— Сразу после прилета мы думали закрываться, — говорит официантка из херсонской кофейни, расположенной в центре города. — Очень страшно было. Но людей в кафе набежало столько, что очередь стояла. Видимо, в сильном стрессе захотелось вкусного кофе и сладенького. Так мы несколько часов без продыху проработали, хотя до этого частенько простаивали — с началом войны кофе сильно вырос в цене, и людей к нам приходит всё меньше.

16 сентября в Херсоне в здание апелляционного суда, где располагалась военно-гражданская администрация (ВГА), попало несколько ракет, выпущенных вооруженными силами Украины. На крыльце этого здания часто можно было увидеть разных людей, которые приходили сюда рано утром в будние дни, чтобы хоть что-то узнать о судьбе своих близких, которых увезли с черными пакетами на голове российские военные. Часам к 11–12 дня херсонцы обычно расходились по домам, так и не добившись никакой внятной информации.

— Было около 11 часов утра, — рассказывает Дарья Д., жительница Херсона. — Мы как раз с мужем и дочкой ехали в машине довольно далеко от центра, километра четыре–пять. Услышали жуткие взрывы, ощущение, что что-то разорвалось у нас прямо над головой, — настолько было громко. Было 2–3 взрыва, пять ракет Хаймарса, как пишет Стремоусов, прилетевших в его кабинет, я не слышала.

После взрыва Дарья отправилась в центр, чтобы посмотреть, что взорвалось. По ее словам, судя по внешнему виду здания после взрыва, прилет был с обратной стороны, не с парадной. Видно, что плиты проломило, но нельзя сказать, что половина здания обвалилась и два этажа снесло, как пишут российские СМИ. Стропила, деревянные бревна с крыши раскиданы в 30–50 метрах от здания. Осколки металлической крыши валяются даже в глубине парка через дорогу. Пешеходная зона, которую российские военные еще в начале войны перегородили ежами, сейчас полностью засыпана кирпичами и другим мусором. Вылетели стекла в рядом стоящем жилом доме, но на первых этажах окна целые.

— Я не знаю, реально ли там погибли люди, — говорит Дарья. — Видела в российских пабликах данные о раненых, в украинских ничего такого не встречала. На месте тоже не увидела, но я была там через час после взрыва. Может, уже увезли.

По словам нашей собеседницы, в начале этой недели был прилет в спортивную школу на Острове (район Херсона), там как раз довольно долго и кучно жили российские военные. ВСУ их разбомбили. Теперь

— Ездила проверять пожилую знакомую на Остров, она лежит одна после инсульта в своей квартире, — рассказывает 60-летняя Марина. — Услышала прилеты. Не знаю, куда, в пабликах об этом не писали. В Антоновский мост, может? Так звук был какой-то новый, со свистом. От взрыва земля завибрировала и уши заложило. Страшно нереально. А так, конечно, и в мой район (Таврический. — Прим. авт.) прилетает, но на окраину, и там другой звук взрыва. Это ладно, прилеты… Они только по местам дислокации россиян. Из моего района еще и вылеты постоянные. Не знаю, где именно между нашими домами у них стоит эта ракетная установка, но работает она бесперебойно. Очень боюсь, что прилетит в ответ.

По словам Марины, в Херсоне за последнюю неделю сильно подорожали молочные продукты — в среднем в два раза. Идет осень, селяне сеном не запаслись, так как многие поля заминированы. Коров просто нечем кормить, фермерам приходится резать их на мясо, а молочных остается мало.

— Дальше, так понимаю, еще хуже будет, — делает вывод Марина. — Продукты есть, только теперь они намного дороже. Также у нас ежедневные перебои со светом и связью. Особенно после прилетов и перед вылетами. Такое впечатление, что русские сами нам свет отключают, а не аварии происходят. Так же у нас вся техника может перегореть. Что же они у нас тогда воровать в свои деревни будут?

Херсонский предприниматель Иван признается, что был обескуражен три недели назад, когда каждый день кричали, что будет контрнаступление ВСУ на Херсонщине. Мол, «держитесь, рашисты, мы идем». Разбомбили все мосты — ездить невозможно.

Две недели в сторону Херсона никакого движения не было, но последние несколько дней фронт оживился.

— Все нормальные адекватные люди понимают, что быстро не будет, нужно запастись терпением и помогать тем самым своей армии, — уверен Иван. — С Россией быть не хочу. Нам здесь показали, что это за страна: легко «на подвал» (так называют пыточные, организованные российскими военными и силовиками. — Прим. авт.) попасть и оттуда больше не выйти. Моего партнера по бизнесу так увезли, еле выжил: постоянно пытали током, резали ножом, не давали ходить в туалет, не кормили и не разрешали пить. Вся его вина была в том, что он хочет жить в Украине. Хотели сломать его волю. Под пытками они заставляют людей на камеру говорить о любви к России и извиняться за что-нибудь. Такое видео — это обязательно результат пыток.

— продолжает Иван. — Если чего-то не понимает, сами ему материал объясняем, мы с супругой по образованию — школьные учителя. А все эти заманухи типа разовой выплаты 10 тысяч на ребенка работают только на людей с низкой социальной ответственностью, которые и при Украине особо зарабатывать не стремились. Ну сколько их у нас на весь город наберется? Пятьсот человек? Тысяча? И это количество — с учетом пенсионеров, ждущих «совок». Вот они и делают картинку для российского ТВ.

Иван признается, что сейчас они с супругой не работают, живут за счет сделанных запасов. Купили в начале войны всего по мешку: муки, сахара, макарон, круп. Цены серьезно выросли. Подскочили в конце марта, на таком высоком уровне и держатся. Килограмм колбасы стоит 800 рублей.

— У меня на территории предприятия с начала войны стоят вооруженные военные, — говорит херсонский предприниматель. — Мы остановили производство и больше туда не заходим. Нам объяснили: еще раз сунетесь на свою территорию — расстреляем. И вытолкали автоматами в спину. Я не знаю, что там сейчас: разворовали они оборудование, как всё вокруг, или оно еще стоит? При этом мне тут звонил один российский силовик и сказал: запускай производство, иначе мы у тебя всё заберем. А как я его запущу? Нет ни сырья, ни горючего, ни людей. И если первое еще можно добыть, то людей под автоматы я выводить не стану. А к тому, что нас постоянно бомбят, я отношусь адекватно. Нужно терпеть эти неудобства и беречь свою жизнь. Как иначе ВСУ нас освободят? Надо стараться не ходить в местах дислокации оккупантов.

загрустили. А те, кто сидит тихонько все эти месяцы в ожидании, конечно, приободрились.

— У меня свой микробизнес, который требуют перерегистрировать на российскую налоговую, — говорит Галина. — Я «включила дурочку» и, конечно, ничего не делаю. Мне об этом никаких бумаг официальных не приносили, а на базаре люди что угодно могут говорить. Если ко мне всё же придут, «обрадуюсь», мол, спасибо, что пришли, наконец-то я узнаю правду из первых уст. А после этого закрою магазин и уйду домой, ждать ВСУ, работать не буду. Для меня российские власти — это враги. Я не приемлю никакого насилия. Кучу людей убили, инфраструктуру разрушили, и вы мне еще будете рассказывать, что сделали для Украины добро?

По ее словам, в Голую Пристань прилеты были точечные: били ВСУ в речную пристань, именно туда и попали. Люди и дома не пострадали. Есть небольшие повреждения от разлетавшегося металлолома, но это всё же не обрушения. Разрушенные мосты — это, конечно, досадно, но терпимо. В Херсон из области народ теперь ездит на катере: 40 гривен — билет в одну сторону. Едет катер долго — не меньше часа. Катера херсонские же, старые, которые 20–30 лет назад ездили.

— Одни люди готовы терпеть лишения ради свободы от России, другие приспособились, особенно те, кто получает какие-то подачки в виде пособий и гуманитарки, у тех риторика иная: хоть бы не стреляли, — считает Галина. — В нашем городке остались в основном пенсионеры. Они радуются, что на карточку приходит украинская пенсия, еще и российскую наличкой выдают. Ну и чем плохо? И там гроши, и там гроши. Мол, я колбаску куплю, и «все буде добре». Пусть бы уже не стреляли. А есть те, которые возмущаются, что дети дом строили, работали, что-то покупали. В итоге пришлось всё бросить и с минимумом вещей бежать из родного дома.

Настя, жительница села Старая Збурьевка, признается, что устала от войны, но российских военных с каждым днем ненавидит всё больше. В их село приехали так называемые «кадыровцы», они выбрали себе самый красивый дом, сказали, что будут в нем жить, поэтому двери выламывать сразу не стали. Несмотря на то, что мужчина, у которого хранились ключи от этого дома (люди выехали и попросили присмотреть за домом), отдал им ключи сразу, военные его повалили на землю и избили ногами. Кричали, что он им не те ключи дал. Оказалось,

Также Настя рассказала, что ее родственница живет в селе Красное в Скадовском районе. Там 14 семей выселили из домов, дав пять минут на сборы. Военные забрали их жилье себе. Причем селились только в дома, где есть печка. Сельчане этих людей приняли к себе, потому что теперь им негде жить.

К слову, вопрос с печками актуален и для частного сектора в Херсоне. Там люди тоже ищут источники тепла, чтобы не замерзнуть зимой. Наиболее востребованный товар — металлическая печка-буржуйка, ее варят на заказ.

— Многие сейчас плюются в адрес Украины, мол, зачем они бомбят, рядом же люди? — говорит Дарья. — Я к этому отношусь спокойно. Сделав выбор остаться дома, мы все рискуем оказаться в зоне поражения ракетой. Не важно, где ты будешь: дома или на пороге ВГА. Украинские власти говорили много раз: выезжайте всеми возможными способами. Не выехали? Не ходите по городу без острой нужды, держитесь подальше от объектов, где сидят русские военные. Все эти прилеты от ВСУ анонсировались. Сегодня мы, может, и выехали бы, но на машине уже не выбраться. В переправу постоянно прилетает. А русские вместе с гражданскими машинами перевозят свои бензовозы. Наши люди из машин выбегают и прячутся в окопах вместе с оккупантами. Отношение разное к этому. Но в целом, как же нам «выбираться из жопы, если мы тут уже обои поклеили и интернет провели»?