Замкнуло все контакты

31 марта самопровозглашенный президент Беларуси Александр Лукашенко предложил немедленно прекратить боевые действия в Украине без права перемещения войск и переброски оружия как для ВСУ, так и для армии РФ. А если «Запад опять использует это время для обмана», то ударить всем, чем можно, «и обедненным ураном, и обогащенным».

Попытка решить вопрос войны, в которой увяз Путин (но так, чтобы Путин остался в выигрыше), чем-то похожа на лечение пациента в терминальной стадии рака. Химиотерапию попробовали — не помогает. В Германию, США и Израиль съездили — не помогло. Напоследок человек идет к знахарям и пьет бензин. Вот Лукашенко — это такое питье бензина.

На войне все зависит от фронта. Фронт — это базис. Заявления — это надстройка. И если мы хотим узнать, как развивается грандиозное обещанное российское зимнее наступление, то достаточно послушать заявление Лукашенко.

Напомню, что маленьким грязным секретом этой зимы было перемирие, предложенное Путину еще в январе этого года. Насколько мы можем судить, предложила его, без ведома Украины, американская «партия мира», представленная в окружении президента Байдена, прежде всего, его советником по нацбезопаности Джейком Салливаном и главой ЦРУ Уильямом Бернсом.

Предлагалось, что Путин отдаст сухопутный коридор и сохранит за собой ДНР и ЛНР в их нынешних границах. Путин, который продолжал жить в альтернативной реальности, потребовал Донецкую и Луганскую область в их административных границах. Переговоры были свернуты, Путин потащил «Панцирь» на крышу Минобороны, Украина начала получать наступательное оружие.

Мы также видим стратегическую задачу ВСУ на этот период: связать с помощью собственных низкоквалифицированных частей (тех же мобилизованных) российские войска; истощить российское наступление, не задействовав при этом тех высококвалифицированных резервов, которые готовятся для весеннего наступления.

Российская задача — по сути, провалена. Украинская — в целом выполнена. И ничто об этом не свидетельствует лучше, нежели глас вопиющего в пустыне Лукашенко.

Но и это еще не все.

Год назад перемирие предлагали Шольц и Макрон. Еще в январе (см. выше) почву для перемирия зондировали США.

Мы можем уйти в еще более глубокие воспоминания: после российско-грузинской войны комиссия Тальявини, назначенная под патронажем нынешнего президента ФРГ Штайнмайера, деятельно искала, как обвинить в развязывании этой войны ее жертву — Грузию. А после этой войны правительство Обамы объявило «перезагрузку».

Путин, напав на Грузию, рассказывал, что это США на него напали. И после этого президент Обама объявил «перезагрузку»: с точки зрения Кремля означало, что он признал все претензии Путина справедливыми.

Кремль обвинял США и рассказывал про американских инструкторов и биолаборатории НАТО в Грузии, и США в ответ сказали, что больше так не будут. Президенту Обаме хотелось быть миротворцем на ближайшие четыре года, а стратегические последствия такого миротворчества его не интересовали. Они находились вне его электорального горизонта, — обычная беда демократически избранных политиков. 

Нынешнее заявление Лукашенко последовало вслед за визитом в Москву Си Цзиньпина. И несложно догадаться, что то, что озвучил Лукашенко, должен был, по замыслу Кремля, озвучить Си Цзиньпин.

Но император Китая не стал ничего подобного делать. Глава второй экономики мира, являющейся благодаря мягкой силе партнером всех развитых стран и хозяином половины Африки, совершенно не собирался что-то делать для Путина за российские нефтяные бусы.

Ценность Путина для Си Цзиньпина заключается ровно в том, что это товар, который можно продать США в обмен на смягчение отношений. Никакой другой ценности Путин, со всем его газом, нефтью и лесом, для сверхдержавы Китая не имеет. Лес можно привезти из Новой Гвинеи, а нефть — из Ирана.

Чтобы было понятно. Объем торговли между Россией и Китаем — это 190 млрд долларов в 2022 году. ВВП одной провинции Гуаньдун — это 1,9 трлн. дол. Это без учета паритета покупательной способности. С паритетом – 3 триллиона. 

Надежды Путина на то, что император Си будет вытаскивать фигуранта Гааги, опозорившегося и проигравшего войну, из бахмутской выгребной ямы, были, мягко говоря, столь же реалистичными, сколь и представление о взятии Киева за три дня.

Но и Си Цзиньпин — это не финальный вариант. Судя по всему, после визита Си то же предложение было сделано Эрдогану. В ответ турецкий султан неопределенно предложил Путину приехать к нему 27 апреля. А 27 апреля, согласитесь, может быть уже поздно.

27 апреля украинское наступление уже вполне может начаться. Ответ Эрдогана, по существу, был «позвоните завтра». Ах, вы тут падаете с небоскреба? У вас наступление? К 27 апреля вас, может быть, разгромят? Ваши части, у которых их командиры вымогают 20 тыс. руб за то, чтобы не посылать их на «ноль», побегут, как на Харьковском направлении? Ничего не можем сделать, приезжайте 27 апреля, может быть, поговорим.

Есть, наконец, и еще один персонаж, который мог бы быть посредником. Это израильский премьер. В самом начале этой войны премьер Израиля Нафтали Беннет тоже пытался быть посредником между Путиным и Зеленским и даже красочно рассказывал о том, как он спас прятавшемуся в бункере Зеленскому жизнь, попросив Путина его не убивать. (Премьер Израиля, видимо, запамятовал, что первое видео Зеленского, в разгрузке и камуфляже, на улице Киева появилось вечером 25 февраля).

С тех пор, как известно, в Израиле премьер сменился, и у него свои проблемы, с Путиным не связанные, но этот премьер всегда считался большим другом Путина. На самом деле Беньямин Нетаньяху никогда не был другом никому, кроме: а) самого Нетаньяху, б) государства Израиль.

В 2018 году, когда Путин уже был изгоем, Биньямин Нетаньяху приехал в Москву на 9 мая, единственный из западных лидеров, и даже прошелся по Красной Площади с портретом Бессмертного полка, а на следующий день израильская авиация подавила сирийское ПВО.

И вот если в марте прошлого года израильский премьер Беннет (у которого не было никаких отношений с Путиным) инициативно поспешил быть посредником, то в марте этого года премьер Нетаньяху (ходивший по Красной площади) сделал вид, что у него другие дела.

Таким образом, мы можем констатировать следующее. В Кремле (несмотря на всю альтернативную реальность) более-менее понимают, что великое зимнее наступление российской армии растеклось пшиком, и что на горизонте весьма ощутимо встает гребень цунами. Это цунами –наступление ВСУ.

В попытке это цунами как-то задержать фигурант Гааги оборвал все телефоны. Но трубки никто не берет. Все потенциальные выгоды от посредничества (а они немалые) обнуляются трезвым пониманием того, что посредничать между международным колумбайнером с ядерными ракетами вместо М-16 и остальным миром — нельзя.

Путин стал парией. Неприкасаемым. Он может еще звонить. Метать. Сажать за твиты. Брать в заложники журналистов WSJ, сшибать американские беспилотники, размещать ядерное оружие в Беларуси в тщетной надежде: поговорите со мной, услышьте меня.

Но говорить с ним и слушать его будет один только Лукашенко. Ну и еще, конечно, сын президента Уганды генерал Мухузи Канейругаба, который тут только что пообещал с помощью своих солдат защитить Москву «от империалистов». 

Редакция может не разделять мнение автора.