«Я говорила школьникам, что Россия ведет себя как фашистская Германия» 

Школа 

Наталье Алексеевне 65 лет. Из них 44 года она проработала классным руководителем и учителем русского и литературы в средней школе № 1 в подмосковном наукограде Протвино. Отношения с учениками у Натальи Алексеевны всегда были теплые и доверительные, со многими она продолжила поддерживать общение и после выпуска — в небольшом городе с населением около 37 тысяч человек это несложно. 

После объявления Путиным «СВО» в Украине ученики 8-го класса начали задавать Наталье Алексеевне вопросы: «А что вы думаете про это? Согласны ли с тем, что делает Россия?»

— И как я могла отвечать? — вспоминает учительница. — Я им говорила, что это агрессия. Что Россия себя ведет как фашистская Германия. 

Сначала разговоры подобного рода если и случались, то как-то между делом, на переменах, в перерывах и без официального «запроса сверху». Но уже в апреле 2022 года в школу № 1 поступила директива о проведении «урока добра».

— говорит Наталья Алексеевна. — Я подготовила урок с посылом, что война — это вообще плохо. Рассказала про Великую Отечественную войну, про блокадный Ленинград. 

Другими словами, Наталья Алексеевна не стала выражать поддержку действиям российской армии в Украине. Двум ученицам-близняшкам из ее класса это не понравилось. Девочки записали «урок добра» то ли на видео, то ли на диктофон, а потом рассказали родителям. Кстати, отцом девочек оказался бывший ученик Натальи Алексеевны, а ныне — предприниматель Дмитрий Наавгуст. 

Кто-то из родителей позвонил на горячую линию ФСБ и рассказал о злодеянии школьной учительницы, после чего в класс к Наталье Алексеевне пришли участковые и провели с ней воспитательную беседу. А затем преподавательницу вызвали в мэрию Протвино для объяснений. 

В школе № 1 по делу Натальи Алексеевны организовали родительское собрание — правда, вспоминает учительница, большинство родителей всё же выступили на ее стороне. Ситуацию не мог отпустить только Наавгуст. 

— Сначала он [Наавгуст] вместе с другим отцом написал на меня заявление в полицию, но потом второй не стал принимать в этом участие, — говорит Наталья Алексеевна. — А Наавгуст писал в прокуратуру и в Следственный комитет… 

В конце лета учительнице позвонил местный участковый и сказал, что срок давности по всем обращениям и жалобам, которые на нее писали, прошел. Казалось, угроза миновала. 

Осенью 2022-го, ни о чем не подозревая, Наталья Алексеевна вернулась в школу после летних каникул, продолжила преподавать. Правда, от класса, в котором учились девочки-доносчицы, отказалась. Их отцу, Наавгусту, тот факт, что Наталья Алексеевна всё еще не наказана, не давал покоя. Мужчина продолжал звонить по разным инстанциям и жаловаться в Министерство образования Московской области. 

— Директор мне рассказывала, что из министерства звонили и спрашивали, что это за папашка такой, — смеется Наталья Алексеевна. 

На фоне беседы с участковым и регулярных нападок от бывшего ученика Наталья Алексеевна стала чуть осторожнее высказываться во время занятий.

— Я, конечно, не стала говорить, что война — это хорошо, но просто перестала говорить про эту войну. Да и ученики перестали спрашивать, — объясняет учительница. — Но в литературе у нас, конечно, очень много войны. Как можно изучать Толстого и говорить, что война — это хорошо?

Почти два года Наталья Алексеевна жила спокойно. Помимо периодических жалоб от Наавгуста проблем с законом или школьной администрацией у нее не было. 

Всё изменилось в июне 2024-го. Наталье Алексеевне поступил телефонный звонок. Собеседница на том конце провода представилась журналисткой «Астры» и заявила, что против учительницы возбудили уголовное дело. Наталья Алексеевна знала, что ее разбирательствам с местными силовиками уже был положен конец, поэтому предположила, что звонок мошеннический. «Девушка, вы, наверное, ошиблись», — сказала она и положила трубку. (В действительности звонившей была главная редакторка «Астры» Анастасия Чумакова. — Прим. ред.). Следующий день в календаре был праздничным — День России. Наталья Алексеевна нечасто проверяла телефон, потому что отдыхала с семьей на даче.

— Вот представьте: лето, вечер, мы ужинаем и выпиваем. Тут мне начали писать мои нынешние школьники, десятиклассники. Не знаю как, но в телеграм-каналах стала появляться информация про заведенное на меня дело, — рассказывает Наталья Алексеевна. — Может, он [Наавгуст] сам от радости, что добился, это слил. Я, конечно, не сразу поверила: в 2022 году в полиции меня уверяли, что по этому эпизоду нельзя будет открыть новое дело. Думала, может, он меня пугает. Он столько всего уже делал, и в местном «Подслушано» про меня писал, и так далее. Но всё равно как-то тревожно стало, спалось тяжело. 

На следующее утро пришло понимание, что всё-таки нужно что-то делать. Наталья Алексеевна стала обсуждать с дочерью возможность отъезда — и она, и сын часто после начала войны говорили с матерью о том, что «пора уезжать». 

— А я им всегда отвечала: ребят, ну куда вот я поеду? — смеется Наталья Алексеевна. — Я всегда любила русскую землю. Даже не знаю, как так в одночасье произошло, что я ее разлюбила. Я всегда была уверена, что не смогу ни в какой другой стране жить. Мы всегда много путешествовали, ну или по крайней мере старались хотя бы раз или два в год куда-то выезжать за границу. Я всегда, когда возвращалась домой, радовалась, что снова в России. Эти блеклые небеса, березки золотистые — у меня душа пьет всю эту красоту. Всегда думала, что вдали от родины просто загнусь.

К середине дня новости о деле против Натальи Алексеевны добрались и до ее бывших учеников. Особенно активизировался выпуск 2008 года, вспоминает учительница. То есть поколение, которому сейчас около 33 лет. 

Одна из бывших учениц Натальи Алексеевны увидела новость о деле против учительницы и рассказала об этом однокласснице, которая сейчас живет в Польше. Вторая одноклассница предложила учительнице помочь с координацией отъезда — у девушки был небольшой опыт в этой сфере и контакты правозащитных организаций. 

Помочь учительнице вызвался и муж бывшей ученицы, журналист «Проекта» Виталий Солдатских. 

— Виталик посмотрел статистику по моей статье и сказал, что по ней нет оправдательных приговоров, — говорит Наталья Алексеевна. 

Побег

Первой точкой на долгом пути подмосковной учительницы стал Минск. Новые друзья Натальи Алексеевны — бывшая ученица и ее муж — подсказали, что ехать сначала нужно туда, причем лучше на машине, зарегистрированной на другого человека. Своих помощников учительница называет «ангелами».

— Виталик рассказал, что мне в итоге около 30 «ангелов» помогало, — делится Наталья Алексеевна. — Они, видимо, клич кинули, тусовка-то у журналистов большая.

В Минск было решено ехать с дочерью на машине, оформленной на ее мужа. 

По дороге в Минск лил сильный дождь, вспоминает учительница: 

— Знаете, вот люди говорят, что по дождю дела хорошо начинаются. Может, успокаивают себя. 

На въезде в Беларусь у семьи не было проблем. 

— Когда дочь повезла меня в Минск, было такое ощущение открытой двери в мир, освобождения. При том, что вся жизнь оставалась позади, всё-таки 65 лет. Последние годы я готовилась к пенсии, на даче старались всё доделать, баньку построить.

Не доезжая до Минска, дочь Натальи Алексеевны свернула в сторону аэропорта, где они купили новый телефон с новой сим-картой и билет на ближайший рейс до Стамбула. 

— Сейчас уже со смехом это вспоминаю, но в аэропорту с дочерью так прощались, как будто навсегда.

В Стамбуле «ангелы» Натальи Алексеевны помогли женщине найти жилье на несколько дней и купить новый билет — до Еревана. 

— Все эти маленькие встречи остаются в памяти, — говорит учительница. — Например, девочка в кассе по обмену валюты в аэропорту мне говорит: добро пожаловать в Армению. А ей что-то отвечаю в духе того, что стыдно как-то русским сейчас быть, стыдно говорить, что ты из России, стыдно за страну. А она отвечает: да вы что? Это они там, наверху, что-то решают, а мы, простые люди, мы друг друга понимаем. Добро пожаловать в Армению.

В Ереване найти жилье на первое время помог проект «Ковчег». Параллельно Наталья Алексеевна с помощью правозащитников начала искать работу и вскоре устроилась преподавателем в частную школу. На дворе еще стояло лето, а выходить на работу нужно было только в сентябре. 

Тем временем проблемы начались у дочери Натальи Алексеевны Ольги, которая тоже работала учителем, но в начальных классах. В начале июля, когда учителя еще доделывали административные дела в стенах школы, за Ольгой приехала оперативная группа. Четверо полицейских вывели 39-летнюю женщину из здания и повезли в отдел для беседы.

После визита силовиков Ольга собрала вещи и сына и выехала на машине в сторону Верхнего Ларса, границы России с Грузией, а оттуда поехала к матери в Армению.

Спустя несколько недель после воссоединения семьи было решено уехать из Армении. Во-первых, у страны достаточно близкие отношения с Россией. Во-вторых, у Натальи Алексеевны заканчивался заграничный паспорт, без которого нельзя было выезжать за границу Армении на короткое время, чтобы «обнулить» допустимое по закону время пребывания в стране. 

Обновлять паспорт в Армении тоже было немного страшно, учитывая уголовное дело. 

Во время первой попытки вылететь из Армении Наталью Алексеевну задержали на границе. Сотрудники погранслужбы хоть и вежливо, но уверенно дали понять, что, согласно общей базе между Россией и Арменией, женщине закрыт выезд. 

После неудачной попытки попасть в Европу Наталья Алексеевна связалась с «ОВД-Инфо», координаторка оттуда предложила обратиться в InTransit — организацию, помогающую с переездом. В InTransit женщину проконсультировали по разным юридическим аспектам получения политического убежища в ЕС, и было принято новое решение — ехать во Францию. У организации были связи в этой стране, и условия для беженства казались самыми подходящими. Например, Наталья Алексеевна смогла бы в свое прошение об убежище «подключить» дочь и внука.

Оставались две проблемы — получить визу в ЕС и добиться возможности вылета из Армении. С первым помогли в InTransit. Несмотря на заканчивающийся паспорт, Наталье Алексеевне и всей семье выдали гуманитарные визы во Францию, но вопрос с армянской границей оставался неразрешенным.

Однако и тут уголовное дело против Натальи Алексеевны в каком-то смысле сыграло ей на руку. Дело в том, что следователь, занимавшийся ее делом в России, оказался очень упорным и был намерен пройти все круги бюрократического ада. Поэтому он заказал экстрадицию Натальи Алексеевны из Армении.

На российский запрос Генпрокуратура Армении была вынуждена ответить отказом, поскольку той статьи, по которой обвинили учительницу в РФ, нет в уголовном кодексе Армении. Как рассказал Наталье Алексеевне сотрудник армянского МВД, с котором она успела познакомиться, общаясь с правозащитниками и пограничниками, именно этот отказ в экстрадиции позволил «открыть ей выезд». 

В ноябре 2024-го Наталья Алексеевна вместе с дочерью и внуком вылетели в Париж. 

Коммуна под Тулузой

Из положенных по закону трех месяцев на подачу убежища Наталье Алексеевне с семьей потребовалась гораздо меньше времени. Через несколько дней после прилета InTransit познакомили учительницу с русскоязычной женщиной в Париже, которая помогла оформить первые встречи в префектуре и получить документы, подтверждающие статус просителей убежища для всех троих. 

— Там [в префектуре] такие очереди стоят, я была в шоке, — вспоминает учительница. — Столько народа хочет во Франции остаться.

Процесс запроса убежища во Франции налажен хорошо, отмечает Наталья Алексеевна. После нескольких визитов в префектуру и нескольких раундов подписания разных документов настало время распределения. Просителям убежища во Франции государство выделяет жилье, но это жилье может оказаться в абсолютно любой точке страны.

— Нам все советовали у сотрудников попросить место поюжнее, — рассказывает Наталья Алексеевна. — Я так и сказала через переводчик этой женщине [сотруднице иммиграционной службы], что хотелось бы куда-то на юг, если можно. Она ответила, что не может выбирать, что всё выдает система, но, думаю, она лукавила. Потому что почти сразу она сказала: вам повезло, вам попалась Тулуза.

На тулузском вокзале Наталью Алексеевну с дочерью и внуком встретил социальный работник и отвез в центр, где просители убежища обычно живут несколько дней, ожидая распределения на постоянное место жительства. Чаще всего это деревни или коммуны вдали от больших городов. 

В центре, по словам учительницы, было вполне комфортно — ей и ее семье выделили отдельную квартиру в небольшом многоквартирном здании. Еще несколько дней там, в Тулузе, Наталья Алексеевна занималась документами вместе с социальными работниками.

Забавно, что офис социальных работников находился на окраине города, всего в одной станции метро от центра, куда временно селили просителей убежища. На все рандеву в офис соцработники выдавали просителям билетики на метро, туда и обратно. Наталья Алексеевна, смеясь, рассказала, что пройти пешком одну станцию метро им с дочерью было совсем не трудно, а по неиспользованным билетикам они добирались до центра Тулузы и гуляли по городу. 

Зачем была нужна временная остановка в Тулузе, Наталья Алексеевна не знает, но спустя несколько дней семью снова отправили переезжать, на этот раз уже в постоянный дом для просителей убежища. Там мы с учительницей и встретились. 

Место, где поселилась Наталья Алексеевна, расположено примерно в 70 километрах к северу от Тулузы, и добраться туда на общественном транспорте невозможно. Это настолько маленькая даже не деревенька, а скорее коммуна, что никакие автобусы туда не ходят. Там даже нет продуктового магазина.

несколько небольших частных домиков и одна табличка: «Осторожно, идет охота». 

Дом, в котором теперь живет подмосковная учительница, расположен на небольшом холме. Вокруг бегают дети. Кто помладше, катается на велосипедах, более старшие ребята играют в футбол. На меня ребята смотрят с интересом, но не враждебно. Они из самых разных стран, так что здороваются со мной на всех знакомых им языках. 

Само здание двухэтажное — на вид квартир на 15. С одной стороны — подъезд, с другой — индивидуальные двери для входа прямиком в комнаты. Квартира Натальи Алексеевны как раз такая, прямо с улицы вход в небольшое светлое помещение, которое служит и гостиной, и кухней, и спальней. За дверью справа вторая комната — там еще два спальных места и уборная. 

Про свой быт на новом месте Наталья Алексеевна рассказывает с улыбкой. Ей всего хватает, соседи тоже приятные. Рядом с домом, где она поселилась, находится офис социальных работников, которые помогают просителям убежища по всем вопросам, по необходимости возят в ближайший городок за продуктами, помогают обустроить быт. 

Внук Натальи Алексеевны, мальчишка лет восьми, недавно пошел во французскую школу. Туда его вместе со своим сыном подвозит сосед-африканец. 

Два раза в неделю в коммуну приезжает рейсовый автобус, который возит всех жителей небольшого домика по делам в город. Кроме того, французское государство выдает просителям убежища продовольствие и небольшое пособие. Наталья Алексеевна вместе с дочерью и внуком на троих получают около 400 евро в месяц.

В домике на холме есть двор, где в хорошую и не очень погоду собираются жильцы. Пьют чай и едят финики. Пока мы с Натальей Алексеевной гуляли по окрестностям, нас тоже пригласили присоединиться к чаепитию. Под одной крышей с учительницей живут люди из Сирии, Афганистана, Армении, Грузии, Судана, Турции, Украины и России. 

Единственное, что могло бы быть чуть лучше, признается учительница, — это скорость интернета. И правда, когда я заехала на территорию домика на холме, у меня полностью пропала связь на телефоне. По словам Натальи Алексеевны, единственный способ получить хотя бы какой-то интернет в доме — это вывесить телефон наружу, на окне или на двери, и раздавать сеть через него на другие устройства. Кто-то на втором этаже положил телефон в кроссовку и привязал ее шнурками к оконным ставням.

В статусе просителя убежища у тебя не очень много прав. Например, ты не можешь работать. Но Наталья Алексеевна не тратит время зря. Сейчас она активно учит французский и занимается волонтерством в InTransit, организации, которая так помогла ей самой. 

Воспоминания

Напоследок спрашиваю Наталью Алексеевну: как ей вообще жилось и работалось в российской школе? Что было хорошего, а что скорее не нравилось?

— Мои самые счастливые учительские годы были в 90-е, — признается Наталья Алексеевна. — Да, страна разваливается, но мы никому не были нужны, нас никто не пас. Мы занимались детьми, организовывали что-то, куда-то ездили, ходили в походы.

Уже в 2010-х, говорит учительница, педагогов начали заваливать бумажной работой, заполнением документов и отчетов. Потом, правда, всё было переведено в электронный формат, но работать от этого легче не стало. Про путинские времена часто говорят, что это «расцвет» учительства, что учителям лучше зажилось при Путине, но Наталья Алексеевна такую оценку не разделяет.

— Эти электронные журналы на всю область скидывали вечно сырые, недоработанные, — жалуется учительница. — Наверное, на госслужбе самые двоечники-айтишники работают. И только приноровимся — опять новый журнал кидают. 

У меня своего мнения быть не может? Последние лет 15, когда попадала в новую компанию, я даже старалась не говорить, что училка. Стыдно было.

Вспоминала Наталья Алексеевна и то, как в школах проводили выборы. 

— У нас директор умная тетка была, — говорит учительница. — Она нам не говорила, за кого голосовать, но просила, чтобы мы приходили, чтобы явка была. Перед своим уходом с должности, когда до [президентских] выборов [24-го года] оставалось еще больше года, она сказала, что с ней уже начали говорить про эти выборы. 

Сама Наталья Алексеевна в школьных избирательных комиссиях не работала, но некоторые ее коллеги — да. Учительница убеждена, что в первую очередь педагогов мотивировали деньги, которые платило государство. Точных сумм за несколько часов на подсчете бюллетеней учительница не знает, но предполагает, что коллегам платили в районе пяти тысяч рублей. 

Сама Наталья Алексеевна получала около 45 тысяч рублей. После трех часов дня она возвращалась домой, быстро обедала и садилась за частные занятия, заканчивая порой в районе девяти вечера. 

***

Перед моим отъездом Наталья Алексеевна еще раз прогулялась со мной вокруг своего нового, хоть и временного дома. Когда я уже убирала ноутбук в рюкзак, она спросила, не останусь ли я пообедать, всё-таки общались мы долго, а ехать до Тулузы больше часа. Я вежливо отказалась: боялась вовремя не сдать арендованный автомобиль и получить штраф. Хотя, честно сказать, остаться хотелось, уж слишком с Натальей Алексеевной было тепло и приятно. 

Как только я на пару километров отъехала от коммуны, где обосновалась бывшая школьная учительница из подмосковного Протвино, по крыше моего серенького авто застучали капли дождя. Я вспомнила сказанные с долей иронии слова Натальи Алексеевны о том, что новое начинание в дождь — это всегда хорошо. Я не верю в приметы, но этот звук заставил меня улыбнуться.