План Гиппократа  

26-летний Максим Асриян родом из Краснодара. В 2014 году он переехал в Петербург, окончил медицинский колледж при СПбГУ, работал в больнице РАН и в реанимациях Первого медицинского, во время пандемии трудился в «красной зоне» Северо-Западного государственного медицинского университета им. Мечникова. Перед отъездом из страны он работал медбратом в терапевтическом отделении поликлиники № 14 в Выборгском районе Петербурга. С супругой — Анжеликой Казаковой — познакомился, когда они вместе учились на врачей. В августе молодая пара уехала из России и решила на время остаться в Грузии. Но через месяц Асриян вернулся на родину повидаться с родными и заодно забрать некоторые вещи.

7 октября он собирался вылететь из петербургского аэропорта Пулково в Сочи, затем поехать в Краснодар повидаться с бабушкой и мамой, а затем вернуться в Тбилиси. Однако он так и не смог зарегистрироваться на рейс. Около пяти вечера Максим написал своей супруге, что его задержали в Пулково, и больше на связь после этого не выходил. «Он успел мне сообщить, что ему вменяют терроризм. Когда адвокат приехала в Пулково, она не смогла его найти», — добавила Анжелика.

«Преступление не доведено до конца по его воле»

Асрияну вменили ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 205 УК РФ (покушение на теракт). По версии следствия, 1 октября он намеревался устроить поджог Фрунзенского военкомата в Петербурге и для этого приобрел две бутылки с зажигательной смесью. Осуществить задуманное ему помешал, как считает следствие, наряд Росгвардии, который спугнул Асрияна. Примечательно, что задержание фактически произошло не на месте преступления, а только спустя несколько дней в аэропорту.

Двое суток адвокат Асрияна Вера Иванова не могла найти своего подзащитного. Позже его обнаружили в управлении ФСБ на Литейном. По словам защитницы, Асриян признал вину в той части, что приобрел жидкость для розжига, дошел до военкомата, но вскоре осознал, что «его действия могут причинить вред живым людям». «Фактически преступление не доведено до конца по его воле», — подчеркнула адвокат.

10 октября следствие вышло с ходатайством о заключении Асрияна под стражу. Как пишет издание «Бумага», на заседании Фрунзенского районного суда следователь мотивировал свое требование тем, что Асриян «выходил на связь с иностранными спецслужбами», что в его телефоне обнаружили «инструкцию и схему для совершения теракта» и якобы он поддерживал взгляды организации «Легион „Свобода России“» (воинское подразделение ВСУ, сформированное из российских военнопленных и добровольцев, перешедших на сторону Украины — прим. ред.). Следствие полагает, что супруга Асрияна также «знала о деятельности и намерениях» мужа совершить преступление. «Есть основания полагать, что [жена] разделяет его экстремистские взгляды», — заявил следователь в суде.

Также он сообщил, что в телефоне Асрияна нашли «инструкцию по подрыву и уничтожению железнодорожной инфраструктуры», а в ноутбуке обнаружили заполненную анкету на вступление в легион «Свобода России».

Защита настаивает, что Асриян не отправлял заполненную анкету в организацию, он отрицает какую-либо связь с иностранными спецслужбами и экстремистскими организациями и тем более не занимался подготовкой теракта. 

В результате судья Фрунзенского суда Александр Орлов пришел к выводу, что Асриян может сбежать из страны, уничтожить материалы по делу или иным образом помешать следствию. Суд счел заключение под стражу обоснованным, несмотря на наличие у Асрияна тяжелых заболеваний.

Поездка на Донбасс и конфликт с тещей

В разговоре с «Новой газетой. Европа» супруга Максима рассказала, что ее муж тяжело переживал ситуацию в Украине, не поддерживал действия российских властей и остро воспринимал смерть мирных людей. «Мы обсуждали новости с самого начала с 24 февраля. Его сильно задела ситуация в Буче. Очень эмоционально переживал. Уже тогда он обсуждал с друзьями вопрос об эмиграции, потому что неизвестно, как бы дальше развивалась ситуация, становилось все страшнее. Мы в принципе планировали отъезд летом в Грузию. И стало эмоционально тяжелее в целом, общий политический контекст очень давит», — призналась Казакова.

На вопрос, что могло подтолкнуть Максима к такому радикальному шагу, Анжелика сказала, что не было какого-то конкретного момента, предположила, что это может быть связано в принципе с давящей атмосферой вокруг: «Время идет и становится все сложнее жить с этими переживаниями».

Известно, что 

Однако в июне он говорил с изданием «Петербургский дневник»: рассказывал, что хочет поехать на Донбасс, чтобы оказывать людям там медицинскую помощь. «У меня там есть друзья, я понимаю, что в нынешних условиях в Мариуполе нет возможности получить элементарную медицинскую помощь. А так как у меня есть навыки, я готов помочь, чем могу. Мне все равно, с какой стороны будет пациент. Пока я его лечу и оказываю медицинскую помощь, — это пациент. Мы же даем клятву. Моя супруга и родители знают о моем решении, переживают, но понимают. Я тоже отдаю себе отчет, что там идут боевые действия. Я готов выполнять свой профессиональный долг», — говорил местному изданию медик.

Как пояснила его жена, когда Максим работал в поликлинике, их главрач предложил поехать в Мариуполь добровольцами и оказывать местным жителям первую медицинскую помощь. «Его коллегам предлагали большие деньги и многие согласились. Мы с ним обсуждали это предложение и для него была главная мотивация — помочь обычным людям, украинцам, которые остались на оккупированных территориях. Ему хотелось помочь именно гражданскому населению. После того, как он согласился, долгое время не было никакой информации. В принципе, изначально были расплывчатые сведения, где они там будут находиться и в каких условиях работать. Спустя время, когда пришли журналисты «Петербургского дневника», они сообщили врачам: существует большая вероятность, что они будут заниматься именно российскими военными. Максима это не устроило, он не военный медик и сторонник антивоенных взглядов, поэтому он тогда отказался от поездки», — объяснила Анжелика.

До сих пор не ясно, как спецслужбы могли выйти на Асрияна. Как предположила Анжелика, возможно это связано с конфликтом с ее мамой. «Она — мэр моего родного города Котлас в Архангельской области. В начале войны с ней были стычки из-за того, что она поддерживает то, что происходит в Украине. Мы периодически ругаемся из-за этого. Я не думаю, что она кому-то что-то передавала, но у правоохранительных органов есть доступ к ее данным, и они могли этим воспользоваться. Один раз у Максима с ней состоялся очень жесткий разговор, и после этого они никак не контактировали», — полагает Казакова.

Она также удивлена, почему против мужа возбудили дело по такой жесткой статье. С какого-то момента силовики явно решили трактовать нападения на военкоматы как акты терроризма. Так, в конце сентября заместитель начальника Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба ВС РФ контр-адмирал Владимир Цимлянский заявил, что поджоги военкоматов теперь будут расцениваться как теракты. Уже нескольким фигурантам по аналогичным делам ужесточили обвинения либо сразу дело открыли по террористической статье.