«Как России уйти сейчас со станции с чистым лицом? Придется бежать»

— Петр Борисович, мы всё время слышим: то станцию отключают от сети, то заглушают реактор, то реактор опять работает. Объясните нам, мирянам: для станции безопаснее, чтобы реактор был включен или чтобы он был выключен и станция была отключена от сети?

— Станция должна иметь постоянный источник внешнего электроснабжения. Она должна быть постоянно связана с энергосистемой. Для чего это нужно? Если нет света на площадке станции, то нет питания для насосов, которые охлаждают ядерный материал. Если этот материал не охлаждается, через полтора-три часа он начинает плавиться. При плавлении уран проникает в теплоносители и грунт, что приводит к радиационной аварии: летучие вещества выходят в атмосферу и образовывают радиационное облако, которое разносится ветром. Поэтому после того, как вы первый раз установили топливо в реактор, включили установку и запустили реакцию деления, вы ее уже никогда не остановите. Внутри топлива никогда не будет останавливаться распад, дающий тепло, которое нужно постоянно снимать. Охлаждать нужно даже уже отработанное топливо — для этого и нужны бассейны выдержки рядом с реактором. Но если топливная сборка стоит три-пять лет, уровень нагрева падает до такой степени, что топливо можно выставить в сухое хранилище. 

На Запорожской атомной станции есть такое хранилище — там топливо охлаждается просто воздухом. Весь этот период, пока оно не попало в сухое хранилище, нужно охлаждение топлива. Для охлаждения нужна вода. Воду качают насосы, а они требуют электроэнергии. На случай, если все линии перебиты и на станции нет питания — такая ситуация называется «блэкаут», — есть дизель-генераторы. На Запорожской АЭС их 20. Если происходит потеря внешнего питания, они включатся в работу и начинают подавать напряжение на насосы, которые охлаждают топливо. На станции есть запас для генераторов на 10 дней работы. Каждый день они потребляют больше 200 тонн топлива. Таким образом, если происходит такая ситуация — то будьте добры восстановить внешнее питание.

— Или включить реактор?

— Да. Такую ситуацию мы проходили. Шестой блок оставался работать, когда все линии были полностью повреждены обстрелами российских войск. Запорожская атомная станция была в режиме полного отключения от энергосистемы Украины и по резервным, и по основным линиям выдачи. Когда последние две линии были перебиты, блок перешел на собственные нужды. От своего генератора он запитывал всю станцию. Собственная мощность энергоблока не такая большая — от 100 до 150 мегаватт, и это достаточно критично для его работы. По имеющимся спецификациям блок может работать в таком режиме около двух часов. После двух часов необходимо полностью контролировать теплотехнические параметры, и в случае, если будут какие-то отклонения, блок требуется немедленно отключить. У нас он проработал три дня. За три дня были восстановлены линии связи. После этого мы отключили энергоблок и перешли на питание от внешних источников. Сегодня все шесть блоков переведены в холодный режим. 

— А что произойдет, если Путин отключит энергосистему Украины своими ракетами?

— Если энергосистема Украины отключится от нас, то мы пойдем по сценарию «блэкаута» и будем запускать дизель-генераторы, как я уже сказал. Если мы сравним эту ситуацию с тем, что было на Фукусиме в 2011 году, мы увидим, что там была примерно такое же положение, только вызванное другой причиной — серьезным землетрясением, из-за которого были повреждены все линии связи с энергосистемой Японии. У них включились все генераторы, которые начали подавать питание на охлаждение энергоблоков. Но из-за землетрясения образовалось цунами, и за 30 минут волна дошла до станции и затопила все генераторы. Через три-пять часов они уже имели плавление всех четырех реакторов. Всё только из-за того, что нет внешнего питания. С этим играться не надо. Это очень серьезно. Сам «блэкаут» — это проектная ситуация, для которой предусмотрены меры ликвидации. Однако до этого не должно доходить. 

Надежность и целостность линий связи должна быть обеспечена в любом случае. Первая стадия Фукусимы уже есть: линии повреждены. Ждем цунами. Пока до этого, слава Богу, не дошло.

— Это один из самых важных вопросов, которые я хотела задать. Станцию обстреливают. Россия говорит, что это Украина. Украина говорит, что это Россия. Когда я пыталась в этом разобраться, то обратила внимание, что обстрелы происходят в первую очередь по линиям электропередач. Из того, что вы сейчас сказали, я понимаю, что линии электропередач — это та вещь, без которой ядерная станция превращается в потенциальную Фукусиму. Соответственно, единственная страна, которой было выгодно уничтожение линий, — это Россия, потому что нет никакого смысла Украине допускать, чтобы станция буквально расплавилась. Правильно ли я это понимаю?

— Правильно. У нас есть очень много прямых свидетельств того, что обстрелы проводит российская сторона. Российская сторона начала с провокации. Было желание переключить Запорожскую АЭС на работу в российской энергосистеме. Российская частота в энергосистеме сейчас не совпадает с украинской: буквально за пять часов до войны Украина отключилась от российской энергосистемы и 17 марта синхронизировалась с Европейским Союзом. Таким образом, вы не можете просто так отключить станцию от украинской энергосистемы и включить ее в российскую. Вам нужна стадия полного выключения — вы можете отключить всё, что связывало ее с украинской системой, и только потом включить ее в российскую. Если вы включите две энергосистемы разной частоты, будет повреждение оборудования. Это нельзя сделать технически. Поэтому 

Первым пунктом этой программы было написано: необходимо, чтобы было серьезное повреждение всех линий связи Запорожской АЭС с украинской энергосистемой. Утром мне прислали эту программу, я ее прочитал, а в обед уже пришла информация, что по станции и линиям связи начались обстрелы. Понимаете, какая получается ситуация? У нас все линии повреждены, и тут появляется Россия на белом коне и говорит: «Мы вас сейчас из Крыма подключим, чтобы у вас там ничего не расплавилось». И эта провокация длится до сих пор.

Была еще одна: примерно три недели назад привозили автобус с пропагандистами в Энергодар. В девять часов вечера они заселились в гостиницу, провели совещание с российскими военными, и уже в 11 часов две-три бригады российских солдат с гранатометами выехали на территорию атомной станции, которую они начали беспорядочно обстреливать. Есть видео этих обстрелов от жителей Энергодара. Там слышно, как стреляет гранатомет и падает снаряд. Время между выстрелом и падением снаряда — от одной до трех секунд. Это в районе от одного до трех километров расстояния. То есть это всё делается с территории вокруг Энергодара, где находятся только российские войска. Там нет украинских военных. Они сами стреляют в направлении Запорожской станции, а потом переезжают на новое место и стреляют снова, а после этого заявляется, что обстрелы ведутся украинской стороной, и ракетными градами 

Это продолжается все эти три недели. Происходит так: ночью повреждают одну линию, остается другая, с которой питается станция. Начинают ремонтировать поврежденную линию. Только она ввелась — из-за обстрелов умирает другая линия, и начинают ремонтировать ее. Несмотря на это, пока что всё время было так, что станция оставалась запитанной от энергосистемы. Но вот неделю назад у нас случилось полное обесточение, когда все линии были повреждены и запускались дизель-генераторы. Как только появилась возможность возобновить питание от внешних линий, мы отключили реактор и перевели его в холодное состояние. Это состояние самое безопасное, но опять же, оно безопасно для мирного часа, то есть когда вас не обстреливают и когда не могут попасть в том числе по ядерному материалу. 

— Это очень важно. Я не видела, чтобы эта мысль была где-то точно сформулирована: именно обстрел линий электропередачи представляет главную опасность и превращает станцию в потенциальную Фукусиму. Из этого очевидно, что обстрелы ведет Россия. Это так?

— Да, вы всё правильно понимаете. Есть одно «замечательное» видео. На нем виден советник Росатома по фамилии Карчаа. Это абхаз, который в период, когда Абхазия была захвачена Россией, перешел на сторону России. Он помогал, продвинулся, сделал какую-то карьеру. Периодически он приезжает на станцию, рассказывает, что он самый главный, что Россия здесь навсегда и что всем нужно писать заявления на перевод в Росатом. Он вел миссию МАГАТЭ по территории (хотя он вообще нелегально находится на станции и миссию должен был принимать генеральный директор). 

Одна из этих ракет была даже показана в пропагандистских СМИ России. Она вошла в землю, но не разорвалась, как и многие снаряды, которые прилетали на территорию станции с российской стороны. Видимо, старые или что-то с ними не то. И вот стоит миссия МАГАТЭ, и Гросси задает вопрос этому Карчаа: «Ракета торчит с российской стороны. Почему ты говоришь, что это обстрел с украинской стороны, если она вот там, а ракета вошла отсюда?» Карчаа им объясняет, что ракета зашла с украинской стороны, а потом развернулась.

— Мы обсуждали этот случай с Русланом Левиевым из CIT. Он сказал, что это был хвостовик от «Урагана». Хвостовик, который после взрыва ракеты начинает вращаться, как воланчик, и действительно может упасть в любое место. Сейчас вы говорите, что это неразорвавшаяся ракета, и это меняет дело. Если это ракета, то она в воздухе, конечно, не вращается. 

Еще один вопрос про персонал станции. Говорили о пытках, о том, что люди, которые должны управлять сложнейшей ядерной электростанцией, живут в состоянии физического и морального шантажа и запуганы до того, что боятся рассказывать об этом даже после отъезда. Это так?

— Да, именно так и происходит. Около 200 людей, по нашей информации, было захвачено и сейчас содержится в клетках, которые оборудованы в городе Энергодар. Вы знаете тот случай, когда забили до смерти водолаза. Он умер через три часа после того, как его привезли в больницу. Это был работник Запорожской атомной станции. Вы знаете наверняка и про Сергея Швеца, которого расстреляли дома, и он выжил после пяти пуль в тело. Совсем недавно во время обстрелов у нас было ранено два человека. Погиб человек, который ехал на автомобиле с водителем на работу на станцию. Совершенно непонятная ситуация: был взрыв, и после этого пулеметная очередь по машине. Водитель умер на месте, а наш сотрудник — в больнице после этого. 

Персонал на пределе. В последние месяцы после того, как начались все эти обстрелы, я разговариваю с руководящим персоналом. Я слышу и по голосу, и по интонации, и по тому, что они докладывают, что они все уже находятся на грани истерики. Тяжело. Минимальное количество персонала сейчас на станции. Большинство находится в городе. Около двух с половиной тысяч человек выехали с территории станции. Подавляющее большинство вывезли свои семьи, а сами вернулись обратно, чтобы отвечать за радиационную безопасность. Но я думаю, что в течение от двух недель до месяца эту ситуацию нужно прекратить и делать там демилитаризованную зону, иначе мы будем иметь уже серьезные срывы руководящего персонала на станции. Я думаю, необратимые сдвиги в психике произошли у многих, но ситуацию необходимо нормализовать и довести условия работы персонала до нормальных. Это одна из рекомендаций МАГАТЭ — устранить все, как они говорят, сhallenging conditions, чтобы персонал мог надежно выполнить свою функцию по безопасной эксплуатации энергоблоков Запорожской АЭС. Станция эксплуатируется уже практически 40 лет украинским персоналом, и ни одного инцидента там не было, пока не появились «освободители» и не превратили станцию в военную базу.

— В чем цель этих «освободителей»? Фукусима?

— Я не думаю. Мне кажется, изначальная цель была за три дня захватить Киев, и никто не ставил разветвленных задач по Запорожской АЭС. Может быть, они хотели захватить одновременно Запорожскую и Южно-Украинскую станции, но на пути к Южно-Украинской возникла река Южный Буг. Они доехали до этой реки, и там вооруженные силы Украины их остановили и отбросили. Запорожская станция находится в таком месте, что можно прямо по полю проехать на танках и зайти туда. Вот они ее захватили и стали думать: «А что мы тут делаем вообще?»

Приехал вице-премьер из России в Запорожскую область и стал рассказывать, что Россия здесь навсегда, что мы теперь под Росатомом. Все эти слова на станции уходят в песок. Человек приезжает и рассказывает вот такую дичь, а украинский персонал его слушает и думает: «Кто ты вообще такой, зачем ты сюда приехал и что тебе здесь надо?» Он им рассказывает про русский мир и говорит, что Украина будет покупать электроэнергию у Запорожской станции. Ну это же дичь! Человек просто сам для себя хочет оправдать, для чего они захватили станцию. Для чего вам Запорожская атомная станция? Люди пытаются сами для себя найти причину, почему они туда залезли и для чего оно им надо. Найти не могут. Сейчас как оттуда выйти с чистым лицом, чтобы просто так не сбежать? В конце концов бежать придется. Хотелось бы, чтобы они пораньше поняли, что ядерный объект надо вернуть туда, где он был 40 лет. И вышли бы оттуда спокойно, чтобы их не заставляло ни международное агентство МАГАТЭ, ни миротворческие контингенты. Поступите как люди нормальные. Выйдите оттуда, признайте, что это ошибка, чтобы обеспечить ядерную безопасность не только Украины, но и России. Перестаньте угрожать всему миру, и все вздохнут с облегчением: и иностранцы, и персонал, всё население Украины и мира.

— Петр Борисович, правда ли, что Путин прощупывает пути отхода со станции? Эта теория имеет под собой какие-то основания?

— Мы знаем, что миссия МАГАТЭ была на станции. Первым результатом этой миссии был отчет, который они выпустили. В этом отчете они дали семь рекомендаций эксплуатирующей организации, то есть нам. Мы разработали план действий по выполнению всех этих рекомендаций. Но выполнение любого из них требует деоккупации станции. Соответственно, мы можем выполнить их только после того, как будет создана демилитаризованная зона вокруг АЭС. На сегодня, насколько я знаю, Гросси проявляет достаточно высокую активность для того, чтобы провести переговоры по созданию такой зоны вокруг Запорожской АЭС.

— Я говорила с Михаилом Подоляком, он был очень недоволен Гросси. Подоляк подтвердил, что Гросси должен был призвать к выводу российских войск и сказать, кто именно обстреливает станцию. Насколько я понимаю, вы чуть более довольны его работой. Это так или вы вынуждены с ним соглашаться, потому что кроме него никого просто нет?

— Да, это правда, никого другого нет. Мы с самого начала занимали позицию критики действий МАГАТЭ. 3 марта совет директоров МАГАТЭ принял резолюцию, которая содержит прямое требование выхода российских войск со всех ядерных объектов (на тот момент была захвачена только Чернобыльская АЭС). Но ровно в ночь после принятия этой резолюции российские войска подошли к Запорожской АЭС и начали обстрелы. После этого мы не слышали ни заявлений в отношении этой резолюции, ни того, о чем говорил господин Подоляк. Только сейчас эта ситуация начинает сдвигаться с мертвой точки. Сейчас мы видим активную позицию со стороны Гросси по созданию так называемой «зоны безопасности». Мы подразумеваем под этим понятием демилитаризацию и создание периметра, за которым не будет находиться никаких военных формирований. Что понимает под этим господин Гросси, нам пока до конца не ясно. Но наша позиция состоит именно в том, чтобы создание зоны безопасности включало в себя полную демилитаризацию.

— Правильно ли я понимаю, что после своего позорного доклада — лично я называю его именно так — господин Гросси пришел в себя и стал предпринимать какие-то действия?

— Да, насколько я знаю, сейчас он проводит переговоры о создании зоны безопасности вокруг АЭС. Опять же, повторяю: сейчас вопрос в том, что именно будет включать в себя эта зона. Мы с самого начала настаивали на демилитаризации и выполнении резолюции МАГАТЭ от 3 марта и говорили о введении миротворцев ООН в эту зону, если будет такая необходимость. Если нет возможности напрямую передать управление украинской стороне — давайте хотя бы введем туда миротворческий контингент, и пусть он контролирует ситуацию. Сейчас лучшее решение для нас и для общей безопасности состоит в том, что надо вывести оттуда российских солдат, которых там около 500. Они захватили два объекта инфраструктуры, которые задействованы в ликвидации возможных аварий: кризисный и инженерно-технический центры. Это два хорошо укрепленных бункера, которые находятся под землей. В этих бункерах находится вся инфраструктура, позволяющая управлять станцией. С самого начала они захватили эти помещения потому, что они хорошо укреплены. Там они живут. В том числе там есть 15 человек из персонала Росатома. 

и еще шесть или семь находятся в машинном зале второго блока. Когда сотрудники МАГАТЭ были, они видели, что российская тяжелая техника стоит там. Это дикость, что инфраструктура атомной станции используется в военных целях. Это запрещено всеми документами ООН. Ядерный объект не может быть целью нападения ни одной из сторон. 

Но мы всё-таки с оптимизмом смотрим на то, что делает господин Гросси, и надеемся, что он доведет ситуацию до того, что в процессе переговоров будет достигнута цель демилитаризации станции. Военная база должна превратиться в то, чем она была 40 лет — то есть стать гражданской атомной станцией, которая производит электроэнергию для нужд жителей Украины. Нам это необходимо, в первую очередь, для того, чтобы мы подготовились к прохождению холодного сезона. Начиная с октября-ноября нам нужна Запорожская АЭС. 

— Прямо сейчас Росатом строит станцию в Турции и собирается строить еще одну в Венгрии. Рассматривает ли господин Гросси санкции против Росатома, если тот продолжит, с одной стороны, выступать в роли ядерного террориста, а с другой — строить станции по всему миру?

— Я полностью с вами согласен. Свои предложения по поводу санкций против Росатома и всех аффилированных с ним компаний мы направляем и в МАГАТЭ, и в ЕС. В том числе это касается тех денежных потоков, которые Росатом получает от строительства новых проектов и поставок своих технологий за рубеж. Но мне кажется, мы сильно переоцениваем роль Гросси и МАГАТЭ. Очевидно, что другой столь же авторитетной организации в мире сейчас просто нет, и Гросси ограничен мандатом МАГАТЭ. В этом мандате у него есть технические функции по поддержанию ядерной безопасности. Все эти политические вопросы находятся за пределами его мандата. Он всё время это декларирует: военный вопрос — это не мое, я приехал, оценил безопасность на АЭС, она нарушается тут, тут и тут. При этом он не говорит о причине, по которой это происходит. Это принцип работы МАГАТЭ на любой станции: они не навязывают способы решения проблемы, они просто говорят, к чему может привести проблема, если ее не устранить. 

— обстрелами и большими угрозами для безопасности ядерного материала. Тут, безусловно, необходимы нестандартные действия. В первую очередь, от Гросси как от руководителя этой организации. 

Поэтому у нас двоякая позиция: с одной стороны, мы понимаем, что он ограничен функциями своего мандата, с другой — необходимо делать решительные шаги для того, чтобы обеспечить безопасность станции.

— Вы сказали, что в машинных залах стоят грузовики. Правильно я понимаю, что там сейчас не стоят «Грады»? Одно время говорили, что там находятся именно «Грады», которые потом выезжают на берег и обстреливают Никополь.

— В первом машинном зале стоит 12 автомобилей «Урал». Они крытые. Что находится в кузовах этих автомобилей, никто не знает. Российская сторона утверждает, что там находится оборудование, которое предназначено для ликвидации возможной аварии, но никто им, естественно, не верит, а они никого не пускают. Инспекторов МАГАТЭ они были вынуждены провести, и в отчете есть фотографии, как инспектора идут и рассматривают эти «Уралы», но внутрь не заглядывают. Позже двум инспекторам, которые продолжают оставаться на станции, дали заглянуть в кузов двух заранее подготовленных машин. На самом деле, неважно, что там находится, «Грады» или это просто «Уралы» со взрывчаткой и оружием в кузовах. Их там быть не должно. То, что они там, — это уже нарушение всех правил и принципов безопасности. Нахождение там тяжелой техники создает пожарную угрозу первому энергоблоку и машинному залу, где находится турбоагрегат, масло, водород для охлаждения и много других взрывоопасных веществ. Это всё создает угрозу того, что при возникновении пожара его просто невозможно будет потушить. Все проходы забиты этими автомобилями: пожарная машина туда просто не сможет заехать. Пожар в таком случае сможет легко распространиться и дойти до реакторного отделения. Ну а дальше, при повреждении системы безопасности и насосов, может быть нарушена система охлаждения реакторов и бассейнов выдержки, где находится ядерное топливо. Это достаточно длинный путь, но «Уралы» в машзале стоят в начале этой цепочки, которая может в конце концов привести к радиационной аварии.

— Я слышала где-то, что в машинном зале была слита емкость на 140 тонн масла. То есть можно сказать, что люди, которые разместили грузовики в машинном зале, даже позаботились о безопасности и слили масло. Это правда?

— Нет, когда они пришли к генеральному директору и главному инженеру и под дулами автоматов заставили открыть машзалы, чтобы загнать туда автомобили, мы распорядились слить масло и удалить водород из первого и второго энергоблоков. Это не их действие, это наша предосторожность, потому что, если возникнет пожар из-за того, что там взорвался один из этих автомобилей, он сразу перекинется на оборудование.

— Скажите, те удары, которые Путин наносит сейчас по украинской энергосистеме, — это бессильная злоба или вы видите за ними какую-то рациональную цель?

— Мы думаем, что это план, а не бессильная злоба. Удары наносятся по объектам энергетики для того, чтобы затруднить работу энергетической отрасли Украины в преддверии подготовки к зиме. Много объектов инфраструктуры уже разрушено ударами: и линии электропередач, и тепловые станции. На мой взгляд, все эти действия направлены на эту конкретную цель. 

— Как профессиональный энергетик, вы можете сказать, чем грозит нанесение последующих ударов энергосистеме Украины?

— Всё зависит от того, как много объектов будет разрушено. Потребление электроэнергии в Украине с начала войны сократилось на 40%. В том числе это произошло из-за того, что были разрушены предприятия на востоке Украины и объекты инфраструктуры — то есть просто невозможно передавать энергию даже с тех станций, которые еще могут работать. Если продолжать этот процесс дальше, конечно, можно добиться того, что энергосистема Украины рассыпется на отдельные участки с обесточиванием целых зон в Украине. Это будет нарушать и экономику, и гражданскую инфраструктуру, и военную.

— Как это предотвратить? Передачей энергии из Европы или только перехватом «Калибров»?

— Должны использоваться все возможные способы: перехваты, ПВО, защита объектов, по которым могут наноситься удары. Я думаю, что на уровне военных и служб разведки уже предпринимаются соответствующие шаги.

Текст подготовил Евгений Иванов