Разговор о смерти — разговор не столько о мертвых, сколько о живых. Некрологи — значимая часть такого разговора. С точки зрения социологии они, среди других поминальных обрядов, существуя на границе смерти телесной и социальной, «репетируют не-окончательность смерти» и «задействуют страх смерти в интересах коммунальной сплоченности» (Зигмунт Бауман, польский и британский социолог и философ). С некрологов слова начинают свою работу по восстановлению порядка мира, починке прорехи в социальной ткани, созданной смертью. Они звучат в особом измерении «мертвого времени», протекающим «между бытием и небытием» в «интервале, создаваемом молчанием или смертью» (Эммануэль Левинас, французский философ).
В российскую культуру некролог пришел из Европы поздно и получил относительное распространение только в конце XIX века в отдельных социальных группах. Не только потому, что читателей газет в России было немного в силу малограмотности населения, но и потому, что стоявшее за практикой некролога понимание человека как индивидуума не было, мягко говоря, общим. Советская власть грамотность значительно повысила, но проявления индивидуальности (в том числе и в скорби) не слишком поощряла. Возвращение к «нормальной» практике некрологов началось только в 90-е годы, но она так и не стала повсеместной. С таким бэкграундом мы оказались к моменту военных смертей 2022–2023 годов.