— Как вы отреагировали на «иноагентский» статус? Как вы о нем узнали и как отреагировали?
— Я узнала об этом в пятницу вечером, как и все. Это стало для меня неожиданностью, поскольку я не гражданка России (у Линор гражданство Израиля. — Прим. ред.), и этот статус применительно ко мне звучит довольно абсурдно. Первая моя реакция была простой: я поняла, что все люди, который со мной теперь работают, стали «третьими лицами» (4 августа 2023 года в закон об «иноагентах» были внесены поправки, запрещающие «третьим лицам» в России оказывать содействие «иноагентам». Нарушителям грозит штраф до 50 тыс. рублей для физических лиц и до 300 тыс. рублей — для юридических. — Прим. ред.). У меня два запрещенных проекта в России: ROAR (журнал Russian Oppositional Arts Review выходит с марта 2022 года. — Прим. ред.) и «Новости-26» (ежедневный новостной проект для подростков от 12 лет. — Прим. ред.). За людей, которые оказывают мне честь, работая в этих проектах, я, конечно, и так тревожусь очень сильно, а уж теперь… Я поговорила с командами обоих проектов — и, к моему восхищению, мои коллеги решили, что продолжают со мной работать. Моя благодарность им безмерна.
— И как раз только что вышел девятый выпуск ROAR.
— Да, несколько минут назад.
— А как вы думаете, почему вдруг вас признали «иноагентом» именно сейчас? Просто случайно в папочке попалось имя? Или антивоенные посты в соцсетях привлекли внимание?
— Я привыкла не пытаться объяснить логикой то, что можно объяснить случайностью. Я не думаю, что есть какой-то злой умысел в специфике конкретного момента, — кроме того злого умысла, который вообще стоит за объявлением людей «иноагентами».