Князь Гнидон

Ответ на всё один: нет. Ничего не последует, кроме того, что уже происходит. Путин текст не визировал. Тайных смыслов нет, как и явных. Просто речи Александра Лукашенко следует воспринимать как белый шум. Особенно когда Лукашенко находится в истерике. 

7 марта никто не ожидал, что с Лукашенко это снова приключится: по плану не было никаких экстренных совещаний с силовиками, заседаний Совбеза или докладов КГБ. Наоборот, Александр Лукашенко награждал. Накануне 8 марта он решил раздать ордена и медали женщинам-гоструженицам и очередные звания военнослужащим. По плану были поздравления, букеты, подарки и фотосессия с улыбкой. Но такого рода ситуации, — когда включается режим государственного гопника, — всегда случаются неожиданно. 

Сначала Лукашенко заговорил о поврежденном на военном аэродроме в Мачулищах российском самолете А-50, о котором государство умалчивало неделю. Точнее, врало. «Как летал, так и летает!» — утверждали пропагандисты государственного телевидения 1 марта и демонстрировали кадры катящегося по взлетно-посадочной полосе самолета, называя информацию о диверсии «фейком от беглых экстремистов». Фейком назвал эту информацию и заместитель министра иностранных дел Беларуси Юрий Амбразевич в комментарии Reuters. А 2 марта, когда Лукашенко возвращался в Минск после визита в Китай, телеграм-канал «Пул первого» радостно сообщил: «Друзья, поздравляем! Первый вернулся домой! А самолет — тот самый, по версии экстремистов, уничтоженный и взорванный А-50, — успешно встретил, сопроводил и обеспечил совместно с группой истребителей безопасность борта номер 1 при посадке!» Сообщение сопровождалось видео самолета А-50, парящего в небе свободной птицей. И вот проходит неделя — и оказывается, что диверсия была, уже и диверсант арестован, и показания дает, и уголовное дело возбуждено, и смертная казнь грозит. А всё это время пропагандисты рассказывали обратное, поскольку так было нужно, чтобы усыпить бдительность СБУ и террориста. 

Александр Лукашенко рассказывал подробно, как россиянина с украинским паспортом подготовили к выполнению теракта СБУ и ЦРУ, потому что он идеально годился в террористы: «Айтишник или хорошо разбирающийся в IT-технологиях». Именно таков, по утверждению Лукашенко, кандидат в террористы: айтишник. Осуществлять теракт он приехал из Пскова с беспилотником, самолет, к счастью, не пострадал, обойдясь царапинами и одной небольшой пробоиной в корпусе, но на всякий случай его отправили в Россию, попросив заменить на такой же, только целый. 

«По моему распоряжению еще до командировки в Китай (вы, наверное, об этом догадались) были отданы самые жесткие распоряжения силовикам (вот они здесь находятся). Там я ругался на вас, и матерные слова говорил. Это обнуляется сегодня. Но не забывайте». Да как такое забудешь, даже не будучи силовиком, если эти самые «матерные слова» звучат с трибуны всякий раз, когда с Лукашенко случается истерика? 

Президента Украины Владимира Зеленского Лукашенко тут же назвал гнидой, причем повторил это слово трижды: «Он гнида, просто гнида, а гнида он потому, что бегает вокруг Беларуси…» Всех причастных к диверсии назвал мудаками: «Они прокололись, как мудаки последние». Польшу и Литву объявил «мразями, которые сегодня работают против Беларуси». Нужно ли это анализировать и рассуждать, что бы это всё могло означать? Нет. Всерьез размышлять над словами «гнида, мудаки, мрази» — бессмысленное занятие. А если использовать лексику Лукашенко, — чтобы было понятнее первоисточнику, — то просто «западло». 

Когда с ним такое случается, нужно просто понимать, что человек на трибуне, допускающий словесные обороты из подворотни во время награждения женщин орденами, не слишком адекватен. Весь мир иной раз становится свидетелем подобных истерик. А они происходят, когда этому человеку страшно. В августе 2020 года, когда в Минске на акции протеста выходили сотни тысяч белорусов, Лукашенко летал над ними на вертолете, да еще и наряжал в военную форму 15-летнего сына Николая и давал ему в руки оружие. Весной 2021 года рассказывал, что его вместе с семьей заговорщики собирались вывезти в Гомельскую область и посадить в погреб, и что этот погреб он своими глазами видел. Разумеется, никакого погреба в уголовном деле тех «заговорщиков» в итоге не оказалось, но пушкинист Александр Федута, старый партиец из БНФ (Белорусского народного фронта) Григорий Костусев и юрист из США Юрий Зенкович получили по 10–11 лет за заговор с целью захвата власти. А звучала история о погребе в Гомельской области так искренне, как может говорить только человек, который сам сочинил — и сам поверил. 

А еще можно вспомнить и 2017 год, когда в Беларуси начались протесты против введения «налога на тунеядство». На улицы выходили и люди, прежде аполитичные. Вот тогда Лукашенко и начал рассказывать очередную историю про боевиков, забрасываемых Западом для дестабилизации обстановки. Правда, там фигурировал уже не погреб в Гомельской области, а тренировочный лагерь в районе Бобруйска, где инсургенты тренировались с оружием, и еще много лагерей в Польше и Литве. Про боевиков и грядущий переворот ему сообщила живущая в Германии фрау А., которая и написала в администрацию письмо. А бдительной фрау информацию сообщил ее интимный друг, француз Мишель, который, оказывается, общался в Варшаве с моим мужем Андреем Санниковым. И оказалось, что мой муж и готовит уличные бои в День Воли 25 марта (разумеется, никаких Мишелей-французов, которым Санников за кружкой пива рассказывал , как отправляет в Беларусь боевиков-захватчиков, в природе не существовало, как и бдительных фрау). Но после истерики Лукашенко, чтобы изобразить послушание и активность, КГБ задерживал случайных людей — тех, кто когда-то давным-давно имел отношение к военно-спортивному клубу «Белы легіён», и тех, кто просто мимо проходил. Через пару месяцев всех выпустили, дело закрыли, и оказалось, как и следовало ожидать, что все эти боевики и тренировочные лагеря, фрау А. с Мишелями, миллионы долларов от Литвы и Польши существовали только в воображении Александра Лукашенко. И охотно брались на вооружение силовиками. 

С силовиками как раз всё понятно.

полная свобода действий и отсутствие каких-либо законодательных ограничений. Силовикам выгодно истерические состояния поддерживать, что они и делают. В те времена, когда режиссер Эмир Кустурица еще не дружил с Путиным, а снимал хорошее кино, у режиссера был замечательный фильм «Андеграунд». Там подпольщик Марко прячет в подземелье своего раненого друга Черного, а потом заканчивается война, и Марко начинает делать карьеру в правительстве Тито. Чтобы соратник так и оставался под землей, Марко время от времени обвязывается окровавленными бинтами и спускается под землю, рассказывая Черному, что до сих пор идет война. Наверняка точно так же руководители белорусских силовых ведомств, прежде чем зайти в кабинет Лукашенко, надевают кровавые бинты и рваную одежду и рассказывают, как ползли к нему тайными тропами, отстреливаясь от боевиков, засевших в каждой подворотне. Он знает точно, что так оно и есть.