Мир Америке, война соседям

Про Карлсона, который живет в Америке и улетел, обещав вернуться, все уже отсмеялись. А на самом деле, зачем всё это было устроено?

Это был государственный визит — пропаганда уделяла уволенному из Fox News обозревателю беспрецедентное внимание. И что он скушал, и куда сходил — всё освещали. Давайте оставим за скобками обычную для нашей пропаганды безвкусицу и восторги по поводу того, что к нам приехал американец, настоящий, да еще и близкий к самому Трампу (избрание которого в 2016-м, напомню, Государственная дума встретила овациями, а Жириновский и вовсе поил всех шампанским. Правда, потом выяснилось, что ничего хорошего дядя Дональд нам не дал. Америке, однако, навредил немало, и на том спасибо для депутатов).

Так в чем был смысл этой странной истории?

Не исключено, что это была дипломатическая миссия. Карлсон — близкий друг Трампа, ходят слухи, что Трамп может даже назначить его кандидатом в вице-президенты и уж по крайней мере предложить ему в случае победы одну из ключевых должностей в своей администрации. Встреча под предлогом интервью — прекрасная возможность передать что-то Путину от Трампа и потом вернуться к Трампу с ответным посланием.

Полезна, конечно, для Кремля и демонстрация того, что никакой, мол, изоляции нет. При интенсивных контактах с разнообразными бандитами наблюдается явный недостаток публичных взаимоотношений с цивилизованным миром. Полковнику никто из приличных людей не пишет и тем более к нему не приезжает. Наших дипломатов, правда, в ООН пока пускают, но и там всё проходит не лучшим для них образом — всё больше мордой об стол. Но граждане наши, несмотря на все усилия телевизора, продолжают чувствовать себя европейцами, а вовсе не представителями самобытной цивилизации, а потому дружбы с ХАМАС им недостаточно, они нуждаются в доказательствах именно европейской принадлежности. А здесь приехал не татуированный по уши чемпион по мордобою без правил или спившийся актер, а вполне себе человек в галстуке. Лучше бы, конечно, какого-нибудь президента или короля заполучить, но на безрыбье и Такер.

Но во много раз важнее этого была попытка воздействия на американского избирателя. Российскому руководству важно, чтобы граждане США голосовали за тех своих политиков, которые не хотят поддерживать Украину, считают, что не надо вмешиваться в спор славян между собою, а с Путиным лучше дружить — пусть диктатор, нам-то какое дело? А потом русские вообще такие особенные, может, им другого и не надо?

Поэтому образ России и ее властителя в глазах Запада для Кремля очень важен. Лидеры демократических стран не могут не считаться с мнением своих избирателей. Путину надо, чтобы за невмешательство в войну выступали не только чиновники, но и рядовые граждане. А поддержка людьми Запада Украины базируется сейчас на двух идеях.

В-первых, это наши стратегические интересы. Зеленский заявлял — и этим его словам в Штатах аплодировали, — что если они, украинцы, проиграют, то воевать придется самим американцам. Во-вторых, это сугубо моральные соображения. Россия совершила агрессию, во главе страны — преступники, проливающие кровь как воду, нарушающие все мыслимые божеские и человеческие законы, поэтому долг порядочных людей — американцев — бороться с ними и помогать их жертвам.

Поэтому для Кремля так важно, особенно сейчас, в преддверии выборов (их выборов!), убеждать американских избирателей в отсутствии агрессивных намерений по отношению к Западу — возьмем, мол, в Украине свое и успокоимся — и в необоснованности моральных претензий к Путину. Не людоед он вовсе, а нормальный человек, беспокоящийся о безопасности своей страны и страдающий от несправедливого отношения западных лидеров.

В длинном-длинном монологе Путина эти месседжи присутствуют. И о том, что нету у нас интересов (читай — территориальных претензий) в Польше и Литве, и что гибельность конфликта с США понимаем и никак к нему не стремимся. И даже совет дается американцам: занимались бы вы лучше не чужими границами, а своими — вон у вас что делается с мигрантами. Да и вообще, неужто у вас своих проблем мало? Собственно, ровно это говорят и критикующие Байдена трамписты (что они будут делать, если придут к власти, это уже совсем другой вопрос).

Но с идеей улучшения образа лидера не сильно получилось. Обоснование вторжения в Украину князя Рюрика нам-то привычно, но на неподготовленного человека, даже на Карлсона, производит сильное впечатление. То-то он всё интервью сидел с обалдевшим лицом — не ожидал, по-видимому. В словах Владимира Владимировича много было восхитительного, но апофеоз, конечно, — Польша, которая вынудила Германию напасть на нее. Это сильная идея. Во-первых, Путин пошел против давно сложившегося в мире консенсуса о виновности в войне именно Гитлера, во-вторых, так изящно, одним движением настроить против себя влиятельную в Америке польскую общину — это надо уметь. Собственно, на внутреннюю аудиторию это всё уже многократно произносилось, но ведь это было первое интервью западному человеку — и человеку очень популярному — за все два года войны. Может, конечно, не будут смотреть — исторические изыскания Владимира Владимировича не слишком захватывают, но уж это-то высказывание до публики доведут.

Собственно, о войне — ее причинах, целях и ожидаемых сроках — ничего сказано не было, кроме крещения Руси, письма Богдана Хмельницкого и невозможности смириться с неправильными названиями улиц в украинских городах. Ну и жалобы, что нас всё время обижают и обманывают, тоже симпатии к нему в Америке не прибавляют.

По-видимому, подготовка к разговору с Карлсоном шла до самой последней секунды. Передавая документы, подтверждающие, по его словам, просьбу Хмельницкого о вхождении в Московское царство, Путин сказал, что мы, мол, их перевели на русский, а вы уж потом переведите на английский. Довольно странная идея заставлять гостя заниматься переводом — не успели, значит, перевести!

Карлсон был максимально лоялен, почти как какой-нибудь наш пропагандист. И он задал всего два вопроса: почему же вы, господин президент, про всё про это двадцать лет молчали? Этот вопрос он задал дважды, и дважды Путин будто бы и не слышал, продолжал про историю. Не принято в том мире, к которому обращался Путин, игнорировать вопросы интервьюера. А второй вопрос, естественно, был про Эвана Гершковича. В ответ — туман и разговор о хорошем человеке, который из патриотических соображений убил в Европе плохого человека. То есть поменять Эвана на этого патриота Путин готов, а отпустить — нет. И это американскую аудиторию не восхитит.

Это интервью, конечно, фантастический провал. При этом не важно, обусловлен ли он низкой квалификацией соответствующих людей из администрации или тем, что президент, погруженный в свои фантазии, давно никого не слушает (хотя не стал же он рассказывать американцам о гендерно нейтральных туалетах и о засилии ЛГБТ — каких усилий кому-то стоило удержать его от этих любимых тем). Важно, что Кремль неспособен добиваться результатов не только на конкурентном информационном поле, но даже и в монологе.

Но была, возможно, еще одна задача, которую пытался решить Кремль. По всем опросам — не только по данным антироссийского Левада-центра, но и по свидетельству вполне провластных агентств, в стране наблюдается рост антивоенных настроений. Надоела людям война. Вот и подписи за антивоенных кандидатов собирали. 

Но конфликт с Америкой — это путь именно туда, и это все понимают. А значит, надо бы подданных немного успокоить. С визитом Карлсона власть возвращается к советскому нарративу, когда США были страной, населенной хорошими людьми, разве что примитивными немного, но управляемой империалистами, сионистами и поджигателями войны. Но то при СССР, а в последние годы врагами России стали уже не только правительства, но и целые народы — поляки, украинцы и, разумеется, те же американцы. Не исключено, что весь этот фарс с Карлсоном — попытка сдать назад. Конфликт у нас не с США, а всего лишь с Байденом. А американцы — хорошие ребята. Не бойтесь, мы с ними воевать не будем. Они сейчас просто сменят плохих начальников на хороших, и мы опять будем дружить.

А как только они перестанут давать Украине оружие, мы завершим денацификацию и всё будет хорошо. По Рюрику, Хмельницкому и князю Владимиру.