«Ответ простой с точки зрения стратегии» 

О том, что такое ПВР, жители Белгородской области узнали в 2022 году. Когда в феврале 2022 года власти самопровозглашенных ЛНР и ДНР объявили эвакуацию, людей оттуда Россия размещала именно в пунктах временного размещения.

Обычно ПВР — это либо гостиницы, либо переоборудованные студенческие общежития, либо просто матрасы в спортзале или палаточные городки. Как повезет.

Уже вскоре после начала войны к украинцам в пунктах временного размещения присоединились и жители белгородского села Журавлёвка, а чуть позже и соседней Нехотеевки. Жителей Журавлёвки власти попросили уехать из дома на следующий день после начала вторжения, 25 февраля 2022, а Нехотеевки — в мае 2022.

Хотя вообще ПВР — это вовсе не примета военного времени. Стандарт по требованиям к пунктам временного размещения людей при экстренных ситуациях МЧС опубликовало еще в 2021 году. «Срок размещения пострадавшего населения в ПВР должен быть, как правило, не более шести месяцев», — говорится в этих стандартах. Но война нарушает все эти правила, и многие остаются в ПВРах годами.

«Я не нужна своему государству»

«Условия в ПВР сами понимаете какие. Люди с детьми, с домашними животными, — вспоминает жительница Шебекино Вероника. — Когда я попала туда, был июнь-месяц, поэтому было не холодно, но душно, потому что людей много. Как кормили — не могу сказать, я там не ела. Как-то мы стояли на улице возле университета, а рядом были двое мужчин, которые обсуждали нас: “Понаехали, корми их тут”. После этих слов я не ела там, кусок в горло не лез».

Виктория покинула родное Шебекино летом 2023 года, когда обстрелы усилились. Прилеты в Белгороде на тот момент были единичными, а Шебекинский горокруг обстреливали ежедневно и по несколько раз. По оценкам Вероники, в том ПВР, куда попала она, разместилось около сотни человек.

После нескольких дней жизни в ПВР Вероника сняла себе квартиру и съехала в нее, а когда обстрелов стало меньше, вернулась в Шебекино, в свой хоть и пострадавший, но уцелевший дом.

В прошлом году жителям белгородского приграничья выплачивали разовую помощь: 10 тысяч — если живешь в приграничье, 50 — если из-за прилета пострадало имущество. Вероника их получила. 

«Когда я пожаловалась Гладкову, мне перезвонили и сказали, что выплатят, только если пострадал холодильник, телевизор — жизненно необходимая бытовая техника. Остальное — что побитая стенка, межкомнатные двери, люстра, кафель в кухне, потолок — за это платить никто не будет. Всё за свой счет. Вот так. Я гражданка России, плачу исправно налоги, не нужна своему государству. Налоги прислать не забыли, цены на квартплату тоже подняли. Живи, как хочешь: это твои проблемы, и всё. Но из Шебекино многие не уехали, такие же, как и я».

Бездомные мошенники

«…Почему люди не выезжают? Потому что боятся, что их дом будет сожжен, а они не смогут его потушить, боятся за свое имущество, которое копили годами. Но всё можно восстановить, не вернуть лишь собственную жизнь. Поэтому наша задача — убедить людей выехать в безопасное место», — писал губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков 12 июля.

Губернатор, конечно, сильно лукавит, когда пишет такие вещи. В большинстве своем люди не уезжают из-под обстрелов, потому что им банально некуда уехать — и не на что жить там.

В частности, одна из самых разрекламированных мер поддержки уезжающих из приграничных сёл — оплата аренды — на поверку оказывается не таким уж пряником.

По новым условиям жители приграничья (да и то не для всего — а только определенных сёл и улиц) в месяц могут претендовать на выплату в 20 тысяч рублей на семью для компенсации арендной платы (40 тысяч — если семья многодетная). Но есть важное условие: снять квартиру можно только в Белгородской области, по всей территории которой сейчас регулярно случаются прилеты. И еще одно важное условие: это не оплата съемной квартиры, это именно компенсация, которая приходит спустя время после начала аренды.

«То есть ты сначала сам снимаешь, платишь, и только потом приходит компенсация, — рассказывает Светлана, жительница одного из приграничных сел. — Поэтому многие не выезжают.

Прошлым летом Светлана уже сама оставалась без денег, рассчитывая на помощь властей. Не дождалась. Тогда пришлось взять кредит на несколько десятков тысяч рублей, погасить который было очень трудно.

Кстати, компенсировать аренду власти не будут, если у семьи есть два жилья. Пусть даже оба из них — в приграничье, и оба находятся в зоне прилетов. Да вообще, похоже, и те счастливчики, которые пока получают компенсации, скоро могут их лишиться.

11 ноября министр соцзащиты Белгородской области Елена Батанова сообщила о рейде, в ходе которого жителей приграничных районов, получающих арендную компенсацию, проверили на мошенничество. Подчинённые Батановой обошли 309 квартир, которые снимали переселенцы, и выяснилось, что 62 человека не живут по адресам, указанным в заявлении на компенсацию, а еще 111 — не открыли дверь при проверке. Губернатор области Вячеслав Гладков пообещал передать данные проверки в полицию и прокуратуру, ведь можно «формулировать эти факты как наличие признаков мошенничества». Компенсация аренды для тех, кого не нашли по адресу или кто просто не открыл дверь, остановлена.

18 ноября Гладков еще раз пригрозил проверить добросовестность всех жителей приграничья, которые получают компенсационные выплаты на аренду квартир. Он также сказал, что создаст специальную комиссию для проверки этих арендованных квартир и передачи данных квартиросъемщиков в прокуратуру.

Впрочем, есть и удачные примеры переездов, только они не имеют отношения к Белгородской области. Жительница Белгородского района Анна уже дважды уезжала в ПВР в Пензе после усилившихся обстрелов района. Говорит, условиями была довольна: им сдали квартиру площадью около 80 квадратов на семью из четырех человек, в ПВР кормили три раза в день, обеспечивали условия. Семья Анны прожила в ПВР два месяца: в первый раз они там были в 2023 году, а во второй раз — уже в этом, 2024-м. В 2023 году все расходы на проезд покрывались из бюджета, но, говорит Анна, во второй раз добираться пришлось своим ходом: власти Белгородской области перестали отправлять людей конкретно в Пензу. Но на месте белгородцев всё же принимают.

«Добавки никогда нет»

Сейчас белгородцы имеют возможность отправлять своих детей в лагеря за пределами региона, чтобы они учились в безопасном месте. Правда, иногда и условия в этих лагерях, и сам выбор регионов родителей смущают. «Я своего ребенка отправляла в Дербент в апреле в школу-интернат. И поверьте мне, там такая была антисанитария», — пишет мама школьника в чате местного медиа.

«Новой газете Европа» также удалось поговорить с одной из мам, которой предложили отправить ребёнка в Дербент, и она тоже жаловалась на условия. Анна рассказывает, что некоторые родители в школе, где учится ее ребенок (в целях безопасности героини мы не можем раскрывать номер школы), побоялись посылать детей в Дербент, так как там только недавно произошёл теракт: 23 июня 2024 года погибли 22 человека. Родители попросили у администрации школы дать хоть какие-то гарантии безопасности, просили рассказать об условиях размещения детей, а ещё назвать точные сроки поездки, ведь даже учителя не знали, на сколько уедут дети. 

Из-за этого некоторые родители оставили детей дома на дистанционке. А те, кто отправили школьников, теперь жалеют, говорит Анна. Они рассказывают, что старшеклассники живут по 16 человек в комнате, кормят детей плохо, «а туалет там — просто дыра в полу». Если изначально речь шла о том, что детей вернут домой до каникул, то потом сроки возвращения сдвинулись, и дети провели в «казармах» свои каникулы, рассказывает Анна. Вернули в Белгородскую область их только 1 ноября.

В местных СМИ регулярно появляются жалобы на условия проживания уехавших детей:

«Ситуация из ряда вон выходящая. Мы отправили своих детей 13 августа в Ставропольский край, там наши дети были в лагере “Солнечный”, откуда их перевезли в лагерь “Гренада”, где обещали условия лучше, чем в “Солнечном”: обучение очно в школах и хорошие условия для их спокойной жизни вне Белгорода.

По факту выходит, что наши дети там подвергаются моральному давлению постоянному от вожатых или тех людей, кто там с ними находится. Дети в слезах, в истерике», — публикует слова мамы канал «Белгород №1».

Она пишет, что детям выдали будто бы уже использованное постельное и не выстиранное белье, жалуется на маленькие порции еды, которой однажды и вовсе не хватило на девятилетнего ребёнка: и он ушёл, так и не поев. Мама говорит, что администрация лагеря предлагает школьникам просить добавку, если кто-то из детей не наелся, но добавки «никогда нет». Иногда, пишет мама, в тарелках попадаются насекомые, а в один из дней дети нашли в еде осколки стекла.

Девочку довели до нервного срыва. Дети в ужасе от приема. Родители в шоке не меньше. У меня вопрос, собственно, — кому мне надо заплатить 150 тысяч рублей за человеческое отношение к нашим бедным детям? За что их можно так унижать? И кто дал право этим людям так поступать с нашими детьми? Почему такие вожатые там работают?» — вопрошает мама одного из ребят. Её жалоба дошла и до властей, губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков на еженедельном оперативном совещании ответил на претензии: заявил, что «дети сами спровоцировали конфликт». Если это подтвердится, по словам Гладкова, этих детей больше не будут отправлять в лагеря.

«Враги пытаются вытеснить нас»

Впрочем, по всей видимости, скоро и вообще никого из жителей приграничных территорий никуда отправлять уже не будут. Если еще летом губернатор Гладков рассуждал о том, почему же люди так неохотно уезжают из-под обстрелов, то теперь его риторика поменялась, и он пишет о необходимости как можно крепче держаться за свои обстреливаемые территории.

«С учетом обстрелов нужно собирать бригады из местных. Они уже понимают, что это такое, правильно себя ведут. Тяжело бригадам из Белгорода приезжать и отрабатывать в Новой Таволжанке или в Муроме, — заявил губернатор 14 октября 2024 года на оперативном совещании правительства региона. — Сделать это могут только свои. Поэтому всем главам нужно брать и формировать бригады, обучать в вопросах безопасности, укрытий, обеспечивать индивидуальными средствами защиты. Другого варианта у нас нет». К моменту заявления и Муром, и Новая Таволжанка уже как два месяца входили в список сёл, откуда люди могут уехать и получить компенсацию за аренду жилья. Там остались ещё целые дома, но те, что разрушены, власти твердо намерены восстановить. Правда, поддержка аренды жилья обещана лишь на три месяца: власти рассчитывают, что «за этот период обстановка в сёлах стабилизируется, а жители смогут вернуться в свои дома».

Ранее губернатор так объяснял необходимость заново отстраивать дома в местах, находящихся под обстрелами: «Ответ простой с точки зрения стратегии. Во-первых, если не будем восстанавливать, то наши враги добьются той цели, которую преследуют: вытеснить нас с нашей территории, испугать, чтобы мы бросили нашу родную землю, свои дома и ушли со своей территории, создав серую зону. Мы не можем этого сделать и не допустим».

При этом в некоторые сёла сейчас боятся приезжать даже службы спасения. Так, Гладков 28 июля сообщил, что в приграничные сёла (список власти не опубликовали) не выезжают пожарные. Жители тушат последствия прилетов сами: в каких-то селах власти выдали людям огнетушители, где-то установили помпы для подачи воды.