Шестеренки умирают первыми 

В начале года Дмитрий Медведев посетил 61-й бронетанковый ремонтный завод в Петербурге. Предприятие модернизирует танки Т-72 и Т-80 — хоть и советские, но самые массовые модели, стоящие на вооружении российской армии. После недолгой прогулки по выставочному цеху Медведев напомнил сотрудникам о тюремных сроках за срыв оборонного заказа. 

Спустя три месяца в «Комсомольской правде» вышла статья «Высокая зарплата и лучшие условия» — о вакансиях на 61-м бронетанковом заводе. Автор пишет о возвращении престижа «рабочих профессий», обещает зарплату от 100 тысяч рублей и перечисляет «дефицитные» позиции: токарь, фрезерофщик, слесарь и маляр. Владеть навыками необязательно, главное иметь «горящие глаза, умелые руки и светлую голову».

Визиты Медведева на оборонные предприятия начались почти год назад, в ноябре. Тогда он посетил «Курганмашзавод» — единственный в стране производитель боевых легкобронированных машин, где тоже пригрозил работникам уголовной ответственностью за несоблюдение сроков. 

Незадолго до визита Медведева все оборонные предприятия области перешли на «усиленный режим» — по сути, отменили отпуска и заставили сотрудников работать шесть дней в неделю по 12 часов. Это позволило «Курганмашзаводу» отгрузить годовой объем БМП всего за шесть месяцев.

В декабре Медведев вступил в новую, созданную специально под его интересы должность — зампредседателя Военно-промышленной комиссии, где на одном из заседаний процитировал Сталина и предложил «громить» начальство заводов «как преступников, пренебрегающих честью и интересами своей Родины».

В страхе перед уголовными преследованиями большинство оборонных предприятий перешли на трехсменный режим работы, но спасает это не всех и не всегда: после начала войны количество уголовных дел за срыв гособоронзаказа выросло в два раза, а за неполный 2023 год уже возбуждено столько же дел, сколько за весь 2021-й.

Еще в начале войны Юрий Борисов, который тогда занимал должность зампредседателя правительства по вопросам ОПК, признал «колоссальное санкционное давление» и нагрузку на оборонные заводы. Он предложил Госдуме принять законы, которые «оптимизируют» поставки вооружений. 

Госдума услышала Борисова, и уже в сентябре УК дополнили четыре новых статьи за отказ от заключения госконтракта и невыполнение его условий — это было самое серьезное вмешательство в Уголовный кодекс за весь 2022 год. 

Количество нарушений госконтрактов при этом растет с 2014 года, их фиксирует Федеральная антимонопольная служба. За время войны ведомство оштрафовало 419 сотрудников предприятий за срыв гособоронзаказа. Но это минимальная оценка: в реальности нарушений может быть больше, поскольку нам доступны только апелляции сотрудников на решения ФАС. При повторном нарушении, согласно новому законодательству, им грозит уголовное преследование и срок до 10 лет.

Рекордсмены по срывам

В 2015 году главный конструктор «Конструкторского бюро приборостроения» торжественно анонсировал запуск серийного производства системы противовоздушной обороны «Панцирь-М». Это морская версия самого популярного российского ПВО «Панцирь-С». Он может наносить удары по низким целям и почти с любого корабля, а главное — устареет только через десять лет.

«Конструкторское бюро приборостроения» производит почти всё высокоточное оружие для фронта. За два месяца до войны завод представил новую разработку — управляемую ракету для беспилотников Х-БПЛА. «КБП» обещал поставить боеприпасы к апрелю 2022 года, но на вооружении РФ их до сих пор нет. Проект забросили, повесив вину на одну из сотрудниц предприятия, а спустя полгода боевых действий о разработке похожей ракеты сообщил другой оружейный завод, но тоже пока только на словах.

За срыв госконтрактов осуждены уже как минимум 39 сотрудников «КБП». Еще больше претензий у Минобороны к центру судоремонта «Звездочка»: руководители завода не раз становились фигурантами уголовных дел, а в 2020 году предприятие оказалось в реестре недобросовестных поставщиков за срыв 100-миллионного госконтракта.

Важная деталь

Одна из основных причин срыва поставок вооружения — нехватка комплектующих. С первых дней войны Запад отрезал Россию от импорта полупроводников и электроники — необходимых компонентов современной авиации, ПВО и даже автомобилей.

Недавно пропагандист Владимир Соловьев посетовал на высокую стоимость пикапов «Патриот» — внедорожников, который Минобороны закупает для фронта: «На миллиардеров рассчитана, что ли? Ее обслуживать — с ума можно сойти. Ребята, ну имейте совесть». 

В 2021 году УАЗ, производитель «Патриотов», нарастил производство, но уже тогда жаловался на нехватку полупроводников. К началу войны завод сорвал оборонный заказ на поставку патрульных машин: у предприятия не оказалось альтернатив западным блокам управления, электроники для подушек безопасности и комплекса видеонаблюдения. Вскоре УАЗ начал закупать комплектующие у Индии и Китая, что, по словам главы компании, взвинтило себесоимость внедорожников на треть.

Но первые проблемы с поставками у оборонных предприятий начались еще раньше — после аннексии Крыма. В октябре 2014 года Минобороны заказало двигатели для самолетов Су-27 у 570-го авиационного ремонтного завода, а спустя два года глава предприятия предстал перед судом за срыв госконтракта. 

Авиация и судостроение, по словам экспертов, завязаны на западные комплектующие наиболее тесно. Уже полгода в России официально разрешена «каннибализация» самолетов, а производство танкеров и судов, как в апреле сообщал Wall Street Journal со ссылкой на собеседников, задерживается или вообще остановлено из-за нехватки деталей для двигателей. Именно авиа- и судостроительные корпорации чаще всего срывают поставки для Минобороны. 

— Меньше всего проблем у оборонных заводов с автоматами Калашникова и сапогами: для их производства не нужна импортная микроэлектроника. Но даже примитивное оружие — артиллерийские снаряды, мины, фугасы, автоматы — заводы не могут производить в необходимом для армии количестве, — говорит военный эксперт Юрий Федоров. — Дело в том, что все промышленные предприятия зависят от станочного парка, от оборудования, которое в основном импортное. Постепенно станки выходят из строя, а обновлять их нечем.

Еще одна причина срыва госзаказов — коррупция. В мае глава СК Александр Бастрыкин пожаловался на повсеместное мошенничество в оборонной промышленности: «В это тяжелое для страны время, выполняя оборонзаказ, нашими корпорациями допускаются факты коррупции и воровства. Дальше уже просто ехать некуда».

— Из-за режима секретности воруют в военно-промышленном комплексе даже больше, чем в других сферах. В условиях войны это очень болезненно для государства, поэтому мы видим, как правоохранительные органы начинают интересоваться оборонными предприятиями, — комментирует Юрий Федоров. 

В прошлом году СК направил в суды 8700 дел о коррупции в сфере ОПК — на 700 дел больше, чем в 2021 году. 

Работать некому

Число вакансий в оборонной сфере, по данным сервиса вакансий Зарплата.ру, выросло на 48% с прошлого сентября, а самую выгодную зарплату на позицию токаря — 380 тысяч рублей, по данным hh.ru, — предлагает один из поставщиков Минобороны, крупнейший в мире производитель титана «ВСМПО-АВИСМА». 

Правда, работать придется шесть дней в неделю по 11 часов, а за ночные смены, как рассказали сотрудники завода «Новым известиям», руководство урезало доплату в два раза после начала войны: «Работы — полно. Мы загружены. Только руководство завода на нас смотрит как на грязь под ногами. Индексацию зарплаты, каждую копейку приходится отвоевывать. Высококлассные, редкие специалисты плюют и уходят кассирами в “Пятерочку” и “Магнит”». 

Из-за нехватки сотрудников некоторые заводы нанимают людей из ближайших ИК. «Курганприбор» выделил для зеков отдельный этаж: они будут жить и работать на предприятии, а именно — собирать ракеты на фронт. 

Дефицит людей на оборонных предприятиях, по оценке Юрия Борисова, насчитывает почти полмиллиона человек, 120 тысяч из них — кадры с высшим образованием.

— Решение работать в оборонном секторе — это далеко не всегда вопрос денег, — объясняет военный эксперт Павел Лузин. — Это еще вопрос ограничений, отношений. В оборонку как шли троечники и двоечники, за редкими исключениями, так и идут. Отличники, если и выбирают ОПК, то стараются работать на производстве гражданской продукции.

«Война закончится — ВПК впадет в кому»

В 2014 году в «Известиях» вышла статья «Военные заводы переведут на производство гражданской продукции» — о планах Минпромторга переориентировать часть предприятий для медицинских и сельскохозяйственных нужд к 2020 году.

Долю гражданской продукции планировал увеличить даже крупнейший производитель стрелкового оружия — концерн «Калашников». Но совсем скоро Владимир Путин свернул идею, объявив ОПК локомотивом инноваций для российской экономики, и запретил оборонным предприятиям выпускать «ширпотреб». 

В прошлом году «Калашников» выполнил 45 оборонзаказов — рекорд за всю историю компании. 

От внимания государства также выиграли производитель атомных подлодок «Севмаш», Казанский вертолетный завод, производитель газотурбин для двигателей «Сатурн» и другие заводы. Всего 10 из 15 крупнейших оружейных компаний нарастили выручку к началу войны. Сколько заводы заработали в 2022 году — неизвестно, поскольку предприятия ВПК засекретили эти данные.

После 24 февраля ВПК получил еще больше поддержки государства, и эта поддержка будет только расти: в июне Владимир Путин поручил Минпромторгу принять меры для увеличения выпуска оружия. 

От фокуса на ВПК страдают другие промышленные отрасли: как ранее писала «Новая-Европа», производство автомобилей, лекарств и лесопереработка упали на 10% по сравнению с июлем прошлого года.

Но несмотря на рекордные вливания денег, по словам Павла Лузина, российский ВПК убыточен, поскольку работает в рамках командно-административной модели времен СССР. 

— Война для российского ВПК — как уколы адреналина умирающему человеку: расходы на войну оживляют и обезболивают отрасль. Война позволяет списывать убытки, долги и косяки. Но ни одной реальной проблемы ВПК это не решает. Война закончится — ВПК впадет в кому, — говорит эксперт.