«Все воевали — и я пошел»

2022: кадыровцы и морпехи

2022-й был переходным годом, когда многим, видимо, казалось, что война не затянется, а потому в срочном создании массовых образов героев российской армии нет нужды. Потому пропагандисты бросили силы на развитие образа «восьмилетней обороны Донбасса». В нашей выборке из семи фильмов пять посвящены сепаратистам и только два рассказывают о россиянах — причем о тех, кто занимает привилегированное положение внутри ВС РФ.

Первыми такой чести удостоились кадыровцы из батальона «Ахмат». Фильм «Битва за свободу» показывает это подразделение не как гвардию Кадырова, а как место, где добровольцы со всей России под руководством чеченцев могут послужить Родине. Это первый по хронологии фильм, который устами одного из бойцов-чеченцев вводит особую военную этику: мужчина заслуживает уважения, если он защищает других, а его детей накормит их мама, так как мужское дело — служить Родине. Упования на скоротечность конфликта легитимируют такой подход.

«Битва за свободу» закладывает то, что затем будет развиваться и в других картинах 2023–2024 годов: образ тяжелой, но с улыбкой и удивительной легкостью выносимой повседневной работы армии. Зрителю показывают каких-то бойцов, которые стреляют из автомата. Или работу артиллерии, на фоне которой командиры что-то смотрят на картах, а по рации передают приказы.

В отличие от более поздних фильмов, здесь важно демонстрировать связку армии и защиты мирного населения. Например, режиссер особо отмечает спартанские фронтовые условия, одновременно показывая бойцов, которым при минус 20 вполне нормально и комфортно. 

Ближе к концу года RT сняла другой фильм — о бойцах морской пехоты «Морпехи. Сильные духом». В центре внимание оказываются не подвиги двух героев, а история того, как после подрыва на минах и потери ног они успешно восстанавливаются. Прагматика понятна: после массовой «частичной мобилизации» надо убедить зрителя, что ничего страшного даже в тяжелых ранениях, собственно, и нет. Герои со смехом и улыбками рассказывают о полученных увечьях. Это лишенная глубины история про то, как преодолеть потери и чувствовать себя полноценным на протезах. Вместо ожидаемого психологизма авторы переносят внимание на различные технические детали, сопровождающие процесс физической реабилитации. 

2023-й: война как рутина

2023-й год стал временем развития образа нового героя, однако акцент был сделан не на фронтовых баталиях, а на воспроизводстве представления о войне как о тяжелом повседневном ратном труде, где фронтовое братство и готовность выполнять даже малейшие тыловые задачи одинаково важны. Визуальный ряд — это опять же скромный солдатский быт, передовые окопы и блиндажи, а также множество развалин, в которых приходится существовать солдатам. На этом фоне развиваются образы героев — мужчин (молодых и средних лет), спокойных, нередко веселых, легко переживающих фронтовые будни, верящих в победу и желающих вернуться к своим семьям.

Задача успокоить зрителя принимает откровенно карикатурный характер, как, например, в фильме «Герои Донбасса. Комбат», когда главный герой говорит на камеру: 

«Реально тут не война, это пионерский лагерь для мужчин. Вот реально. Полевые условие. Жестко всё.. Но есть одно «но»: с риском для жизни».

Помимо кадров стрельбы из автоматов, минометов и артиллерии, постепенно появляется акцент на использовании квадрокоптеров — тема, отданная на откуп «военкорам» и позволяющая в публичном пространстве одновременно говорить о новых технологиях, всё еще осваиваемых армией, и направлять Z-общественные усилия в прикладное русло (сборы средств на закупку квадрокоптеров для армии — одна из ключевых тем Z-телеграм-каналов).

На первый план выносятся три темы. Первая — добровольчество, преимущественно зрителю рассказывают историю тех, кто сам отправился на фронт или с началом мобилизации сам пришел в военкомат. Естественно, это позволяет вворачивать осуждение противников войны. В фильме «Пацаны батальона «Восток»» (2023) один из донецких героев осуждает за трусость тех, кто живет в Донецке и не считает эту войну своей. Ему словно вторит российский доброволец, который во время мобилизации хотел сбежать в Грузию, несколько замешкался и теперь оказался здесь, на фронте, по поводу чего вообще не переживает. 

Вторая — межнациональная дружба в виде боевого братства, которое выстраивается технически: представители разных этнических групп находятся в одном окопе. Так, в «Когда мы были на войне» один из главных героев — наполовину чеченец. В ленте «Свои» всё внимание уделено личным историям двух артиллеристов-друзей: русский мобилизованный и дагестанский доброволец.

Третья линия — семейность. Жены могут приезжать к мужьям на фронт (как в «Героях Донбасса. Комбат»), ждать их в тылу (например, «Кто, кроме нас»), а бойцы в удобный момент неизменно звонят женам хотя бы на несколько минут (например, «Батальон Крым» или «Пацаны батальона «Восток»»). В фильме «Записки с Донбасса» 26-летний мобилизованный повар-кондитер из Ростова заявил, что, дескать, после получения повестки он решил идти на фронт, а жена его поддержала, сказав: «Слышал, что Путин сказал?». 

В фильме «Свои» журналистка общается с 23-летним командиром орудия «Спартаком», бывшим футболистом, который поехал воевать, потому что у него правильное патриотическое воспитание, но его цель — обеспечить всем еще не родившегося сына, чтобы тот, в отличие от отца, не рос в бедности. 

Его сослуживец, 25-летний дагестанец Муса, пришел сюда, чтобы помогать армии: «Нужны людские ресурсы», — поясняет он.

Если вы думаете, что, посмотрев отобранные 12 фильмов этого года, вы увидите некую репрезентацию российской армии в целом, то глубоко ошибаетесь. Нет, ввиду то ли цензурных практик Минобороны, то ли свойственного для СМИ желания говорить о чем-то отличительном, необычном и уникальном, вы не найдете там развернутых сюжетов о кадровых войсках или регулярных частях ВС РФ. В центре внимания опять оказываются донецкие сепаратисты, к которым прибавляются казаки, добровольческие БАРСы и футбольные фанаты.

«Крылья» — единственный из подборки RT, полностью посвященный одному герою — генералу Канамату Боташеву. Он строится как классическое повествование, где нет места ни глубине, ни психологизму. Выдающийся ученик в школе, прекрасный летчик, командир и летный ас — всё это сопровождается штампами о верности Родине, человечности, глубоком патриотизме, уважительном отношении к другим. В качестве недоразумения подается, что в 2012 году во время учений, будучи уже генерал-майором, он разбил самолет, после чего был уволен со службы. В 2022 году он возвращается на фронт и гибнет, спасая русский отряд под Попасной. 

Что же упускается? Например, что после инцидента 2012 года он был осужден и приговорен к условному сроку. Фильм подчеркивает, что он родился на Кавказе, образ гор и неба — центральный, однако этническое происхождение — карачаровец — не называется, зато напрямую говорят, что он считал себя русским. Но главное, никто не объясняет, как генерал вернулся в строй. В действительности воевал он не в рядах ВС РФ, а в компании «Вагнер».

Имперский интернационал

Первое содержательное развитие образа героев — подчеркивание единства донецких сепаратистов и российских добровольцев.

Так, в центре внимания фильма «Кто, кроме нас», чье название обыгрывает известный лозунг ВДВ, находятся сепаратисты из интербригады «Пятнашка» и некий доброволец-чиновник из «Ночных волков». В кадре — стильный боец в черных очках и явно только что из барбершопа. Отдельные сюжеты рассказывают про его семью — жену, малолетнего сына и мать, которые ждут «своего защитника», хотя последняя признает, что ее сын уже втянулся в войну, и замечает, что мужчина должен исполнять долг. Чуть ранее зрителю демонстрируют бойца из «Пятнашки», героя некоего предыдущего репортажа: он потерял ногу, подорвавшись на мине, но не унывает и повторяет слова матери, которая просит его терпеть, ибо «наша победа будет ошеломляющей».

В завершение фильм дополняет образ героев откровенной бравадой. Перед нами съемка с позиций во время минометного обстрела. Журналист намеренно задает контраст: с одной стороны, бойцы ведут себя спокойно, периодически прыгают в окоп, если разрывы звучат близко, и продолжают неспешную беседу о том, как привыкли к обстрелам, а их ритмичность может вызывать сонливость. С другой — журналист, мягко говоря, не скрывает выброса адреналина, и для него такое спокойное поведение солдат под обстрелом — уже высокий подвиг. Тем самым проводится традиционная линия, разграничивающая гражданских и военных, убеждающая зрителя в том, что настоящие фронтовики — это люди совершенно иные, лучших качеств, нежели остальные.

Словно в дополнение, фильм «Герои Донбасса. Комбат» обыгрывает уже иной образ героя — командира. В центре внимания — комбат с позывным «Штурман» из 4-й бригады 2-го армейского корпуса ЛНР, россиянин, который изначально добровольцем ушел на фронт через уже известный «Ахмат». Хотя о довоенной жизни героя не говорится детально, фильм рассказывает, что ранее он был богатым человеком, которые вел роскошную жизнь, но отказался от нее ради службы. 

и религиозные нотки (как во время одного из неудачных боев герой на передовой услышал призыв Бога «беги»), и типичную браваду в отношении ранений (как он отказался поехать в госпиталь, вернулся на передовую и сам себя заштопал). Этот мотив войны, которая «переаттестует» мужчин, звучит и в фильме «Когда мы были на войне».

Образ войны как повседневного ратного труда на примере сепаратистского батальона «Восток» развивается в фильме «Пацаны батальона «Восток»». Его командир Александр Ходаковской на камеру рассуждает о том, что фронт — место не для выдающегося героизма, а для повседневного труда, что, собственно, и раскрывает фильм (запуск дронов, восстановление оборванных кабелей управляемых мин, чистка орудий и прочее). Здесь журналист в центр сюжета так же ставит одновременно и российских добровольцев, и многолетних местных сепаратистов.

Образ героев дополняется темой казачества. В фильме «Казаки» визуальный ряд ничем не отличается от всех других фильмов, в то время как «казачья особенность» вводится исключительно дискурсивно: то через казачьи песни, то через рассуждения главных героев о том, что задача казаков, как и всегда, охранять рубежи России, быть православными и служить Отечеству. Наиболее пафосные речи принадлежат казаку-добровольцу, который служит поваром. Боевая героика опять же сведена к повседневному ратному труду, с акцентом на второе слово. А центральная часть фильма посвящена группе казаков, выехавшей куда-то и попавшей под обстрел: она привлекла к себе внимание противника и долгое время пряталась внутри каких-то разрушенных домов. Элемент героического самопожертвования вводится опять же дискурсивно. Один казак показывает гранату, которую хранит для себя на случай плена, поясняя: «Пленный — это слабость, а это — сила». Другие на удивление спокойно говорят о гибели товарищей. Одного сразила пуля, другой подорвался на минах — ничего особенно, просто судьба и издержки специфического труда.

Тема казачества развивается в «Батальоне Крым», где образ войны как рутины дополняется уже знакомыми православными мотивами (начало с колокольного звона, посещение храма, высокопарные фразы типа «Если война правая — это священный долг»), а в центре внимания оказываются те казаки, которые, по их же словам, начали воевать с февраля 2014 года, то есть с аннексии Крыма. Тем самым добровольческая казачья доблесть распространяется на весь конфликт с Украиной.

Третий новый образ героев — это фанатские движения. В частности, фильм «От фаната до солдата» посвящен этому типу добровольцев в составе отряда «Эспаньола». Здесь продолжается развитие темы войны как явления, преодолевающего прежние расколы: непримиримые противники на стадионах теперь воюют плечом к плечу, а война в этом разрезе оказывается продолжением российско-украинского футбольного противостояния, идущего с советских времен. 

Сам он воюет здесь еще с середины 2010-х годов, приобрел профессию военмедика и остается тут, поскольку чувствует собственную нужность и значимость.

Четвертый образ — это добровольческие отряды резервистов БАРС. Агитка от ведомственного телеканала Минобороны «Звезда» «Стать «Барсом»: путь добровольца» отдает попыткой придать официозной советской пропаганде современное звучание. Пафосные речи ведущего о том, как военное ведомство поддерживает порыв добровольцев, сопровождаются вырванными из контекста цитатами последних. Фильм производит скорее успокаивающее впечатление: министерство делает всё, чтобы дать гражданам реализовать свое желание служить: кормит, учит и полностью обеспечивает, предоставляя также государственные социальные гарантии, которых ранее были лишены «донбасские добровольцы». Фильм начала 2023 года от телекомпании «Краснодар» «Когда мы были на войне» соединяет тему БАРСов с казаками, повторяя уже знакомые нам мотивы про православие и защиту рубежей.

2024-й: новые формы героизма

На третий год войны героизм получил развитие в двух направлениях.

Одно — количественное увеличение уже знакомых образов. Так, тема «православного воинства» за счет рассказов про православные батальоны — Архангела Михаила («Я пришел закончить войну») и имени Дмитрия Донского («Я пришел приблизить победу»). В обоих случаях центральное место занимают не сами бои, а подготовка бойцов на тыловых тренировочных базах.

Межнациональная дружба пополнилась якутскими добровольцами («Якутские барсы»). Структурно всё так же: рассуждения про НАТО, сносные условия быта, песни под гитару и награждение отличившихся. «Все воевали — и я пошел», — говорит один доброволец. «За друзей страшно», — вторит ему другой. В отличие от других фильмов, куда более четко обозначена роль волонтеров, доставляющих грузы, а вместо православных ритуалов показан шаманский обряд. 

Повседневный героизм развит за счет тыловиков-ремонтников, которые вывозят подбитую технику с поля боя («Спасая раненое железо»). Главный спикер — местный доброволец из Макеевки, который воюет с 2014 года. Закадровый голос постоянно подчеркивает, что отряд находится под перманентной угрозой атаки дронов, что контрастирует со словами интервьюируемого, который в одном месте замечает, что техника менее значима, нежели жизни, а в другом признается, что смысл их работы — экономить деньги государству.

Вторая смысловая линия — найти новые формы демонстрации коллективной боевой работы. Несомненно, здесь выделяется фильм, о которым мы писали ранее, — картина Клима Поплавского о подразделении «Белого» и штурме одного террикона. Несмотря на то что в центр внимания помещена работа коптеров и особо подчеркивается роль «военкора» Андрея Филатова в организации их работы, всё же это история простых парней, которые тактически подкованы, а потому успешно захватывают занятую позицию, испытывая гамму позитивных эмоций от наблюдения за гибелью противника.

«Штурмовой Отряд «Бессмертный Сталинград»» визуальным и музыкальным рядом мифологизирует работу конкретного штурмового подразделения. Он начинается с топорных параллелей со Сталинградской битвы (она выражена не архивной хроникой, а съемками памятников), продолжается кадрами выброски группы на передовой, стрельбой артиллерии, минометов и автоматов (причем непонятно, это кадры боя или учения в прифронтовой полосе), развивается кратким рассказом о технической лаборатории по сборке дронов, а завершается портретной галереей погибших и награжденных героев.

Неонацист Романов

Наиболее карикатурным развитием образа героя стал фильм «Позывной «Царь»» о Гаврииле Дорошине, якобы далеком потомке императора Николая I, который еще в 2015 году приехал из Франции воевать за Донбасс. Авторы стремились, видимо, сделать фильм-ответку релокантам, подчеркивая, что даже на чужбине человек, сохранивший русский язык, православную веру и культуру, остается патриотом, приходящим на помощь родине в трудный час.

Правда, значительная часть фильма посвящена вовсе не боевым подвигам: зритель узнает, что изначально Дорошин работал переводчиком, а сейчас — оператором БПЛА. Камера покажет, как он ходит по музею бояр Романовых, гуляет по Москве, ест и набирает воду в условиях скромного армейско-сельского быта.

Конечно, авторы вовсю стараются обыграть исторические параллели. Ради красоты исторических аналогий авторы фильма не погнушались пойти на откровенный исторический подлог: по их версии, Крымская война началась в 1854 году (на самом деле — в 1853-м), с нападением европейско-турецкой армии на Россию (на самом деле напала Россия), а ей пришлось обороняться лично под руководством Николая I (он даже не был при войсках).

Центральная линия фильма — православие и образы разрушенных храмов. Гавриил отказывается говорить, кто он — француз или русский, называя себя православным. Так создается образ борца за веру. Верится с трудом, если учесть, что камеры выхватывают шевроны: на каске — языческий коловрат, на груди — крест с популярным у неонацистов лозунгом Ave Maria. Deus Vult. Последняя фраза — боевой клич крестоносцев эпохи Первого похода, а сегодня — лозунг католического Иерусалимского ордена.

Серый героизм

Люди, изучающие медиа, знают: журналисты предпочитают типовому нечто отличающееся, уникальное, нестандартное. Видимо, действуя в этой логике, RT и их коллеги посвящали свои фильмы не столько армии в целом, сколько иностранным добровольцам, казакам, фанатам, православным, национальным подразделениям, сепаратистам — словом, всему, что может зацепить зрителя. Куда реже внимание уделялось мобилизованным или отдельным регулярным штурмовым частям. Но чего нет совсем — так это образа «простого солдата», который не выделяется ни особой религиозностью, ни принадлежности к привилегированным частям.

В течение первых двух лет это была главная манипуляционная практика — убеждать, что идет «народная» российская война, а в кадр ставить людей, не являющихся россиянами, — что донбассцев, что сербо-колумбийских «солдат удачи».

Бросается в глаза рыхлость, плоскость, механичность абсолютного большинства фильмов: солдаты говорят языком пропаганды, постоянно находятся на фоне каких-то серых разрушенных построек; вместо боевой работы — однотипное движение отрядов, стрельба из разных видов оружия и кадры с коптеров. Если режиссеры хотят обратиться к теме православия, истории, служения государству, то им достаточно просто показать специальные знаки или заставить героев проговорить это напрямую. Возникает ощущение, что «журналисты» сами не очень понимают эти смыслы и даже не пытаются методами документального кино исследовать феномен героизма. 

Потому и получается образ «серой зоны», в которой множество мужиков (и иногда — женщин) воспринимают долг как выполнение приказа, а войну — испытание самих себя на прочность. А вместо героев зритель смотрит на лишенных собственного морального ощущения людей, вне чувств гражданской и личной гордости, раз они в качестве само собой разумеющегося признают, что являются просто ресурсом.