«Всё лучше, чем могила» 

Воздух, которым легче дышать

В конце марта 2022 года 24-летний курьер одной из московских типографий Ярослав С. (фамилия героя скрыта в целях безопасности. — Прим. ред.) отправился в Чехию, но далеко уехать не смог. На границе с Финляндией, через которую лежал его путь, у него потребовали сертификат о вакцинации от коронавируса или ПЦР-тест.

— У меня был «Спутник», из-за которого меня чуть не отправили обратно. Я уже на тот момент понимал, что если останусь в России, то меня могут легко отправить [на войну]. Поэтому решил прямо на границе подавать на убежище в Финляндии, — рассказывает Ярослав.

Сотрудникам миграционной службы Финляндии он объяснил, что не хочет «участвовать в военном преступлении». «Учитывая, что у меня половина родственников из Украины, это все равно, что нападать на половину себя», — вспоминает Ярослав свои слова. Была в его кейсе и «политика»: в 2021 году его исключили из Московского Политеха из-за участия в митинге против ареста Алексея Навального.

После подачи заявления на убежище Ярослав побывал в разных распределительных центрах. В городе Йоэнсуу ему предоставили жилье в квартире. «Народу было многовато, и в трехкомнатные, говорили, могут и шесть человек поселить, но мне повезло, наверное, и больше четырех человек не бывало», — вспоминает Ярослав.

На отношение к попросившим убежища россиянам он не жалуется: «Никаких таких ущемлений нет».

— Если считать, что примерно 10 евро в день уходит на продукты и еще 15 евро в месяц на оплату мобильной связи, то можно было немного откладывать, чтобы потом купить себе нормальную одежду, — объясняет он, как живет на эти деньги. — Раньше приемные центры еще помогали с приобретением одежды, а однажды починили компьютер, в котором у меня хранились документы для миграционного центра.

По словам Ярослава, он регулярно посещает курсы финского языка. «Если не ходить и не иметь какую-то другую занятость, то пособие еще урезают — вроде бы на 20 процентов», — говорит он.

В начале ноября Ярославу пришел отказ в предоставлении убежища, хотя решение об этом миграционные власти приняли еще в середине октября. Его, как и полагается, зачитали в полицейском участке. «Сказали, что нет информации о том, что [в России] происходит какая-то мобилизация. В моем случае еще добавили, что студентов и людей с хроническими заболеваниями не призывают, хотя мы все прекрасно видели примеры обратного», — рассказывает Ярослав.

— А вы подавали документы, что мобилизация официально так и не завершена? Хотя они должны знать об этом…

— К сожалению, их надо тыкать в это носом. Я все отправляю адвокату, чтобы она уже переправила им, — отвечает Ярослав, который подал апелляцию на решение Финляндии отказать ему в убежище.

По его мнению, участившиеся отказы в предоставлении убежища россиянам могут быть связаны с фигурой Александра Стубба, который в феврале 2024 был избран на пост президента Финляндии. Впрочем, Ярослав лично знает одного человека (его соседа), которому в сентябре все-таки дали убежище, хотя потом «начали сильно мотать по документам». По данным правозащитников, убежище в Финляндии предоставляют россиянам с доказанным риском возвращения на родину из-за их политической или профессиональной деятельности.

В Йоэнсуу Ярославу скучновато: он почти ни с кем не общается и в основном сидит дома. «Проблема в том, что в городе как таковой работы нет. Пришлось устроиться волонтером, хожу помогать на организованные встречи для украинцев. К сожалению, помощь заключается только в переносе мебели и заботе о детях. Аниматором, можно сказать, был», — объясняет он.

Есть, впрочем, и плюсы в жизни в Йоэнсуу. У Ярослава бронхиальная астма, он аллергик, поэтому местный «сосновый воздух помогает легче дышать».

Возвращаться в Россию Ярослав «ни в коем случае» не собирается.

— Учитывая, что там происходит, это, можно сказать, практически самоубийство, — говорит он мне.

— Но и тут у вас жизнь не сахар…

— Да, могу, к сожалению, это подтвердить. Еще один мой сосед на днях тоже получил уведомление об отказе. У него и до этого были личные проблемы, а теперь просто жалко наблюдать, как его психологическое здоровье ухудшается, — соглашается Ярослав.

Он хотел бы в будущем «воссоединиться с семьей», которая за эти годы перебралась в Польшу. С тех пор, как Ярослав уехал из России, он видел мать только трижды.

Беженец есть, а угрозу ему в России не нашли

Менеджер по продажам Егор Христов уехал из России, как только Владимир Путин объявил мобилизацию. Уже 22 сентября 2022-го Егор приехал на границу с Финляндией и подал заявление на политическое убежище.

— Решение я принимал буквально в последний день, потому что до конца не верил, что [Путин подпишет] указ [о мобилизации]. Был скепсис серьезный, — объясняет Егор.

О том, куда бежать, петербуржец думал недолго, тем более что у него была открытая финская виза. «Это ближайшая [от Петербурга] граница плюс самый дешевый вариант, потому что билеты на самолет все были раскуплены в тот же день. Куда еще бежать?» — говорит он.

Попросить убежище в Финляндии, а не ехать куда-то дальше Егор тоже решил сразу: 

Несколько интервью в миграционной службе у Егора прошли еще в 2023 году, после чего его стали «кормить завтраками — три раза на полгода продлевали срок рассмотрения моего заявления». На собеседованиях Егора спрашивали, есть ли у него помимо опасений быть мобилизованным какие-то другие основания для предоставления убежища.

— У меня «политики» нет. Я в России никакой публичной активности не проявлял, особенно после того, как все это [война] началось. Мне нечего показать такого, за что меня могли бы [там] взять и прижучить, — объясняет он.

В России Егор работал менеджером по продажам и, признается он, продолжал бы это делать, если бы не указ о мобилизации.

После подачи заявления Егора и других беженцев перебрасывали из одного центра приема беженцев в другой, пока он не оказался в Сало (город между Хельсинки и Турку).

— Тут произошел прикол с конфликтом между русскими и украинцами, которого по факту не было, — говорит Егор о статье в финском медиа Yle, в которой украинка Наталья Литвинчук жаловалась, что россияне в центре приема беженцев «позачеркивали надписи в центре на украинском языке» и «бежали по коридору, торопясь послушать Путина».

«Нас там было от силы человек 35–40, и все мы плюс-минус друг друга знали, но я не видел, чтобы кто-то проявлял откровенно пропутинские настроения. Может быть, про себя они что-то и думали, но непонятно, на основании чего эти заявления были сделаны», — вспоминает Егор события, которые могли повлиять на предоставление россиянам статуса беженцев.

Следующие несколько месяцев Егор провел в деревушке Каскинен на берегу моря на западе Финляндии, а в феврале 2024-го переехал в Лаппеенранту на границе с Россией. Там ему «подвернулась подработка», связанная с логистикой экспорта товаров из Евросоюза в Россию. Когда Финляндия закрыла границы, везти что-то через Нарву или Беларусь стало невыгодно, и Егор работу потерял.

Сейчас он, как и Ярослав, живет на пособие в 300 евро (раньше было 350), но на нехватку денег тоже не жалуется: «В принципе, можно жить! Это еще не голодная смерть, хотя на какие-то аварийные расходы денег может спокойно не остаться».

С коллегами по несчастью Егор, как и Ярослав, общается мало: «Я когда работал, то подумал, что поймал удачу за хвост, и как-то из всей повестки немножко выпал, тем более что в Лаппеенранте центра приема беженцев нет». Сейчас Егор живет в Иматре, в основном сидит дома, из которого раз в неделю выходит для посещения курсов финского языка.

В начале ноября Егору, как и Ярославу, зачитали отказ в предоставлении убежища в полицейском участке. «Мы не нашли какой-то конкретной угрозы конкретно для вас по возвращению на территорию России», — цитирует он официальную бумагу.

Егор с решением финских властей не согласен: в обращении он указывал, что его фамилия оказалась в списках на мобилизацию, которые «спускались непосредственно в военкоматы и участковые отделения полиции».

— Откуда я об этом узнал? — сам себя спрашивает Егор и тут же отвечает: — У меня сосед работает в органах, и это источник информации, которому я верю и у которого не вижу мотивов мне врать. В заявлении я рассказал о том, какой бардак происходил в России сразу после непосредственного объявления мобилизации, как у нас людей просто ловили, хватали, как только могли. Напомнил, что Россия правовым государством не является!

В ноябре россиянам начали массово отказывать в предоставлении убежища, и Егор объясняет это давлением на финские власти, которые затягивали рассмотрение таких дел. Если Ярослав знает одного россиянина, которому дали убежище, то среди знакомых Егора таких счастливчиков нет: «Есть люди, которые сидят тут уже больше двух лет и даже на первое собеседование еще не ходили. Есть те, кто получил отказ, и те, которым решение еще пришло».

По словам Егора, после начала войны в Финляндии попросили убежище около 1 000 россиян, из которых год назад оставалось порядка 700 или 600 человек, а «сейчас еще меньше». 

Егор считает, что Финляндия вправе проводить ту миграционную политику, которую она считает нужной (в Европе правила предоставления убежища в скором времени будут ужесточены).

— Я абсолютно понимаю, что у финнов ресурсы не бесконечные. Спасать людей — дело хорошее, но потянут ли они это на своей горбинушке? Я понимаю отчасти, почему они говорят, что одной мобилизации недостаточно, ведь этот открывает шлюз всем желающим россиянам подать заявление на статус беженца, — говорит Егор, но тут же вспоминает, что из-за закрытых границ появление новых беженцев здесь невозможно.

Хотя повестка в России Егору так и не пришла, он не согласен с оценкой финских властей его личных рисков. «Знакомый из органов поставил отметку, что по месту фактического проживания я больше не нахожусь и на связь не выхожу, то есть максимально соломки подложили, но [возвращаться] так себе идея, потому что если любой мой засвет у стоматолога или в поликлинике с ангиной, и все — привет», — говорит он.

Театр, кухня и ремонт для политэмигранта

Борис (имя изменено по его просьбе. — Прим. ред.) уехал из России в апреле 2022 года, потому что понимал — он точно вот-вот окажется в окопе. В 2010-х годах он служил в армии, отучившись там на водителя-механика БМП-2. «Я военный специалист с полной подготовкой и с полным пакетом документов. А еще был командирован в военную автоинспекцию, то есть увидел немало секретов», — говорит Борис.

В Финляндии у него жили родственники, которые сделали приглашение. Пересечь границу, впрочем, все равно удалось не без приключений.

— На российской стороне еще действовали ограничения по коронавирусу, поэтому формально я ехал на лечение. Меня остановили на три часа, спрашивали, есть ли у меня военный билет, служил ли в армии, кто по званию, чем занимался. Когда прошел, финскую границу уже закрыли на ночь, — рассказывает Борис. Он родом из Карелии, но с 16 лет живет в Санкт-Петербурге.

На следующий день ему все-таки удалось попасть в Финляндию, хотя новая смена российских пограничников снова держала его 2 часа.

В отличие от Ярослава и Егора Борис становиться беженцем не спешил. Он начал учить финский язык, пытался найти работу или поступить на учебу. Из-за незнания финского Борису никуда устроиться так и не удалось. Время шло, виза подходила к концу, и 30 мая 2022 года он все-таки подал заявление на убежище.

Сотрудникам миграционной службы Борис сказал, что выступает против войны и не хочет быть мобилизованным в российскую армию.

— Говорил, что против вот этой всей политики Путина, против всего, что происходит в России. Я уже на тот момент знал, что идет скрытая мобилизация, и людей забирают на службу. Я не собирался ради чьих-то интересов идти и отдавать свою жизнь, — говорит он.

Уже на следующий день после подачи заявления, утверждает Борис, ему домой принесли повестку.

В митингах в России Борис участия никогда не принимал. 

Это не поможет, потому что у государства есть сила и силовики, которые могут все прекратить в любой момент. Это, что называется, диктатура», — говорит он.

Тем не менее, по словам Бориса, он давно ненавидит российское государство и имеет к Путину много претензий. «Я вижу, как российское государство просто высасывает деньги из людей. Говорят, что бандеровцев на войне убивают, а на самом деле это просто попытка повысить сферу влияния [России] в мире и при этом отправлять людей убивать ни за что», — немного сумбурно рассказывает он.

Из-за отъезда в Финляндию Борис поссорился с родителями и друзьями. «Приятелей — по пальцам пересчитать. Друг один остался. Остальные все погибли либо отвернулись», — говорит он. В Финляндии общение с соотечественниками у Бориса тоже не задалось:

— Я с украинцами общаюсь, потому что многие русские меня здесь не воспринимают как своего. Многие удивляются, почему я не пошел за Путина воевать. А я отвечаю: «Для меня эта “священная война” — полный бред. А для вас? Если вы так любите это государство, то идите!»

При этом большинство его бывших сослуживцев уехали из России. Те, кто вернулся, об этом пожалели.

— У меня есть двое друзей, которые решили из Швеции вернуться, а их сразу забрали и дали выбор — либо в тюрьму на 15 лет за предательство, либо на фронт. Один успел пересечь границу с другим государством и спастись. Сказал, не ожидал от родного государства, что было сказано одно, а произошло совершенно другое, — рассказывает Борис.

— А ему кто-то обещал, что он вернется, и все будет хорошо?

— Да, его ближайшие родственники узнавали, и им пообещали, что будет только штраф. Сказали: «Пусть без проблем возвращается».

Через три месяца после подачи заявления на убежище Борис получил разрешение на работу и отправился учиться на повара. Выучился, но работать в этой сфере не стал: «Поварское дело — для людей, у которых действительно душа к этому лежит, которые любят готовить».

У Бориса душа давно лежит к театру. «Я много кем работал, в разных сферах деятельности пытался себя найти, но вот начал развиваться в актерском искусстве. Это стало определенной страстью, это моя профессия, которую я полюбил, которая мне очень нравится», — говорит он.

Правда, в Финляндии, по словам Бориса, театр не слишком развит, да и языком нужно владеть на высоком уровне. «Сейчас я понимаю, что нужно бороться за себя, а не только за свои мечты», — говорит он и рассказывает, что сейчас занимается «обслуживанием домов»: их ремонтом и покраской; косит газоны.

— У меня неплохо получается. Я стараюсь показывать себя с лучшей стороны. Продолжаю изучать финский язык и сейчас буду повышать квалификацию в колледже, — говорит он.

В конце декабря Борису, как и Егору с Ярославом, зачитали в полиции отказ в предоставлении убежища. Его очень раздражает, что сотрудники Migri написали в решении, что Борис сам ходил за повесткой в военкомат. 

— Я знаю, что если вернусь, то меня повяжут, наденут наручники и увезут, — говорит Борис о возможной депортации на родину.

Впрочем, он не унывает, потому что уже нашел выход из ситуации. «Я приехал сюда еще по старым законам подачи на убежище. По ним, если человек учится или работает, то может перейти на учебную или рабочую визу. Сейчас же, если ты захочешь их сделать, ты обязан вернуться в Россию, дождаться приглашения от работодателя или школы, потом податься на визу в посольстве и только после этого ехать», — рассказывает Борис.

Он твердо решил остаться в Финляндии, хотя «во многих моментах здесь разочаровался».

— Я думаю, пока здесь задержаться, хотя загадывать не хочу — неизвестно, что будет завтра. Говорят, политическая обстановка накаляется, конфликты между странами кипят. Я стараюсь сейчас жить настоящим.