«Почему я должен извиняться?» 

В марте 2022 года все сотрудники офиса Герхарда Шредера в Бундестаге уволились в знак протеста против позиции политика по российскому вторжению в Украину. Позднее сотрудничество с бывшим канцлером прекратили щвейцарская медиакомпания Ringier и немецкая машиностроительная компания Herrenknecht AG. А любимая футбольная команда Шредера Borussia Dortmund отозвала его почетное членство в клубе. 

В мае 2023 года немецкие законодатели лишили политика большинства привилегий, положенных ему как бывшему канцлеру. В ответ Шредер подал на немецкое правительство в суд. Политика даже пытались исключить из его собственной партии — Социал-демократической партии Германии (СДПГ), — но пока безуспешно.

Шредер от своей позиции не отступил. После начала войны он еще несколько месяцев отказывался покинуть высокопоставленные посты в российских энергетических компаниях и только в мае 2022 года наконец вышел из совета «Роснефти».

Спустя же два месяца после этого он прибыл в Москву — по всей видимости, чтобы попытаться договориться с Путиным лично об окончании войны. И хотя Шредер вернулся в Германию с пустыми руками, он утверждал, что поездка была необходима. «Действительно ли личное дистанцирование от Владимира Путина принесет кому-нибудь пользу? Я принял решения, я их придерживаюсь, и я ясно дал понять: может быть, я снова могу быть полезен, — заявил он в пятичасовом интервью журналу Stern и немецкому каналу RTL после возвращения в Германию. — Так почему я должен извиняться?».

Шредер познакомился с Путиным в начале его первого президентского срока в 2000 году. Между ними сразу установились довольно близкие отношения: в то время это считалось прагматическим решением и логическим продолжением связей между бывшим канцлером Гельмутом Колем, Михаилом Горбачевым и Борисом Ельциным. 

Шредер и Путин во многом были схожи — оба политика завязали свою карьеру на образ «сурового мужчины», а потому дружеские отношения между ними были вполне ожидаемы. Многие даже одобряли их тесную связь, видя в ней задел на улучшение отношений между Россией и Европой.

Однако двадцать лет спустя, после вторжения России в Украину, ситуация в корне изменилась: теперь мало кто считает эту дружбу безобидной. Журналисты Рейнхард Бингенер и Маркус Венер даже предположили, что Путин «завербовал» Шредера, как он это делал в годы службы в КГБ в Дрездене.

В последующем разговоре с The New York Times при обсуждении массовых убийств в Буче он высказывался в защиту Путина и настаивал на том, что эти приказы не могли быть отданы лично российским президентом. Хотя всего лишь месяц спустя Путин присвоил почетное звание 64-й бригаде, подозреваемой в совершении военных преступлений в Буче. 

Такие заявления гарантировали Шредеру статус политического изгоя.

Кроме того, имя бывшего канцлера стало ассоциироваться в Германии с ошибочным политическим курсом, который привел к тотальной зависимости страны от поставок российского газа. Как следствие Германия годами смотрела сквозь пальцы на растущую жестокость кремлевского режима.

Товарищи по оружию

Герхард Шредер родился 7 апреля 1944 года в городке Бломберг в Западной Германии, за год до краха Третьего рейха. Его отец погиб на войне через полгода после рождения сына. Матери Шредера пришлось воспитывать детей одной. 

В семье всегда были проблемы с деньгами, но, будучи амбициозным, Шредер совмещал работу днем и учебу вечером в надежде поступить в университет. В итоге в 1966 году он оказался в Геттингенском университете на факультете права.

К тому времени будущий канцлер успел вступить в СДПГ и принимал активное участие в работе молодежного отделения организации. В 80-х он уже продвигался по партийной лестнице: сначала был членом парламента, а затем стал лидером оппозиции и премьер-министром Нижней Саксонии. 

В 1998 году Шредер был назначен канцлером и возглавил коалицию СДПГ и «зеленых». Новый канцлер был молод и полон энергии. После шестнадцатилетнего правления Гельмута Коля это импонировало немцам.

В книге «Московские связи», написанной Бингенером в соавторстве с Маркусом Венером, журналисты разбираются в запутанных экономических и политических взаимоотношениях Германии и постсоветской России и называют их «самой крупной ошибкой в немецкой внешней политике со времен Второй мировой войны».

«[Шредер] был мужественным, молодым, подтянутым политиком, настоящим гедонистом. Он выгодно смотрелся на фоне Коля, — пишет Бингенер. — Он был очень популярен, особенно среди женщин». 

Однако несмотря на то, что Шредер ассоциировался у немцев с возможностью начать все с чистого листа, его политический курс не так уж сильно отличался от политики Коля. После выборов Шредер заявил, что не станет строить теплые отношения с российским лидером, как это делал Гельмут Коль с Борисом Ельциным. Но обещания нового канцлера быстро сошли на нет, да и сами немцы не видели ничего плохого в близости лидеров: на практике многие ассоциировали их с объединением Германии. 

— Немцы сравнивали хорошие отношения [между Шредером и Путиным] с отношениями между Гельмутом Колем и Михаилом Горбачевым, — рассказывает Даниэль Сименс, профессор европейской истории Ньюкаслского университета. — Именно так Шредер объяснял эту дружбу людям: он продолжает политику своего предшественника, подкрепляя ее мужской дружбой между двумя сильными лидерами. 

Воспроизвести отношения Коля и Горбачева в XXI веке с новым президентом Владимиром Путиным казалось для Шредера очевидным шагом. Это понравилось бы многим немцам, которые все еще поддерживали «остполитик» — политику, которую проводил с 1969 года федеральный канцлер ФРГ Вилли Брандт с целью нормализовать отношения с Советским Союзом и социалистическими государствами.

«Остполитик» давала и экономические преимущества: именно в рамках этого политического курса Советский Союз начал в 1973 году экспортировать газ в Германию. Однако Сименс утверждает, что в то время большее внимание уделялось безопасности Германии. Торговля с СССР приветствовалась не только потому, что Германия получала ресурсы, но и потому, что считалось, что страны с общими экономическими интересами с меньшей вероятностью будут воевать друг с другом.

— Я родился в 1975 году. Во времена моего детства в Германии существовало твердое убеждение, что если [во время Холодной войны] начнется военная конфронтация, то она произойдет на немецкой земле, — говорит Сименс. — Немцы стремились избежать этого всеми силами.

Так что Шредер просто продолжил этот политический курс. 

Совсем не похоже на отношения лидеров стран на грани войны.

Но с окончанием Холодной войны и крахом Советского Союза безопасность, гарантируемая «остполитик», перестала быть настолько важным фактором — внимание переключилось на торговлю. И как раз торговля между Россией и Германией принесла Шредеру огромную личную выгоду.

Газовая дружба

Экспорт российского газа в Германию начался в 1973 году, и выгода этого решения стала очевидна почти сразу: в 70-х годах мировой кризис производства нефти привел к существенному росту цен на нее.

К началу 1989 года треть газа в Западной Германии импортировалась из Советского Союза. В начале 2022 года, накануне российского вторжения в Украину, этот показатель достиг 55%, принося России около 200 миллионов евро ежедневно. 

В установлении этих торговых отношений Шредер сыграл немалую роль. Хотя переговоры о строительстве первого «Северного потока» начались еще в 1997 году, до прихода Шредера к власти, именно он лоббировал договор в немецком правительстве и подписал его в 2005 году. 

А спустя всего несколько недель после ухода с поста канцлера Шредер занял должность главы акционеров «Северного потока» — компании, контролируемой «Газпромом». Это пост стал первым в целой череде его назначений на схожие позиции в энергетических компаниях, связанных с российским правительством.

В 2017 году Шредер также стал председателем наблюдательного совета «Роснефти» и покинул этот пост лишь через три месяца после начала войны в Украине из-за растущего давления со стороны Германии и других стран. 

Несмотря на то, что в результате репутация Шредера сильно пострадала, он неплохо заработал: согласно официальным документам, российские компании заплатили ему сотни тысяч долларов.

— Считается, что бывшему канцлеру такие вещи делать не положено, — говорит Сименс. 

добавляет эксперт.

— В каком-то смысле Шредер ведет себя как частный гражданин и владелец бизнеса, а не как государственный деятель. Только в его случае бизнесом, которым он владел, была вся Германия. Это возмутительный и некрасивый поступок, — продолжает Сименс.

Однако дело не только в том, что такое поведение «некрасиво». Журналист Рейнхард Бингенер говорит, что связи Шредера с российским бизнесом гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. 

— Когда Шредер был премьер-министром Нижней Саксонии, он проконтролировал покупку региональным правительством Salzgitter AG, местной фабрики по производству труб, — рассказывает журналист. — Именно здесь была сделана часть труб, по которым шел российский газ в Германию в 90-х. Эта же фабрика производила трубы для «Северного потока». Кроме того, были планы на поставку и для «Южного потока».

Связь Шредера с российским бизнесом была выгодна предпринимателям в ближнем кругу канцлера, рассказывает Бингенер. 

— Один из его близких друзей, Гюнтер Папенбург, владеет успешным строительным бизнесом в странах бывшего СССР, — говорит журналист. — На сегодняшний день у Папенбурга самая крупная частная доля Salzgitter AG. 

Прочное наследие

Сегодня многие воспринимают Шредера как политика, который был готов смотреть сквозь пальцы на жестокость Кремля ради личной выгоды от поставок российского газа. Но он был отнюдь не единственным государственным деятелем с такой позицией.

Хотя некоторые немецкие политики и предупреждали о повороте России в сторону диктатуры, до начала войны их голоса практически не были слышны, рассказывает Сименс.

— говорит Сименс.

Бингенер, напротив, считает, что надежным партнером Россия никогда не была. Журналист напоминает, как еще в начале 90-х «Газпром» угрожал прекратить поставки газа в Восточную Германию и ситуация разрешилась только после вмешательства немецкого правительства.

В итоге, по мнению Бингенера, в Германии выросло целое поколение политиков, готовых закрывать глаза на многие вещи и не задавать сложных вопросов. Их вполне устраивал доступ к дешевому российскому газу, который способствовал процветанию немецких производств, что в свою очередь повышало шансы этих политиков быть переизбранными.

— Казалось бы, влияние Шредера должно было сойти на нет после того, как он перестал быть канцлером. Но СДПГ осталась партнером правительства Меркель, а Шредер все еще имел большие связи в партии, — объясняет журналист. 

Бингенер считает, что наиболее заметное влияние Шредер оказал на политику нынешнего президента Германии Франка-Вальтера Штайнмайера. В свое время Штайнмайер был ближайшим соратником Шредера, а в 2005 году был назначен им министром иностранных дел.

— Штайнмайер уделял большое внимание российской политике. А Ангела Меркель, особенно в первые годы своего правления, в основном позволяла министру самому определять политический курс в отношении России, — говорит Бингенер. — Такая стратегия давала ей возможность остаться у власти: она не вступила в конфликт с социал-демократами и одержала победу на выборах.

Немецкие политики не учли только того, что при таком курсе Германия может сильно пострадать в результате действий Москвы. 

Так и случилось в 2022 году: в июне Россия снизила поставки газа в Германию через «Северный поток» до 40% от запланированного объема, а в июле — до 20%. Это поставило под угрозу немецкую промышленность и нарушило обеспечение газом миллионов немецких домохозяйств незадолго до начала зимы.

В то время как «Газпром» официально оправдывал свое решение ремонтными работами и проблемами, связанными с западными санкциями, Европейский союз обвинил Россию в «энергетическом шантаже».

В связи с этой ситуацией возник вопрос: 

В какой-то степени подобная наивность объясняется историей взаимоотношений двух стран. Во время Второй мировой войны от рук немцев погибло 27 миллионов жителей Советского Союза. Еще около 3 миллионов советских военнопленных умерли в немецких лагерях. Это неизбежно повлекло за собой возникновение у немцев чувства коллективной ответственности, которое до сих пор оказывает влияние на отношения между Берлином и Москвой, предполагает Сименс. 

После бурного XX века все, о чем мечтала Германия, — это стабильность. Многие немецкие политики полагали, что их российские коллеги ценят стабильность так же, как и они.

— Большая часть населения Германии извлекла для себя главный урок из Второй мировой: война никогда не должна повториться. Немцы готовы заплатить очень высокую цену, лишь бы избежать эскалации. Многие из них будут закрывать глаза на проблемы в надежде сохранить хотя бы видимость мира, — объясняет Сименс.

Но есть и другое, менее приятное объяснение: всему виной ошибочная вера немцев в собственную исключительность.

— Я вижу такую закономерность: до недавнего времени безопасность стран, находящихся между Германией и Россией, не принималась в расчет, — говорит Сименс. — Польша неоднократно пыталась предупредить своих соседей об опасности, исходящей от России. Ответ Германии всегда был примерно один и тот же: не паникуйте. За многие годы у немцев сложилось довольно наивное убеждение, что для россиян они — ключевые союзники и что это никогда не изменится.

Поворотный момент

27 февраля 2022 года, через три дня после российского вторжения в Украину, канцлер Германии Олаф Шольц выступил с речью в Бундестаге, объявив Zeitenwende — «глобальный перелом» в отношениях Германии с Россией и Украиной.

«Вторгаясь в Украину, Путин не только хочет стереть независимую страну с карты мира. Он разрушает всю систему европейской безопасности, продержавшуюся почти полвека со времен Хельсинкских соглашений», — заявил канцлер.

Хотя в последующие месяцы на Германию обрушится немало критики из-за промедления с поставками вооружений Украины, эта речь безусловно ознаменовала конец эпохи — эпохи, о которой все еще напоминает личность Герхарда Шредера.

Но почему Шредер до сих пор не пересмотрел свое отношение к Путину и России?

— Чем больше я узнаю о Шредере, тем понятнее мне становится, что этот человек — загадка, — говорит Рейнхард Бингенер. — Что им движет? Есть несколько возможных объяснений, но я не хочу гадать. Я бы просто сказал, что он все еще придерживается своей прежней точки зрения.

Ясного объяснения поступкам Шредера нет, согласен Сименс.

Также не до конца понятен характер отношений Шредера с Путиным. 

Возможно, они и правда хорошие друзья — на протяжении многих лет они занимались бизнесом и политикой вместе, говорит Сименс.

— Но все же должен настать момент, когда тебе придется сказать своему другу, что он зашел слишком далеко. Путин и российские войска убили огромное количество гражданских. Военные преступления задокументированы. Что еще должно произойти, чтобы Шредер открыл глаза?

Так или иначе, навряд ли в скором времени Шредер исчезнет из поля зрения общественности. Его мнение все еще находит отклик у определенных слоев немецкого общества, например, у тех, кому интересы Германии важнее, чем благополучие европейских соседей, или у тех, кто выступает против Америки и НАТО, тем самым создавая плодородную почву для российской пропаганды.

Также сложно сказать, как долго продлится «поворотный момент» в российско-немецких отношениях. 

— Я думаю, что Германия больше не вернется к политике потакания России, — говорит Сименс. Он также считает, что война в Украине показала немцам, что Германия намного более уязвима, чем предполагалось. — Скорее всего в долгосрочной перспективе мы снова увидим улучшение отношений с Россией, но даже тогда немцы уже не будут так наивны, как прежде.