В начале июня политик и бизнесмен Олег Митволь собирался вместе с семьей на отдых в Турцию. Но отпуск не задался с самого начала: в день его вылета из «Внуково» в аэропорт пришли силовики и задержали Митволя по обвинению в хищении практически миллиарда рублей. Бизнес экс-чиновника вполне можно назвать крупным: последние три года он занимался проектированием метро в Красноярском крае через компанию «КрасноярскТИСИЗ». В Красноярск он и был доставлен после задержания, где его отправили в местное СИЗО. 

Об аресте Митволя стало известно уже в день суда — в пятницу, 10 июня. Да и то, поначалу его помощница вообще отрицала любую информацию о задержании своего шефа. При этом источники «РБК» и «Коммерсанта» рассказывали о том, что Митволя задержали несколькими днями ранее, восьмого июня. На этом настаивает и депутат красноярского Заксобрания Денис Терехов, который утверждает, что Митволя доставили в Красноярск за несколько дней до всех новостей, и он с ним якобы даже разговаривал в самолете (правда, рассказанная им история также выглядит несколько фантастично). 

«Я поравнялся с рядом, где Митволь и парни продолжали сидеть, как будто бы никуда не спешили. Олег зачем-то нацепил на лицо нелепую ковидную одноразовую маску.

— Меня машина встречает, подкинуть до города?

— Не нужно, Денис. Меня тоже встречают», — написал Терехов в своем телеграме.

Митволя обвиняют по части 4 статьи 159 УК РФ («Мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере»). По этой статье ему грозит лишение свободы на срок до десяти лет. В день ареста депутат Госдумы от «Единой России» Александр Хинштейн сообщил в своем телеграм-канале, что Олег Митволь заключил досудебное соглашение, то есть признал вину и намерен «изобличить» других людей, причастных к преступлению. 

«При таких обстоятельствах считаю решение Митволя единственно правильным: снять грех с души, чистосердечно во всем признаться и начать активно сотрудничать со следствием», — написал депутат.

Чиновник-авантюрист

Собеседники «Новой газеты» называют Олега Митволя политическим авантюристом и «микро-Жириновским». Он был почти таким же скандальным, хорошо чувствовал медийную повестку и всегда знал, что нужно сказать, чтобы появиться на первых полосах газет и в телесюжетах. На этом он строил свою карьеру, хоть и не всегда чувствовал границы допустимого — из-за чего долго не задерживался на одном месте. За пару десятков лет Олег Митволь успел побывать во многих ролях, от бизнесмена и чиновника до политического спойлера, ввязаться не в один конфликт и отойти в тень.

— Герой романа XIX века, человек, не имевший никаких убеждений, карьерист, — описывает его политолог Иван Преображенский. 

Как это водится среди авантюристов, нечистый на руку. В других условиях и в другой стране он мог бы стать известным популистским политиком. Но в России публичная политика давно умерла. 

Бывший заместитель главы Росприроднадзора и бывший префект Северного административного округа Москвы Олег Митволь начинал свою карьеру в самом конце 1980-х, сначала как предприниматель. Как он сам рассказывал «Ведомостям» в 2005 году, какое-то время его основными занятиями были оптовая торговля, пищевая промышленность, сельское хозяйство. Митволь даже участвовал в контракте на поставку военной авиатехники в Малайзию (детали сделки он тогда не раскрывал, сославшись на гостайну). 

Известность Митволь получил в 2003 году из-за конфликта вокруг газеты «Новые известия» (Преображенский называет Митволя одним из первых газетных рейдеров). Митволь стал председателем совета директоров газеты еще в 1997 году. Кроме того, по утверждению СМИ, он также занимал должность финансового директора «Новых известий» и держал контрольный пакет акций медиа — 76 процентов. Финансировал газету олигарх Борис Березовский. В 2003 года Митволь отстранил от работы главного редактора и гендиректора «Новых известий» Игоря Голембиовского и временно закрыл газету: формально из-за того, что Голембиовский не платил Митволю зарплату и устраивал финансовые махинации. Однако вскоре бренд «Новые известия» был передан журналистскому коллективу во главе с Валерием Яковым, работавшим заместителем главного редактора, и работа возобновилась. 

В большую политику Олег Митволь пришел в 2004 году, когда занял пост заместителя главы только что основанного Росприроднадзора. Назвать ведомство влиятельным в то время было еще нельзя: собеседники «Новой газеты. Европа» сходятся во мнении, что экология в России нулевых мало кого интересовала. Однако именно тогда госслужба в принципе начала становиться важным политическим инструментом. После прихода Митволя Росприроднадзор, по словам гендиректора «Transparency International — Россия» Ильи Шуманова, начал получать все больше полномочий, а Митволь на своей должности стал первопроходцем в сферах публичного пиара и давления на международный бизнес. 

Как объясняет политолог Алексей Макаркин, через Росприроднадзор можно было заставить иностранных инвесторов пересмотреть невыгодные для России соглашения. По его словам, предъявление несоблюдения экологических требований на предприятиях стало хорошим рычагом давления на зарубежные компании: такой аргумент котировался для международной аудитории и не влиял на инвестиционный климат страны (о котором тогда еще заботились). Иван Преображенский напоминает, что Росприроднадзор играл значимую роль и для российских корпораций: именно это ведомство выдавало разрешение на строительство или реконструкцию промышленных объектов. С разрешениями Росприроднадзора напрямую была связана и добыча полезных ископаемых, то есть основного российского экспортного продукта: нефти и газа. 

— Публично в должности заместителя главы Росприроднадзора Олег Митволь пытался стать главным человеком в России, который бы выдавал разрешения на строительство, — кратко формулирует Преображенский суть работы Митволя на посту. 

Дачный «решала» 

Медийно стать «главным» у Олега Митволя, действительно, получилось: по крайней мере, на своем посту он точно затмил своих начальников (как говорил сам чиновник, за время его работы не было ни одного руководителя Росприроднадзора, который бы не пытался его уволить). Отчасти это получилось за счет того, что в ведомстве бизнесмен стал «глазами, руками и ушами» вице-премьера Юрия Трутнева, который в тот же период занял пост министра природных ресурсов и экологии России. Как объясняет Илья Шуманов, Митволь — игрок командный, а Трутнев был одним из его патронов. 

— Министерство — это нормативный производитель. Его сотрудники прописывают нормативное поле, согласовывают его с другими ведомствами. Росприроднадзор — это регулятор, который раздает штрафы, привлекает к отвественности и проверяет [предприятия]. Одно без другого существовать не могло, и Митволь в этой связке с Трутневым был очень эффективным. Для него это был мандат доверия, и он чувствовал свою автономию, даже находясь на должности заместителя, — говорит Шуманов. 

Гендиректор российского отделения «Transparency International» уточняет: Митволь — хороший пиарщик и политтехнолог, который умеет общаться с людьми и создавать общие проекты. 

При этом первые громкие шаги его карьеры в Росприроднадзоре были посвящены борьбе с собственными чиновниками, которых он обвинял в коррумпированности, а также «войне» с дачами. Политик запомнился тем, что обвинял в нарушении законодательства при строительстве коттеджей экс-премьера Михаила Касьянова, бывшего главу «Альфа-групп» Михаила Фридмана, экс-главу «Роснефти» Сергея Богданчикова, ресторатора Аркадия Новикова, певицу Аллу Пугачеву и еще десятки людей. Без внимания Росприроднадзора не осталась даже стройка площадки «Дома-2», которую вел телеканал ТНТ.

Истории пустыми обвинениями и требованиям сноса не заканчивались, часто за ними следовали долгие суды и десятки возбужденных уголовных дел. Так, «дачное дело» Касьянова длилось целых два года (экс-премьер тогда его проиграл), а первым результатом выявления Росприроднадзором 500 незаконных дач в Сочи стали 34 уголовных дела (дальнейшую судьбу дел и всех незаконных дач редакции выяснить не удалось — ред.). Требовать снести дачи Митволь мог явиться и лично в сопровождении рабочих на бульдозерах. С таким «кортежем» в 2005 году чиновник приехал в поселок Екатерининские валы Солнечногорского района Московской области, чтобы снести 13 домов, построенных на берегу Истринского водохранилища. Их сноса Минприроды начало требовать через суды еще в 2003 году. В тот день снести их также не удалось — жители свои дома отстояли. 

— Подмосковье и дачи — очень больная точка для значительной части политической и экономической элиты. У всех есть дома, квартиры, семьи. Большая часть элиты находится в Подмосковье, так что это слабое место, — объясняет смысл этой «войны» Илья Шуманов. — Давить туда было удобно, так как регулирование этих территорий очень сложное: есть вопросы доступа к воде, законности эксплуатации объектов, оформления земельных участков. Весь этот нарратив в России Митволь и открыл. Этим потом и Навальный занимался, но уже позже. 

Несмотря на то, что реальных успехов на «дачном» поприще добиться Митволю не удалось (как отмечали корреспонденты «Фонтанки», исполнительные производства по судебным решениям длились годами, а уличенные в преступления чиновники получали в худшем случае условные сроки), для чиновника эти истории были только стартом перед большой игрой. В 2006 году Олег Митволь стал участником сделки по продаже контрольного пакета акций консорциума Sakhalin Energy (компания принадлежала британско-нидерландской нефтегазовой компании Shell, а также японским Mitsui и Mitsubishi), оператора нефтедобывающего объекта проекта «Сахалин-2», российской компании «Газпром». 

Сделку пришлось провести после проверки Юрием Трутневым и Олегом Митволем «Сахалина-2», на тот момент одного из важнейших иностранных инвестиционных проектов в России. Чиновники насчитали нарушений на объекте на несколько уголовных дел и увидели в происходящем многомиллиардный ущерб (впрочем, западные инвесторы называли эти обвинения «безумными»). Давление, которое применили российские власти в ходе длительного разбирательства, могло поставить под угрозу существование всего проекта и принести убытки в 10 млрд долларов для акционеров. Однако после продажи акций «Газпрому» давление прекратилось. Как вспомнил нефтегазовый аналитик Михаил Крутихин в своем фейсбуке, из этого кейса в российском бизнесе впоследствии даже родился глагол «отмитволить».

— Сахалинскую природу, кстати, там портили не иностранцы, а наши сограждане. Shell предлагала проложить трубу по морю, чтобы не ломать тайгу и не пересекать чуть ли не 400 рек и ручьев — нерестилищ для рыбы. Но гордые россияне сказали, что трубы в море строить не умеют и настаивают на сухопутном маршруте, чтобы контракт достался российской компании. Она и напортачила, — писал Крутихин об этом случае. 

При этом, как замечает Алексей Макаркин, роль Митволя в сделке переоценивать не стоит. По словам политолога, фигурой он все же был несамостоятельной. Нужен был чиновник, который смог бы предъявить западным компаниям экологические претензии. Это не было позицией конкретного чиновника, который вдруг решил защитить экологию. Здесь он был все еще представителем государства. После Sakhalin Energy Митволь выдвигал претензии и к другим зарубежным и российским компаниям: «Лукойлу», британской Imperial Energy, французской Total и шведско-швейцарской Oriflame. Как иронизирует Иван Преображенский, зачастую все эти операции выглядели как ситуация, когда «в темном переулке к человеку подходит мужик с кирпичом и предлагает этот кирпич купить». 

Работа Митволя с Юрием Трутневым и критика своих непосредственных начальников создали хорошую почву для конфликтов внутри ведомства. В 2009 году, после череды скандалов, Олегу Митволю пришлось из Росприроднадзора уйти. Свое прошение об отставке он прокомментировал словами «мне здесь неинтересно».

— Он упирался руками и ногами, но его все же вытурили оттуда, так как он стал совершенно неконтролируем, — описывает уход Митволя Преображенский (как писали СМИ, в один момент Митволь даже болел около полугода, регулярно продлевая больничные листы, чтобы его не могли уволить — ред.). 

Он даже напрямую уже начал договариваться с Трутневым, хотя тот даже не был его начальником. Так что Кириллов (тогдашний глава Росприроднадзора — ред.) начал добиваться увольнения Митволя, и его влияния на это хватило. 

Илья Шуманов добавляет, что Митволь на своей позиции стал достаточно токсичной фигурой. Его «наезды» на международные компании сформировали в нем имидж человека, с которым трудно договариваться. Кроме того, в какой-то момент интересы Митволя начали концентрироваться в Подмосковье. Как предполагает Шуманов, возможно, после истории с дачами Митволь увидел здесь экономический интерес. В 2008 году он начал выступать в числе защитников Химкинского леса от масштабной вырубки в ходе строительства трассы Москва — Санкт-Петербург. Через несколько месяцев после окончательного ухода из Росприроднадзора Митволь баллотировался на пост главы Одинцовского района (здесь, к примеру, расположен престижный неформальный район Рублевка). Но выборы, назначенные на середину лета, отменили, а уже первого июля 2009 года тогдашний мэр Москвы Юрий Лужков назначил Олега Митволя на пост префекта Северного административного округа Москвы. Должность политик занимал чуть больше года — до октября 2010-го. 

Неудавшийся префект

— Я живу там 42 года, там живет моя мама, там живут мои одноклассники, я ситуацию там знаю хорошо. Опыт государственной службы у меня есть — пять лет. Я готов заниматься новой работой на благо жителей Северного округа, — комментировал Митволь свое назначение на должность префекта САО в 2009 году. 

Московский префект — должность значимая, сходятся политологи. Как утверждает Преображенский, любой столичный административный округ по масштабам, в том числе и денежным, больше среднего российского региона. И хоть уровень независимости префекта намного меньше, чем у любого губернатора, если ты Олег Митволь и можешь повернуть ситуацию в свою пользу, влияние вполне может начать стремиться к губернаторскому. Но в реальности все опять оказалось несколько иначе. 

Если посмотреть на столичных префектов, то в основном это люди, серьезно интегрированные в московскую власть, рассказывает Алексей Макаркин: все они — люди не политические, часто даже не очень публичные, по крайней мере за пределами своего административного округа. 

поэтому долго на этом месте не задержался, — говорит Макаркин о работе политика на посту. — Создавалось впечатление, что эту должность он использовал больше в политических целях, для своей раскрутки. Возможно, это было даже с прицелом на думские выборы 2011 года (Олег Митволь участвовал в праймериз в рамках Общероссийского народного фронта (ОНФ) для выдвижения на выборах в Госдуму в 2011 году — ред.) или для дальнейшей интеграции в какую-либо политическую партию. 

Скандальных историй с того времени с участием Митволя было не так много, да и масштаб их, по сравнению, с его деятельностью в Росприроднадзоре был намного меньше и экологической повестке явно не соответствовал. «Работа на благо жителей» в итоге вылилась в снятие вывески с шашлычной «Антисоветская», которая оскорбляла чувства ветеранов (Митволь распорядился ее снять после жалобы председателя московского совета ветеранов Владимира Долгих), а также закрытие гей-клуба «Душа и Тело», расположенного в здании Всероссийского общества слепых. На своем посту Митволь даже успел поссориться с «нашистами», выселив их из здания детского сада. Но уже через год Митволя досрочно отправили в отставку. Официально из-за того, что его методы работы не нашли поддержки среди населения округа (сам Митволь называл этот повод «смешным»). 

— Когда Митволь стал префектом, под Лужковым уже сильно качалось кресло (Юрий Лужков был уволен с поста мэра Москвы осенью 2010-го «в связи с утратой доверия президента» — ред.). Так что по факту Митволь попал в период транзита. Такой человек, как Митволь, мог по идее значительно расширить функционал мэра города. Но Лужков ушел, и Митволь тоже ушел, — рассказывает Илья Шуманов. 

Несмотря на то, что должность префекта стала для Митволя последним государственным постом, из политики он не уходил еще долго, хоть и постепенно терял популярность и становился менее заметным. На стыке десятилетий Митволь пришел в партстроительство. Политик подключился к «зеленому» движению в России, которое в стране редко становилось основой для политической повестки, несмотря на то и дело возникающие экологические протесты. Вместе с этим политик стал завсегдатаем предвыборных гонок. До 2018 года он баллотировался на многие посты — от мэра подмосковных Химок до губернатора Приморского края. Параллельно Митволь преподавал. 

Профессиональный спойлер 

Партийная деятельность Олега Митволя развивалась преимущественно вокруг трех организаций: движения «Зеленая альтернатива», партии «Альянс Зеленых — Народная партия» (в 2014 партия слилась с партией «Социал-демократы России» политика Геннадия Гудкова), а также партии «Зеленые», основанной еще в 1993 году с первоначальным названием «Кедр» (до «Альтернативы» Митволь собирался войти в партию «Яблоко», но этого так и не произошло). Тематически все они были связаны с экологической повесткой — сферой, в которой Митволь был первопроходцем в большой российской политике. Однако к ее популяризации его работа так и не привела: поддержка у митвольских партий была низкой, а опрошенные «Новой. Европа» политологи не могут вспомнить у них каких-то значимых побед. Да и радикальную позицию они никогда не занимали. 

Как поясняет Макаркин, «зеленые» партии в России всегда работали с властью. Тот же «Кедр» (или «Зеленые», где Митволь возглавил думский список 2016 года) изначально был конструктивно-экологическим движением, чья работа подразумевала в первую очередь сотрудничество с отечественными производителями, крупными компаниями, чтобы все было экологично и они могли интегрироваться в мировую экономику. В конфликты они никогда не лезли и избирателя привлечь особо не могли. Если и были представлены, то только на региональном уровне, где экологическая повестка была важна для местных элит. 

На выборах в Госдуму в 2021 году «Зеленые» были заметны благодаря шоумену Сергею Звереву, который баллотировался от них по Бурятии и Иркутской области, а также иску против псковского политика Льва Шлосберга, из-за которого его сняли с выборов. Суд увидел в деятельности Шлосберга причастность к ФБК Алексея Навального — российские власти считают организацию экстремистской. Аналогично Шлосбергу по иску «Зеленых» тогда же с думских выборов сняли московского мундепа Галину Фильченко. А еще именно «Зеленые» выдвинули на выборы одного из «двойников» действующего депутата Законодательного собрания Бориса Вишневского. 

Партия Олега Митволя и экс-сенатора миллиардера Глеба Фетисова «Альянс Зеленых — Народная партия» должна была стать более перспективной. По словам Макаркина, преимущественно она создавалась для улучшения имиджа Фетисова, который был ее главным спонсором. При этом в 2014 году партия воспринималась скорее как оппозиционная. Даже несмотря на то, что к тому моменту «Альянс Зеленых» уже препятствовал регистрации партии сторонников Алексея Навального «Народный Альянс» из-за схожести названий (Митволь тогда называл партию Навального — «партией-спойлером»; позже по схожему предлогу препятствовать регистрации партии Навального будет политтехнолог Андрей Богданов — ред.). Однако в декабре 2015 года Фетисов покинул партию и ушел из политики, чтобы «больше времени уделять здоровью и семье». Месяцем ранее Центральный совет «Альянса зеленых и социал-демократов» отстранил Митволя от руководства партией в связи с «утратой связи с партией», а в 2016 году и вовсе исключил из нее. 

В Госдуму Митволя выдвигали уже «Зеленые», где он возглавил партийный список. На выборах партия набрала меньше 1%.

— Слово «конструктивно» в первоначальном названии того же «Кедра» означает сотрудничество с властью. Это означает, что они поддерживают власть, демонстрируют ей свою лояльность, — объясняет Макаркин. — Другое дело, что все эти партии для власти факультативны. Успехов там добиться невозможно. Судьба спойлеров не особо завидная. Они нужны только инструментально, их особенность в том, что они не проходят в парламент. Митволь шел в политику с предложением для власти, он хотел получить мандат, как-то сотрудничать. Но власти это было малоинтересно, и ответа на его инициативу не последовало. 

Как поясняет Преображенский, 

По словам политолога, «Народная партия» была чуть поживее, так как в нее входили представители региональной элиты, которых не взяли в «Единую Россию». 

— Я успел поработать у них как политтехнолог, и было видно, насколько ее участники неадекватно оценивали реальность и верили, что они могут где-то победить вопреки позиции Кремля, — рассказывает Преображенский. — Я думаю, что у Митволя у самого были иллюзии, что его проекты смогут выстрелить, если их достаточно пропиарить и заручиться обещанием Кремля, что им не будут мешать. Но системным политиком он, конечно, не был, и каждый раз выбирал «мертвые» проекты, не способные существовать самостоятельно.

Тем не менее, в выборах Митволь участвовал регулярно, хотя и не всегда доходил до конца. 

Как замечает Илья Шуманов, какого-то успеха добиться на выборах Митволь не мог, отчасти из-за того, что партии, от которых он шел на выборы, редко вели хоть какую-то кампанию в регионах, где он выдвигался. Но вполне возможно, что победа Митволю и не была нужна. Собеседники «Новой газеты. Европа» называют политика идеальным спойлером и указывают на то, что для него эта роль была просто способом заработка. 

— Он договаривался с администрацией президента, получал финансирование для избирательной кампании. Вполне вероятно, что взамен получал какие-то деньги, обещания или концессии. Он же продолжал заниматься бизнесом все это время. Так что большую часть времени он был фиктивным политиком, — рассказывает Преображенский. 

Как добавляет Шуманов, ничего необычного в этом нет, и подобные схемы могут работать и в других партиях. Митволь же интересен тем, что выбрал для своего продвижения довольно взрывоопасную для власти тематику, которая потенциально может быстро сплотить вокруг себя локальные сообщества и вызвать протесты и другую любую публичную активность, негативную по отношению к действующей власти. Президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов, однако, настаивает на том, что, несмотря на то что тема экологии вроде бы чувствительная, для повестки она все остается периферийной. С одной стороны, по мнению Виноградова, в России нет политиков, которые могут предположить экологически верные решения проблем, вызвавших недовольство населения, с другой, — протесты, даже по «мусорной реформе» оказываются скоротечными и сравнительно быстро уходят из повестки.

Впрочем в самый разгар экологических протестов, начавшихся на станции Шиес, из повестки ушел и сам Олег Митволь. В 2018 году Митволь приобрел акции и стал председателем совета директоров «Красноярского треста инженерно-строительных изысканий» («КрасноярскТИСИЗ»). Через несколько лет трест привел его в СИЗО. 

Метро

— Вы знаете, что значит метро для Красноярска? — первым делом спрашивает меня глава новостной службы красноярского телеканала ТВК Екатерина Лукашенко, когда я звоню ей поговорить об аресте Олега Митволя. — Метро начали строить еще в 1995 году, а до этого еще много лет его обещали. То есть 30 лет метро в Красноярске как бы эфемерно существует. Мы его ждем и надеемся. Это такая красноярская традиция — хотеть и ждать метро. С ней выросло не одно поколение. Так что, когда появилась новость об аресте Митволя — это был взрыв. Никто не ожидал. 

Строительство метро в Красноярске из-за вечных проблем с финансированием то и дело останавливалось, пока проект окончательно не заморозили в 2013 году. Спустя шесть лет идея построить метро в Красноярске вновь ожила — ее даже поддержал президент Владимир Путин. Тогда в регион и пришел Олег Митволь: в тот год купленная им в 2018 году компания «КрасноярскТИСИЗ» выиграла тендер на проектирование ветки метро в Красноярске. Согласно сайту «Госзакупок», за всю работу компания получила 954 миллиона рублей (потом финансирование увеличили). Деньги на корректировку документации шли из федерального проекта «Чистый воздух».

Для Красноярска Олег Митволь был знакомым деятелем, хотя, как рассказывает политолог Сергей Комарицын, для города до сих пор загадка, откуда он взялся в проекте метро. Знакомство Митволя с Красноярском началось еще во время Роспотребнадзора, когда он следил за ситуацией на «Норильском никеле» и «Русале». С местными олигархами Митволь «то ругался, то дружил», говорит Комарицын. Но, как Митволь вошел в «ТИЗИС» и как он там легально получил подряд, история запутанная. Как предполагает Комарицын, вероятнее всего, Митволя кто-то лоббировал. По некоторым данным, это мог быть бизнесмен и руководитель компании «Русал» Олег Дерипаска. 

— Дело в том, что Дерипаска вполне мог претендовать на строительство метро, — объясняет свои соображения Комарицын. — Это же метро, большой проект, большие деньги. Почему нет? «Русал» у нас построил, например, большой международный аэропорт. Почему бы не построить и метро? 

В декабре 2019 года «КрасноярскТИСИЗ» сдал проект в Главэкспертизу, однако его отправили обратно на доработку. В следующем году Митволь объяснял затянувшиеся сроки сдачи коронавирусом: якобы карантин и экономический кризис привели к тому, что 18 млрд из программы «Чистый воздух» правительство просто сняло. А в 2021 году «КрасноярскТИСИЗ» начал судиться с краевым транспортным управлением из-за того, что им не выплатили долг в 230 миллионов рублей. Процесс шел почти год, и в 2022 году компании почти даже удалось выиграть, но суд обязал выплатить им всего 47,8 миллиона рублей. Большую часть суммы компании Митволя выплатили во время процесса. 

— Уже по этим судам было понятно, что дела по этому проекту обстоят неблагополучно. Никаким секретом это не было, — говорит Сергей Комарицын. — В течение последних двух лет у компании «Красноярский ТИСИЗ» идут суды. Все пишут про политическую составляющую, а по существу никто ничего не пишет. Но про подлоги, старый проект метро было известно. Новой информации почти нет.

Дело о хищении, по которому Олег Митволь проходит одним из фигурантов, было заведено в мае 2022 года. Как утверждают источники РБК, следствие считает, что в декабре 2019 года и январе 2020 года, сотрудники «Красноярский ТИСИЗ», по указанию руководителей, направили в Красноярское краевое транспортное управление недостоверную документацию: акты передачи результатов инженерных изысканий, проектной документации и выполненных работ, а также счета-фактуры. В них вошли неполные данные о полном выполнении компанией обязательств по контракту, несмотря на то, что все 975,2 млн руб. были переведены на расчетный счет АО «Красноярский ТИСИЗ» до сентября 2020 года. Также сотрудники отправили в краевое управление документацию еще 1989 года под видом актуальной, а также создали видимость полноценного выполнения инженерно-геологических изысканий. 

Мотивы преследования Митволя эксперты видят по-разному. Как говорит Илья Шуманов, в первую очередь, стоит учитывать региональный аспект. По его мнению, сейчас в силовики в регионе формируют уголовное дело в отношении губернатора Красноярского края Александра Усса или его окружения. Шуманов указывает, что предположительно Митволь не мог самостоятельно осваивать такие объемы денежных средств. Он должен был участвовать с какой-то промышленной группой. 

говорит Шуманов. — Кроме того, Митволь достаточно активно участвовал в природоохранном бизнесе, в том числе в бизнесе, связанном с утилизацией отходов в Томской области. Это могло также стать триггером преследования. Другие источники говорят, что на появление уголовного дела могла повлиять и его публичная активность в разрешении экологической катастрофы, вызванной «Норникелем». 

Комарицын к рассказам о политической составляющей дела относится с пренебрежением («в основном, обвинения связаны с безобразием в проекте»), хоть и не отрицает ее наличие. По его словам, сейчас важнее ждать утечек из органов и следить за тем, что Митволь будет рассказывать следствию. А Усс, вероятнее всего, и так на новый срок не пойдет — он один из оставшихся «старых» губернаторов. В ноябре ему будет 68.

Что будет со строительством метро — теперь неясно. Пока власти обещают достроить подземку, несмотря на арест и санкции. Но жители в скорое появление метро не очень верят. 

— Мы в ТВК часто проводим уличные опросы, чтобы узнать настроения нашей аудитории. Метро из раза в раз тоже становится темой опросов. Большая часть нашей аудитории не верит, что строительство метро в принципе возможно, — рассказывает Екатерина Лукашенко. — Я не думаю, что сейчас в Красноярске кто-то действительно сильно переживает по этому поводу. Нас уже слишком много раз обманывали.