебными языками лавры — мы знаем, что для многих из вас этот вопрос также важен… Мы готовы к сотрудничеству со всеми, кто разделяет это стремление».

— Хорошо, если так, — дипломатично соглашается Надежда Савична. И раскидывает руки в стороны: — Обнимемся?

На сто процентов украинская

В занявшей оборону лавре регулярно, в духе Владимира Зеленского, что ли, записывал видеообращения («По своей воле монастырь не покинем!») наместник Павел. Не забывал уточнять: в гонениях ни капли законных оснований, только политический мотив! Попадались и топ-сюжеты.

Суровый монах, которому «господь открыл тайну» еще до выборов-2019, чеканил на фоне застывшей от благоговения братии: «Я позвонил его (Зеленского) другу, Михаилу: «Можешь его поздравить, Владимир будет президентом!»

Иные чувства вызывало видео, где юноши с чистыми лицами, студенты духовной академии и семинарии, именем своих отцов, братьев и других родственников, которые защищают Украину на фронте, просили: «Позвольте нам учиться дальше! Мы не Московский патриархат! Мы хотим служить Богу и Украине!»

Обещания стоять «до последнего монаха», подать на министерство культуры в суд, а также вереницы машин и микроавтобусов со скарбом обитателей лавры, что тянулись на выезд, свидетельствовали, как минимум, о двух возможных вариантах развития событий: мирном и наоборот. Накануне журналисты заметили владыку Павла в столичном сервисном центре, где он оформлял загранпаспорт. А 29 марта территорию монастыря заполнили прихожане со всей страны, не только киевляне. Весна снова вернулась в зиму со снегом и шквальным ветром, что добавляло драматизма в настроениях: как-никак, последнее утреннее богослужение УПЦ! Договор об аренде культовых помещений истекал в полночь.

Людей собралось много, в храм поместились не все. Потому площадка для дискуссий с прихожанами ПЦУ, которые ждали тут с не меньшим напряжением освобождения от «московских попов», расширилась до предела. Обниматься друг с другом никто не пытался, но до стычек или провокаций не доходило. Полиция была настороже.

30 марта начнет работу совместная, государственная и митрополии, комиссия по сдаче-приему имущества.

Киев