«Куда их депортировать, если у них родины нет? Повестки всем!»

Жизнь человека за 600 рублей

35 километров от центра Челябинска до Коркино на машине занимают минут сорок-пятьдесят. Таксисты могут заработать на поездке около 2 тысяч рублей, но многие отказываются. С одной стороны, неизвестно, появится ли обратный заказ в Челябинск. А с другой — опасно. «Цыган там очень много, — объясняет водитель, который через пару минут размышлений все-таки разрешает мне сесть в машину. — И ведут себя всегда… Один раз вез троих. Первый вышел прямо на трассе, когда оставалось километров восемь. Второй — на подъезде к Коркино. А третий попросил остановить за несколько минут до прибытия, выскочил, резко поменял оплату на наличные и сбежал. Получил я ноль рублей, но зато хоть живым остался».

Уже неделю Коркино — на первых полосах российских СМИ, и независимых, и государственных. Вечером 23 октября здесь убили таксистку, 40-летнюю мать-одиночку Елену Сарафанову (Манжосову), которая воспитывала двух детей 14 и 10 лет. «У нас в Коркино есть своя служба такси, она не яндексовская, просто местная, вызвать можно по телефону, — рассказывает один из жителей городка. Он не называет своего имени и во время разговора прикрывает лицо шарфом — на всякий случай. — Вечером она поехала в Тимофеевку, там у нас практически на 100% цыгане живут. Двух пацанов оттуда повезла. Мне кажется, они отказались платить, а она была боевая, все же с такими же двумя подростками жила. Наверное, закрыла двери, пока не заплатят. Они и зарезали ее. Из-за 600 рублей жизнь человека…»

«Вдруг цветы перерастут во что-то потяжелее»

Тело погибшей Сарафановой с ножевым ранениями было обнаружено на улице Ватутина, в 2 километрах от Тимофеевки. Пять дней спустя после убийства на Ватутина с обеих сторон все еще стоят полицейские уазики. Местный житель продолжает:

Мне кажется, они не хотят, чтобы возникал памятник, как после “Крокуса”, когда все цветы несли. Вдруг цветы перерастут во что-то потяжелее, и все повторится».

Вечером 24 октября коркинцы собрались на стихийный сход возле магазина «Пятерочка». Они ругались с полицейскими, кричали про беспредел, а затем двинулись в сторону Тимофеевки. Местные жители начали бить окна, жечь дома и переворачивать машины. Таксист-челябинец рассказывает: «Я в тот вечер подвозил девушку, русскую, в Коркино. Мы объезжали его по трассе, и было видно зарево. Все полыхало. Я ее высадил и сказал: “Золотце, лучше не выходи никуда, закрой все ставни и пересиди это”. У меня есть друзья в Коркино, в том числе которые участвовали. Русские разъярились, закидали цыган коктейлями Молотова, перевернули их “приоры”. Каждый раз раньше, когда Тимофеевку проезжал, слышал визг этих сраных тонированных “приор”. Они жили там абсолютно безнаказанно. И как только началось, все дали по съебам в другие поселки. Кочевники, блять. Их местный барон, дон Корлеоне этакий, выдал народу подставного парня, а настоящий отморозок уже точно даже не в Челябинской области».

Выступления горожан начались после того, как в региональных СМИ появилась информация, что Елену Сарафанову убили два подростка-ромы — предположительно, 16-летний Мануил и 19-летний Марсель Юрченко. На следующий день после протестов, утром 25 октября, Мануила привезли в Коркинский городской суд. Следователям сына выдал отец. Он заявлял журналистам: «Как только сказали, что есть подозрения, я лично сам его привез [в СК], чтобы следствие разобралось в этом деле. Я хочу только справедливости, ничего больше. Понимаете, мы в этом городе живем, они [дети] у нас растут. Как мои дети, а у меня еще есть дети, будут в школу ходить после этого? <…> Ребенок — инвалид, он приехал на этом такси, он не смог бы этого сделать. Просто поймите, 16 лет ребенку, он глухонемой, он не слышит. Это давление со всех сторон, что типа они цыгане… Нет. Он ответит по российским законам, если только он это сделал!»

Выступление горожан перешло в активную фазу, когда один из жителей Тимофеевки, предположительно, мужчина 58-летнего возраста, открыл по протестующим огонь и ранил двоих мужчин из толпы. Пострадавших увезли в больницу. В Коркино тем временем стянули челябинские подразделения ОМОН и Росгвардии. Из примерно 150 протестующих задержали 43 человека, но уже на следующее утро отпустили, составив на половину протоколы о мелком хулиганстве по статье 20.1 КоАП РФ.

Почти неделю спустя в Коркино безлюдно: за полчаса ходьбы по частному сектору не вижу ни одного человека. Только изредка по разбитым дорогам с гигантскими лужами проезжают машины, и собаки лают на любое движение за заборами. Медленно ползет по грязи микроавтобус, внутри сотрудники МЧС в защитной экипировке. Следом за ним — маршрутка с ОМОНовцами. На дорогах, ведущих в Коркино от трассы Е123 (Челябинск — Троицк — граница с Казахстаном), стоят патрульные машины ДПС, сотрудники выборочно смотрят у въезжающих в город документы — проверяют наличие прописки. Федеральные СМИ заявляют, что численность личного состава полиции в городе превышает 400 человек. Местные иронично сравнивают ситуацию с коронавирусными ограничениями — так же пусто, все ходят с документами, много силовиков.

Мнения челябинцев по поводу итогов протестов разнятся. Одни считают, что не дожали — «уж если начинать погром, то дело до конца доводить, сожгли бы весь поселок, тогда, может быть, чего-то добились, а то эти несколько домов курам на смех», — другие уверены, что «власти обоссались» и от 150 разъяренных человек.

Первые отставки начались уже 25 октября — от работы был отстранен начальник полиции в Коркино Владимир Дякин. А утром 30 октября в телеграм-канале главы города Натальи Лощининой появился пост:

«Произошедшая трагедия — это наша с вами общая боль. Убийство женщины, матери двоих детей, вызвало массовые волнения, и, слава Богу, удалось избежать еще больших жертв. Так называемая «цыганская проблема» существовала очень давно и известна администрации не только как представителям власти, но и как жителям округа. И эта проблема никогда не замалчивалась. <…> Я убеждена, что глава отвечает не только за все хорошее, что происходит на территории округа, но и за все нерешенные проблемы. И как руководитель округа принимаю на себя всю полноту ответственности и решаю сложить свои полномочия. В данных обстоятельствах муниципальному образованию нужны перемены. Решение уже обозначено губернатору Челябинской области и депутатам округа. Я намерена применить свои знания и опыт в другом направлении».

«Выплеснуть ненависть»

Всю неделю челябинцы тоже активно обсуждают случившееся в Коркино. По мнению одного из собеседников, мужчины лет 50-ти, которого я встречаю на улице в центре, коркинцы вышли на улицу не только из-за солидарности с Сарафановой — убийство стало поводом выразить недовольство по отношению к бездействию властей. «Все коркинские менты были под контролем цыган, — продолжает он, — местные звонили им все время, просили хоть что-то сделать с их наглостью. Те ничего — типа, когда убьют, тогда и приходите. Вот и убили. И пришли».

Житель Челябинска, бритоголовый парень лет 30, отмечает: 

Просто удачно сошлось — из-за преступления можно выплеснуть накопившуюся ненависть к цыганам».

Большая часть собеседников уверена: практически все ромы официально не работают, а занимаются продажей наркотиков. «Цыгане раньше коней пиздили, а теперь ничего не украдешь, все онлайн, поэтому они на наркоту переключились, — уверяет меня мужчина лет 40 в деловом костюме. — Закладки в каждом дворе можно найти. Откуда еще у них дома с сусальным золотом и машины дорогие? Они же нигде не работают. У меня друг сидит в тюрьме. Я ему передачки мизерные ношу и параллельно вижу, как цыгане своим приносят баулы по десять килограммов. У них там в тюрьмах все “подмазаны”».

«Повестки всем»

Ни в Тимофеевке, ни в остальном Коркино на улицах не видно ни одного человека национальности рома. Корреспонденту «Новой газеты» в правоохранительных органах неофициально заявляли, что всего за пару дней случился массовый исход ромов — не только в Коркино, но и в соседних городах и поселках. Куда они перебрались, правоохранители не рассказали.

Челябинцы говорят, что ромов часто можно встретить на автовокзале. Действительно — вижу женщину с ребенком лет десяти-двенадцати, они стоят под вывеской «Шаурма № 7», где стойко пахнет мочой. Женщина сначала отказывается говорить, но потом все-таки рассказывает: они с сыном едут в Екатеринбург к родственникам, «пережидать». В городе им оставаться страшно, «хоть пока тут ничего не было». Кивает на сына — «плохо говорит по-русски…» Во время непродолжительного разговора прохожие бросают на нас неодобрительные взгляды, отворачиваются или стараются отойти от матери с ребенком подальше.

У большинства челябинцев нет ответа на «цыганскую проблему», как ее обозначила уже бывшая глава Коркино. Один из них, мужчина-таксист, ориентируется на опыт Санкт-Петербурга: «Люди злые, пишут, что надо депортировать цыган. Ты спросишь, а куда их депортировать, если у них родины нет. А я отвечу: повестки всем. В Питере так и сделали.

«Тогда тоже бились стекла»

На западе Коркино находится поселок Тимофеевка, где проживают ромы, а северо-восток города занимает Коркинский угольный разрез, самый глубокий в Евразии и второй в мире. Его эксплуатация началась 90 лет назад, а в 2018 году начался проект по ликвидации выработки. Им занимается «Русская медная компания» — ведущий производитель меди в России со штаб-квартирой в Екатеринбурге и штатом около 25 тысяч человек. До начала работы в такси в РМК трудилась и Елена Сарафанова. Днем 29 октября глава корпорации в Челябинске Анатолий Еремин заявил, что детям убитой РМК подарит трехкомнатную квартиру, погасит ипотечный кредит за старое жилье и начнет выплачивать по 100 тысяч рублей ежемесячно. Один из жителей Челябинска замечает: «Конечно, они так сделают, на них половина Коркино работает. Людей нужно задобрить со всех сторон. Правда, мне кажется, наебут с этими 100 тысячами. Когда все поуляжется, как после “Крокуса” забьют».

В центре Челябинска — Государственный исторический музей Южного Урала. В нем более 300 тысяч экспонатов, но большинство посетителей сразу направляется к объекту, из-за которого Челябинская область в свое время оказалась в новостных сводках. Это челябинский метеорит, упавший в феврале 2013 года. Одна из работниц музея сравнивает его с погромами: «Тогда тоже бились стекла, а все говорили про Челябинск. Что тогда было причиной что-то инородное, что сейчас. Может, когда-то у нас будет стенд и про события в Коркино».

Марк Мишин